I have an evil eye,
I see your soul,
Your wear it on your face,
It's what evokes you to...
Franz Ferdinand – Evil Eye
***
Бейонд Бëздей был болен, и его болезнь называлась "глаза бога смерти". Он видел имена и цифры над головами людей с рождения, в том числе и тогда, когда ещё не умел читать и считать. Он научился этому быстрее всех в своём классе, чтобы понять, что это такое. Он осознал, что считает цифры над головами людей совсем не так, как обычные числа. Бейонда Бëздея считали странным, пока он просто отмечал, что отличается от других. Правда, в то время никто не звал его этим именем, да и он сам, глядя в зеркало, видел совсем другие слова. Иногда он мог часами сидеть, склонив голову набок, и рассматривать своё лицо в красноватом свете мистических букв. Это пугало других детей, как и то, что он откуда-то знал их имена до того, как слышал их. Бейонд Бëздей рано научился скрывать свои тайны. К сожалению, он успел рассказать об именах и числах родителям. Сначала они посчитали его слова шуткой, но в итоге всё закончилось парой часов в кабинете школьного психолога. Мальчику быстро стало тошно от вопросов, и он начал всё отрицать. Бейонд Бëздей скоро привык ко вкусу лжи. Если с именами всё было понятно, то цифры по-прежнему не давали ему покоя. Он записывал их изначальными и посчитанными на полях тетради, складывал, вычитал, умножал и делил, искал ассоциации, но ничего не помогало – он всё ещё не понимал, как эти красные строчки цифр связаны с людьми. Он заметил, что числа меняются каждый день, но это никак не помогало понять. Бейонд Бëздей стал лучшим в классе по математике в первые годы учёбы и всё время хотел чего-то большего. Ему казалось, вон там, за тем параграфом теории, обязательно найдётся то самое правило, которое всё объяснит. Но ничего подобного в учебниках не было. Прошло несколько лет с того, как Бейонд Бëздей задался вопросом о цифрах, когда ответ был найден. Он оказался прост и страшен. В один из будних дней отец мальчика как обычно пожелал ему удачного дня. Цифры над его головой после подсчёта стали совсем небольшими. Мальчик не придал этому значения – он и раньше видел на улице людей с короткими числами. А где-то в середине дня в школу позвонила мама и глухим голосом попросила отпустить его домой. Мальчик насторожился – ему раньше не позволяли пропускать занятия, – но без вопросов послушался и покинул школу. Дома он кинул куртку и сумку в прихожей и побежал на кухню за печеньем – мамы не оказалось дома, и можно было не опасаться нагоняя. Но печенье осталось нетронутым. Потому что Бейонд Бëздей увидел то, чего не должно было быть. По всей квартире стояли на полках и висели на стенах фотографии их семьи. "Папа-мама-Би", – говорил о них мальчик. Его имя начиналось на В и тогда. Над каждым лицом на фотографии тоже висели имена и цифры. Кроме, конечно, его собственного лица, над которым цифр не было. Мальчик не раз думал, что с ним не так, если эта строчка над ним не появлялась. Но теперь что-то не так было со всеми фотографиями. Потому что красные надписи над головой его отца пропали совсем. Би схватил ближайшую фотографию, поднёс очень близко к глазам, потом наоборот отодвинул подальше. Склонил голову на бок сначала в одну сторону, потом в другую. Ничего не изменилось. Лёгкий страх пробежал по его лицу. Неужели он теряет способность? Неужели он скоро перестанет видеть числа, так и не узнав, что они значат?.. Он обежал все комнаты, осмотрел все фотографии, но имени и цифр отца так и не увидел. Есть после такого расхотелось, и на кухню Би не вернулся. К счастью или к сожалению, мама скоро вернулась, не дав мальчику сойти с ума от ложных страхов, но принеся с собой ужасные новости. Его отца убили в бандитской разборке сегодня утром. Страх за секунду превратился в ужас, а затем в понимание. Цифры не были кодом к людям, не были их номером или чем-то подобным. Это всего лишь время, оставшееся до их смерти. Конечно, он плакал, как же иначе. Би любил отца, как любит родителей любой вполне счастливый ребёнок. Он потратил на слёзы всю ночь, одновременно