III. Сезональность темных сил.
Сравнивая различные первоисточники, я обратил внимание на одну очень интересную особенность – темные силы Арды часто демонстрируют четкую сезонность: зимой их сила растет, а летом - ослабевает. Связано это в первую очередь, конечно же, с тем, что Мелькор, как падший «главный Вала Земли»[2]: «обладал он властью над холодом и огнем от вершин гор до раскаленных недр их» («he wielded cold and fire, from the tops of the mountains to the deep furnaces that are beneath them»)[3] Причем использованное в оригинале слово «wielded» оксфордский словарь характеризует по значению именно как «hold and use (a weapon or tool)»[4] - «использовать как оружие или средство». Также из «Сильмариллиона» мы знаем, что Мелькор был тем среди Валар, кто «измыслил неуемный ледяной холод» («hath bethought him of bitter cold immoderate»)[3]. Интересно то, что, судя по всему, эта связь с холодом очень часто использовалась в стратегических и военных целях, причем эльфы были осведомлены об этом. Проследить это можно по следующим цитатам. В предначальную эпоху в «Преображенных мифах» Мелькор вовсе прячется при наступлении лета. «Ненавидя Солнце, он пришел на Север, зимней ночью. Сначала Мелкор уходил при наступлении долгого летнего дня; но через некоторое время, вновь осмелев и желая себе постоянного укрытия, он начал постройку большой подземной крепости на дальнем Севере, позже названной Утумно (или Удун)». «And in his hatred of the Sun he came to the North at night in winter. At first he would depart when the long day of summer came; but after a time, becoming bolder again, and desiring a dwelling place of his own, he began the delving underground of his great fortress in the far North, which was afterwards named Utumno (or Udun)». [2] Следующим ярким примером является Дагор Браголлах. Нападение происходит не днем и не в межсезонье – а именно зимней ночью. Я думаю, несмотря на то, что, как говорится в Сильмариллионе, «ненависть в душе Моргота взяла верх над предусмотрительностью» («And it is said that his hate overcame his counsel»)[3], время было выбрано не случайно, поскольку в ту ночь также не было Тилиона в небесах. «И вот пришла зима, и настала ночь, темная и безлунная, и широкая равнина Ард-гален лежала в дымке под холодными звездами – от нолдорских крепостей на холмах до подножия Тангородрима». «There came a time of winter, when night was dark and without moon; and the wide plain of Ard-galen stretched dim beneath the cold stars, from the hill-forts of the Noldor to the feet of Thangorodrim». [3]. При этом упоминается, что «окончанием Битвы Внезапного Пламени считается приход весны, когда натиск Моргота стал ослабевать» («but the Battle of Sudden Flame is held to have ended with the coming of spring, when the onslaught of Morgoth grew less»).[3] Думаю, что связь со сменой сезонов здесь также самая прямая. Также мы встречаем упоминание, что «зимы в Белерианде становятся все суровее по мере того, как растет мощь Ангбанда» («the winters worsened in Beleriand as the power of Angband grew») [3]. Нападение Глаурунга на Нарготронд происходит тоже в момент роста сил Ангбанда – осенью. «А осенью того же года, выждав своего часа, Моргот бросил на народ Нарога огромное, давно подготавливаемое им воинство; сам урулоки Глаурунг пересек Анфауглит, и явился к северным долинам Сириона, и учинил там великий разор». «And in the autumn of the year, biding his hour, Morgoth loosed upon the people of Narog the great host that he had long prepared; and Glaurung the Úrulóki passed over Anfauglith, and came thence into the north vales of Sirion and there did great evil».[3] Исключением может считаться только нападение на Гондолин – как известно, оно случилось в праздник Врат Лета («great feast that they named the Gates of Summer»)[3], но подобное может легко объясняться тем, что Мелькор слишком хотел уничтожить Гондолин и не мог себе позволить ждать полгода. Но примечательно, что при этом для Нирнаэт Арноэдиад союзными армиями был выбран максимально «невыгодный» для Ангбанда сезон - «утром середины лета, трубы эльдар возвестили восход солнца» («on the morning of Midsummer, the trumpets of the Eldar greeted the rising of the sun»)[3]. Также примечательно, что связь с сезонностью сил демонстрировалась не только в первой эпохе – тысячи лет спустя правитель Лоссотов говорит Арведуи, что летом власть назгула-ангмарца ослабеет: «Но сейчас дыхание его мертвит, и длинна его холодная рука» («For in summer his power wanes; but now his breath is deadly, and his cold arm is long»)[5].IV. Слуги и соглядатаи темных сил.
