Заложник их страсти

— …Так проще без навигации в туманности лететь, чем поиметь коммандера Лайтбёрна! — Хайдена разбудило тихое журчание смешка и озорной шепоток рикена. — Ты что, не знал? — Догадывался, — отозвался более басовитый шёпот представителя далёкой планеты Сел-Вир, похожего на человека, но крупнее и выносливее. — Теперь, кажется, понимаю почему. А он и правда ни разу не?.. — Я всё слышу, засранцы, — заявил Хайден и лениво потянулся. — Между прочим, вы своим трёпом разбудили меня на пятнадцать стандартных минут раньше. — Ну тебе как раз хватит на отметиться, отлить и пожрать, — ответил весёлый голос уроженца благодатной Рикении. — И давай побыстрее, а то я уже устал круги нарезать вокруг этой ледышки. — Хорош ныть, мелкий! — рявкнул Хайден и, нехотя разлепив глаза, тоскливо обвёл взглядом полумрак кабины патрульного шаттла. В панораме лобового стекла та же глубокая темнота космоса, расчерченная всполохами далёких туманностей и сверкающими звёздами. И третьи сутки перед крошечным разведывательным кораблём маячит безжизненный кусок холодного камня. Зачем им нужно кружить вокруг этой крошечной, наверняка необитаемой Цуонге на задворках Вселенной?  — И снова та же поебень… — протянул Хайден, с тоской глядя на гладкую поверхность планеты. — А ты думал, проснёшься в апартаментах на Ильмао? — съязвил селвир, вспоминая гостеприимные ильмаонские острова в объятиях тёплого океана, под ласковыми лучами хотя бы одного из трёх солнц, согревающих эту райскую планету. — Да где угодно, только не тут. Сколько мы тут болтаемся? Нет там ничего, — Хайден кивнул на холодную Цуонге перед разведчиком и куда-то тенью исчез. — Остопиздела вот эта херня! — Мне тоже остопиздела, — согласился селвир с небольшими цвета охры наростами по всему телу с матовой кожей. — А как мне всё остопиздело! — отозвался кроха рикен. — Надеюсь, через пару дней попаду в душ. Иначе хрендец. — Полнейший, — согласился громила, вдохнул запах, идущий от сидящего за штурвалом парнишки, и плотоядно оскалился. Миниатюрный по сравнению с ним, коротко стриженный рикен с чуть светящейся голубоватой кожей, не отрываясь от проверки датчиков на панели, насмешливо заявил: — И не мечтай! Я, знаешь ли, не свободен. Селвир хоть и был раза в два шире того и на голову выше, но не рискнул спорить. Лишь воровато покосился в глубину корабля, куда исчез Хайден. — Эй, мелкий! На вот, — гигант протянул риканину баллончик. — Уж будь добр тогда… Парнишка кивком поблагодарил. Да уж, подавитель запаха будет очень кстати. Особенно сейчас, когда рикен начал источать афродизиак, будь она неладна, рикенийская природа! Кто ж знал, что отправленный по сигналу с пустынной планеты разведчик станет, словно патрульный корабль, кружить вокруг Цуонге. Сигнал, который идентифицировали как передачу данных повстанцев, перехватили на базе, обосновавшейся неподалёку. И отправили корабль-разведчик. Прибыв на место, группа коммандера Лайтбёрна не обнаружила никаких признаков жизни на крошечной Цуонге. И теперь дрейфовала на орбите, в ожидании дальнейших приказов наблюдая за планетой. Трое стандартных суток командование не могло решить, спускать на холодный безжизненный шарик разведчиков или вернуть группу назад. Трое суток, мать их! Огромный селвир, миниатюрный рикен и их командир-лаксдер болтались около куска застывшего металла в тягучей неизвестности. Как назло, у рикена начался период, когда его тело вырабатывает аромат для привлечения партнёра. На родной планете хрупкого голубокожего парнишки ему уже давно удалось бы охмурить кого-то своим запахом. Но тут, в присутствии двух представителей других рас, аромат рикена приобрёл тот привкус, от которого и селвир, и сам Хайден начали подумывать далеко не о том, как следить за активностью на Цуонге. — Так, Атру, на боковую, — скомандовал парню Хайден, возникший из сумеречного тумана в кабине шаттла. И обратился к селвиру: — Миит, у тебя ровно две минуты личного времени. Пожрёшь на