⛧ ✡ ⛧
Мотель был настолько же паршивым и похожим на прочие, что Сэм даже не стал осматриваться по сторонам — пошёл сразу к стойке регистрации, неся в руках несколько небольших сумок и рюкзак. Дин отгонял Импалу на парковку и должен был подойти позже — привычное дело. В такой ранний час лобби пустовало. За стойкой сидела пожилая мадам. Надев на нос очки на цепочке, она разгадывала кроссворды в какой-то достаточно толстой газете. Сэма она заметила только тогда, когда он подошёл к стойке вплотную и поздоровался: — Здравствуйте. Мы хотели бы заселиться. У вас есть номера дабл?¹ Миссис Мосби (человек, придумавший бэйджи, был гением) встала со стула и оглядела стену с ключами позади себя. — Здравствуйте, молодой человек, сначала ваши документы, пожалуйста, — приязненно улыбнулась она, поворачиваясь лицом к нему и поправляя очки. Ну естественно. Куда ж без этого. Сэм полез в рюкзак за фальшивыми документами. Пока он копался среди газет, оружия, какой-то одежды и прочего барахла, к стойке подошёл Дин. Как только он встал рядом с Сэмом, перехватывая поудобнее тяжёлые сумки, выражение лица миссис Мосби сменилось с доброжелательного на презрительно-брезгливое. — Номера дабл у нас закончились, — выдал этот божий одуванчик, для достоверности слов тряхнув абсолютно седой кудрявой головой в сторону стены с ключами. — Дайте угадаю: закончились только что? — Дин сбросил сумки на пол. В них загромыхало оружие, что, вероятно, ещё больше насторожило дамочку. Об оружии она, конечно, не знала, но груда железа — это груда железа, в каком бы виде она ни была, всё равно остаётся чуть более или чуть менее опасной. — Дин, — попытался осадить брата Сэм, найдя фальшивый паспорт и протягивая его вперёд. — Давай свои документы. Женщина скривилась и повторила: — Только твин.² — Нестрашно, — Дин опёрся руками на стойку и улыбнулся, не спеша искать паспорт или права. — Давайте твин. В конце концов, что нам мешает устроить концерт на двух сдвинутых кроватях? А, сладкий? — Дин хлопнул Сэма по заднице и поиграл бровями. Сэм раздражённо закатил глаза, метнув на Дина злой взгляд. Он всего лишь хотел спать, и если этой старой маразматичке не хватает мозгов принять тот факт, что в мире существуют геи и лесбиянки, и что они такие же нормальные, как и все остальные люди, то и Люцифер бы с ней. Они не маленькие дети и вполне способны поспать на раздельных кроватях или сдвинуть их без её ведома, но Дину нужно устроить шоу просто из вредности. «Какого хрена, Сэмми? — говорил Дин обычно в таких случаях (случалось нередко, особенно в небольших городах). — Мы спасаем их неблагодарные задницы, подставляемся под когти, клыки и ещё чёрт знает что пока они сидят в своих пряничных домах и решают, какой соус приготовить к пасте или с чем конкретно испечь пирог. И если за всё их спокойствие я не имею права трахаться с братом на нормальной, блядь, кровати, то пошли они все в Ад». Описывая их отношения, Дин всегда говорил «трахаться», а не «заниматься сексом» или, упаси господи, «любовью». Сэму это слово резало слух. Трахаться — это всё, что они делают? Никаких чувств, кроме братских, а хороший секс семью не испортит? Как же он хотел поговорить с Дином об их отношениях. Дин злился. А ещё Дин не понимал, что люди понятия не имеют, что каких-то два огромных парня, усталые и пропахшие потом, помятые после пяти-десяти-пятнадцати часов дороги, выглядящие как мумии, могут кого-то спасать. Может быть даже конкретно их задницу, но не обязательно. Что единственное, ради чего они живут, не считая друг друга, — это охота и спасение людей. Чтобы те спокойно сидели в своих «пряничных домиках» и жаловались на выросшие налоги, гладили своих