Right In Front Of Me

Кей добирается до дома если и не в приподнятом настроении – не будем недооценивать силу сладкого – то, хотя бы, в нормальном. Он скидывает школьную сумку на пол, стряхивает с себя гакуран и влезает в домашнюю одежду. С кухни слышится запах недавно приготовленного мамой карри, но Кей пока не хочет есть. Когда он принимается, наконец, за домашку, в их групповой чат приходит сообщение: Хината скинул всем фотки, насколько мог судить Кей, с этой их внеклассной деятельности по подготовке к школьному фестивалю. Он открывает сообщения и на несколько минут выпадает из жизни: почти на всех селфи Хинаты присутствует Тадаши. Вот Хината поймал его в объектив своей камеры, пока тот сосредоточенно рассказывал что-то внимательно слушающим его Мисе, Сараби и ещё парочке ребят с параллельных классов. Вот он сидит, откинув голову на спинку стула на колесиках и обмахиваясь журналом: в классах не было кондиционеров и, конечно, там было достаточно душно. Надо ли упоминать, что его ворот был распахнут и там хорошо можно было рассмотреть его смуглую шею и даже кусочек ключицы? Вот ещё одно фото, размытый Виталий, как будто какой-то Флэш, гонится за Ямагучи с чем-то розовым в руках, а последний, сверкая своей милой улыбкой, удирает от него со всех ног. И это они так организуют мероприятие, организаторы херовы – вздыхает про себя Кей. Но последнее фото просто выбивает почву у него из-под ног. Это пиздец: воздуха мне, срочно, капельницу и четыре кубика адреналина, у нас тут коллапс мозга. На этом фото раскрасневшийся и явно задолбанный от погони Ямагучи с закатанными рукавами и все тем же расстегнутым воротом смотрит прямо в камеру: на этот раз Хината фоткал не себя и что придётся на заднем плане, а именно самого Ямагучи. Так вот, на этом фото отчётливо видно, с чем таким розовым гнался за ним Виталий: на макушке у Ямагучи красуются гребаные розовые кошачьи ушки, плюс ещё какой-то девчачий фильтр (наверное, какая-нибудь Миса помогла Хинате его наложить), который придавал лицу Тадаши нежный розовый румянчик и подсвечивал приоткрытые губки алым, словно губной помадой. Пока чат Карасуно взрывается от сообщений: кто просит ещё фото с места событий, кто (кажется, Кагеяма) просит отключить этот прямой репортаж, ибо ему мешают заниматься, а кто (Танака или Нишиноя – Кей уже не увидел) интересуется, не шёл ли в комплекте к ушкам такой же розовый хвостик и не уломает ли Хината показать Ямагучи его всем желающим. Но этого Кей уже не видит: его пубертатное воспалённое сознание уже увидело даже больше, чем достаточно, о чем настойчиво сейчас и оповещает его пах. Выронив телефон, Кей сгибается пополам, охреневая, как быстро его накрыло от увиденного: блять, что за отстой, черт бы тебя побрал, Хината, креветка ты наша с мозгом планктона, и черт бы побрал самого мега-офигеть-какого-сексуального-Тадаши, это, нахуй, просто незаконно – быть таким горячим. Кей прикасается к себе: ему даже не нужно видеть то фото, чтобы довести себя до разрядки: оно словно отпечаталось на подкорке его сознания, застыло за до боли сжатыми веками, не развидеть, не забыть. Горячая сперма заливает его пальцы: класс, спасибо, подрочил. Только вместо чувства удовлетворения – сосущая пустота в душе и отвращение к самому себе. Кей без сил плюхается на кровать, вытирает пальцы салфеткой и несколько минут лежит так лицом вниз, не шевелясь: приходит в себя. Ага, придёшь тут, когда такое… Он переворачивается на спину и безучастно смотрит в потолок. И что, теперь так будет всегда, когда он будет видеть Тадаши? А ведь ему даже не нюдсы скинули. Даже с внутренним голосом не поговорить – ты смотри, когда он нужен, он смылся куда-то – вероятно, к своим шалавам и Блэкджеку. Сейчас в голове у Кея вакантно, пусто и сквозняки задувают. Ну что за пиздец. Кей снова берет в руки телефон, быстро закрывая злосчастное фото во избежание повторения конфуза и открывает свою