Половое воспитание

      Что из себя представляет секс-просвет среди подростков в России? Это– мифическое создание, которое в семьях ставят на уровень с пугалками:бабайкой и волосатыми ладошками. В религиозных семьях вообще, когда ничего не знаешь о своем теле, становится страшно от того, что дрочишь в туалете. Потому что боженька все видит и записывает в список твоих грешков рядом с шалостями на уроках.       Жить и воспринимать свое тело, как что-то не грязное и стыдное,становится ужасно сложно после взбучек за то, что показал свою письку кому-то в садике, выяснил, откуда берутся дети, или просто потерся о грядушку родительского дивана, и это оказалось очень приятным.       Каждый, начиная с осознания своего тела и познания его, спустя долгие годы втирания родителями, садиком, школой и обществом приходил к выводу, порождающему множество комплексов, – гениталии это стыдно.       Многие с этим выводом живут всю жизнь: теряют уверенность в себе, не любят себя, стыдятся и считают себя какими-то не такими. Конечно, есть и те, кто после очередного просмотра фильма с родителями, когда им закрывают руками глаза на постельной сцене, понимают, что их это все крайне заебало. И раз их стыдят и не просвещают в «запретные темы», то пришло время нахвататься говна в интернете, который уж точно все подробно пояснит. Одних заносит на странные антинаучные сайты про 150 видов оргазма от горлового до мозгового, и про то, что сквирт– это чуть ли не целительная святая вода, а не обычные ссаки. А другие начинают смотреть видеоуроки... точнее порно.       Юра был из таких.       Все начиналось вполне прилично – достаточно было взглянуть на большие трясущиеся сиськи актрис, и Юрка уже валялся в оргазмическом беспамятстве. Но с каждым таким сексо-ознакомительным сеансом начало выясняться, что он, мягко говоря, имеет разные сексуальные отклонения. Сначала ему понравилось видео, где соблазнительная брюнетка жестко страпонит какого-то мужика, затем ему понравилось видео, как две азиаточки развлекаются в джакузи, а потом все это как-то незаметно докатилось до порно с трансгендерами, БДСМ и рассматривания, как волосатого ревущего не своим голосом гея-медведя ебут в огроменную анальную розу.       Позже, конечно, Юра выяснил, что это называется фетишами и что это не отклонения, а даже норма, потому что так или иначе они есть у всех.Его развлечения шли ровно и гладко примерно до того момента, пока он не понял, что, походу, реально живет и встречается с двумя мужиками, которые старше его на десяточек, если округлять и в плюс, и в минус...       Только не стоит думать всякого пошлого! Дело как раз так в том, что все оказалось прилично и даже слишком. Настолько прилично, что за полтора года отношений Юра только и делал, что дрочил в ванной, туалете и комкал одеяло на кровати своих партнеров – терся об него в их отсутствии. В общем, подростковые гормоны отплясывали, как могли. А до настоящего секса как-то совсем не доходило. Все время что-то мешало: то усталость после тренировок, то соревнования, то загруженность учебой. Да и ебаться его мужчины особо не предлагали, хотя он в сильные подростково-гормональные обострения им все личные чаты засерал соблазнительными нюдесами.       Не сказать, что Юру сильно что-то не устраивало: на темы секса разговоры в доме велись свободно с шутками и ахуительными историями Виктора про бассейны, джакузи и закрытые Берлинские кинки-пати, куда он ходил с Крисом. Юрке не казалось, что отсутствие ебли – это признак нелюбви. Он целовался тысячи раз и близость в виде нежных, умиротворяющих прикосновений и объятий ему очень нравилась. Плисецкий просто хотел дико ебаться, так хотел, что уже лез на стенку и совсем не понимал, как ему еще извратиться, чтобы его желание поняли.       Все оказалось достаточно просто. Надо было не кувыркаться по кровати, как Волочкова.              Это надо было просто сказать словами.       – Ты точно этого хочешь, котен? – Никто бы не подумал, что Никифоров будет серьезен именно в отношении дел интимного характера. – Подумай еще раз. Никто из нас не обрадуется, если ты потом пожа...       – Да-да-да, знаю, я такой маленький, глупенький, не отдаю себе отчета, поебусь и пожалею об этом, не выдержит моя детская психика. – Передразнивая интонации Вити, говорил Юра. – Мне через год 18 стукнет. Или у вас принцип с Юри «до свадьбы ни-ни»? Поэтому так быстро женатиками стали?       – Я просто хотел убедиться, что ты реально осознанно хочешь и готов. – Закатил глаза Никифоров.       На все Юрины рвения – поскорее познать плотские утехи – у него было свое мнение. И каким бы он не был «вскрывателем девственников, как шампанское», ему казалось, что он понимает Юрку, его рвение побыстрее потрахаться и вообще понять, что такое секс. Никто не рождается сразу с хуем в жопе и знанием техники безопасности при БДСМ практиках. И Витя прошел тоже множество всяких неловких, стыдных моментов прежде, чем прийти к полной гармонии с самим собой и гордо нести прозвище «секс-гуру», которое ему придумал Юра.       – Я же люблю вас, как я могу быть не готовым...? – Пожал плечами Юра, опустив голову. Это была манипуляция.       – Оу, мой хороший. – Черт бы побрал этого Юру. Даже понимая, что этот пиздюк им вертит, как хочет, Виктор не мог не поддаться на такое. – Давай ты еще подумаешь над этим.               – Да ты издеваешься? Я так долго об этом думал, дрочил у вас на кровати, представляя, как все будет! – резко переменился Юрка.       – Ну да, я видел! – Хохотнул Витя. – Юри на следующей неделе улетает повидаться с родителями, он все равно в этом участвовать не захочет, у него там свои какие-то принципы... Но если ты очень хочешь, то мы можем выбрать вечер посвободнее и попробовать.       – Ура, я поебусь впервые! – Юра уже предчувствовал, что чем ближе будет заветный день, тем меньше ему будет хотеться спать от перевозбуждения, и никакие объятья и поглаживания в ночи его уже точно не усыпят, как это было обычно.       Когда настал день икс, Юра еще на тренировке думал, что он не выдержит и просто сбежит домой, чтобы побыстрее приступить к интимным делам, однако понимал, что,скорее всего, окажется дома один. Виктор обычно гонял на ногти в это время. Поэтому Плисецкий терпеливо тренировался и подгонял время в уме. Он был похож на парнишку, который заскучал на уроках и думает «эх, щас бы домой в дотку...», только у Юрки это было «эх,щас бы потрахаться...»       Дома Юра оказался первым. Время уже близилось к вечеру, но Виктор, как всегда, немного запаздывал.Плисецкий не знал уже, как извернуться: он уже натер себя мочалкой до скрежета везде, где только мог, под штаны не надел трусы, как он это видел в порно, запихал все разбросанные по их спальне вещи в шкаф, застелил кровать и повалялся на ней, представив несколько сексуальных поз. Витя с пакетом из секс-шопа поймал за этими судорожными ожиданиями Юру в момент, когда он уже надумывал зажигать свечи на столе и словно ангел-купидон рассыпать лепестки подаренных фанатами роз.       – Юра, что это? Почему мой букет раздербанен? Плисецкий замер в недоумении, не понимая, почему ему вообще задают такие вопросы. Он же все как бы сделал верно: все приготовления, романтика там всякая. Он подумал, что что-то забыл, потому что в романтичных штуковинах был не особо силен. Поэтому в ответ вырвалось только тихое «ой блять».       – Я не обижаюсь. Ты мне скажи, зачем розы драть-то? – Витя все понял и просто гасился со смеху: не хотел обижать этим Юрку, зная, что он воспринимает подобное, как насмешки.       – Ну, так надо же, чтобы романтика там всякая эта была... – Разводя руками в недоумении, говорил Плисецкий.       Не умиляться такой неприсущей Юре наивности было невозможно. Витя в последнюю очередь мог предположить, что будет что-то подобное. Причем даже проделанная работа была похожа на попытку гопника порадовать свою избранницу, выложив на разложенном диване ее имя в сердечке лепестками и свечками-таблетками.       