кошек-собак, воспитывали детей и не думали о том, какая срань может догнать их сзади и сожрать вместе с дерьмом. Дин хотел справедливости от этого ёбаного мира. Сэм его понимал. Но и «гражданских», к сожалению, Сэм понимал тоже. — Бог всё видит, — предупредила миссис Мосби, заполнив журнал регистрации посетителей и швыряя им на стойку пару ключей. Сэм сцапал их быстрее, чем Дин успел опомниться и закатить разборки, взял его под локоть и, вместе со всеми вещами, утащил обратно на улицу, чтобы найти свой номер и лечь уже, наконец, спать. — Этой старушке не помешало бы прокачать своё гостеприимство, а, Сэмми? — хмыкнул Дин, толкая его локтем в бок. Сэм промолчал. Номер оказался с одной двуспальной кроватью и они, молча приняв по очереди душ, завалились спать. Потому что сон в машине — это сон сидя и не в самых удобных условиях, а сон в постели — это то, что даст им сил начать своё расследование и выяснить, с какой тварью они столкнулись на этот раз.⛧ ✡ ⛧
Ламели жалюзи тихо стучали по стеклу, колышимые сквозняком. Сэм вышел из сна плавно и неспешно. В последний раз такое было, кажется, в прошлой жизни. Глаза открывать не спешил. Лежал, прислушиваясь к своему телу и окружающему миру. Щека прижималась куда-то к груди Дина — давил его рогатый амулет на шнурке, руки и ноги брата обнимали, прижимая ближе. Дин не спал. За столько лет, проведённых вместе сначала в одной комнате/машине, затем и в одной постели они научились различать звуки друг друга. Дин дышал спокойно и размеренно, но совершенно точно не спал. Первое, что они видели, просыпаясь, — это друг друга. Последнее, что видели, засыпая, — друг друга. А если случалось так, что засыпали или просыпались спиной друг к другу, каждый из них всё равно чувствовал присутствие брата рядом. Это естественно, как восход и закат, привычно и незаметно, как сжатие диафрагмы для вдоха и выдоха. И всё-таки в этот раз что-то было не совсем так. Обычно Сэм просыпался либо в нескольких сантиметрах от Дина, либо сжимающим брата в своих медвежьих объятиях. Наоборот — редко, и Сэм этого не помнил — как правило, Дин просыпался раньше и будил Сэма, уже стоя при всём параде и зачастую с зубной щёткой во рту. Без сомнений, Дин понял, что Сэм проснулся, и всё же он не спешил расслаблять кольцо рук и ног вокруг его тела. Тепло. Даже жарко. Сэм чуть повернул голову, коснулся губами кожи Дина, влажноватой и липкой от пота. Дотронулся чуть выше противодемонской тату, сминая редкие светлые волоски. Вытянул затёкшую руку из-под подушки, накрыл пальцами шрам на груди брата — Дин сверху выдохнул, но ничего не сказал. Сэм поднял взгляд: Дин смотрел на него. Внимательно. Тревожно. Как-то необходимо и полюбовно, как измученный от жары глядел на студёную воду, как слепой касался мира вокруг, как они оба, перепачканные кровью, потом, грязью, пылью, пеплом и дымом — на душ после долгой охоты. Как за секунду до оргазма. В миг перед началом завтрака после суток и суток голода. Смотрел как тогда, когда они увиделись впервые за четыре года. В общежитии Стэнфорда. В темноте и тишине. Так, как, скорее всего смотрел часто, но только будучи уверенным, что Сэм не увидит. Сэм чуть было не ляпнул: «Всё в порядке?», но вовремя заткнулся. Он уже знает ответ. Вернее, он знает, что Дин ответит, но правду ли — вопрос извечный. Вместо этого Сэм вернул Дину взгляд — как ему показалось, точно такой же. Дин лежал чуть выше на подушках. Он нагнулся и первым поцеловал Сэма. Бережно и мягко, так, как целовал во время секса. С Дином, очевидно, что-то не то. Он чего-то боялся. Ему изначально не нравилась идея отправиться на это дело, и теперь Сэм чувствовал свою вину за то, что потащил его в эту