Right In Front Of Me

Муз: - Wolf Colony – Run - Vacant - Broke - Scissor Sisters - It Can’t Come Quickly Enough

Первую партию Карасуно взяли с небольшим отрывом, а вот во второй начался бардак. Собственно, чего и стоило ожидать выпуская на поле одновременно Каэде и Сато. Первый, бедолага, так и не поборол своего страха мяча и каждый раз, готов был поклясться Кей, буквально начинал молиться, когда мяч летел в его сторону. Ну или по крайней мере, что-то такое он точно делал: с его стороны постоянно слышалось какое-то бормотание и это здорово забавляло. Сато же, напротив, не изменял своей дурной привычке залипать на полтергейстов, на потусторонние миры, на ковыряющегося в носу парня, который вёл счёт – в общем, на что угодно, кроме мяча, хотя каким-то чудом он его неизменно, пусть и коряво, подбирал. Команда, конечно, как могла, поддерживала новеньких, но когда Каэде во второй раз не смог принять подачу соперника, просто брезгливо уклонившись от неё, в этой ситуации, мы просто наше, это самое, мы уже здесь, наши полномочия – всё. Окончены. Сказать, что Энношита был разочарован – ничего не сказать, ведь на тренировках внутри команды Каэде, хоть и не казался блестящим игроком, не лажал так откровенно. Они взяли тайм-аут, и успевший уже раскрыть рот в гневной тираде Энношита внезапно его захлопнул, а на его лице отразилась такая радость, что вся команда, как по команде (и ещё раз простите за каламбур, это так весело, я не могу пропустить такое тусссээ!), обернулась через плечо посмотреть, что могло его так обрадовать. Там стоял Асахи, он смущенно помахал им пальцами одной руки, когда увидел, что привлёк их внимание. Третьегодки, а также Хината с Ямагучи буквально взорвались радостными воплями, громче всех орал Рю, содрав с себя одним движением спортивное джерси. Он размахивал им над головой: вдруг Асахи ослеп и не увидит его. И только Нишиноя не искрился радостью, хотя, по идее, должен был. Он тоже помахал Асахи, но тут же спрятал ладони у себя в подмышках, глядя куда-то в сторону. — Асахи-сааан, идите к нам! – кричал Хината, высоко подпрыгивая и махая сразу обеими руками. Вот что с ними такое, они считают, что они невидимые, что ли? Асахи немного смутился, что привлёк к себе столько внимания: на него теперь пялилась большая часть собравшихся в зале. Бывший ас Карасуно подошёл к ним поближе; за то время, что они его не видели, он тоже притерпел некоторые изменения: теперь он носил низкий короткий хвост с выпущенными у лица прядями волос и очки в модной оправе. На нем были чёрные джинсы, белая футболка, клетчатый блейзер с кожаными вставками и белые кроссы. В общем, выглядел молодой дизайнер весьма стильно. У них ещё было несколько минут до окончания тайм-аута, поэтому Асахи сразу повернулся к Каэде: — Опустим приветствия и знакомства, скажу тебе только одну вещь: пока будешь бояться мяча, ничего у тебя получаться не будет. Думай о нем не как о чем-то злом или о том, что он обязательно упадёт, ты не сможешь его отбить, принять и предугадать. Думай только о том, что рядом с тобой есть твои товарищи, а мяч – он всего лишь мяч, и не более… как-то так, - своим спокойным глубоким голосом говорит Асахи. — Даже я не сказал бы лучше, Асахи! – чуть не прослезился Танака, широко хлопая смущенного Азумане по спине. Каэде кивает, как болванчик, завороженно разглядывая бывшего аса. Асахи ободряюще улыбается и треплет его по волосам. У него явно есть, что ещё сказать, но он смотрит на Нишиною и уголки его губ незаметно опускаются. — Идите и покажите своему бывшему асу хорошую игру, - просто говорит он. И они показывают. Реально показывают, действуют четко и слаженно, даже Каэде, наконец, задействует оба своих мозговых полушария, а не только тот участок, который отвечает за обжирание. Карасуно побеждают и во втором сете, оторвавшись от команды-соперника буквально на пару очков. Капитаны обмениваются рукопожатиями, и Карасуно бегут к Асахи, раскинувшему руки в отеческом жесте. Он со смехом