Взгляд на две тысячи ярдов

Трескучий, словно саранча, ветер поганым мытарем сновал туда-сюда за распахнутым воротом потёртой куртки да вздымал серебрёные кудри редкого пустынного кустарника. Они пролетели мимо очередного разлапистого сорняка — древней нефтяной вышки, поваленной навзничь ещё столетия назад. «Чё-как, Иисус двадцать первого века», — усмехнулась про себя Марселин Абадир. — «Всё превращаешь воду в кока-колу и музицируешь чёрными жемчугами перед ослом?». Всё-таки жаль, что из ныне живущих подобные шуточки мог оценить только Саймон. Здесь же никто не смеялся, лишь та самая вышка меланхолично размахивала сорванными лебёдками на ветру, точно клубком тряпичных змей, запутавшихся в асбестовых сетях. Они почти миновали скособоченный фантом прямиком из то ли прошлого, то ли сна, когда очередной врыв неугомонного поветрия ударил в строение, настырно щекоча погнутые роторы и бряцая металлическими пластинами. Бонни вздрогнула, настороженно взглянула куда-то за плечо и как-то совсем уж неряшливо поёжилась, из-за чего расшитый геральдическими вензелями нашейный платок спал вниз, оставив лицо без малейшего прикрытия. Баблгам тотчас зашлась в приступе кашля, безуспешно стремясь избавиться от попавших в рот песчинок, тем самым, однако, пустив в горло ещё больше юрких кварцевых острот. Марселин послушно сбила скорость до нуля, зависла в воздухе и, предварительно убедившись в том, что Боннибелл всё ещё крепко держится за её спину, раздражённо цокнула языком: настолько тихо, что это больше похоже на щелчок нейромедиаторов внутри собственной непутёвой головы. Обижать принцессу на ровном деле ужасно не хотелось, но такими темпами они далеко не уедут. Говоря откровенно, уезжать куда-либо, а в особенности в то самое место, что и служило целью их трёхчасового променада, королева вампиров не имела особого желания. — Давай-ка аккуратнее, Бон, хорош в облаках витать — произнесла Абадир, стараясь сохранять как можно более нейтральный тон. — Эх, насколько же наша интимная жизнь была интереснее, если бы ты и в постели также широко рот разив… Ай! Миниатюрный розовый кулачок прилетает аккурат в затылок мотоциклетного шлема, заставив антипригарную скорлупу завибрировать в такт назидательному жужжанию над ухом: — Марси, хоть раз ты можешь обойтись без пошлых инсинуаций*? — Не могу, — бросила Марселин, ехидно косясь в сторону привередливой пассажирки. — Давай-ка без ханжества: во-первых, секс — это естественно для всех живых созданий. А во-вторых, я вампир и нихрена не живая, вот и приходится словесно компенсировать. Перед тем как ответить, принцесса чересчур педантично протёрла рукавом стёкла защитных очков-авиаторов, и Абадир приготовилась к неизменно-выхолощенной нотации о том, как именно нужно вести себя на задании. Живот вампирши требовательно буркнул — да уж, принцесса, вместо того, чтобы мучить порциями очередных пустопорожних наставлений, лучше б попотчевала свою девушку парой-тройкой яблок. — Твои аргументы не аргументы, — неожиданно коротко отрезала Баблгам. — А теперь вернёмся к делу. Держись прежнего курса, только, пожалуйста, лети чуть медленнее и ниже. Судя по всему, осталось совсем недалеко до места, про которое говорил Стеклочел. Марселин мотнула головой и, посчитав данный жест недостаточно красноречивым, высунула язык с тихим «буээ», оставив вертлявый серпантин слюнявой дорожки на стеклянном забрале. Рассудив, что даже сия реприза не передаёт её истинного отношения к этой долбанной миссии, долбанной пустыне и долбанному песку как составляющему элементу предшествующего долбанного пункта, Марси раздражённо выгнула спину, моментально ощетинившуюся жёсткими пучками мышц. — Что такое? — отстранённо спросила Баблгам, продолжая вглядываться вдаль, в охровые гряды барханов, едва различимых под сенью отдающего чем-то гнилым марева заходящего солнца. — Двинули обратно, а? — жалобно законючила Марселин. — Я есть хочу. — Марс, — устало ответила принцесса, — я же говорила, что не нужно было уничтожать весь ланч за раз. Если тебе так