Витя даже прошел в спальню убедиться, что именно это его не ожидает там. В спальне было лучше – Юра не успел ее оромантичить. Никифоров начал задаваться странным вопросом: все же, чем увлекается Плисецкий? Засматривается экстремальным порно или зачитывается эротическими романами для домохозяек?       – Вить, тут не вышло. – Вбежал за ним Юра.       – Котен, это же все формальности. Не стоит так заморачиваться. – Пояснил Никифоров, а потом хитро улыбнулся. – Я тебя уверяю, в процессе тебе будет глубоко плевать – зажжены свечи или нет.       Эта фраза немного смутила Юрку. Заметив, что он понял намек немного не так, Виктор похлопал по месту на кровати рядом с собой:       – Сядь, поговорим перед началом.       Юра, как завороженный, послушался и присел рядом. На самом деле, он был в полном ахуе от того, что все идет совсем не по плану и не по его представлениям о первом сексе.       – Твои пожелания, снизу или сверху? Мне-то все равно, мне и так, и так приятненько. – Подмигнул Виктор.       – Если честно, я об этом не задумывался. – Соврал Юра. Весь запал и смелость резко куда-то пропали. Плисецкий ощутил себя скованным и зажатым.       Ему казалось, что нижняя роль это как-то унизительно и немного страшновато. Подобное отсылало к тюремной культуре про всяких опущенных, которых отымели в жопу и еще у параши спать заставляют. Однако вести Юра тоже как-то зассал. Это бы выглядело дико нелепо, как он такой мелкий корежится над огромной задницей Витька. В голове сразу всплыли фреймы хентай-манг, где пышную милфу трахает худощавый, маленький шота.              Плисецкий решил высказаться честно:       – Вить, я реально не знаю. Мне кажется, если я тебя ебать буду, то дико накосячу и все будет ужасно. А в жопу... Я не хочу быть опущенным. – Нахмурился и сложил на груди руки Плисецкий. – И вообще, вдруг я стану анально-зависимым и никогда больше не смогу кончить от обычного секса! И это не смешно. Я вижу, что ты угараешь!       Услышав последнюю фразу, Виктор отвернулся, прикрыв рот. Это было реально смешно и нелепо:       – Котен, про программистов-анальников видео Вероники Степановой пересмотрел? Какая еще анальная зависимость?       – Вить, я тебя щас уебу, если не прекратишь ржать!       – Все-все, больше не буду. Просто это правда смешно. Да и мы не в тюрьме, а в цивилизованном мире, Юр. – От таких нелепых разговоров Вите почему-то самому захотелось трахаться, пускай даже с долгими объяснениями, такими же долгими прелюдиями, пускай даже, если Юрка передумает в середине процесса, он знает, что о таком все равно не пожалеет. – Секс не должен быть унижением. Это не история про самоутверждение. Зачем вообще нужна такая любовь, когда кого-то унижают?       – Тогда почему ты сказал мне забить на все, если это не романтический первый раз с винчиком?! – Возмутился Плисецкий.       – Ну, потому что я вижу, что ты от романтики сам далек и делал все это потому, что «так принято». – Говоря это, Никифоров невесомо коснулся руки Юры, чувствуя, что тот растерялся.       – Ладно, ты прав, я неперевариваю всю эту залупу с цветочками-хуечками. – Буркнул Юра, перехватывая Витину руку в ответ. – Но не думай, что я не знаю, что и как надо делать! Я все видел много раз и много разного всякого.       – Ну вот! Признаться честно, в настоящем сексе мало, что романтично. – Рассмеялся Витя, переплетая пальцы Юрки со своими. Ему очень хотелось, чтобы у его партнера был самый адекватный первый раз, чтобы не было разочарования, что в сексе не шибко дохуя романтики, как это выставляют. Ведь он сам попался в свое время на этот крючок стереотипов, а потом долго думал, что с ним что-то не так. Доперло уже все гораздо позже. – Не мысли категорией, что это какой-то первый, священный, незабываемый раз. Все потихонечку, считай это просто формальностью, в которой ты должен понять, как тебе будет приятно. Секс же для этого и создан.       – А-а-а, все так сложно, словно мы письками будем ребусы разгадывать!       