ловит сиганувшего ему на шею Хинату, треплет по волосам Ямагучи, улыбается подошедшему Энношите: — Вы молодцы, - просто говорит Азумане. Нишиноя не кидается ему на шею и не выказывает никаких признаков радости, он просто смотрит на происходящее как будто его это не касается. И если первогодкам со стороны кажется, что либеро, как и Кей, который тоже не виснет на Асахи, просто немного отстранён, то Хината, дай бог ему мозгов побольше, не переминул привлечь к этому факту внимание: — Нишиноя-семпай, а вы почему в сторонке? Кей выпучивает на рыжего глаза: как можно быть таким бестактным? — Если вы не против, я бы хотел поговорить с Нишиноей наедине. Я обязательно приду к вам попозже, - заверяет команду Асахи и наклоняет голову вбок, вопросительно глядя на Нишиною. Тот приподнимает брови, но не спорит, и они вместе удаляются. Завтра Карасуно предстоит ещё несколько матчей, поэтому уставшая команда отправляется готовиться ко сну. *** - Эй, Ямагучи, у тебя столько этих пятен на лице, что за отстой? – хохочут над маленьким щуплым мальчиком кучка сорванцов постарше. Веснушчатый хилый пацаненок не может в одиночку дать им отпор: они высокие и страшные. Ему есть что им сказать, злые слова так и вертятся у него на языке, но он один. И он боится. Вместо того, чтобы хоть как-то защитить себя, он плачет: хотел бы он что-то сделать со своим лицом, уже не раз ведь выслушивает от своих сверстников вопросы разной степени заинтересованности, что же это у него за пятна. Какой-то проходящий мимо мальчик незаинтересованно останавливается, смотря на разворачивающуюся перед ним драму. - Жалкое зрелище, - презрительно кривит губы он и собирается идти дальше по своим делам. Тадаши поднимает на него глаза: он довольно высокий и у него светлые волосы и кожа. Веснушчатый с завистью думает, что вот он уж, наверняка, не выслушивает гадких комментариев по поводу своей внешности. Мальчишки что-то вякают в ответ ему, но быстро тушуются: вид «грозно» приподнявшего брови блондина почему-то пугает их и они находят себе занятие поинтереснее буллинга. А светловолосый мальчик, словно ничего не произошло, идёт себе по своим делам дальше: он не спрашивает, как зовут веснушчатого, не спрашивает, что за пятна у того на лице, он даже не смотрит на спасённого им поневоле мальчишку. Он не смотрит и сейчас, спустя столько лет, хотя Тадаши так мечтает об этом. Ему не нужно многого, только чтобы Тсукки хоть раз взглянул на него не как на нечто жалкое, что нужно спасти от мальчишек и подтянуть по учёбе, а как… А что именно он хочет? Чтобы Тсукишима, такой идеальный во всех отношениях, внезапно воспылал к нему, такому обычному Тадаши Ямагучи, чем-то большим, чем дружба? Не слишком ли жирные запросы? Может, ещё красную ковровую дорожку постелить и розами посыпать? Кого вообще должны волновать его чувства, у всех своя жизнь и он просто должен плыть по течению: он закончит школу, поступит в университет, и, возможно, получит в будущем неплохую работу… Дальше его воображение ничего не рисовало, ведь о семье он никогда не задумывался: ему это было не нужно. Ему нужен был только один человек, для которого он не значил ровным счетом совсем ничего, ничего, ничего… Тадаши просыпается посреди ночи в отвратительном состоянии: весь в липком поту и с тяжелым туманом в голове. Окидывает взглядом спящих товарищей, переводит взгляд на спящего неподалёку Тсукишиму. У того во сне такое милое выражение лица, а может, все дело в отсутствии на нем очков, которые, хоть и выглядят стильно, придают ему почему-то возраст. Хотя, может, и не в этом дело. Может, дело в том, что Ямагучи просто считает своего друга миловидным. Может… Тадаши заставляет себя отвести от лица спящего друга взгляд: он уже привык прятать свои чувства где-то глубоко внутри, ни одним бульдозером не добраться. Он проводит языком по сухим губам: ему хочется пить. Он тихонько встаёт со своего места и, стараясь не задеть никого из спящих, выходит из просторной залы, где их разместили.