богом забытую Пеорию. Но что именно заставляло Дина так себя чувствовать, он, конечно, никогда не признается. — Пора вставать, — после поцелуя просипел Дин, откашливаясь. — Мы и так проспали дольше положенного. — Да плевать, — Сэм сел на кровати, склонившись над Дином. — Если хочешь, мы пошлём сюда кого-то, а сами найдём другое дело. — Ещё чего, — недовольно отозвался Дин. — Сначала завтрак. Потом в участок. Там выясняем, кто был последней жертвой, наведываемся к близким, выясняем, что всё это — обычные суициды, я был прав, и валим из этого городишки… — Ещё нужно в морг: осмотреть тела, — сделав вид, что не заметил конец фразы брата добавил Сэм. — Дальше по ситуации. Звучит как план. Кто мы на этот раз? ФБР? — Да, похоже на то, — согласился Сэм, пользуясь странным состоянием брата и целуя его ещё раз. — Я первый в душ. Дин сморщился, но ничего не сказал.⛧ ✡ ⛧
Шериф, полноватая женщина лет сорока с высоким хвостом светлых волос на голове, приняла их с настороженностью. «С каких это пор ФБР расследует самоубийства?» — вопрос, который они, в разных вариациях, слышали десятки раз и уже знали, что отвечать. Им предоставили копии отчётов всех похожих случаев, начиная с мая этого года и заканчивая первым июня — днём, когда произошло последнее самоубийство. Всего пару дней назад. Отчёты короткие и чем-то похожи один на другой. В том, что это был суицид, а не умышленное убийство, сомнений не было, и возбуждать дела никто не стал. Но что важнее — в отчётах содержались номера и адреса всех пострадавших. В небольшой кафешке недалеко от полицейского участка стучали ножами, ложками и вилками только просыпающиеся горожане. Сонные и бодрые, одетые в деловой костюм, ожидающие свой кофе у стойки, чтобы после сесть в машину и поехать в офис и те, кто расслабленно развалился за столиками возле окна практически в пижаме, ожидая порцию жареных яиц и фирменного блюда. Одиночки и люди, пришедшие с кем-то. Все они тихо переговаривались друг с другом или с официантками, делая заказы или расплачиваясь за завтрак. В общем-то, как и мотель, кафешка была единоутробной сестрицей всех прочих забегаловок и кофеен, в которых они побывали, путешествуя из города в город. Различалось только качество подаваемой еды и крепость кофе. Судя по активному чавканью Дина, уплетающего огромный бургер с двойной котлетой, халапеньо и луковыми колечками в панировке, качество еды его удовлетворяло. До этого он умял большую порцию картошки с чесночным соусом и десяток куриных наггетсов. Сэм вяло ковырял свой салат с чем-то пророщенным. В подобных заведениях к правильному питанию относились саркастично-издевательски. Чудо, что в меню вообще оказалось что-то овощное и зелёное, шедшее отдельно от жирных колбасок, беконов, бургеров и прочей промасленной дряни, которая однажды сведёт Дина в гроб от инфаркта (если с ними не разделается раньше какая-нибудь клыкастая падаль). — Эми Кабирски, — произнёс Сэм, кое-как разделавшись с салатом и принявшись изучать полицейский отчёт о последней жертве. — Двадцать пять лет. — Полька? — с набитым ртом спросил Дин. Сэм пожал плечами: кто поймёт. В Америке каких только фамилий ни встретишь. Они с братом вообще по жизни шли под эгидой винтовки. —…на момент приезда полиции уже была мертва. Первой её нашла девушка — Делоурс Нойлз… Предварительный диагноз — отравление лекарственными препаратами с летальным исходом… «Прозак», «Салекс», «Золофт», «Ксанакс» и «Валиум»… М-да. — Судя по всему, девчонка была из этих… — Дин прикончил свой бургер и теперь громко прихлёбывал остатками кофе. — Ничего удивительного в том, что она решила отдать богу душу. — Из каких «этих»? — спокойно уточнил Сэм. Скептицизм брата