незнакомцу от анонима

ты, принесший с собой, за собой, в себе потрясение, которое через поцелуй в ладонь, ключицу, ухо, щеку, губы мне передал, ушёл наполовину свободный. а я — вся теперь тревожность, и стены у меня ватные, как ноги, и сердце — безбашенное, стучащее без промедлений. пальцы дремучие, ногти отросшие, душа в нетерпении. а ты сделался пропащим или снова истину ищешь на барахолках, под грязью, среди мусора, какой уже сделался невыносимым? в рухляди углядел будущее, а в прошлом не помнишь и целых людей! передал мне правду просто словами, буквами, выходящими из рта, языком, скользящим по коже моей тогда нежной, а сейчас — неглаженной. в лунных циклах и земных расшифровал пропасть и вручил. хорош подарок для солнечного сплетения, он туда прямо-таки отлично входит. но забыть все сложно. не хочется. ну я и не буду. только твое лицо теперь помещается в дырке от бублика, не иначе. ближе я тебя не подпущу. ты мне так всю жизнь искривишь, сделаешь лучше, наверное. а надо оно мне? разве пластом лежать против истины, жизни чувственной нас не учили? долго ведь учили, бесповоротно, благоговейно. и руки были впереди мысли, чтобы вовремя раздавить зачатки настоящего. и слово всегда находилось, чтобы предать. куда теперь переодеваться в белый халат? идеалисты кричат: всё или ничего! мне что теперь, выбирать «или»? запятнанные руки останутся запятнанными. полюбит ли раб свободу, когда она — неизвестность больше, чем полет? вытащи пальцы из пропасти, чтобы вытащить пропасть из мира. если он не ощутит, что тебя проглотил, был ли ты жив? конечно. ты — больше мир, чем мир — ты.