Юра быдловато загыгыкал со своей остроумной шутки. Он задумался о том, что Юри,видимо, не настолько крут в сексуальных ребусах, раз постоянно сливался с каждого неоднозначного намека между ними.       Когда Юра садился к Кацуки на колени, прижимаясь своим пахом к его; все превращалось в какое-то слитое фансервисное аниме, где происходят намеки ради намека, потому что дальше это ничем не заканчивалось, только смущенным бормотанием под нос просьб, типо: «Юр, сядь по-другому» или «солнце, ты можешь не делать?»       Вспомнив это все, Юрка добавил, но совсем не шутливо:       – Жаль, что не втроем разгадывать будем.       – Мы должны уважать чувства каждого.– Виктор не поверил, что сам это сказал и совершенно не обиделся, когда в ответ заржали и подметили, что это была хорошая шутка, и почему такие мысли его не посещали полтора года назад, когда он киданул с программой, улетев в Японию. – Ну вот видишь, значит со мной не настолько все плохо, как ты говоришь.       – Да, потому что если бы меня не было, то кто бы тебе подзатыльниками мозги вправлял, чтобы было «не так плохо»? – Плисецкий потянулся в объятья, ехидно щипая Виктора за бок.– Если это сейчас прелюдия, то она самая лучшая. Не люблю, когда слюнявят шею.       – Секс вообще сильно переоценен, знаешь ли. – Пожал плечами Виктор. – Это классно и приятно, но потом немного сил, чтобы перестилать кровать и мыться.       – Ты словно пытаешься меня отговорить! Не выйдет. – Возмутился Юра, теперь уже выпутываясь из рук. – Я понял, к чему ты клонишь.              Он стал раздражаться, что даже настолько активно проявляя свое согласие, его пытаются динамить. Юра уже не знал, как надо показать, что сомнений в том,что он хочет трахаться, даже не может быть.              – Нет, я не это имел в виду! – Попытался защититься Никифоров.              Он и правда давно прекратил себя накручивать по поводу неправильности их отношений, как об этом рассуждали в интернете на форумах и в чатах про фигурное катание: что они странные, что разница в возрасте большая, и вообще фигурка превратилась в рассадник содомии. Почему-то до персон с цветочками на аватарках и кривыми фотошопами со спортсменами не могло дойти, что даже с такой разницей в возрасте может быть много общего, особенно, когда вы всю жизнь отдали спорту. Профессиональная часть жизни стирала возрастные рамки, делала всех равными.              – Нет, ты именно это и имел ввиду! Я тысячу раз сказал, что я хочу ебаться. Ты в курсе, что это даже не активное согласие, а активное предложение? – Вскочил Юрка и направился из комнаты в ванну. Раз до Виктора не доходило словами, придется доказывать действиями. – Я в ахуе, что мне приходится уламывать тебя!              Плисецкий хлопнул дверью в ванну прямо перед носом Вити и включив воду затих. – Так ты уже все решил? – Виктор прислонился к двери. – Тебе помочь промыться?       – Я все знаю как делать! Отстань!       Как-то странно быстро и нелепо решилось, что он будет «нижним», ничего не сказал, сам взял и убежал в ванную промывать жопу.       Юра был очень любопытный в этом плане и проворачивал сам с собой всякие экспериментики, считал, сколько он может раз кончить за одну дрочку, как далеко, как много, сколько он сможет сдерживать себя, что будет, если намазать член зубной пастой... Это был самый ужасный эксперимент.       С пальцами в заднице Юра тоже был знаком и примерно представлял, что его может ждать. Никаких тайн и загадок, только боязнь обосраться. Потому что в первую попытку анального эксперимента Юрка все сделал не подумавши – пальцы оказались откровенно в говне. Во второй раз этот момент уже учитывался, и заодно был получен навык делания клизм, и даже был добыт вазелин, но от ощущения, что хочется просраться, все равно это не оберегло. Юра молился, чтобы обошлось хотя бы в этот раз.       Юре не было стыдно находиться голышом перед кем-то. Особенно перед Юри и Виктором: они много раз втроем принимали ванну, иногда переодевались тоже втроем – им было комфортно. Иногда бывало, что увлекаясь разговором, они могли беседовать даже с открытой дверью туалета. Поэтому беды со стыдом отсутствовали.       