галерею. Нужно успокоиться – поэтому ещё он хватает со стола наушники, надевает их и включает первую попавшуюся мелодию из своего плейлиста. И начинает рассматривать фото с их отдыха в Камакуре. Некоторые фотки делал он сам, а некоторые скинул ему Тадаши. На одной из таких, как раз возле памятной бронзовой статуи Будды, они с Тадаши стоят очень близко, тот счастливо улыбается и показывает пальцами обеих рук «сердечки». Кей приближает на телефоне его улыбку: все с ним ясно, у него просто дымится на эту милашную веснушчатую мордашку, на эти маленькие морщинки в уголках глаз, на непослушный хохолок на макушке. Кей снова вспоминает про поцелуй Тадаши: почему, почему он не рассказал ему? С кем он целовался? Он просто до ужаса хочет узнать- потому что отчаянно боится, что это был Виталий. Да, и вообще, кто угодно, но Виталий – особенно. Нет, только не он, пожалуйста. Он воображает, каким мог быть их первый поцелуй – если бы Тадаши позволил ему, конечно, и от этих мыслей он просто улетает. Он, черт возьми, хочет Ямагучи, хочет его всего и не готов им делиться ни с этим Виталием, ни с кем-либо ещё. Моё, моё, не отдам. И ушки заберите свои, это не ваша киса, а – моя. Утром они приходят на тренировку, которую никто не отменял, и Кей переодевается в спортивную форму, когда заходят Виталий и – сердце Кея на секунду ёкает – Ямагучи. Вот оно что, они пришли вместе. — Привет, Тсукки, - завидев его, осторожно здоровается Ямагучи и начинает переодеваться. Кей кивает в ответ – так, всем постам, ведём себя максимально естественно, как обычно. Поводов для паники нет, так, вот только не смотреть на оголяющийся живот, не смотреть. Кей переводит взгляд на что-то рассказывающего подошедшим Сато и Нобу Виталия. И ловит такой триггер, что на секунду его мозги словно вышибают на стену одним выстрелом. На шее у Виталия четко виднеется огромный лилово-красный засос: тот, кто его ставил, очевидно, хотел сожрать парня целиком. *** В голове у Кея роились миллиарды мыслей, начиная от банальной – каким нужно быть дятлом, чтобы позволить ставить себе засос на таком видном месте? Типа алё: все ж увидят и наверняка будут задавать вопросы. И потом, как он при своих родителях так расхаживает, у них что, глаз нет? Ладно, похуй на это, теперь второе, но главное: кто мог поставить засос? Теоретически, зная блядунство Виталия, это мог быть кто угодно. Но почему-то все мысли Кея роились вокруг одной ужасающе неприятной картины: вот Ямагучи, сжимая в своей руке волосы Виталия, откидывает назад его голову и, жадно прижавшись своими губами к его шее, втягивает в себя кожу, прикусывая ее зубами. Надо ли дополнять, что память услужливо подкинула ему ещё и кадры с воспоминаниями, когда Виталий, сидя на ногах у Ямагучи, танцевал свой стриптиз? И как развратно при этом они оба смотрелись со стороны. Они выходят в зал, начинается их тренировка, и Кей в панике понимает: сегодня он – дерево, причём не простое, а какая-нибудь Ярра амазонская с прочностью древесины в шесть баллов. Он не может толком сосредоточиться ни на блоках, ни на подачах, и когда в очередной раз в их тренировочной игре четыре на четыре ему забивает – стыдно сказать – Каэде, тут даже Энношита не выдерживает. — Тсукишима, в какой вселенной ты сегодня витаешь? – недоуменно спрашивает капитан. — Во вселенной, где я – зайчик, а вместо этого всего – зелёная травка и морковочка, - ехидно отвечает ему Кей, вытирая пот со лба. Он и сам осознаёт прекрасно, что лажает, не надо тут ещё давить. — Ну так, может, пойдёшь и погрызешь морковочку, зайчик? – прикалывается над ним Рю. Кей начинает злиться: не надо уделять ему столько внимания, займитесь своим делом, пожалуйста. — А может, ты будешь забивать нормально, а не подавать мяч в аут? – довольно резко говорит асу Кей. Рю недоуменно приподнимает брови: — Мне показалось, или ты быканул? — Тебе не показалось, - отряхивает свои колени Кей: он хочет