позиции, — он задействовал дроида-пилота: проклятые разработчики предусмотрели, что в ситуации, подобной нынешней, шаттлом могут управлять только двое, пусть даже второй — бездушная машина на микросхемах. — Так точно, — ответил Миит, с удовольствием вставая с места за панелью управления и потягиваясь. — Слышь, коммандер, а давай ты сюда? — Он кивнул на кресло, из которого едва выпорхнул Атру и которое насквозь пропахло сладковатым запахом рикена. — Не вопрос, — огромное тело Хайдена легло в это гнёздышко, ещё хранившее тепло Атру. Хайден подстроил кресло под себя. Хорошо, что Миит, третий в их небольшой экспедиции, в этот раз попался на редкость сдержанный. Даже почуяв источаемые Атру афродизиаки, сумел как-то себя обуздать. И как предусмотрительно прихватил с собой подавитель запаха! Хайден изучил полученные за прошедшие два часа данные на экране панели управления и, ухватившись ручищами за штурвал, посмотрел в глубины окружавшей Вселенной. Всё тот же унылый пейзаж. Лилово-чёрная бездна бесконечного космоса с размытыми контурами далёких туманностей, неподвижные звёзды и кое-где пролетающие кометы. Только размеренный металлический голос дроида-помощника по прозвищу Дружок, дублирующий сообщения с базы, не давал думать, что о них забыли. Трое стандартных суток небольшой шаттл-разведчик с тремя, по числу членов экипажа, небольшими скоростными истребителями, оснащёнными мощными лазерными пушками, кружил вокруг маленькой планеты в ожидании, когда наконец закончится магнитное возмущение и можно будет прыгнуть в гиперпространство. Либо по приказу с базы — посетить неприветливую холодную Цуонге. Хайден вгляделся в тёмную пустоту Вселенной. Почему-то вспомнился родительский дом на родной плодородной Лаксдаранне. В провинции, где обосновалась его семья, только начался сезон посевов после зимы. Коммандер вспомнил серый ноздреватый снег вокруг чёрных проталин на дороге, ведущей к городу, куда они с отцом ездили на каре по выходным. Вспомнил, как весна чуть лениво, хоть и планомерно, заявляла свои права. Покачивала порывами колкого ветра голые деревья, словно приглашая перевести дух похожих на птиц и ящериц одновременно клистернов, спешащих с южных зимовок в северное лето. Выдавала пробные дожди, больше похожие на ледяную крупу, и вероломно прятала оба солнца в предгорьях, в унылом молчании стоящих перед глазами. Наверняка придётся заново смазывать всю технику после сырой промозглой зимы! Зато потом в полях начнут копошиться сельско-хозяйственные дроиды, бережно возделывая богатые урожаи пшенакки. А в садах сначала зацветут деревья, а затем нальются обоими солнцами сочные плоды фруктов, которые отец доставит на рынок в ближайший город. И наверняка Николас, младший сын землевладельца, будет помогать отцу. Может, даже его прелестная дочь Беттика запросится, чтобы присмотреть нового дроида. А мама будет кутаться в карисманскую шаль и жаловаться, что кости ломит, чтобы муж, а не домашний дроид, помял её аристократические ступни. — На хер! — заявил сам себе Хайден, прогоняя воспоминания о доме, где он не был уже два года. Он торопливо проглотил несколько опостылевших галет, запил их кофе, который постоянно подогревал Дружок. Провёл огромной пятернёй по светлым коротко стриженным волосам на голове и надел комлинк. Лицо с широким лбом, чётко очерченными скулами и квадратной челюстью, на которой уже пробилась белобрысая щетина, стало сосредоточенным. Старый шрам от прижигателя полудикого ультарна, рассекающий его светлую бровь, придавал вид свирепый и злой. Его зелёные глаза пристально смотрели перед собой, словно пытались выцепить хоть что-то с молчаливой планеты рядом. Он повёл могучими плечами и поудобнее устроился в кресле, от которого чуть веяло манящим ароматом недавно сидевшего тут рикена. — Бля-я-я-я! Этот чувственный запах окутал гору литых мышц, наполняя тело Хайдена какой-то негой. Его член предательски затвердевал и никак не желал слушать доводы разума. Миит рядом