Заброшенный сад

      Жизнь в книжном издательстве «Юньмэн Цзян» кипела практически двадцать четыре часа в сутки. Компьютеры не отключались, телефонные звонки не умолкали, а беготня не останавливалась. Работники делились на две категории: те, кто раздувал всё это пламя и организовывал суету, и те, которые пытались потушить, уклониться или спрятаться от огня в морской пучине. Издательство было не очень большим, но весьма известным в городе. В «Юньмэн Цзян» печатались некоторые популярные авторы, которые составляли основу репутации и продаж. Издательство занимало четырёхэтажное здание и состояло из нескольких крупных отделов, включая производственный, маркетинговый и PR, отдел продаж, бухгалтерию, отдел книжной и технической редакции, корректорскую, художественно-дизайнерский отдел и, конечно же, верхушку, состоящую из генерального директора, заместителя директора по производству и главного редактора. Который как раз приходился прямым начальником Вэй Усяня.       Молодой человек лет двадцати пяти с длинными тёмными волосами, собранными в высокий хвост, и лучистыми серыми глазами попал в «Юньмэн Цзян» четыре месяца назад. Здесь работал его давний приятель — Вэнь Нин, а самому Вэй Усяню повезло познакомиться с генеральным директором издательства — Цзян Фэнмянем. Хотя обстоятельства их знакомства были не самыми радужными, Вэй Усянь воспринял эту встречу, как подарок судьбы. Сообразительный и умный парнишка приглянулся директору и быстро завоевал его доверие, поэтому Цзян Фэнмянь решил дать ему шанс и помог устроиться в отдел книжной редакции. Вэй Усянь старался изо всех сил, чтобы не подвести его и был у него на хорошем счету, познавая все хитрости непростого редакторского ремесла.       — А-Лин, несносный мальчишка! Подойди сюда! — на весь отдел раздался голос главного редактора, который внушал ужас всем, за исключением Вэй Усяня. Работать под началом надменного и властного Цзян Чэна было делом непростым, особенно с учетом того, что он невзлюбил Вэй Усяня и Вэнь Нина с первого взгляда. Однако, пойти против воли директора издательства, который приходился ему отцом, он не мог. Поэтому пытался изжить двух свалившихся юнцов при любом удобном случае, поручая им самую сложную работу. Цзян Чэну было около тридцати лет, его можно было назвать очень привлекательным мужчиной, если бы не его грубость и высокомерие. На всех людей он смотрел свысока и, пользуясь своей властью, мог опустить любого. Главный редактор не любил церемониться с другими и позволял не церемониться с собой. Энтузиазма и запала у него было хоть отбавляй, он любил, когда все всё делали быстро и выполняли без промедлений. Мог кричать весь день, но когда какой-либо проект успешно завершался, устраивал вечеринку, хоть и сидел на ней мрачнее тучи, но позволял веселиться другим.       Вообще издательство «Юньмэн Цзян» можно было назвать семейным бизнесом, поскольку основали его супруги Цзян, главным редактором был их сын Цзян Чэн, а также тут работал его юный племянник — Цзинь Лин, выполняя мелкие поручения и гневя дядю похлеще, чем Вэй Усянь.       Услышав своё имя, мальчуган вздрогнул, хлопнул большими глазами и подлетел к начальнику. Цзинь Лин опасался гнева дяди больше всего прочего, но, казалось, раздражал его одним своим видом. Поэтому старался не перечить ему. В глубине души он знал, что Цзян Чэн очень любит его, и что именно благодаря ему он работает здесь. Бойкий мальчишка очень нравился главному редактору из-за своей расторопности и различных ухищрений, благодаря которым всегда выходил сухим из воды.       — Да? — осторожно спросил Цзинь Лин, смотря на разгневанного главного редактора. Неужели тот узнал, что под давлением гадкого Вэй Усяня племянник подсыпал ему слабительное в чай?       — Срочно отвези эти бумаги в типографию! Нам немедленно нужна подпись! — Цзян Чэн сунул пареньку кипу бумаг. — На каждой!       — Ладно, ладно. Не кипятись, дядя. Всё сделаю, — облегченно ухмыльнулся курьер и умчался исполнять обязанность.       — Не дядя, а главный редактор, — процедил тот, но немного успокоился, зная, что документы в надёжных руках. Ещё не было такого, чтобы племянник не справлялся с заданием. — Теперь следующее, — забормотал он, а его глаза тут же сузились, словно в предвкушении какой-то пакости. — Вэнь Нин… или Вэй Усянь… — прошипел Цзян Чэн, словно не мог выбрать, кого ненавидит больше. Тихого и заикающегося Вэнь Нина, который постоянно извинялся за любую оплошность, или вечно неунывающего Вэй Усяня, которому всё было по боку, а улыбка так и не сходила с лица. Он зашарил глазами по отделу и нашёл своих молодых работников у дальнего стола. Как обычно — Вэй Усянь над чем-то потешался, показывая это Вэнь Нину и смущая его. Понимая, что кричать выйдет себе дороже, он решил подойти к ним сам.       — Так, вы двое, — грозно произнёс Цзян Чэн, а ребята невольно вздрогнули. Вэй Усянь тут же вытянул губы трубочкой, чтобы хоть как-то избавиться от улыбки на своём лице: при виде кипящего Цзян Чэна смеха из него вырывалось ещё больше. — Нужно сверить накладные с бухгалтерским отделом. Что-то цифры мне подозрительными кажутся… — он помахал ещё одной стопкой бумаг перед их носами. Вэй Усянь, который хватался за любую работу, уже протянул руку, чтобы взять документы, но тут начальник вдруг побледнел.       — А какое сегодня число? — упавшим голосом спросил Цзян Чэн, и весь его грозный вид словно растаял.       — Семнадцатое, — робко ответил Вэнь Нин, удивлённо смотря на него.       — Чёрт тебя дери! — проревел Цзян Чэн и схватился за голову, а бумажки выпали из его рук. Вэй Усянь вздрогнул от его судорожного порыва, а после наклонился, чтобы поднять листы.       — Что такое? — пробормотал он, пряча свою широкую ухмылку под столом и наконец-то давая выход беззвучному смеху. — У вас приступ поноса, главный редактор? — прыснул он. На днях он вынудил Цзинь Лина подшутить над своим дядей и всё никак не мог дождаться эффекта, и уже начал думать, что слабительное оказалось просроченным.       — Сегодня же нужно забрать рукопись у Ханьгуан-цзюня! — не слыша их, завопил Цзян Чэн так, будто наступил конец света. — Как я мог забыть? За три дня же нужно это начинать! Сычжуй, где Сычжуй?! — в поисках спасительной соломинки, Цзян Чэн завертел головой по всему офису. Лань Сычжуй также был работником их редакционного отдела, но занимал должность чуть выше — ведущего редактора. Он работал здесь дольше, чем Вэй Усянь и Вэнь Нин и слыл настоящим профессионалом своего дела, хотя был очень молод. Даже моложе, чем ребята. Ему поручали самых сложных, проблемных, но прибыльных авторов, в числе которых был и Лань Ванцзи, который приходился ему дальним родственником.       — Он же уехал. Вы его сами в командировку отправили, господин главный редактор, — с усмешкой вздохнул Вэй Усянь, уже не удивляясь приступам своего начальника.       — Чёрт… Точно… — выдохнул раздраженный Цзян Чэн. — Что же теперь будет? — он злостно посмотрел на ребят.       — А что будет? — удивился Вэй Усянь, наконец-то подобрав с пола бумажки и сложив их в стопку друг с другом. — Кто-нибудь другой заберёт. Разве есть какая-то проблема?       Для Вэй Усяня в этом мире вообще не существовало каких-либо проблем. Все он решал с улыбкой на лице и воодушевлением. Со стороны могло показаться (а Цзян Чэн был в этом уверен), что парень в издательстве валяет дурака, но на самом деле он был очень способным юношей и управлялся со своей работой быстро и ловко, не забывая и отдохнуть.       — Проблема в том, что только Сычжуй мог с ним справиться, — ответил Цзян Чэн, от нервного напряжения у которого задёргался глаз. — Вы здесь работаете не так давно, поэтому не знаете. Лань Ванцзи, он… особенный писатель. Точнее, не писатель. А дьявол, — мрачно добавил начальник.       — Лань Ванцзи? — удивлённо переспросил Вэй Усянь, почёсывая подбородок. Он попытался припомнить всех авторов, с которыми у издательства был заключен контракт, и вдруг из его груди вырвался изумлённый вздох. — А! Случайно не тот самый Лань Ванцзи? Который пишет под псевдонимом Ханьгуан-цзюнь? — Он стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Знаменитый автор психологических триллеров и ужасов? — уточнил Вэй Усянь, а про себя подумал — ну что за пафосный псевдоним?       — Я обожаю его книги! — вдруг вспыхнул Вэнь Нин, который редко когда так открыто проявлял эмоции. — От них просто кровь в жилах стынет! Особенно его лучшие романы. «Безночный город» и «Осада горы Луаньцзан»! Вот это было нечто… Я всю ночь потом не смог уснуть… — шёпотом закончил потрясенный Вэнь Нин. Его глаза так и горели восторгом.       — Да, он самый. Все его последние романы в списках бестселлеров. Их раскупают прямо на глазах, — подтвердил Цзян Чэн. — Нам постоянно приходится увеличивать тираж и благодарить небо за то, что он подписал контракт с нашим издательством. Только характер у него — как эти самые книги. Страшнее не придумаешь. Много он кровушки попивает, когда продаёт свои рукописи, — нервно усмехнулся Цзян Чэн.       — Всё настолько плохо? Он требует высокую цену? — удивился Вэй Усянь. Парень попал в этот отдел совсем недавно, и ещё не знал всех прелестей редакционной работы.       — Да нет. Цена нормальная. Но он неприступный, словно гора. Перед ним чуть ли не на коленях надо ползать и ноги целовать, чтобы он их продал. Ведь знает, чёрт, что все хотят получить его повести! Поэтому и объявляет каждый раз конкурс на лучшее унижение. Но… — Цзян Чэн помрачнел потёр подбородок, — его можно понять, — его тон внезапно стал не таким грубым и даже наполнился сожалением.       — Да? — заинтересованно переспросил Вэй Усянь. На самом деле это имя было у него на слуху. Он тоже читал книги именитого автора, однако не испытывал такого восторга, как Вэнь Нин. Некоторые романы пришлись ему по вкусу, о других же он старался не вспоминать. Как раз о тех, что упомянул Вэнь Нин. Его сюжеты действительно потрясали и держали в напряжении, а описывал он всё так, будто сам находился в подобных ситуациях. Правда, с первой и последней книгой произошёл небольшой неприятный инцидент, о котором Вэй Усянь старался не вспоминать. Как и о всех предыдущих трёх годах своей жизни.       — Угу. Я с ним давно знаком. Ещё до того, как он стал писать, — Цзян Чэн успокоился, его голос стал глухим и тихим, что очень контрастировало с недавней истерикой. — Лань Ванцзи не учился писательскому ремеслу и вообще не имел никакой связи с ним. Он — бывший спецагент. Был одним из лучших в своём деле, но года три назад во время операции по ликвидации налётчиков всю его группу перебили, а самого захватили в плен. Его там пытали… — Цзян Чэн невольно содрогнулся, — и в общем, после того, как его освободили, он перестал ходить. Что-то переклинило его тут, — начальник постучал пальцем по своей голове. — Ведь физических повреждений не было. Но после всего того, что он пережил, такое неудивительно. После этого он и начал писать. То ли от отчаяния, то ли чтобы заполнить пустоту в душе, то ли от того, чтобы освободиться от мыслей и воспоминаний, что гнетут его.       — Вот почему его рассказы такие страшные… — прошептал Вэнь Нин, пораженно выслушав эту историю.       — Да нет. Думаю, не только поэтому. Но проблемы это не решает, — Цзян Чэн сурово посмотрел на парней. — Нам нужно достать эту рукопись, — чётко выговорил каждое слово он.       — Я могу по-попробовать, — заикнувшись, Вэнь Нин поднял руку, будто школьник за партой. Его взгляд был таким же нерешительным. Однако Цзян Чэн категорически замотал головой.       — Он тебя в прошлый раз даже на порог не пустил. Нет, пожалуй… — взгляд главного редактора остановился на новом сотруднике.       — Я! Я могу это сделать, — довольно сказал Вэй Усянь, на что лицо Цзян Чэна перекосилось.       — Да ни за что! Ты же ходячая проблема! — рявкнул он.       Что ж, здесь Вэй Усянь не мог с ним не согласиться — ведь он был мастером притягивать к себе проблемы.       — К тому же, тебе с ним лучше не встречаться, а то мало ли что, — буравя его мрачным взглядом, пробормотал главный редактор. Вэй Усянь, поняв его намёк, лишь невинно вскинул брови.       — Но вам ведь больше некого посылать. А я человек новый, он меня не знает. Может, удастся уговорить, — привёл свои доводы юноша. — Я не подведу, начальник, доверьтесь мне! — с чувством воскликнул он.       — Ладно, иди, — в итоге распорядился Цзян Чэн. — Но смотри у меня, если что-то вытворишь…       — Хах, проще пареной репы, — самоуверенно заявил Вэй Усянь. — Вот делов-то, забрать какую-то рукопись, — он передал накладные бумаги в руки Вэнь Нина и пожал плечами. В страшилки про Ханьгуан-цзюня он не особо верил и не понимал, по какому поводу вообще паника. Поэтому это задание показалось ему простым. К тому же, у него были свои мотивы познакомиться с именитым автором.       — Вэй Усянь, не относись к этому делу так легкомысленно! — зарычал Цзян Чэн, видя этот беззаботный настрой, который всегда выводил его из себя. — Рукопись нам позарез сегодня нужна! — предупредил его Цзян Чэн, когда парень уже направился к выходу, махая им рукой. — Если не справишься — уволю к чёртовой матери!       — Вэй Ин, вернись живым! — крикнул ему на прощание Вэнь Нин и сжался под яростным взглядом главного редактора.       Поджав губы, Вэй Усянь захватил с собой сумку и, напевая себе под нос, направился к лифтам. Он был очень спокоен и не понимал напутствий коллег. Да, непосредственно с авторами он ещё не работал, но всё же слабо верил в те страшилки, что наплели ему Цзян Чэн и Вэнь Нин. Какой смысл не отдавать рукопись, если уже заключен контракт с издательством? Неужели писателю самому не хочется увидеть своё творение? Подержать в руках книгу, вдохнуть запах страниц, ощутить, что твои мысли приобрели материальную форму и теперь о них может узнать весь мир. На самом деле, работая в издательстве, Вэй Усянь и сам порой мечтал о том, что когда-нибудь сможет написать свою книгу. По вечерам или в свободное время он даже делал кое-какие наброски, но каких-то масштабных идей у него не было, да он и сам понимал, что даже рядом не стоит с такими мастерами пера, как Ханьгуан-цзюнь. Во время учебы у него неплохо выходило писать статьи, и было даже несколько публикаций в журналах, но это всё скорее рождалось по необходимости, чем от души. От души он мог рисовать, изрисовывал целые альбомы непонятными образами, а потом забывал о них. Иногда парень просто не понимал, откуда у людей возникают такие грандиозные идеи, расписанные в целые поэмы, и как им удаётся завоевать любовь сотен тысяч человек, оставаясь при этом в тени. Самого Вэй Усяня, казалось, ненавидел весь мир, только Вэнь Нин поддерживал его во всём.       — Кажется, здесь… — сверяя адрес на бумажке с тем, что был на табличке, пробормотал Вэй Ин. Дорога вышла долгой. Сначала он добирался на электричке практически на другой конец города, а затем ещё ехал на автобусе и шёл пешком. Но все усилия и потраченное время стоили того, чтобы увидеть, где живёт известный писатель. Парень ожидал, что это будет трехэтажный современный особняк с бассейном, но оказалось совсем не так. Сам дом редактор увидел не сразу, потому что первое, что бросалось в глаза — это ограда, которая окружала невероятно большой сад. Видимо, изначально он был декоративным, с множеством клумб, цветов и подстриженных кустарников, но сейчас весь разросся и был едва проходим. За деревьями даже не было видно дома. На табличке, что была прикреплена к ограде, Вэй Усянь действительно прочитал имя известного писателя. На воротах не было замка. Немного подумав, парень прошёл в сад. От ворот к дому вела прямая дорожка, выложенная крупным камнем, поэтому вскоре редактор начал различать очертания кровли и стен.       Дом находился за городом, вдали от людей и в тишине. Лишь громкое щебетание птиц нарушало её. Сад был красивым, но заброшенным. Трава уже заполнила весь газон, деревья создавали плотную тень. В некоторых местах стояли лавочки, над ними вился плющ. Где-то даже журчал ручей, но из-за зарослей кустарника Вэй Усянь его не увидел. Гнетущая пустота наполняла это пространство, отчего ощущалось одиночество и какая-то обречённость.       