дрожа от ужаса долгожданного открытия. Утром Би решил, что с него хватит и слёз, и страха. Было невыносимо чувствовать себя таким разбитым. Он убрал все фотографии из своей комнаты и до похорон почти не выходил из неё. Би не хотел видеть других людей и боялся чисел, которые мог увидеть. Но, конечно, в поле зрения попали мамины цифры. Би на автомате посчитал их тем самым странным способом, которым считал их с рождения. Бейонд Бëздей понял, что скоро останется совсем один. В тот же день он впервые разбил зеркало в своей комнате. Кое-как забинтовав руки тряпками, для чего пришлось разорвать первую попавшуюся футболку, Би надел костюм и ушёл провожать отца в последний путь. До смерти матери оставалось меньше года. Нельзя сказать, что Би ничего не пытался изменить. Он пытался. Предлагал маме остаться в тот день дома или хотя бы добираться до работы и обратно не в одиночестве. Хотел даже приехать встретить её у работы и вернуться домой вместе, но в школе устроили беседу с классом, и он, конечно, не успел. О железнодорожной катастрофе говорили в новостях. Перечисляли имена погибших. На имени мамы ему хотелось зажать уши. Хотелось лишиться слуха, только бы не знать, не помнить, не верить, что у него не получилось. Что он проиграл. Фотографии погасли – на них осталось только его имя. Он собрал их все в большой мешок и отнес к мусорному ящику. Его всё равно забирали на следующий день, но Би ни минуты больше не хотел видеть эти фото. В этот раз он перебил вообще все зеркала, которые нашёл в доме.***
Дети в приюте были жестоки, что ни капли не удивило его. Забитый мальчик лет десяти, с которым Би делил комнату, не почуял в нём угрозу и, видимо, поэтому рассказал о местных хулиганах. Би не собирался ни с кем знакомиться, но информация была не лишней – по правде говоря, что угодно было лучше, чем думать о своём провале. – Они запирают новеньких в туалетах, – полушепотом бормотал новый знакомый – прочитав символы над его головой, Би узнал, что его зовут Ник Олсби и что жить ему осталось лет двадцать. – Иногда даже головы их суют в унитаз и воду спускают. И ещё некоторых отдают ребятам из старших классов, и тогда надо делать всё, что они скажут. Всё это не казалось новым – в школе, где учился Би, тоже были такие дети. Он невольно вздохнул – никакой фантазии. Будь в его подчинении пусть маленькая, но группа людей, он бы... Ну, конкретного Би пока ничего не придумал, но точно не стал бы просто так мучить слабых одноклассников. Эксперименты должны быть хоть немного интересными. Его самого не мучили в школе никогда, просто старались держаться подальше. Би надеялся, что и на новом месте дуракам с каплей власти хватит ума не лезть его мир бесконечных размышлений, но им не хватило. Он мог бы ждать от себя хоть каких-то эмоций – страха, злости, напряжения – но не почувствовал ничего, когда встретился с ними. Числа над головами хулиганов были ничтожно малы, и это знание словно возвышало Би над ними, убирало из восприятия всякое чувство опасности. Когда кулак полетел в него, ничего не стоило отскочить в сторону, хотя голова так дёрнулась, что Би прикусил щëку. Рот наполнился вкусом крови, и это словно помогло ему сосредоточиться – ни один удар не достиг цели. Би всегда был ловким и, к тому же, умел быстро бегать. Кулаками его больше не беспокоили, перейдя на словесную атаку. Би старался поменьше разговаривать, как и всегда, и местные дети словно посходили с ума, пытаясь выдавить из новенького хоть одно лишнее слово, хоть какую-то живую эмоцию. Ник разболтал кому-то, что Би спит под кроватью и моет перед этим пол – и прочие сироты смеялись. И когда не удавалось справиться с волосами, смеялись, и когда он говорил какое-то "умное" слово, тоже. Би ни на что не реагировал. Удивительно, но на поверхность не тащило ничего. Привычка спать под кроватью завелась у него с детства – тогда он пытался спрятаться от своих страхов, но теперь страх исчез, и никакие ритуалы его не возвращали. Большую часть времени ему было не до волос, а редкие слова он узнавал из книг, в которые нырял с