Пытаясь охватить вопрос темной магии, я не мог обойтись без упоминания существ, которым и Мелькор-Моргот, и Майрон-Саурон обязаны большей частью своих успехов. Это все те безымянные соглядатаи и слуги, на которых мы то и дело натыкаемся в текстах. Я оставляю в стороне вопрос происхождения орков, поскольку он сам по себе заслуживает отдельного рассмотрения. 1. Существа-соглядатаи. Анализируя тексты, которые касаются первой эпохи, я заметил, что на практике те самые «шпионы Моргота» и не только – делятся на несколько типажей. В общем и целом мы можем найти прямое перечисление разных видов его слуг еще во втором варианте «Лэ о Детях Хурина»: «Не помогли ни доглядчики, ни злые духи, ни мудрость безмерная Морготу сведать, где укрытье обрел народ гномов». «Nor spies sped him, nor spirits of evil, nor his wealth of wisdom to win him tidings, whither the nation of the Gnomes was gone». [12] В сухом остатке у нас остаются просто «spies» и «злые духи». Очевидно, майар – и все остальные. - Майар Судя по всему, майар использовались в двух случаях – когда требовалось запугать кого-то, либо поймать – и когда требовалось принять чужое обличье. Первый случай встречается еще в предначальную эпоху. «Ужасные создания начали охотиться вдоль границ эльфийских владений, и многие из Квэнди без вести пропадали во тьме. Многое из этих кошмаров могло быть фантомами и иллюзиями, но некоторые, вне всякого сомнения, были формами, принятыми слугами Мелкора, унижающими и оскорбляющими формы Детей»[3] Наиболее ярким примером работы кого-то из майар Мелькора является раскол, возникший во времена Долгого Мира на совете эдайн, когда дом Беора ушел в Дортонион, часть людей расселилась в Хитлуме, а часть боялась эльфов и не хотела иметь с ними общих дел. На этом совете, убеждая людей оставить эльфов в покое, «поднялся некто, кого все приняли за Амлаха, сына Имлаха, и слова его звенели яростью, и дрогнули сердца внимавших ему»[3]. Но после совета «вновь объявился среди них Амлах и отрицал, что присутствовал на совете или говорил подобные слова; и людей охватили сомнение и тревога»[3]. - Животные Кроме майар, шпионами служили также животные. О битве Последнего Союза можно найти следующее упоминание: «Все живое разделилось в тот день, всякие твари, даже звери и птицы, оказались в разных лагерях». [3] Очевидно, это подтверждает то, что Саурон также сманивал себе на службу зверей. Наиболее полное перечисление тех, кого использовал Мелькор, можно найти в «Падении Гондолина». В целом мы получаем список из змей, волков, псов, ласок (вероятно, к ним же могут быть отнесены хорьки или куницы), сов и соколов. «были там змеи, что ползают везде и могут обыскать все щелки, от глубочайших пропастей до высочайших пиков, и слышат любой шорох, что пробежал в траве или прошелестел в скалах; были там и волки, и алчные псы, и огромные кровожадные ласки, чей нос способен учуять даже в воде след многомесячной давности, чьи глаза способны отыскать на гальке следы даже век спустя; явились к нему совы и соколы, что своим зорким взглядом днем и ночью могут углядеть самую малую пичужку во всех лесах на свете, любую мышку-полевку или крысу, что прячется где-то на краю земли. Всех их созвал он в свои Железные Чертоги, и явились они во множестве». «snakes that could go everywhither and search all crannies or the deepest pits or the highest peaks, listen to every whisper that ran in the grass or echoed in the hills; wolves there were and ravening dogs and great weasels full of the thirst of blood whose nostrils could take scent moons old through running water, or whose eyes find among shingle footsteps that had passed a lifetime since; owls came and falcons whose keen glance might descry by day or night the fluttering of small birds in all the woods of the world, and the movement of every mouse or vole or rat that crept or dwelt throughout the Earth. All these he summoned to his Hall of Iron, and they came in multitudes».