Наконец, пройдя несколько метров по дорожке, Вэй Ин увидел дом. Вопреки ожиданиям он был одноэтажным и не очень большим. Но, как ни странно, очень светлым. Довольно современный дизайн, большие окна от потолка до пола. Если бы не деревья, он был бы наполнен солнечным светом, а так постоянно находился в тени. Вэй Усянь, затаив дыхание, уверенно постучал в дверь. Однако его стук остался безответным. Он простоял минуту, две, но дверь так никто и не открыл.       «Может, его нет дома?» — Вэй Усянь попытался заглянуть в окно и громко закричал:       — Уважаемый писатель! Достопочтенный Ханьгуан-цзюнь! Вы дома?       Снова без ответа. Покрутившись ещё возле двери, Вэй Ин вдруг заметил, что она открыта и без зазрений совести толкнул её.       «Ведь если бы его не было дома, дверь не была бы открытой», — рассудил Вэй Ин.       — Добрый день! Я из издательства «Юньмэн Цзян». Пришёл за рукописью, — снимая обувь и проходя по просторной прихожей в гостиную, бодро заявил юноша.       — Мгм. За какой рукописью? — раздался негромкий низкий и глубокий голос позади него. Вэй Усянь вздрогнул от неожиданности и быстро развернулся. Оказывается, писатель сидел на лоджии, а юноша даже не заметил его, когда проходил в гостиную. Вэй Ин сначала вошёл в некоторый ступор, ощущая, как леденящий взгляд светлых, словно хрусталь глаз, пронизывает его. Но быстро опомнился и поклонился, вспомнив о приличиях.       Ханьгуан-цзюнь никогда не печатался в газетах и не выступал на пресс-конференциях, несмотря на свою известность. Поэтому, его мало кто видел в лицо. Вэй Ин бегло рассмотрел его, не желая привлекать этим внимание. Лоджия была просторной и декорированной деревянными панелями. Писатель сидел в кресле-качалке за круглым столом, на котором стояли ноутбук и чашка с чаем. Рядом с ним находилась задвинутая под стол инвалидная коляска. Лицо писателя было крайне безэмоциональным и отрешённым, кожа бледной и гладкой, а глаза наполнял жгучий холод. Его длинные темные волосы спадали по спине каскадом, но были тусклыми, а светлые глаза с черными ресницами и пристальным взглядом выглядели раздраженными от внезапного вторжения чего-то шумного в обитель покоя и тишины. Вэй Ин не мог сказать, какой у него рост, но в плечах писатель был широк, да и возраст было трудно определить: Лань Ванцзи выглядел молодо и зрело одновременно, поэтому парень решил, что ему слегка за тридцать.       — Где Сычжуй? — холодно спросил мужчина, испепеляя Вэй Усяня морозным взглядом, будто тот был налоговым агентом или коллектором.       — Он не смог приехать сегодня. Поэтому главный редактор направил меня, — быстро проговорил юноша. — Не волнуйтесь, я ничем не хуже него, — отрекомендовал он себя. Ему было как-то не по себе, но в то же время… интересно. Да, Лань Ванцзи выглядит и говорит весьма сурово и надменно, но уж точно не похож на демона, как описал его Цзян Чэн. Правда, Вэй Ин уже пожалел о том, что не спросил у Сычжуя, какими способами тот упрашивает отдать ему рукопись.       — Я только недавно начал работать в издательстве, поэтому мы прежде не встречались, — звонко произнёс Вэй Усянь, стараясь казаться доброжелательным. Однако писатель молчал, полностью игнорируя его. Мало того, он продолжал смотреть на юношу в упор, словно хотел уничтожить своим взглядом. Вэй Усянь даже не знал, чем уже успел разозлить его. В горле странно пересохло, а ноги будто налились тяжестью. Прошло несколько секунд, а ни один из них не пошевелился. Казалось, что Лань Ванцзи никак не мог отвести взгляд, а Вэй Усянь двинуть даже рукой. Тишина становилась напряженной и звенящей, и впервые в жизни Вэй Ин даже не знал, как нарушить её. У него появилось очень странное ощущение, будто они давно знакомы и не виделись тысячу лет, а сейчас, когда наконец встретились, готовы броситься друг другу в объятья, но не могут даже шевельнуться, обуреваемые немыслимыми чувствами.       — Я отдам рукопись только Сычжую, — наконец-то бесстрастно проронил Лань Ванцзи и перевёл взгляд к ноутбуку, а Вэй Усяню показалось, словно его выпустили из железных тисков. Он снова мог двигаться и даже дышать.       — Но его не будет в городе ещё три дня, а наши сроки поджимают! — попытался спокойно объяснить ему Вэй Ин. — Поэтому нам нужно получить рукопись именно сегодня, — ощущая в себе смелость, он даже сделал шаг вперед, ближе к террасе. — От этого зависит моя жизнь и моя судьба — ведь если я не достану рукопись, меня просто выкинут на помойку, как щенка! — попытался разжалобить писателя он.       — Пф, — надменно выдохнул Лань Ванцзи. — Всё равно, — коротко бросил он, не сводя взгляда с экрана ноутбука и что-то печатая.       — Неужели. Что вы будете делать, когда моя изувеченная душа приползёт в ваш дом и будет мучить вас? — сузив глаза, продолжил стращать Вэй Усянь. — Я буду являться вам в кошмарах и просить рукопись каждую ночь!       — Не страшно, — снова отрезал автор, не придавая никакого значения распыляющемуся перед ним редактору.       — А может вы просто боитесь, что я что-то сотворю с вашим творением? — не унывая, продолжил Вэй Усянь и вдруг заметил, что пальцы писателя на мгновение замерли. — Украсть, перепродать, приписать себе? — предположил он, ощущая, что нащупал верное направление. — На самом деле, мне это не нужно, но если вы боитесь, достопочтенный Ханьгуан-цзюнь, что кто-то может присвоить ваш труд, вы могли бы просто отправить свой роман по электронной почте прямо в издательство, — пожал плечами редактор. — Сейчас это возможно сделать.       — Это ненадёжный канал связи, — по-военному ответил писатель. Теперь, когда Лань Ванцзи не съедал его глазами, Вэй Ин ещё раз рассмотрел его: на нём была кипенно-белая рубашка, застёгнутая прямо под горло, поверх неё — светло-серый жилет и светлые брюки в тон ему. А ещё он был в одних носках. Ноги действительно не шевелились в отличие от остального тела. Ощущая в себе странное чувство, Вэй Усянь не оставлял попыток добиться своей цели.       — Я… Мне очень нравятся ваши книги, — снова начал он, теперь заходя с другого конца и стараясь выглядеть очень искренне и душевно. — Я прочитал их все и хочу прочитать ещё. И я обещаю, что ничего не присвою себе. Тем более, Цзян Чэн знает, что я отправился к вам и должен приехать с рукописью.       — Нет, — писатель снова окатил парня леденящим взглядом. — Можешь убираться.       Вэй Усянь вздрогнул. От его тона и взгляда действительно хотелось бежать подальше. Но юноша не привык сдаваться и не мог уйти с пустыми руками. Мало того, чем сложнее была проблема, тем сильнее становился его интерес и азарт.       — Нет. Мне нужна рукопись. И я сделаю всё, чтобы заполучить её, даже самое немыслимое, — настаивал на своём редактор, выдерживая обжигающий холодный взгляд. Понимая, что этого парня просто так не запугать, Лань Ванцзи снова что-то напечатал в документе.       — А мне тишина, — не отрываясь от монитора, ответил писатель. Его голос так же был наполнен безразличием и презрением, но что-то мелькнуло ещё кроме этого. И к своему удивлению, Вэй Усянь понял, что это, хотя прежде никогда не мог точно уловить настроение других людей.       — Это ложь, — внезапно произнёс он, что Лань Ванцзи пришлось вновь перевести на него глаза. — Все ваши слова — ложь. Вы лжёте на каждом шагу, — набравшись смелости, говорил Вэй Усянь. — Вы ведь не из-за ненадёжности канала связи не отправляете рукопись по электронной почте: Вам просто хочется с кем-нибудь поговорить. Хотя бы раз в несколько месяцев… с живым человеком. Вы живёте здесь один. Совсем один и не видите людей. Вы совсем, как ваш сад — прежде красивый, но теперь заброшенный и одинокий… — у редактора даже перехватило дыхание. — За ним бы немного поухаживать — подстричь газон, оформить клумбы, придать форму кустарникам — и он бы вновь стал как прежде. Сад очень красивый… — совсем уж отчаявшись, закончил свою пламенную речь Вэй Усянь, сам удивляясь, как мог сказать что-то проникновенное. Обычно у него получались только глупые шутки и насмешки, он хотел сыграть роль простодушного дурачка, а вжился так, что начал говорить искренне. По мере монолога молодого редактора выражение лица и взгляд Лань Ванцзи сменился с холодной ярости на относительное спокойствие.       — Тебе… понравился этот сад? — неожиданно спросил писатель, выслушав всё до конца и дав Вэй Усяню отдышаться.       — Да, очень понравился, — парень кивнул, тяжело вздыхая. Автор снова внимательно посмотрел на молодого человека. Его глаза чуть сузились, будто он что-то выискивал в нём.       — Посмотри на меня, — в голосе Лань Ванцзи послышался приказ. Вэй Усянь поднял на него глаза и затаил дыхание.       — Как тебя зовут? — поинтересовался мужчина, не отводя от него взгляда.       — Вэй Усянь, — тот несколько раз моргнул от напряжения. — А близкие зовут меня Вэй Ин.       — Вэй Ин… — неспешно протянул тот, словно пробовал какой-то новый вкус. И снова замолчал. Его чистые глаза на мгновение будто чем-то заволокло, но он быстро прояснил свой взор.       — Так… Вы отдадите мне рукопись? — снова выпалил Вэй Усянь.       — Что ты можешь мне предложить за неё? — внезапно спросил писатель, и юноша невольно опешил.       — Предложить? — скептически изогнул брови Вэй Усянь. — Разве между вами и издательством не заключен договор?       — Я могу продать другому издательству, если они предложат больше, — спокойно проронил писатель.       — Разве дело в деньгах? — молодой редактор поджал губы. Цзян Чэн что-то говорил про неприступность и унижения. Что нужно ползать у писателя в ногах, чтобы вымолить рукопись. Вэй Ин призадумался, и у него в голове появилась сотня идей, причём одна бесстыднее другой. Сначала он подумал, что просто упадёт перед ним на колени, будет биться лбом об пол, вымаливая рукопись. Потом он представил, как подползёт к нему и станет заливаться слезами на его коленях. А потом он подумал, что раздвинет эти самые колени, оближет свои губы и…       «Нет, нет, нет! — Вэй Ин зажмурился и затряс головой. — Что за пошлятина в голову лезет? Даже если он безумно красивый, как я мог подумать о таком?» Разве подобные унижения нужны этому неприступному человеку? По глазам же видно, что он ненавидит подобное!       — Я бы… привёл в порядок ваш сад, — подумав немного, твёрдо заявил Вэй Ин. — Я уверен, что он бы лучше всего поднял вам настроение и вдохновил бы на новые повести, — оптимистично добавил он.       — Надо же, — тихо выдохнул Лань Ванцзи, так и не спуская с него глаз. — Такого мне ещё точно никто не предлагал, — он вздохнул, а потом вытащил из дисковода диск и сложил его в конверт. Затем молча протянул его парню и снова уставился в экран.       — Ох, благодарю, — довольно принимая конвертик, заулыбался Вэй Ин. Всё оказалось не так уж и сложно, даже выжимать слёзы и сопли из себя не пришлось. — А по поводу сада я не врал. Мне бы и правда хотелось помочь вам, потому что… — он запнулся, ощущая, что завёл свою фразу не туда и не знал, как теперь выкрутиться. В голове так и звучало продолжение «потому что вы не в состоянии этого сделать». Судя по тому, как взгляд Лань Ванцзи потемнел, а лицо посуровело, писатель тоже подумал об этом. Почти не разжимая губ, он проронил:       — Вон отсюда.       Щёки Вэй Усяня странно полыхнули, он ощутил стыд и до боли стиснул свои кулаки.       — Нет! Я не это имел в виду! — попытался объясниться парень, но было уже поздно.       — Вон. Ты получил, что хотел, — хладнокровно прогнал его писатель.       — Простите… — понимая, что всё испортил и уже ничего не исправить, Вэй Усянь ещё раз поклонился и выбежал из дома, ругая себя за то, что разозлил писателя. Ведь ему это больнее всего — ощущать свою ограниченность. А парень напомнил о ней. Ну зачем? Ведь всё так хорошо начало складываться…