неймётся с голода, можешь высосать из меня немного розового. Потерпи, совсем немного осталось до… — Да-да, до места, про которое говорил Стеклочел, — нетерпеливо встряла Абадир. — Без обид, он неплохой малый, пусть и без царя в голове, но тебе его рассказ правда не кажется каким-то лютым гоневом… — … Которое он выдумал просто чтобы приколоться над нами? — закончила фразу за подругу Боннибелл. — Ну, типа того, — тихо ответила королева вампиров, после чего засунула руку под мотоциклетный шлем и задумчиво почесала подбородок. — Блин, знаешь, когда тебя перебивают… и не просто перебивают, а ещё говорят то, что хотела сказать ты… Это неприятней, чем я думала. Давай так больше не будем делать, — неуклюже закончила итак не слишком структурированную мысль заметно стушевавшаяся Абадир. — Коооонеееечноооо, — тоненько, на грани ультразвука протянула Баблгам. Марси даже не нужно было пытаться обернуться, рискуя при этом скинуть драгоценный груз, чтобы понять, что принцесса прямо сейчас состроила одно из самых гадливо-миленьких выражений лица, на которое только была способна, как опытный политик и дипломат. Марселин открыла было рот, дабы оставить за собой последнее слово, — тем паче вопрос о бессмысленности их миссии всё ещё стоял ребром, да и молча расписаться в собственной капитуляции на поле риторической баталии не позволяла гордость, — но тьма колкостей, роящихся возле кончика языка, мгновенно рассеялась, сверкнув напоследок остролистыми мордочками. Что-то было не так. В этом песке. В этих дюнах. В этом мареве, напоминающем уже не измождённую агонию высушенного до последней монады воздуха, но нечто иное. Будто само пространство как манифестацию реальности скрутило жутким желудочно-кишечным спазмом где-то у горизонта. — Марселин! — воскликнула Бонни, вторя истеричному писку прибора за пазухой, и Абадир с беспокойством уловила в речи принцессы нотки неподдельного страха. — Одежда ведь полностью закрывает твоё тело?! — Эм, агась, — неуверенно кивнула девушка, несколько ошеломлённая таким глупым вопросом, — Мы ведь уже пару часов по солнцу летим, я б почувствовала, если чё. Жариться заживо, знаешь ли, не особо по кайфу. — Извини пожалуйста, Мар, — облегчённо выдохнула принцесса. — Я только что зафиксировала наличие EUV в длиной волны в диапазоне около тридцати пяти… нет, двадцати трёх нанометров. — А, тот самый EUV, можешь дальше не продолжать, — саркастично нахохлилась королева вампиров. — Кто же не знает старину EUV, лично я с ним и его братками вообще каждую пятницу травку кумарю. — Если в двух словах, то я имела в виду особо неприятный тип ультрафиолетового излучения. Обычно короткие лучи EUV аннигилируются посредством взаимодействия с озоновым слоем атмосферы, а до нас доходят сравнительно безопасные UVA и UVB, обладающие много большей длиной волны. Таким образом, можно сделать вывод, что озоновый слой прямо над нами исчезающе мал, — терпеливо принялась объяснять Боннибелл; с каждым произнесённым словом её голос наполнялся прежней силой. Марселин не смогла сдержать лёгкую ухмылку — если и есть способ заставить сахарную принцессу быстро прийти в себя после внезапного шока, калёным тесаком свежующего душу, так это он собственной персоной. Просто спровоцируй эту знайку на длинную и путанную лекцию, дай Бон почувствовать себя в своей среде, а затем просто наслаждайся заслуженным результатом. Проще пареной репы, работало пятьсот лет назад, работает и сейчас. Впрочем, ситуация не располагала к томным заигрываниям. Место действительно странное. Усилием воли Марселин вытолкнула разнеженное сознание из приторной неги грёз. — Нормальные такие два слова, — саркастически ввернула королева вампиров, но тотчас нахмурилась и добавила. — Только я лично не врубаюсь, каким лядом твои пиликолки раньше не засекли пробой в озоновой слойке? Ты же взяла с собой нормальное оборудование, а не палёнку от доктора Принцессы? — Это меня тоже смущает, — крепко задумалась Баблгам, — судя по всему, данная аномалия имеет чётко оформленную границу, которую мы