относительно дела раздражал его всё больше. — Ну, из тех, кто не может уснуть без волшебной пилюли. Мир полон мрачных красок… Жизнь не мила. Понимаешь, да? — Дин, ты… Долбаный циничный идиот. — Что? Рублю правду-матку? — отставляя пустую чашку, спросил брат, жестом подзывая миловидную официантку, на которую снова едва ли взглянул. — Счёт, пожалуйста, — попросил он подошедшую к их столику девушку, и тут же повернул голову обратно к Сэму. — Ладно, поехали навестим эту Делоурс и осмотрим квартиру. Может, на радость тебе, найдём что-нибудь странное. — Придурок, — не выдержал Сэм, вставая из-за стола. — Сучка, — вернул Дин, доставая бумажник и кидая на стол пару купюр.⛧ ✡ ⛧
Делоурс Нойлз выглядела как человеческое воплощение Бэмби: огромные голубые глаза под стёклами очков смотрелись совсем кукольными. Круглое лицо с бледными яблочками щёк, чётко очерченные сухие губы, светлые брови и волосы — чистый блонд с тёплым медовым отливом. Волосы едва доставали до плеч, одетых в тёмно-синий кардиган с крупными бежевыми пуговицами. Джинсы и смешные тапки с бараньими рожками. Миниатюрная статуэтка, чем-то похожая на балерину с музыкальной шкатулки. Делоурс толком не вглядывалась в ксивы ФБР, которые Дин и Сэм показали ей перед тем, как представиться агентом Янг и агентом Лансон — впустила их в небольшой уютный дом, проводила до гостиной и предложила присесть. — Сперва… — едва присев, начал Сэм. — Примите наши соболезнования. Делоурс хмыкнула. Поправила очки, ответила тихо и спокойно: — Слова мне её не вернут, — сказала она не то чтобы грубо — скорее с тем безразличием ко всему миру, которое рано или поздно настигает каждого, потерявшего близкого человека. — Что вы хотите узнать, агенты? Я всё рассказала полицейским. — Понимаем, — Сэм прибегнул к своему максимально добродушному тону. — Мы зададим всего несколько вопросов. Повторите ещё раз, пожалуйста, как всё произошло. Может быть, сейчас вы вспомните какие-то новые детали… Делоурс пожала плечами. Она сидела на краешке кресла, между ней и братьями пролегал длинный журнальный столик из стекла. На столике валялось несколько недочитанных книг — её и Эми — стояла пустая чашка с прилипшим к стенкам карим налётом кофе и белое блюдце с несколькими небольшими печеньями. То, как она нашла стол, вернувшись тем вечером домой. Убрать так и не смогла. Делоурс смотрела куда-то на свои бледные руки с бесцветными короткими ногтями и всем видом давала понять, насколько они тут не к месту со своими вопросами. Эми умерла, и какое-то расследование, как и слова соболезнования, это не исправят. При чём тут вообще ФБР? — Я вернулась домой около восьми. Позвонила в дверь, но Эми мне не открыла. Я поискала ключи, зашла в дом. Пахло горелым. Первым делом я позвала её и прошла на кухню: там в духовке уже начинало дымиться мясо. Я выключила его, насторожилась. Перед этим мы созванивались около часа назад, не больше. Всё было отлично, Эми готовила ужин, ждала меня. У неё был день рождения, мы собирались тихо отпраздновать. Я везла ей подарок, — она кивнула на вылезшего из-за дивана крошечного чёрного котёнка. Котёнок широко зевнул, оголяя маленькие острые зубки, и протяжно мяукнул, прося внимания. Делоурс наклонилась, подняла его и усадила к себе на колени, принимаясь ласково гладить короткую лоснящуюся шёрстку. — На первом этаже Эми не было. Я точно знала, что она дома — её обувь стояла в коридоре, да и куда бы ей идти на ночь глядя. Эми бы мне сказала. Я позвала ещё раз, поднялась на второй этаж. Там у нас спальная и гостевая. Обе были пусты. Оставалась ванная. Там я и нашла её. Она сидела на полу, прислонившись к ванной. Повсюду пустые флакончики, из крана текла