напряжённо водил носом и призывно сопел. — Иди передёрни, — сочувственно сказал ему Хайден. Селвир передал управление дроиду, исчез в полумраке чрева шаттла и размеренно засопел. Очень скоро он издал тихий стон, заглушая его в своём огромном шестипалом кулаке. В воздухе почувствовался запах удовлетворенного самца, который тот безжалостно убил парой пшиков из баллончика с подавителем запахов. — Лучше? — спросил Хайден, не отрывая взгляд от холодной пустоты космоса. — Лучше, — выдохнул Миит. — Сам-то как? — Выдержу, — Хайден напряг свои длинные мускулистые ноги, вжимая восставшую плоть в штурвал. Но даже сквозь плотную ткань его брюк аромат рикена проникал внутрь. И заставлял ещё больше затвердевать могучего саботажника в штанах. Лаксдер опрометчиво сделал глубокий вдох. Ноздри защекотал нежный сладковатый запах. Хайден безжалостно выгнал его из себя. А попутно и похотливые мысли. Если его так плющит, торкает и крючит от дурманящего аромата рикена, источающего афродизиак, то что же творится с более чувствительным к запахам селвиром? Если так и дальше пойдёт, то бедолага Миит в мозоли сотрёт руки, надрачивая себе по нескольку раз в сутки. Хайден даже посочувствовал парню. Сам-то он не был так восприимчив к запахам. Коммандер Хайден Кристофер Лайтбёрн де Сандрель был первенцем любящих родителей. Его отец Стефен Лайтбёрн, крупный землевладелец, в прошлом разведчик-диверсант, по чьим стопам и пошёл Хайден, заведя семью, стал заниматься выращиванием фруктов, поставляемых на рынок, и пшенакки для экспорта на менее плодородные планеты. Мама Шарлотта-Лизбет де Сандрель, утончённая дама из местной аристократии землевладельцев, по мнению родни, рухнувшая в мезальянс, выйдя замуж за простолюдина, была счастлива как жена деятельного мужчины и как мать двух сыновей и очаровательной дочери. Когда дети подросли, в качестве хобби дама засела писать любовные романы под псевдонимом Шарлиз Деса́н, ставшие весьма популярными не только на родной Лаксдаранне, но и на ближайших обитаемых планетах и станциях. Хайден как-то почитал мамино творение, написанное по его подсказке. Ох и плевался же он тогда! — Мам, ну всё классно, конечно. Но только зачем столько ванильных соплей и столько ебли в подробностях? — прямолинейно заявил он. — Ой, божечки-кошечки! Ну можно подумать, ни у кого не случается любви на заданиях? — вскинула изящные руки с тонкими длинными пальцами Шарлиз. — Вон хотя бы на нас с твоим отцом посмотри! — Но почему на страницу действия у тебя страница поебушек и полстраницы ебли? — не унимался сын. — Что за солдафонские выражения! — Шарлиз поморщила свой изящный аристократичный носик. — Это не… то, что ты сказал, а «нежный секс по любви». — Всё равно сливочно-ванильное чтиво для дамочек, которые дальше собственного поместья нос никогда не показывали! — заявил Хайден. Уж он-то к своим тридцати годам знал, что такие сексуальные игрища, описанные мамой в романах, априори невозможны в реалиях. Как минимум физиология представителей одних рас не соответствует действительности, у других проблемы конкретно с соитием, а к третьим лучше вообще не подходить близко в моменты возбуждения. Но разве это волновало Шарлиз, чьи романы читались по всей Вселенной? Хотя Хайден понимал, что мама романтизирует образ брутальных самцов всевозможных рас, чуть ли не в одиночку спасающих мир от межгалактических террористов-злодеев. Эти терминаторы обладали кучей навыков и умений, иногда не поддающихся пониманию и не вполне реально существующих. Но были так неотразимы! Их убийственная сила чувственной любви давала фору навыкам снайпера, реакции пилота и невероятно высокому интеллекту. Но когда они успевают совершать столько подвигов в постели? И всё по любви! Да какая, на хрен, любовь, когда сутками торчишь в подвешенном состоянии посреди Вселенной и пялишься в одну точку до рези в глазах! И каждое мгновение в наушниках комлинка может прозвучат приказ лететь на край космоса. Ни тебе нормально