[14] Кроме этого, в Лэ о Лэйтиан можно найти упоминание о летучих мышах и птицах-падальщиках – и, возможно, воронах. «Они пронесли через этот простор Черные флаги; где зяблики пели, Где арфы прекрасные дивно звенели, Вороны тьмою кружили лишь ныне» «had gleamed amid the grass they bore their banners black, where finch had sung and harpers silver harps had wrung now dark the ravens wheeled and cried»[8] «Как призраки, совы летят из дверей, И стаи нечистых летучих мышей» «Like ghosts the owls were flying seen hooting in the dawn, and bats unclean»[8] «Скалы поднялися по сторонам, Стервятники с криком уселися там»; «Ever the sheer cliffs rose beside, where birds of carrion wheeled and cried,»[8] О последнем отрывке стоит упомянуть, что стервятник как мы его знаем – это скорее «vulture», а употребленное в оригинале «birds of carrion» - это просто собирательное название для падальщиков, к которым технически, кроме них, могут относиться кондоры, грифы, сипы и ястребы-бородачи. - Люди и сломленные рабы Во многом о сломленных пленниках шла речь в разделе, где мы говорили о способности Мелькора влиять на чужие разумы – таких шпионов или слуг тоже нельзя сбрасывать со счетов. В случае с людьми (такими, как Улфанг), очевидно, в ход шли хитрые договоренности, в случае с рабами ситуация тоже достаточно ясна. «Но более всего нолдор опасались предательства со стороны своих же собратьев, побывавших рабами в Ангбанде, ибо многих Моргот сделал орудием своих злобных замыслов: притворившись, будто возвращает пленникам свободу, он отсылал их прочь – но подменив их волю своею, и со временем несчастные вновь возвращались к нему». [3] 2. Созданные существа. В вопросе о созданных существах я остановлюсь на волколаках – поскольку фигурируют они в текстах достаточно часто. В основном о них повторяется одна и та же идея – есть просто волки, а есть существа, в которых каким-то образом вложены или в которых развиты «злые духи». Подтверждением этого, к примеру, является то, что волколак, который убил Финрода в подземельях Тол-ин-Гаурхота, был говорящий. «Быть может, еще я успею узнать, Каким вы путем собирались шагать. Голоден волк, и пора приступать; Смерти уж Берену незачем ждать.» «Perchance, the errand I shall know, ere all is done, that ye did go. The wolf is hungry, the hour is nigh; no more need Beren wait to die.';». [8] В дальнейшем мы встречаем повторное упоминание, что Саурон-Майрон создавал волколаков именно вкладывая в них духов или души. Вполне вероятно, что его некромантия была связана именно с этим – создание из мертвых душ волков. О некромантии будет сказано в последнем фрагменте этого обзора магии, но чудовища с Острова Волколаков в оригинальном тексте характеризуются как «misbegotten or spell-wronged». «Вечно под властью безмерной своей, Полчища духов держал чародей, И верным он войском себя окружил, Он чарами души в чудовищ вложил, Была для них воля его словно дар: Волколаки свирепые с Острова Чар». «In glamoury that necromancer held his hosts of phantoms and of wandering ghosts, of misbegotten or spell-wronged monsters that about him thronged, working his bidding dark and vile: the werewolves of the Wizard's Isle». [8] Практически ту же ситуацию мы видим в случае с Кархаротом – он тоже из породы духов, «одетых плотью и шкурой волков», в которых «демонов жуткие души ютились («that in wolvish form and flesh were clad, but demon spirits dire did hold»)[8]. При этом неверно истолковывать фразу «the ghastly tribe of Draugluin» как то, что Драуглин был именно предком Кархарота, поскольку слово «tribe», насколько я понял, обозначает именно этнос, народ и другой сходный спектр значений [4]. К слову, Кархарот у врат Ангбанда «sleepless waits»[8] - то есть, ему не нужно спать. Более интересен момент о вложении в Кархарота силы Мелькора – судя по тому, что мы видели раньше, для этого вполне могло хватить не только чар, но и того, что Мелькор никого к нему не подпускал, кормил его с рук и учил самостоятельно. Кархарот долгое время лежал возле трона и его больше никто не касался. «Он выбрал волчонка из них одного; Своею рукою вскормил он его Эльфов телами, телами Людей, Чтоб в логове вырос своем поскорей, И, ставши огромным, он после лежал Под Моргота троном и громко дышал, Ни Балрог, ни Орк не касались его Пиры он держал для себя одного, Много добычи он разной видал, Плоть разрывал он и кости глодал. На него там заклятье наложено было, То горе великое, адская сила». «From these a whelp he chose and fed with his own hand on bodies dead, on fairest flesh of Elves and Men, 'till huge he grew and in his den no more could creep, but by the chair of Morgoth's self would lie and glare, nor suffer Balrog, Orc, nor beast to touch him. Many a ghastly feast he held beneath that awful throne, rending flesh and gnawing bone. There deep enchantment on him fell, the anguish and the power of hell»[8] Подводя итог всему сказанному, можно сделать вывод, что волколаки, скорее всего, являются подобием помеси волков и слабых майар – они умеют говорить и обладают определенным интеллектом, но при этом, судя по всему, не размножаются, как обыкновенные живые существа.