вода. Я присела рядом с ней, но было уже поздно — Эми не дышала. И тогда я вызвала скорую. Делоурс замолчала. Котёнок на её коленях с удовольствием покусывал худые пальцы, но она этого даже не замечала. — Что ж… — подумав, начал Сэм. — В отчёте сказано, что большинство препаратов — это антидепрессанты. У Эми были какие-то предпосылки, чтобы покончить с собой? — Боже, нет. Не знаю. Это не первый раз. Года два назад я точно также нашла её в ванной, но тогда всё было намного… м-м… я нашла её в луже рвоты, понимаете? И скорая приехала достаточно быстро, им удалось её спасти. Потом она три месяца пролежала в клинике, ещё полгода — терапия и лекарства. Но она поправлялась. И последние полтора года, может, чуть больше, всё было отлично. Мы купили билеты в Чехию на конец августа… Эми вела себя как обычно, и те таблетки… они стояли без дела — то, что осталось от прошлой жизни, она их больше не принимала. Я не понимаю, почему она это сделала. После первого раза я всё время боялась вернуться домой и увидеть повторение этого, но всё было хорошо. Хорошо. И когда я говорила с ней по телефону, голос звучал… нормально. Может, если бы я приехала чуть раньше, а не задержалась бы на работе в тот вечер… — Делоурс, послушайте, — заговорил Дин неожиданно мягким голосом. Сэм бросил на него удивлённый взгляд. — Иногда люди уходят из жизни. Даже если всем вокруг кажется, что с ними всё хорошо — это не является показателем. Вы ничего не могли с этим сделать. Возможно, Эми и сама не знала, что собирается это сделать, а потом — раз — и что-то происходит в голове, что-то такое, после чего все проблемы кажутся нерешаемыми и огромными, хотя это не так. Это копится неделями, месяцами, годами. Сидит внутри. Это либо найдёт выход, либо нет. Вам не повезло. Но это не значит, что в уходе Эми есть ваша вина. Она сама хотела этого, она была взрослой девушкой. Вы ничего не смогли бы сделать. Приехали бы раньше — она бы, возможно, сделала это в другой день. Или нет. Мы этого не узнаем. И ничего уже не изменишь. Дин потёр руками лицо. Вдохнул поглубже. Сэм нахмурился. — Возможно, вы правы, — выдохнула Делоурс. — Вы не против, если мы поднимемся в ванную и в вашу комнату, чтобы осмотреться? — Пойдёмте, — Делоурс встала, спуская искусавшего ей все руки котёнка на пол. Тот припустил за ними, задрав хвост к верху, мелькая своим пушистым достоинством. В спальной не нашлось ничего необычного. Детектор ЭМП, включенный Сэмом украдкой, молчал. Никакой серы. Ничего странного. На ручке двери с внутренней стороны висел алый шёлковый платок. Делоурс поймала его взгляд и пояснила: — Он был повязан на шее Эми, когда я её нашла. — А раньше вы его видели? Делоурс покачала головой: — Нет. Но… Эми любила всякие такие… красивые штучки. Это вполне в её стиле. Она могла купить это ко дню рождения, или ей могли подарить коллеги — в тот день она была на работе. — Понятно, — ответил Сэм. — Скажите, может, вы замечали что-то странное в последнее время? Сбой проводки, странные шорохи, запах серы? Делоурс посмотрела на него со снисходительным непониманием. Как смотрят доктора на больных в психиатрической лечебнице. — Нет. Ничего такого. — Ладно. Если что-то вдруг вспомните — позвоните по этому номеру, — Дин достал из внутреннего кармана пиджака визитку и протянул ей. Делоурс приняла её нехотя, но кивнула. Проводила их до выхода и мягко закрыла за ними дверь. Как только Дин и Сэм отошли на достаточное расстояние от дома, Сэм спросил: — Ну, что думаешь? — Думаю, девчонка держится молодцом. — Дин. У неё все глаза красные, и руки трясутся. Я думаю, она уже выплакала всё, что могла. — Хм. — «Хм»? — Слушай, Сэмми. Сам видел — ничего необычного. К