только что пересекли. За её пределами состояние атмосферы абсолютно нормальное, постепенным истончением здесь и не пахнет. Похоже, будто кто-то или что-то пробило здесь аккуратную дыру неизвестного нам диаметра. — Ух, дождались! — воодушевлённая Марси хватила кулаком по воздуху и сделала крутой вираж, получив за него от Боннибелл испуганный вскрик и несильный удар в плечо. — Стоящая тайна для детектива Марсельезы Абаддон и её верного сайдкика Бонне… — Абадир резко замолкла, остановившись на одном, упёрла руки в бока и, тактично откашлившись, с жаром продолжила. — Слушай, придумай уже себе нормалецкое сайдкиковское имя наконец! Какой толковый гад напрудит в портки от страха при виде врага по фамилии «Жвачка»?! — Мар, я не одобряю твои инфантилизм, несерьёзность и виденье меня как какого-то «сайдкика» в нашем дуэте, но искренне рада, что ты всё-таки заинтересовалась нашей миссии, — тепло произнесла девушка и, секунду подумав, сдвинула в сторону нашейный платок, освободив лицо от шёлкового захвата, перегнулась через голову впечатлённой сим акробатическим этюдом Марселин и быстро чмокнула ту в козырёк шлема. — Ума не приложу, о какой такой заинтересованности ты говоришь, — буркнула королева вампиров, параллельно изо всех сил стараясь выдавить с бескровных губ дурацкую лыбу, что заправским кукловодом захватила контроль над её мимическими мышцами. — Детективы вообще-то готовы подставлять шею лишь за приличное вознаграждение. Либо за яблоки, если с клиентурой совсем кирдык. Нет яблок — нет работы. Учи мотивационный менеджмент, детка. — Вредина ты, — надув губки, обиженно засопела Бонни, — не буду тебя больше целовать. — Мде, и эта особа ещё что-то за инфантилизм мне предъявляет, — нахально парировала не пожелавшая оставаться внакладе вампирша. — А вообще не целуй, больно надо. Всё равно через эту фиговину, — Абадир недвусмысленно постучала по забралу, — ничего не чувствуется. Мгновение прелого молчания, и девушки почти одновременно прыснули, оглашая безмолвный пустырь заливистым хохотом. — Вон там! — внезапно посерьёзнела Боннибелл, продолжая, однако, то и дело посмеиваться в кулачок. — Видишь, тот самый ориентир, про который нам говорил Стеклочел. Марселин послушно проследила в указанном направлении и увидела чем-то напоминающую кратер овальную низину длиной по меньшей мере триста-четыреста метров, сильно просевшую относительно уровня остальной пустыни. Отвесные стены приплюснутой ямы-переростка по высоте могли посоперничать с не самым маленьким зданием Сладкого Королевства. Подлетев чуточку поближе и лучше оценив масштабы странного геологического образования, Марселин отметила с опаской, что, не умей она левитировать, выбраться им двоим из природной ловушки было бы весьма проблематично. Разве что королева вампиров перевоплотилась бы в кого-нибудь выносливого, прыгучего и, желательно, рукокрылого, но ради этого пришлось бы пожечь шкурку с добрый десяток секунд под лучами немилосердно палящего солнца. Марси прищурилась, пытаясь на глаз определить устойчивость песка в самом низу обвала, но мир вокруг внезапно замерцал, точно украшенные сапфирами перста ушлого базарного фокусника, искусно подменяющего само восприятие действительности на краплёные бубновые тузы. — Что-то мне подхеровило… — прошептала Марселин и тряхнула головой, стараясь прогнать дурацкое наваждение. — Дрянь разная мерещится. — Во всём виноват ультрафиолет, — поспешила объяснить принцесса. — Даже обычное ультрафиолетовое излучение способно вызвать оптические иллюзии ввиду специфики преломления на границах раздела двух сред, различных по термо-физическим параметрам. Мар, ты особенно чувствительна к данному явлению, так как являешься вампиром и обладаешь улучшенным зрением. Здесь же ультрафиолетов… — Святые стринги, да ты просто ищешь, куда бы ещё воткнуть слово «ультрафиолет», — хмыкнула Абадир. — Лучше скажи, тебе-то вреда от него не будет? — Нет. В конце концов, я элементаль. — Ага, — скептический тон Марси лучше всяких слов говорил о том, что подобный сухой ответ её нисколько не убедил, — ваша братия — ребята крепкие. Между тем, королева вампиров подлетела к практически вертикальному склону и легонько тыкнула в него каблуком. Потревоженный от векового анабиоза слой песчаных отложений обвалился вниз, своей стремительностью напоминая скорее сход горной сели. Вампирша повернула голову, насколько это вообще позволяла шея, всей позой демонстрируя немой вопрос. Боннибелл смело кивнула, и Марселин пошла на снижение. Пожалуй, чересчур плавно. Принцесса всегда ругалась на девушку за излишнее лихачество при выписывании фигур воздушного пилотажа при бреющем полёте, посему вампирша отчасти в издёвку решила исполнить приземление в карьер нарочито ленно. — Ты ведь что-то говорила про миражи? Блин, да я и сама это испытала! — нарушила молчание Марси; Абадир не считала себя за неисправимую болтушку, но грузно-тягучее безмолвие карьера нависло над ней дамокловым мечем, и лететь в тишине ей было попросту некомфортно. — Вот тебе и разгадка: никаких «пустынных людей» нет, Стеклочелу всё привиделось. Бинго! — Но ведь они беседовали с ним, — упрямо продолжала стоять на своём Баблгам. — Воображение у сопли разыгралось. Сама подумай, нахрена каким-то отшельникам, даже если представить, что они существуют, передавать просьбу о встрече с нами через левого перца? А время-то подгадали удачное, как раз когда мы прибыли в их стеклотарное царство-государство, чтоб утихомирить сраного дракона! И никто их не видел, кроме пацана — вот те раз! Я вообще считаю, что эта принцесса чайно-сервизного королевства его разбаловала! Вот мелочь фарфоровая свои фантазии с реальностью и попутал! — Воистину, близкое общение с принцессой кого угодно испортит, — ехидно парировала Боннибелл, но спустя мгновение она снова посерьёзнела. — Я согласна, что данная история весьма сомнительна с критической точки зрения. Но в любом случае это место необходимо тщательно исследовать. К тому же Стеклочел бы вряд ли стал говорить это нам, коли не был бы полностью уверен в своих словах. Ты ведь для него натурально Богиня. Для всех них, — от Марселин не осталась в стороне попытка Баблгам скрыть едва различимые нотки мятно-пряной грусти в голосе, и Абадир неуютно поёжилась. — И чтобы ты знала на будущее, — слегка наигранно улыбнулась Бонни, — фарфор и стекло — это не одно и тоже. Абадир ничего не ответила, лишь скривилась и стиснула зубы, впервые за этот день радуясь, что в качестве защиты от солнца надела на голову непроницаемый мотоциклетный шлем вместо привычной широкополой шляпы. Они подлетели к пункту назначения: центру «кратера», и Марселин зависла в нескольких сантиметрах над землёй, осторожно вытянула ногу и провела по песку носком, проверяя его устойчивость. — Вроде всё норм, — бесцветно сообщила девушка. — Можешь спрыгивать. Если чё, я подстрахую. Не заставив просить себя дважды, принцесса поспешно слезла со спины любовницы и аккуратно ступила на землю. Марси напряжённо замерла, готовая в любой момент выдернуть Баблгам из недр зыбучего капкана, но пока ничто не предвещало беды. Боннибелл пару раз подпрыгнула и немного потопталась на месте, широко поднимая ноги, будто чеканя шаг на каком-то сюрреалистическом марше. Ступни по самую щиколотку ушли в мелкодисперсную кварцевую кашицу, но, судя по всему, поверхность была достаточно устойчивая для того, чтобы удержать на себе по крайней мере одну Бонни. Не теряя ни секунды, Баблгам извлекла из-под полы матерчатого балахона цвета хаки несколько приборов и разложила их перед собой. Убедившись, что основная угроза её девушке позади, Марселин резко взвилась в воздух, после чего принялась описывать круги над головой увлечённо считывающей показания с портативных датчиков Бонни, то и дело обиженно зыркая на поглощённую работой подругу. — Тебя там не засосало? — ядовито поинтересовалась Абадир. — Нет. — А сейчас? — Не-а. — Жива ещё? — Жива, Мар. — Точно жива? Крикни, если нет. —… С каждой секундой раздражение буравило грудь всё сильнее, жгло и рвало диафрагму, омывая заскорузлые костяшки нечистой