пожрать, ни нормально поспать, никаких удобств. Одна мечта — в душ и спать, спать, спать. Но вот ожившая в его штанах плоть немаленьких размеров красноречиво опровергала эти доводы. Да и роман с улыбчивым рикеном Атру’до’Маунелло был подтверждением слов мамы Шарлиз. Жизнерадостный парнишка с тёмно-синими волосами и бархатными чёрными, как смоль, глазищами в опушке длинных густых ресниц быстро и бесповоротно пленил Хайдена, как только появился в эскадрилье полгода назад. И не только его. Многие сначала были совсем недовольны появлением в своих рядах миниатюрного рикена, но позже признали, что малец — один из них. — Он же из рикенских недомужиков, — шептались пилоты истребителей. — Мы тут членами меряемся или мастерством управлять крыльями? — утихомирил их командир. Хайден знал, что на Рикении женщин — рикени — гораздо меньше, чем мужчин. А те, в свою очередь, делятся на три вида. Здоровенные рикен-рэн похожи на гору мышц, с густым низким голосом и довольно сильным характером. Подтянутые поджарые рикен-кри более миролюбивы, чем их брутальные соплеменники, и весьма сообразительны, но дерзки и отважны. А хрупких, утончённых рикен-омэ с их огромными глазами и звонкими голосами легко можно спутать с рикени! Если бы не их некоторые физиологические особенности и истинно мужской характер. Но была у рикенов одна особенность: все они не стеснялись проявлять свои чувства — будь то прекрасная рикени или представитель другого мужского подвида. А оставшись на долгое время без партнёра, могли самооплодотвориться и произвести на свет дитёныша-рикено. Нередко представители всех подвидов сходились между собой и создавали пары, а порой и триады. Бывало, что в семье уживались рикени с тремя мужьями. Одно объединяло всех рикенов — горячий темперамент и сладкий аромат, источаемый время от времени для привлечения партнёра. Тем не менее, любой из рикенов, как и рикени, вполне мог оказаться хоть на стройке новой шахты на краю обитаемой зоны, хоть в гареме какого-нибудь могущественного Императора, хоть преподавателем в престижном университете. Или, как смешливый Атру’до’Маунелло, в эскадрилье разведчиков. Но мало кто догадывался, каких усилий стоит Атру его показная лёгкость, с которой он справлялся с нагрузками, положенными лётчику-разведчику. Единственный рикен-омэ в эскадрилье оказался обладателем отличной реакции и великолепным снайпером. Плюсом было то, что Атру не жаловался на тяготы и всегда излучал жизнерадостную улыбку. Голубокожий омэ мог даже сдерзить в ответ на подколки других пилотов. Да он, если понадобилось бы, кулаками отбил бы своё право быть здесь. Но никто не рисковал это проверить. Либо не хотел, великодушно следуя правилу «не обижай тех, кто меньше и слабее». Ха! Меньше и слабее! Может, Атру и меньше остальных. Но слабее? Он без страха выходил на спарринги на симуляторе со своими сослуживцами. И благодаря своей манере проворного зайца и редкой сообразительности, частенько выходил победителем. Окончательно вопрос правильности нахождения рикена в эскадрилье решил очередной тренировочный бой на симуляторе. Тогда стройный черноволосый Атру выдал стопроцентный результат. Он дерзко задрал голову и, победно глядя на обалдевших сослуживцев, насмешливо заявил: — Кто-то что-то вякал против рикен-омэ в эскадрилье? А вот выкусите, кобели ебучие! Понятно, что после этого парень с голубоватой кожей стал совсем своим. И если рикен-омэ брал своей уникальностью в этом мощном источнике тестостерона, то Хайдену приходилось прилагать ещё больше усилий, чтобы доказать, что он ни разу не уступает более выносливым селвирам, более сообразительным рикенам, более ловким фурри. Благо характер и харизма, доставшиеся от отца, помогли в этом. Он, как и отец в своё время, научился ставить на место тех, кто больше и сильнее, одним лишь взглядом. Раскрепощённость рикена поражала Хайдена. Особенно когда омэ рассуждал, как классно быть снизу. Самому Лайтбёрну мысль, что когда-нибудь он может быть снизу, не давала покоя. Как это — хотеть лечь под кого-то? Подобное одновременно влекло его и пугало. И как в некоторых расах не считается зазорным быть как сверху, так и снизу? Те же рикены. Ни один рэн никогда не будет стесняться, что его берёт любимый кри или омэ. — На всех рикенов рикени нету, — объяснил как-то Атру. — Вот и приходится парням друг с другом переживать гормональные всплески. — Извращенцы! — поморщился Хайден. — Зря ты так, — надулся миловидный омэ. И тут же не отказал себе в удовольствии подколоть командира: — Зато рикены из эскадрильи не ходят такие злые, как ты, коммандер! Лайбёрн хмыкнул. Но ответить ничего не смог. Атру был прав. Если адреналин выходил во время боевых вылетов, которые случались даже чаще, чем хотелось бы, то с напряжением тела приходилось сражаться самому. А рикены ходили довольные и радостные! Несколько раз Хайден пытался завязать отношения. Но его статус командира не позволил бы ему быть снизу. Хотя хотелось узнать, каково это. Хайден считал себя извращенцем. Отдаться кому-то из сослуживцев? Да это немыслимо для боевого офицера Императорского флота! А пока он следовал правилу, что либо отношения, где он сверху, либо по большой любви. Второе оказалось маловероятно там, где лаксдеры встречались нечасто, а лаксдерианок, встреченных за прошедшие пять лет, вообще можно по пальцам пересчитать! А просто отношения… Пока на него хватит тех, которые без ума от брутального лаксдера с железным характером отца и едва уловимой утончённостью мамы! И которые готовы на условия коммандера Лайтбёрна. Хайден был даже не против отношений на троих, но он только сверху. И согласных на такие странные условия было немало. Многие засматривались на Хайдена с его волевым лицом и великолепно слепленным телом, покрытым хорошо прорисованными татуировками и хаотично разбросанными шрамами. Атру был тому доказательством. Омэ предпочёл Хайдена своим соплеменникам. Может, потому, что тот умел проявлять чувства и не стеснялся этого? Или потому, что чувствовал этого рикена, даже если не мог видеть? Он и сейчас ощутил каждой клеточкой своего огромного тела, что в кабине корабля появился Атру. От парня не было ни шума, ни запаха, но его присутствие заставляло сердце биться чаще, а член — требовать единения с нежным омэ. — Спасибо, Миит, — прошептал рикен селвиру. Тот лишь кивнул в ответ. — Извините, парни, не думал, что буду пахнуть, как мезронийская роза, — сокрушался Атру. — Да ты благоухаешь, как вся Мезрония целиком, — отшутился Миит. — Но твой газ здо́рово помог! — улыбнулся рикен. — Рад, что тебе помогло, — ответил Миит. — Честно говоря, брал для себя. Вернее, для своего спокойствия. — Ещё раз спасибо. Ты такой предусмотрительный и такой запасливый, хоть и селвир. — Тишину поймали, — рявкнул на них лаксдер. — Развели тут реверансы в Императорском дворце! Атру, давай уже дрыхнуть иди! И сны смотреть. — Не кипишуй, коммандер, — он склонился почти над самым ухом Хайдена и, едва касаясь его полными губами, нежно прошептал: — Я буду смотреть сны про нас, милый. — Угу, ты порносны глазеть, а я тут с жёстким стояком воевать четыре часа, — зло буркнул Хайден, подавляя очередную волну желания, накрывшего его. Миит то ли сделал вид, что не расслышал, то ли действительно его что-то заинтересовало в неподвижной густоте Вселенной. — Надеюсь, мне только кажется, — заявил он. — Но Цуонге сходит с орбиты. — Селвир сверился с датчиками на панели управления. — И приборы фиксируют отклонение… — Дело-то дерьмовое, — согласился Хайден. — Свяжись с базой! Потом истребители… Миит кивнул, уже прорываясь сквозь магнитную бурю, окутавшую всё вокруг взбунтовавшейся Цуонге. Хайден обернулся назад. Атру, свернувшись калачиком, посапывал и улыбался во сне. Какой же он удивительный! Коммандер нежно поглядел на парня, который, поджав к сухопарой груди стройные ноги, обтянутые лётным комбинезоном, — рикен был готов в любой момент сесть за штурвал истребителя — сейчас