тому же, эта Эми уже пробовала однажды. А где один, там и два. — Но ты слышал Делоурс. Всё было хорошо. — А ты слышал меня, — подходя к машине и открывая дверь, отозвался Дин. — Порой даже самые близкие не видят, что творится с другим человеком у них под носом. Если боль достаточно велика, она идёт с бонусом: отличным актёрским талантом, эдаким умением всё скрывать. Может, этой Делоурс казалось, что всё прекрасно, а на самом деле нихрена подобного. Люди убивают себя. Просто смирись с этим. Дин звучал так уверенно, будто знал, о чём говорит. — Дин? — Ну что? Они сели в машину. Дин хлопнул дверцей своей обожаемой Шеви громче положенного. Сэм опустился рядом на пассажирское сидение. — Всё в порядке? — Хочешь спросить, не хочу ли я сожрать горсть-другую пилюлек или внезапно пустить себе пулю в лоб? Нет, не хочу. Я в порядке. Перестань задавать этот вопрос. Куда едем дальше?⛧ ✡ ⛧
Мистер Майерс, патологоанатом в морге, куда Дин и Сэм направились сразу после разговора с Делоурс, стал единственным человеком, не спросившим их, с каких пор ФБР расследует самоубийства. Вместо этого он распечатал им копии медицинских заключений и всучил в руки солидную стопку бумаг. Он вообще не задавал лишних вопросов. Лет пятидесяти пяти, с ухоженными руками, полностью седой, но, что удивительно, даже не начавший лысеть. Дин и Сэм спросили, остались ли в морге ещё тела самоубийц, и мистер Майерс ответил положительно. Он провёл их по длинному коридору в прохладное трупохранилище и щёлкнул выключателем, зажигая свет. Подойдя к одной из ячеек, выдвинул её, натянул на руки перчатки и снял простынь, показывая мёртвое тело. — Калеб Хейз. Умер за пару дней до Эми Кабирски. Насколько я слышал, его обнаружила соседка, но это вам лучше уточнить у полиции. Пока что его никто не хватился, так что лежит парень тут, зябнет и ждёт, когда истечёт срок. Как и у всех остальных, когда его привезли, на шее был красный платок. В заключении всё описано подробнее, ознакомитесь сами, — Майерс кивнул на бумаги в руках Сэма. — Продольные шрамы от запястья до сгиба локтя на обеих руках, — он провёл над конечностями покойного пальцами, указывая, но не касаясь тела. — Резал по старым швам, скорее всего, рецидивист, но это вам точно скажут уже в клинике святого Антония. Она у нас тут одна на весь город. Если парень и состоял на учёте, то только там. Травмы, не совместимые с жизнью. Явно левша — надрезы на правой руке сделаны более чисто. По краям ран видны следы старых шрамов. Это не удивительно. Как правило, суицидники повторяют свой опыт, чаще всего в течение первого года. Причём делают это тем же способом, что и в первый раз, но только наверняка. Конечно, если у них в планах окончательно умереть, а не привлечь к себе внимание. Сэм полистал заключения. Нашёл среди имён и фамилий Калеба. Вытащил заглавный листок, вчитался внимательнее. Дата рождения и дата смерти совпадали. Умер в возрасти двадцати семи лет. — Спасибо, док, — Дин шутливо отдал Майерсу честь. — Вы нам очень помогли. — Да пожалуйста, — Майерс накинул простынь обратно на покойного и задвинул ячейку. Выходя из морга, Дин знал три вещи: первая — Сэм снова заведёт песню про «это не просто совпадение», вторая — он снова хотел есть, третья — вероятно, им придётся съездить в клинику Святого Антония и запросить карты некоторых пациентов. Ещё Дин предполагал, что за ужином они будут читать динамику психических заболеваний и посмертные описания тел. Прелесть. С пивом и чем-нибудь прожарено-жирным самое то. Хотя, возможно, сегодня он бы не отказался от тайской еды в коробочках. — Ну что, Дин, всё ещё считаешь, что это просто совпадение? Калеб, как и Эми, умер в свой день