вампирской кровью, а вездесущее чувство голода отнюдь не помогало успокоиться. Сернистая блажь застарелой ярости туманила рассудок, зловонной испариной оседая на нервах и собираясь в когтистую цепь слов, похожих на маленьких жуков-нуворишей. Какого хрена вообще?! Откуда в этой сахарной жопе столько зависти?! Везде-то её пострел поспел, везде-то ей, сука, нужно быть первой. Мы ж это буквально вчера проходили! Но она же всё равно не может просто порадоваться за то, что хоть где-то меня считают чем-то большим, чем очередным уродом. Ошибкой. Извергом. Монстром. А может… А ты не думала, что и Бон того же мнения?.. Думала, конечно. Очень много. Ты — та, кем тебя считают другие, ибо в отрыве от них ты… Марси передёрнуло в воздухе с такой силой, что она развернулась вокруг своей оси, а шлем чуть было не соскользнул с головы. Девушке чудом удалось поймать его на излёте. Голову кружило, перед глазами уже почти привычно мелькнул сумрачный калейдоскоп оттенков болотно-коричневого. Ужасно хотелось выпить чего-нибудь крепкого. — Мар, спустись пожалуйста! — раздался звонкий сопрано с земли. — Мне и здесь отлично. Тепло, светло, солнышко светит. Что ещё нужно вампиру для счастья? — отозвалась Абадир, стараясь звучать как можно ровнее. — Я очень тебя прошу, — настояла принцесса. Марселин рыкнула под нос нечто нечленораздельное, но подчинилась. На земле её терпеливо ожидала Баблгам, сложившая горсть аппаратуры вокруг себя в виде правильного гексаграмма. — Ты обижена, — не спросила, но утвердительно заметила Бонни. — Нет, — Марси с самого начала поняла, о чём будет разговор, и решила упрямиться до последнего. — Очевидно же, что да, — покачала головой принцесса. — Я панк. Я по жизни на весь мир обижена, — полушуткой ответила девушка, из последних сил стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. — Мне всегда казалось, что панки злы на мир, а не обижены, — тихонько заметила Баблгам. —Это два разных чувства, пусть и взаимосвязанных. — Здрасьте-посмотрите, тут новый эксперт по панковской культуре вылупился! — огрыгнулась Марселин, скрестив руки на груди. Вся эта ребяческая игра в конспирацию резко пошла коту под хвост. Впрочем, тут же поправила себя Абадир, с такой как Бонни любая попытка скрыть собственные переживания обречена на заведомый провал. Марселин вдруг с удивлением почувствовала, как её кисть сжала маленькая пятерня, такая мягкая и родная. — Ты очень холодная. Даже через нагретую одежду чувствуется, — прошептала Боннибелл, поднеся пальцы Марси к губам. Вампирша приглушённо выдохнула: она могла поклясться, что обжигающе-черничное дыхание подруги ощущалось даже сквозь толстую кожу печатки. И как же это было обалденно! — Чем богаты, тем и рады! Хочешь погорячее, иди лобызайся с принцессой Пламя! — воскликнула быстро опомнившаяся Марси, резко вырывая руку из хвата любовницы; смотреть, однако, Абадир предпочитала куда угодно, только не в глаза Баблгам. — И к чему ты это вообще завела, думаешь всё порешать простыми обнимашками и сопелками друг другу в щёчки? Так вот, у меня для тебя новости — оно так в реальной жизни не работает! Хера тебе вялого! Боннибелл лишь стояла, смирно вытянувшись стрункой и выслушивая с нечитаемым лицом одно обвинение за другим. — А как оно работает? — неожиданно спросила она. — А так, что есть своя мудовая карма… — Марселин замялась и непонимающе захлопала глазами. — Погодь, чё? В смысле? — Как работает реальная жизнь? — слабо хохотнула принцесса сладостей. — Одну часть жизни я провела в лаборатории среди мензурок и колбочек. Вторую — среди тех, кого и близко не считала своей ровней, лишь расходным материалом, который при случае легко пожертвовать во благо Королевства. Знаешь, что было общего между этими половинами? — Не-а, — выдавила из пересохшей глотки ошарашенная подобным откровением Абадир. — Страх. Животный страх того, что меня предадут, пока я сижу и моделирую процессы абиогенеза в своей башне из слоновой кости или даю несуществующий шанс очередному воздыхателю ради собственной выгоды. Страх, что