безмятежно смотрел сны. Как будто он не урывал свои два часа сна, чтобы потом четыре глазеть в пустоту космоса, а отсыпался после бурного секса. С этим стройным гибким омэ секс был только бурным. И неожиданным. Даже в первый раз Хайден не совсем понял, как оказался в постели с рикеном. — Вот не думал, что меня так переклинит, — задыхаясь, простонал тогда лаксдер, целуя пухлые губы парня, после того как в качестве ведущего едва не потерял в первом бою своего ведомого Атру. — Не думал, что так обрадуюсь, увидев тебя в ангаре живым. — И не только живым! — подмигнул ему рикен. — Знаешь, меня ведь тоже от тебя клинит, — промурчал тот, прижимаясь к рельефной груди Хайдена. И игриво улыбаясь, добавил: — Коммандер Лайтбёрн… Как они оказались в крошечной каюте коммандера, для обоих до сих пор оставалось загадкой. — Понимаю, что ничем хорошим это может не кончиться, но я не смог устоять. — Рикен повторил пальцем изгиб татуировки на бугристом плече и слегка погладил шрам рядышком. — Так и я тоже, — прошептал Хайден, обнимая парнишку, выпорхнувшего после душа. — Ты очень красивый без комбеза. — Привлёк к себе голубокожего рикена и поцеловал.  — А как ты целуешься, это вообще улёт! Коммандер, а тебе говорили, что твоё тело — само совершенство? — Бархатные глазищи похотливо блуждали по обтянутым кожей рельефным мышцам, кубикам на животе, длинным натренированным ногам и крепкому аккуратному заду. Ну конечно же говорили! И не раз. Атру был не первым, кто с таким восхищением смотрел на него. — И таким достоинством не каждый рэн из наших может похвастаться, — шаловливые голубоватые руки обхватили восстающую плоть. — У тебя точно нет рикенской крови? — снова спросил Атру, стекая ниже губами по синим рисункам на теле возлюбленного. — Точно, — Хайден провёл рукой по шелковистым смоляным волосам, думая, что стричь такую роскошь хоть и по уставу, но преступление. — И что ты со мной делаешь? — Омэ поднял на него глаза, полные сияющей страсти. — А вот что ты со мной делаешь? — спросил Хайден, шумно выдыхая. — Нагло соблазняю, — промурчал Арне, лаская его. — Это ты с другими особо не церемонишься. А мне можно. Можно ведь? — Рикен стрельнул черными глазами и соблазнительно повёл узкими бёдрами. — Всегда хотел попробовать тебя. — Маленький развратник! — Хайден сгрёб его в охапку и поцеловал сладкие губы, попутно раздевая его. — Да ты и сам далеко не такая невинная ромашка, как кажешься, — сообщил он, оставляя горячие поцелуи на худощавых, но крепких плечах и груди. Об одном не сказал влюблённый омэ: однажды соединившись телом с рикеном, представитель любой другой расы навсегда будет покорён сладковатым запахом сына Рикении. Говорили, что из-за этого брошенные бывшие сходили с ума. Значит, вот почему Хайден так чувствует этого шустрого омэ! Вот почему он постоянно думает о нём, даже если Атру совсем рядом. Но странно, что мысли об этом соблазнительном рикене ничуть не мешают работе! Может, это и есть любовь? Незаметно прошли два стандартных часа. Хайдену казалось, что они кружат вокруг безжизненной планеты целую вечность. Даже Миит, освободившись от благоухания Атру рядом, немного успокоился и теперь, уткнувшись в датапад, изучал Цуонге, проплывавшую перед лобовым стеклом разведкорабля и уходящую со своей орбиты. — Слышь, коммандер, — неожиданно вскинул гладкую голову селвир, — а это нормально для такой планеты так быстро сходить с курса? — А хрен её знает! — потянулся Хайден. — Ты смотри, какой нам привет с базы! — он ткнул в мерцающий экран. — И как, они думают, мы прыгнем в гипер при таком магнитном поле? — Миит пыхтел, как старый двигатель, поглядев на матовую панель: приказ покинуть сектор их нахождения и немедленно вернуться на базу. По данным, полученным с разведывательного корабля, сходящая с орбиты планета могла взорваться в любой момент. — На истребителях будем уходить, — спокойно ответил командир. — Для них хватит энергии. — А это всё? — селвир обвёл рукой пространство