рождения. Судя по другим записям, — Сэм потряс перед ним бумагами, как будто это помогало поскорее убедить Дина, — каждый самоубийца сделал это в свой день рождения. — Сэм, ты же слышал дока. Люди склонны повторять свой опыт, если у них не получилось в первый раз. — Да. Но, во-первых, мы пока не знаем, у всех ли это самоубийство — вторая попытка, для этого нам нужно съездить в Святого Антония, а, во-вторых, я уверен, что этот парень, Калеб, тоже жил неплохо всё это время. И не собирался этого делать. — Так неплохо, что его до сих пор никто не хватился? — сощурившись, спросил Дин. Сэм тяжело вздохнул. Его терпение подходило к концу.⛧ ✡ ⛧
Лапша неохотно наматывалась на палочки, промасленная, соскальзывала с них и падала обратно в коробочку. Даже с тройной порцией мяса этого самого мяса не хватало. Да и вместо масла могло бы быть побольше густого, нажористого соуса. Но в целом неплохо. Овощи сладко похрустывали на зубах вместе с кунжутом и пряностями. Было бы настоящим преступлением есть что-то вкусное под их «криминальное чтиво» со всеми болезнями, травмами и способами самоубийств. Как Сэм и говорил, все эти смерти не были простым совпадением. Очень скоро они поняли, что каждый, совершивший суицид, уже однажды пытался покончить с собой, причём, сделал это максимум два года назад. Каждый состоял на учёте в клинике Святого Антония. Каждый сделал это на свой день рождения. Возраст колебался от двадцати пяти до тридцати трёх лет. Что уж, Дин с самого начала знал, что это не совпадение, но ему настолько сильно не хотелось иметь никаких дел с суицидниками, что это стало слишком очевидно. Сэм доскрёб палочками остатки лапши и, пережёвывая, уместил пустую коробочку на стол между гор бумаг. Потёр устало глаза. День был длинным. В клинике им пришлось около трёх часов прождать главного врача, чтобы получить необходимые копии дел, и в номер они вернулись уже под вечер. — Что ж, очевидно, что это закономерность, — выдавил Сэм, смотря на Дина. Тот неохотно кивнул. Сэм продолжил: — Осталось найти следующую жертву. У нас на руках есть дела всех самоубийц, выберем из них тех, кто подходит по возрасту и дате первой попытки. Найдём ближайший день рождения. И… — И? Сначала нужно понять, с чем мы имеем дело, чтобы знать, как это убить. Это не призраки, не демоны, не вампиры, не оборотни, не ругару, не гули и ещё сотня всяких «не», — Дин развёл руками. Открыв вторую бутылку пива за вечер, жадно приложился к горлышку, делая большие глотки. — Дин. Почему ты так бесишься? Очевидно, что дело по нашей части, но ты с самого начала делаешь мне мозг. Что не так? — Всё прекрасно. Я в душ. Сэм проводил спину брата задумчивым взглядом. После Дин и Сэм наметили план действий на следующий день и уже молча лежали в кровати, перед сном фасуя мысли по коробочкам и присваивая каждой свою полку в ментальном хранилище. Коробки в голове Дина оказались сплошь одинакового размера с одним и тем же, копирующим друг друга, содержанием, поэтому, когда ему надоело мусолить одно и то же, он нежно положил ладонь на низ живота Сэма — их негласный вопрос: «Хочешь?». Сэм повернулся к нему лицом. В темноте почти ничего не видел, да ему и не нужно было: он знал лицо Дина наизусть. Поцеловал его мягко: «Хочу». В ответ Дин перегнулся к полу, пошарил рукой под кроватью, выискивая сумку и тюбик лубриканта в ней. Протянул его Сэму: «Сегодня ты сверху». Сэм всё понял. Он как следует растянул брата, а после качал его, долго и бережно, до тех пор, пока они не кончили с разницей в несколько десятков секунд. Дин даже не стал повторять душ — вытащил из той же сумки футболку, стёр всё липкое и уснул, ощущая грудью пальцы Сэма, поглаживающие его шрам.