скинут в грязь и заставят целовать подол мантии нового государя, оказавшегося во сто крат прозорливее. Ведь так и произошло, верно? Из страха я сделала своих подданных настолько глупыми, насколько это вообще было возможно, но и они бросили меня, поверив первому прохиндею, пустозвону и шустриле… — …Куску дрисни поносной, — резюмировала Марселин. Девушка чувствовала необходимость сказать хоть что-то, но в результате ввернула первое, что пришло на ум. И конечно же, это было оскорбление. — Точнее и не скажешь, — кивнула принцесса и запустила пальцы в розовые локоны, путая и расплетая идеально уложенные завитки. — Я не виню моих… — принцесса заметно засмущалась, переминаясь с носков на пятки, — наверное, корректнее всего их будет назвать «детьми». Просто хотелось стать для них идолом без слабостей и изъянов, ведь это единственный способ защититься от удара в спину. И отдалилась от них, чтобы избавиться от привязанности. Привязанностью ведь так просто манипулировать! Я просто… просто боюсь, Мар. Боюсь вырваться из этой проклятой скорлупы недоверия. Боюсь показаться живой и уязвимой. Боюсь явить миру настоящую Боннибелл Баблгам — малодушную жвачку с прокисшим тысячелетним сиропом вместо мозгов. — Бонн, любимая… — пролепетала совершенно сбитая с панталыку Марселин. Она и не думала, что её мелочная обида всколыхнёт в подруге натуральный самум застарелых страхов, разрывающих естество плавиковой картечью. — И поэтому я до смерти боюсь сказать элементарное «прости» самой красивой девушке Ууу, — вкрадчиво сказала Баблгам, подходя к вампирше вплотную. — Прости меня за это, пожалуйста. — Эй, балда, это мне здесь полагается утопать в шаблонных самокопаниях, — сказала вампирша, обнимая притихшую Боннибелл и гладя её по голове со всей нежностью, на которую только была способна. — Не отбирай у старушки Марс её хлеб! Принцесса мягко отстранилась от разомлевшей королевы, наклонилась, собрав в охапку сразу несколько обречённо пикнувших приборов, и не глядя, швырнула их себе за спину. — Да пошли все эти исследования в… одно место недалеко от копчика, — пожала плечами Бонни в ответ на изумлённый взгляд Абадир. — Сегодняшний день я хочу провести с тобой и только с тобой. — Ну вот и раздолбала ты своё барахло, — притворно сокрушилась королева вампиров. — Не раздолбала, тут везде песок, — и не подумала повестись на провокацию Боннибелл. — Просто всмятку раскуканила! Обернись и зацени, раз мне не веришь, — упорствовала Марси. — Ага, расскажешь, — манерно приосанилась принцесса. — Да я серьёзно, — прыснула Абадир, — ты эту страпоновидную электронику прям в хламину броском уработала, ток одни антенны остались. — Антенн не было ни на одном из приборов, — поставила жирную точку в шуточном споре Бонни, параллельно с этим как ни в чём ни бывало вальяжно расправляя нашейный платок. — Солнце, кстати, скоро сядет. Что это значит, как думаешь? — Я наконец-то смогу тебя поцеловать… Вампирша осеклась, когда руки принцессы, точно гибкая виноградная лоза, таящая цвет в шипах и роняющая вместо утренней росы пробудившиеся запахи, проникли ей под одежду и сжали небольшие холмики грудей. Марси, будто следуя тексту давно заученной стези в пьессе на староанглийском, судорожно выдохнула: заострившиеся и набухшие соски оказались в плену между указательным и средним пальцами. — Только лишь поцеловать? — невинно поинтересовалась дьяволица в обличии сахарной принцессы. Боннибелл прижала бедро между ног задыхающейся Абадир, что заставило топкую истому под кромкой живота взлететь взбеленённой центрифугой мимо иссохших гланд прямо под стратосферу, пробивая навылет и без того дышащий на ладан озоновый слой. — Я хочу увидеть, как ты кончишь, и только попробуй не оправдать моих надежд, — почти пропела Баблгам, с каждой секундой наращивая темп. Марселин кое-как сдержалась, дабы унять предательскую дрожь в коленях. Собственные хриплые стоны, отразившиеся от внутренней поверхности шлема, сыграли роль акустической пощёчины, вернувшей толику здравого рассудка. Абадир тотчас