головой, пытаясь отвлечься – это всё тоже было старыми привычками, которые не могли при всём желании вернуть ему прошлое. Завелось и кое-что новое – теперь он складывал обычные числа, не красные, все, что попадались на пути, пока не выводил одну нужную ему цифру. Это помогало прийти в себя, когда становилось особенно пусто и странно, когда Би слишком сильно отрывался от места и времени, в котором находился. Но это всё ещё не помогало выйти из оцепенения и отпустить неудачу. Сдвинула дело с мёртвой точки, как ни странно, смерть тех хулиганов, которым не удалось побить его. Она стала удивительно банальной – троица угнала чью-то машину и на ней разбилась – но словно током ударила по нему, заставив наконец проснуться. "Я могу предсказывать смерть, – билось в его голове. – Я знаю не только чужие имена, но и будущее тех, кто их носит. Они все в конце концов умрут, и неважно, сколько лет им отмерено, сто лет или один день – числа над головами есть у всех. Кроме меня... Значит ли это, что я буду жить вечно? Или моё число такое длинное, что над головой не умещается? Или моё время может прийти в любой момент, в отличие от остальных?" Его беспокоила ещё куча других вопросов. Есть ли другие такие же видящие смерть? (Было бы неприятно – Би привык считать себя уникальным). Может быть, он сам не человек? (Слишком уж очеловеченное существо, но мысль интересная). Могут ли его родители не быть его родителями, иначе откуда это зрение взялось? (Это бы упростило тоску по прошлому, но всё равно о нём лучше не думать). А можно ли изменить числа над головой, заставить человека умереть в другое время? (Слишком мало данных, надо попробовать еще). Надо попробовать ещё. Провести эксперимент. Настоящий, интересный эксперимент, напрямую завязанный на смысле его существования. Это зрение не просто так, и Би попытается выяснить о нём как можно больше. Новая задача заставила его начать общаться с людьми. Сделав вид, что он снял броню, Би наконец активно заговорил, показывая детям эмоции, которых они от него ждали. Его удивило, как много ребят теперь хотели подружиться с ним, но он тут же сообразил – Би ведь умный, с ним выгодно дружить, с учёбой всегда поможет. Для этих жалких дураков нет ничего важнее учебы. Нужная цель нашлась довольно быстро – Эмили Катчер оставалось совсем немного. "Попробовать убить её раньше времени?" – подумал Би, но тут же отогнал эту мысль прочь – убить он вряд ли сможет, это страшно. Да и скрыть своё преступление не получится, его тут же отправят в колонию, а уж там ему точно не место. Другой вариант состоял в том, чтобы попробовать её спасти, отложить смерть на какое-то время. С девочками Би разговаривал не так часто, но он не сомневался, что это будет нетрудно. Ему нужно всего лишь увести её от опасного места. Однако Эмили оказалась упрямой и не хотела покидать своих подруг, да и доверия к странному мальчику она не испытывала. Тогда Би плюнул на всё, схватил её за руку и с силою потащил прочь. Вот тогда и рухнула стена старого корпуса. Подруги среагировали быстро и выбежали из зоны поражения, но теперь внушительный кусок стены нëсся прямо на Эмили. Та замерла в ступоре, как будто увидела смерть прямо перед собой. Би, мысленно ругнувшись, как мог сильно оттолкнул её прочь и сам почти выпрыгнул из-под обломков. В паре шагов оказался открытый люк. Эмили рухнула туда, сломав шею и все конечности. Визг остальных девочек ещё долго оставался у Би в ушах. У него снова не получилось – но на этот раз неудача не сломала его. Это же эксперимент, и любой его результат значим. А этот результат превосходит ожидание – если попытаешься помешать судьбе, человек всё равно умрёт. Числа над головой непоколебимы. А ещё он убил человека. Случайно, но всё же Би толкнул девочку в объятия смерти. Убийство оказалось не таким страшным, как он думал. Эмили не приходила к нему во сне, и совесть его тоже не грызла. Одни визги, девичьи визги отдавались в ушах эхом, но не приносили ничего, кроме раздражения. Он не просто может читать чужие имена и предсказывать время смерти. Он может убивать.