кабины. — К сожалению, придётся бросить тут, — вздохнул Лайтбёрн. — Дружка тоже… Селвир посмотрел на дроида, словно на друга, который обречён, и принялся устанавливать автопилот. — Пойду мелкого разбужу, — сообщил Хайден и направился к спящему в хвостовом отсеке рикену. — Я что-то пропустил? — спросил омэ, ещё сонно жмурясь, но уже протянул свои руки к командиру. — Летим домой, — улыбнулся Хайден. И не смог устоять. Обвил ручищами Атру. Припал к его губам. Наскоро расстегнул комбинезон на груди омэ и запустил туда руку, поглаживая нежную голубую кожу. Тихо застонал, чувствуя горячие губы Атру на своём плече. — Не до ласк, — бросил Хайден, быстро освобождая от униформы рикена и переворачивая его на живот. Атру только прижался горячей голубокожей спиной к рельефу груди любовника. Дальше всё получилось как обычно, когда они украдкой, наспех, соединялись в короткие минуты затишья. Рикен тихонько поскуливал в руку Хайдена, зажавшего ему рот, но извивался так, словно змей с экзотической планеты. Лаксдера накрывала волна за волной от наслаждения этим неугомонным крохой. До чего ж хорошо с ним! Мгновенно улетучилась мысль, что надо срочно улетать. Хайдену казалось, что они с Атру одни во всей Вселенной и у них столько времени, что они смогут познать друг друга, как самих себя. Лишь подступивший оргазм, начав сотрясать тела лаксдера и рикена, оборвал эту временную петлю. — Вернёмся — я тебя так заласкаю, забудешь, как тебя зовут, — пообещал Хайден, всё ещё обнимая рикена и выравнивая рваное дыхание. — И я тоже тебя, — улыбнулся Атру, посмотрев на него с невинной порочностью. — Сейчас-то что? — Отходим, — Хайден мгновенно превратился из пылкого любовника в беспристрастного командира. — Налегке. Миит ставит автопилот и готовит вход в гипер. Рикен кивнул, всё поняв, и, оставив поцелуй на губах лаксдера, поспешил к истребителям, на ходу застёгивая комбинезон. — Атру! — позвал парня Хайден. Как же ему хотелось продлить тот момент, когда гибкий рикен, чуть обернувшись, смотрит на него тёмными глазами и чуть улыбается. — Будь осторожнее! — Да, коммандер! — бросил парнишка. Сам командир вернулся в кабину управления, проверил настройки, сделанные Миитом: — Иди, я сейчас! Селвир кивнул и отправился к отсеку с истребителями. Хайден снова взглянул на холодный камень, что, мерно покачиваясь, кружил на смещённой орбите и в любой момент мог разлететься на миллионы крупиц. А потом эти крохи разнесёт по всей Вселенной, и от небольшой планеты останутся только воспоминания. Нужно спешить! Лаксдер скользнул взглядом по тёмной пустоте космоса, сообщил на базу об отходе и рванул к истребителям, по пути надевая шлем. Стало трясти. Уже в кабине юркого космолёта, почти перед тем как Хайден оторвался от платформы, его ослепило снопом разноцветных искр, и он начал проваливаться в обжигающую пустоту. Мелькнули две яркие вспышки. Оглушила пара глухих взрывов. Что-то противно заскрежетало. И настала абсолютная тишина… Хайден открыл глаза и не понял, где оказался. Он лежал на койке. От его рук шли какие-то трубки и проводки. — Где я, корд побери? — спросил он. — Коммандер Лайтбёрн, вы в медотсеке спасательного корабля, — сообщила деловитая медсестра-селвирка, сверяясь с данными на экране датапада. — Сейчас позову доктора. — Где Атру? И Миит? — Ээээ… — селвирка трусливо удрала. Хайден сглотнул подступивший к горлу ком. Где парни? Что с ними? И как он оказался на селвирском судне? И ещё в медотсеке? И вообще, сколько он тут провалялся? По тому, что он был один, о чьём состоянии постоянно пеклись медицинские дроиды, Хайден всё понял. — Атру… Малыш… — шептал он, отказываясь верить в увиденное. На матовом экране брошенного селвиркой датапада мерцала запись: «Подобрали троих, попавших под вспышку Цуонге. Лаксдер в крайне тяжёлом состоянии. Двое других погибли, останки не дают идентифицировать расу». В груди Хайдена заклокотал вопль отчаяния. Но он смог лишь беззвучно кричать: — Атру… Малыш…