уйти сейчас, залезть в свою раковину и там спокойно пережить терзающие его в данный момент мысли. Просто, пожалуйста, не лезьте к нему, не трогайте, сейчас он – сплошной нарыв, тронь – и потечёт гной. К несчастью, Рю очень далёк от биологии и медицины: — У тебя проблемы, Тсукишима? – громким голосом без намёка на вежливость спрашивает Рю и Кей про себя содрогается: ну вот, приехали, сейчас его отчитают на глазах у всех. — У меня нет проблем, я не знаю, чего вы все до меня докопались. — Твоя игра… — Ну, бывает, не выспался человек: что ему теперь – обосрать весь день? Классно, отлично, у вас получилось, - взрывается Кей, сдирая с себя очки – он так и не купил спортивные – на замену безвременно почившим в Токио. Он устало массирует большим и указательным пальцами свои глаза и буквально чувствует, что все в зале пялятся на него. — Тсукки… - слышит он и понимает, что больше не может этого выдержать. — Я пошёл. Увидимся завтра. - Ровным голосом произносит он и направляется в сторону раздевалки. Спохватывается, быстро кланяется в качестве извинения и припускает со всех ног. «Не ходи за мной, не ходи за мной, не ходи…» - молится он про себя, надевая школьную форму прямо поверх спортивной – ему сейчас настолько похуй на эти мелочи, он просто хочет побыть один. Но ему это не удаётся. Ямагучи прибегает прямо в ту же секунду, когда он хватает свою сумку и дергается в сторону выхода из спортзала. — Тсукки, постой, что ты… — Оставь меня одного, Ямагучи, - чуть резче, чем хотелось бы, рявкает Кей: в голове у него звенит, от обиды срывается голос и горят уши, он правда не хочет, чтобы кто-то, хоть кто-нибудь, сейчас видел его в таком жалком состоянии. Кей даже не смотрит на друга, так ему сейчас паршиво. — Нет. Кей устало срывает с себя надетые было обратно очки: это его убежище – пока он не видит окружающих его лиц, он в безопасности. У плохого зрения тоже есть свои плюсы: блюр в виде бонуса, когда не хочешь никого видеть вокруг себя. И напротив себя. Когда тебя трогают за локоть и участливо пытаются заглянуть в лицо. — Кей. – тихо говорит Ямагучи, и Кею хочется взвыть. Только не этот голос, только не здесь, только не… — Ямагучи, пожалуйста, не надо… - ненавидя себя за срывающийся голос, просит Кей. — Нет, - снова возражают ему, и Кей чувствует, что на этот раз Ямагучи придвигается ближе. Он кладёт его голову к себе на плечо и легко гладит золотистые волосы. – Я сейчас никуда тебя не отпущу… Кей. Он продолжает гладить его по голове, и спустя минуту Кей с удивлением чувствует, что его дыхание немного выравнивается, а позорная истерика отступает. В зале снова слышится стук мяча и противный звук от скольжения подошвы по полу. Но за ними никто не выходит: все понимают, что Кею нужно побыть одному. Все, кроме Ямагучи, который его никогда не бросит. — Мм, - вздыхает Кей неосознанно. Ещё минуту назад он хотел, чтобы весь мир оставил его в покое, а теперь – чтобы Ямагучи ни в коем случае не отпускал его из своих объятий. Тот, вроде, и не спешит этого делать: наоборот, обвивает пальцами шею Кея сзади и зарывается в его волосы, пока блондин осторожно, стараясь сильно не палиться, вдыхает запах его тела – дезодоранта и легкой туалетной воды с цитрусовыми нотками. Время вокруг словно замирает: то, что сейчас между ними происходит не похоже на обычные проявления дружбы – с какой стороны ни посмотри. Ну, не зарываются так друзья пальчиками в волосы, не гладят по спине, не выдыхают горячий воздух прямо в вырез футболки… — С кем ты целовался? – спрашивает Кей, прежде чем успевает себя остановить. На секунду Ямагучи в его объятиях замирает. — Я бы не очень хотел сейчас это обсуждать, - тихо, но уверенно говорит он, не отстраняясь. – Если ты не против. — Хорошо, понял, - так же тихо отвечает ему Кей, его голова продолжает покоиться на плече Ямагучи. – Извини, что лезу не в своё дело. — Это не так, - успокаивает его Ямагучи. Он нашаривает