разорвала дистанцию, спешно покинув «зону поражения». — Я сделала что-то не так? — обеспокоенно спросила Боннибелл, судорожно заламывая руки. — Слишком давила на тебя? Прости-прости-прости, я не хотела… — Всё нормуль, — выдавила из себя девушка, кое-как переводя дух, и для убедительности подняла большой палец. — Я… больше всего сейчас хочу сделать это! Целовать каждую клеточку этого прекрасного тела, быть на тебе, под тобой и в тебе! Но… — Но… — с нажимом повторила Боннибелл. — Твои слова о том, что ты жила в страхе всю жизнь. Хрена с два я сотру воспоминания об этом простым примирительным сексом! — яростно рубанула воздух перед собой королева вампиров. — Я не всасываю, за каким лядом ты не поднимала эту тему раньше, но… — Марселин почувствовала, что распалилась слишком сильно, и, дабы хоть немного успокоиться, сделала в воздухе «мёртвую петлю», предусмотрительно придержав головной убор. — Я, типа, клянусь… клянусь именем своей матери, что быстрее Глоб собственным дерьмом подавится, чем ты ещё хоть раз испытаешь нечто подобное! Вмонтированный в нарукавник принцессы неприметный датчик щёлкнул с каким-то отрывистым присвистом, а стрелка на маленьком дисплее бешено закрутилась, точно в эпилептическом припадке. — Я щас этого засранца… — начала Марселин, показательно хрустнув костяшками, но тут же замолкла, увидев выражение лица любовницы. — Что такое, Бон? — Не до конца могу определить, что… — невнятно пробормотала Бонни и быстро заморгала, точно стремясь вытравить из наблюдаемой картины початки поросших в ней глюков, для верности щёлкнув несколько раз по детектору. — Почему с самого начала не… Вампирша и сама поняла — творится что-то неладное. Своим превосходным слухом она уловила тихое шебуршание, будто что-то маленькое и вёрткое пробиралось к ним из-под поверхности, сквозь декады аллювиальных толщ. Абадир среагировала мгновенно: зайдя на вираж по широкой параболе, она на ходу подхватила растерянную принцессу и зависла с ней на почтительном расстоянии от земли, напряжённо высматривая возможную опасность. Источник странного шума не заставил долго ждать — выбив за собой в качестве приветственных фанфар тучку зыбуна, из песка показался продолговатый, шаловливо поблёскивающий металлом корпус длиной от силы пару десятков сантиметров, удерживаемый в воздухе деловито жужжащим моторчиком где-то в задней части «брюха». Быстро крутанувшись вокруг оси, конструкция развернулась в сторону девушек и уставилась на них тупым скруглённым носом, увенчанным хищно-мерклым, подобно «погремушке» на хвосте гадюки, огоньком. Снаряд негромко чихнул и сорвался с места — также резко, как и появился. Марси была готова к такому исходу, но скорость нежданного преследователя заставила видавшую всякое на своём веку вампиршу нервно сглотнуть: за долю мгновения он преодолел несколько десятков метров, сократив разделяющее их расстояние почти вдвое. Дальнейшие свои действия Абадир вряд ли смогла бы полностью рационально обосновать. Это было апофеозом наития, шестого в десятой степени чувства, некой звериной интуиции. Марси что было мочи подбросила Баблгам вверх, рассчитывая, видимо, на то, что успеет перехватить или принять на себя удар недруга, если целью последнего являлась принцесса сластей. Если же нет — что ж, по крайней мере Бонни будет не с ней, коли вампиршу настигнет эта вёрткая хреновина. Марселин стерпит, чем бы это для неё не закончилось. Всегда терпела. Механизм проигнорировал отправленную буквально под небеса принцессу, продолжая во весь опор мчаться навстречу Абадир; вампирша облегчённо выдохнула, но расслабляться было рано. Пришло время позаботиться о себе. Заметив краем глаза, как Боннибелл по спирали планирует вниз, а из-под подошв её сапог бьёт сноп пламени, обеспечивающего реактивную тягу, королева вампиров сделалась невидимой и по ломаной траектории рванулась к земле. Секунда — и в лодыжку что-то ткнулось ненавязчиво, подобно мордочке напоминающего о вечерней кормёжке питомца. В голове громовым кличем пронеслись лишь два слова:

Не помогло