Юра крутился, не знал как расположиться. Только смазанные пальцы подносились к анусу, как у него начиналось «так не удобно», «нет, подожди я щас», «так, все давай, ой, нет, не давай». Виктор терпеливо ждал и понимал, почему все-таки Юри не горел желанием трахнуть Юру. Они бы просто вдвоем ломались и пугались полчаса, и на этом все и закончилось.              Плисецкому и хотелось, и было ссыкотно, и интересно, но что-то внутри стопорило. В итоге Юрка, сгребая и переворачивая все на кровати, превратился в нечто бесоебствующее и издающее нечленораздельные звуки, из которых было различимо только «бля,сука, бля».       – Я так не могу! У тебя маникюр! – выдавил Юра, тыкая во френч цвета «пыльная роза».       – Юр, ну ты же видишь длину! – Это было невыносимо.– Если расхотелось, то так прямо и скажи.       – Нет, не расхотелось! Просто…– Юре вспомнился мем с отстригающими ногти лесбиянками, и ему стало кринжово с себя из-за того, что он представил себя и Виктора ими. – А что, если этот твой гель лак в жопе останется.       – Каким образом, ты мне скажи?       – Ну типа... – единственное, что смог выдавить Юрка, ерзая и хватая от перевозбуждения подушку. – Так, мне кажется мне так удобно, я нашел идеальное положение.       Виктор выдавил смазку на пальцы, погладил одним из них колечко сжавшихся мышц.       Юра терпеливо ждал, но на всякий случай ухватился за подушку.       При первом пальце он нахмурился, но сопротивления изнутри не было, соответственно, вовсе не больно. Когда добавился второй палец, то Юрка, все так же хмурясь, тяжело выдохнул и немного напрягся. Он молчал, поджав губы, и смотрел на Витю со всей серьезностью. Виктор опасался, что ему может быть неприятно, но он терпит, чтобы не показаться слабаком. Совсем не хотелось играть в зажатого неопытного девственника и охуеть какого умного с опытом за плечами, который щас все без вопросов порешает, надо только слушаться. Впихивать Юру и себя в такие рамки «главный/подчиненный» было таким себе занятием. Юра не из серии послушных мальчиков, и подгонять его под такой шаблон – полнейший бред. Витя немного заволновался, что Плисецкий почувствует в таком положении себя подчиненным, и постарался идти на равных без упреков, смешков, без выпячивания, кто тут главный. Иначе бы это в дальнейшем отбило бы у него желание. Видно было, что Юра сам очень старается понять свои ощущения, правда еще не знает как и подзабывает расслабляться.       – Давай, не забывай расслабляться, Это очень важно. Можешь подрочить себе, чтобы не задумываться об этом. – Делая поступательные движения пальцами, сказал Виктор. – Если чувствуешь себя странно или есть какие-то вопросы, то спрашивай.       – Бля, это нормально, что во, когда ты тут давишь, ощущение словно хочется ссать, но при этом как бы и нет? – Крепче схватился за подушку Юрка. – Но вот если гладишь там...щекотно и приятно, ох...       – Конечно, любое ощущение имеет место быть кроме болезненных. – Ему хотелось гордиться Юркой за то, что он делится как и что с ним, а не молчит в страхе что-то сказать про ощущения. Так хотелось назвать его молодцом, потому что не каждый будет себя так контролировать и стараться, но зная, как в таком контексте похвала может смутить его или взбесить, то Витя даже не пытался.       – Простоя из-за этого так. Не хочу обоссаться или обосраться. – Приподнявшись на локтях, словно чтобы подсмотреть, что делают с его жопой, произнес Юра. – Член вялый пиздец, но я все равно возбужден, я импотент?       – Э-э, нет, так бывает.       От разговоров и таких небольших, но полезных консультаций в шутливой манере Юрка даже и не заметил, как в нем оказалось уже четыре пальца. Он уже не смущался и уже начинал требовать основного действа.       – Вить, бля-бля, подожди, прекрати.       – Что такое?! – Виктора охватила паника, что на этом все и закончится, а он даже не понял, что послужило причиной. За секунду мозг засрался всеми тупыми надуманными мыслями про то, что это переломный момент в их отношениях, что потом что-то случится обязательно нехорошее и любое доверие подорвано.       – Мне кажется, я щас кончу, и это будет не круто. Надо оттянуть момент. – У Юры покраснели уши.       – Ты поэтому меня останавливаешь? И так старым обзываешь, а тут до инфаркта доводишь своими причудами. – Нервно выдохнув произнес Никифоров.       – Ну блять, мне кажется, это тупо, ты еще даже не вставил, а тут уже фантанирую.       – Я знаю маленький выход из этой ситуации. – Настолько смешанных чувств Виктор еще никогда не ощущал. Смех, страх, умиление такой бредятиной смешивались с подгоранием жопы от всей ситуации.       – Правда?       – Да. Просто кончить? – Витя смотрел с неким недоразумением на Плисецкого. – Ты серьезно думаешь, что я бы из-за этого как-то смеялся над тобой, котен? Это классно, что тебе приятно.       – И кончать можно сколько угодно? – Крепче сжимая подушку переспросил Юра.       – Ну, нет, блять, есть какой-то лимит и расписание. В обед, полдник и ужин, так что ли? – Эта ситуация странно начинала возбуждать: все эти смехуечки, бредятина. – Хочешь, я тебе подрочу?       – Не, ну от такого не отказываются,ах-х... – Единственное что смог выдавить Плисецкий в ответ.       Чужая рука по ощущениям была совершенно другая, член словно стал чувствительнее в несколько раз от чужих прикосновений. Немного сдавив его, большим пальцем массировали головку, размазывая прозрачные, блестящие капельки смазки. Остроты ощущений добавляли пальцы в заднице, которые то надавливали, то поглаживали простату. Не успело пройти пары минут, как Юра с тихим писком, сильно напрягсяи кончил.       – Кла-а-асс.– протянул Юра. – Мы еще не приступили к основному, но мне уже нравится. А скоро вообще? Там уже вон сколько их влезает, еще немного и уже в фистинг все переползет.       – Котен, подожди чуть-чуть еще, скоро все будет. – Достав презерватив, сказал Витя.       Юра уже был не напуган, он был больше заинтересован в том, что будет дальше, какие ощущения его ждут. Не было ни единого намека на страх или недоверие, только чистый интерес и возбуждение. Новые ощущения. Внутри приятно распирало и давило, совсем не больно, просто немного зудило почему-то у самого ануса. Когда добавили еще смазки – зуд пропал. Витя пару раз плавно и несильно толкнулся. Юра словно окоченел в непонимании.       – Влезло? – Единственное что он выдал полушепотом.       – Ну да... – Не понял реакции Витя.       Внутри было горячо, сдавливало не сильно, не до боли, но ощутимо. Юре, скорее всего, было не больно и не дискомфортно, а очень непривычно.       – Совсем не больно, но распирает... – выдохнув, выдал следующую фразу Юра.       – Ну да.       – Че дакаешь, ты мне сам сказал говорить как мне. И почему мы не двигаемся? – Юрка покачал ногами, пятками задевая спину Виктора.       – Я пытался убедиться, что ты чувствуешь себя хорошо.       – Все нормально, но я чет не могу понять, наверное, надо двигаться, а мне как в порнухе орать, но орать как-то не хочется, хоть и странно там в жопе. –Юра вопросительно уставился на ахуевающего от таких комментариев Никифорова.              Он просто поражался таким умозаключениям и недоумевал, что там вообще за каша из секса в голове у Юры, хотя с другой стороны казалось, что это была его любимая постирония, которой он подрывал жопы фанатов у себя в комментариях инстаграма.              Витя подумал, что такое нелепое клоунское поведение могло быть защитной реакцией, потому что Юрка ненавидел, когда над ним доминируют, и мог себе надумать, что сейчас именно это и будет происходить.       – Давай попробуешь сам поуправлять процессом? Разберешься, как тебе приятно, как больше нравится. Найдешь удобное положение. – Погладив по сжимающей подушку Юриной руке, сказал Виктор.       – А как же ты? Я же тоже должен буду сделать тебе приятно.       – Котен, я с собой разобрался уже давно, и знаю, как мне приятно.Поверь, я разберусь с этим. Меняем позу?       Спустя пару мгновений Юрка оказался сидящим сверху.Он оперся руками на ляжки Виктора, похлопал по ним и, ухмыльнувшись, вцепился. Сделал пару движений, поерзал, сжался на пробу, но поняв по лицу Вити, что ему так будет не особо прикольно, оставил эту затею. Его держали крепко за бедра, чтобы случайно не соскочить и не было неловкой ситуацией с постоянным тыканьем в никуда.       Юра откинулся немного назад, и, поняв, что это положение его полностью устраивает и даже просто сидя уже приятно, он, поджав губы, совершил еще пару движений. Поняв, что походу это – то самое, что ему нужно, он стал помогать себе рукой. Плисецкий оказался не очень громким. Может, стеснялся, а может просто сам по себе такой. Он просто рвано дышал и иногда довольно попискивал. Это длилось всего минут семь, он почти сразу кончил.       – Ох, ебать, я Флэш, уже два ноль. – Тяжело дыша, сказал Юрка, размазывая белесую жижу по головке члена. – Мне кажется, все становится чувствительнее после того, как я кончаю...Внутри горит прямо.       – Мне доставляет удовольствие сам факт того, что тебе все нравится. – Выдохнув, ответил Виктор.       – Это потому, что с тобой, Вить – Юра прижался к Никифорову немного вспотевший, мажущий членом по коже. Но ему и правда было очень хорошо.       –Оу, боже… – Такие фразы Юра выдавал редко, но метко, и Витя, и Юри всегда млели, слыша подобное.       – А теперь скажи, как тебе, хорошо? – хитро и пьяно улыбнулся Юрка.       – Ох… Ты словно выжимаешь меня в этот момент, котен. Чувствуется на грани кайфа и боли. Я люблю такое, но об этом попозже. – Хохотнул Витя, тыкнув Юрку пальцем в нос.       – Понятненько.– Ухмыльнулся Юра, снова начав движение.              Он сильно вцепился в бедра Виктора, сжимался, когда член входил до основания, немного ерзал на месте, хлюпая смазкой, вытекающей из него. Быть сверху было прикольно. Ощущать внутри что-то – это было что-то новое и, самое главное, приятное. Однако это было бы не так приятно, если бы было невозможно наблюдать реакции от своих действий: вот Виктор как раз никогда не стеснялся как-то показывать, что реально ощущает, и это заводило. На самом деле он кайфовал еще и от мыслей, что будет круто потом им что-нибудь выдумать с секс-игрушками или смазками разных свойств, потому что хочется смотреть на безумные реакции Юры бесконечно. Никифоров думал, что просто обкончался бы, если бы Юрку посадили где-нибудь наедине с мастурбаторами от «Тенга» и он их тестировал, постанывая и говоря что-то типо «ебать я ебу геометрические фигуры». Это был фетиш даже не на грязные словечки – это невозможно было описать. Скорее, просто трахаться с Юрой было довольно-таки увлекательно. С каждым странным комментарием, с каждым липко сжимающим внутри движением Виктору теперь без сомнений казалось, что не влюбиться в Плисецкого невозможно. Пускай сначала все было скомкано странно, и до этого момента было много секса и лучше, и экстремальнее, и качественнее. Но после фразы «Вот тебе и клуб кожевенного ремесла, Витенька» Никифоров понял, что преисполниться можно только через секс с метамодерном.       – Я могу тебя поцеловать? – Вырвалось совершенно случайно.       –Это совсем не гачимучи, не хватает азиатов. – Наклонившись, Юра сам полез целоваться, совсем нелепо и неуклюже ткнувшись носом в нос. – Если ты понимаешь, отсутствует главный кожевенник.              – Я тебя обожаю, коть. После случившегося Юрка даже до конца не понял, что все уже произошло, когда его вытерли и мимолетно чмокнули в губы.Витя немного нервничал, боялся, что Юра что-то себе надумает и расстроится из-за произошедшего, или долго-долго в нем это будет тлеть пока не накопится, как он любит.       – Все хорошо? – поглаживая завернувшегося с головой в одеяло Юру, спросил Никифоров.       – Вить – Перевернувшись и прижавшись, главный сексуальный мемодел буркнул в ответ.       – М?       – А давай еще?