его ладонь и переплетает их пальцы. Теперь не остаётся сомнений: то, что происходит сейчас, не похоже на их привычное взаимодействие друг с другом. Тут, скорее, флэшбек в тот вечер с салютами в Камакуре, в который Кей так и не успел ему признаться. Ямагучи начинает большим пальцем поглаживать чувствительную кожу на ладони Кея, потом мягко поворачивает своё лицо к его щеке и слегка трется об неё своей щекой. Из лёгких Кея вышибает весь воздух: такой невинный жест, а столько скрытого смысла. Словно они действительно вместе, словно… — Что у вас с Виталием? – шепчет Кей. Он поднимает свою руку и тянется к спине Ямагучи, чтобы погладить, но замирает, неуверенный. — А что у нас может быть? – удивляется Ямагучи, даже поглаживать его ладонь перестаёт. — Я не знаю, я подумал, что вы.. с ним… — О господи, Тсукки, - все-таки отстраняется от него Ямагучи и обеспокоенно заглядывает ему в глаза, которые Кей спешит спрятать. Но преуспевает в этом примерно нихуя. – Ты подумал, что это я – с ним… или что это… я поставил ему этот жуткий засос? — Нет?.. — Такой ты дурак, - Ямагучи возвращает голову Кея на своё плечо. – Конечно же, нет. Я ничего не чувствую к… Договорить ему не дают. — О, а вот и они, - раздаётся знакомый голос у них за спиной. Кей закатывает глаза: ну конечно же, кто же ещё. Виталий, скрестив руки, смотрит на них. – На вашем месте, я бы поторопился и свалил бы отсюда: тренировка закончилась. — Да мы… уже, - смущенно машет ему Ямагучи и Виталий хитро усмехается. Возводит глаза к потолку, качает головой и делает ручкой знак им обоим «кыш-кыш». Тсукишима с Ямагучи так и вываливаются наружу – за руки. Переглядываются, расцепляют ладони, неловко пристроив их кто куда: Кей – в карманы, Ямагучи – в подмышки. — Блин, мне так-то в душ надо, - спохватившись, тихо говорит Ямагучи. – Увидимся позже? — Увидимся, - шепчет Кей, глядя на его удаляющуюся спину. Сам он ни о каком душе сейчас думать не может, а все, что ему хочется – пробежать пару сотен километров, пока воздух в лёгких нахрен не закончится. Между тем вместо Ямагучи к нему выходит Виталий – без футболки и комплексов, светя на всю галактику своим этим засосом. — Ну и как там, в Египте? – озорно приподнимает бровь он. — Чего. – Не понимает Кей. — Да мем это, из Гарри Поттера, - отмахивается Виталий. – Я спрашиваю, как ваши амурные дела продвигаются с Ямагучи? — Кто сейчас говорит «амурные дела»? – морщится Кей. – И потом, я смотрю, твоя личная жизнь поинтереснее будет. Ты же, вроде, говорил мне, что тебе нравится Ямагучи? Передумал или решил себе гарем набрать? В этот момент сам объект их обсуждения снова выскакивает из раздевалки с зажатыми в кулаке очками Кея, которые тот забыл надеть и оставил на лавочке. Вероятно, он услышал обрывки их разговора, потому что застывает на месте и недоверчиво переводит взгляд с одного лица на другое: — Это че щас было? – севшим голосом спрашивает он. — Ямагучи, я могу объяснить, - дергается к нему Виталий, - мы с Тсукишимой-куном просто… Ямагучи не слушает: выставляет перед собой ладони, морщится. — Блять, ну и пиздец, - искренне говорит он. – Видеть вас не хочу. — Ямагучи, да ты не понял, - пытается подойти к нему Кей. — Тебя это тоже касается, - резко отвечает Тадаши, бросает ему очки, и, дёрнув плечом, уходит обратно в раздевалку. Народу там – вся команда, поэтому идти сейчас за ним – не лучшая идея. Кей беспомощно переводит взгляд на Виталия, который нервозно ковыряется в своём ухе, щипая себя за мочку. — М-да, некрасиво получилось, - говорит он. — А все ты с твоими играми, - взрывается Кей. К ним подходят вышедшие на улицу Танака с Энношитой. — Ты ещё не пробзделся? Опять стоит орет. – Качает головой Рю, и Кею хочется его ударить. — Отъебись! – рявкает Кей, и, повернувшись на пятках, быстро уходит. Настроение, которое вернула было ему забота Ямагучи, укатывается на самое дно и накрывается ещё сверху болотной порослью.