What do you want from me? Why don't you run from me?
What are you wondering? What do you know?
Why aren't you scared of me? Why do you care for me?
When we all fall asleep, where do we go?
billie eilish – bury a friend
***
А было двенадцать, когда её выбрали. Би никак не мог запомнить, как её зовут – постоянно приходилось поднимать глаза чуть выше её лица. Хрупкая девочка с длинными тëмными волосами жила на том же этаже, в комнате напротив, и каждое утро прибегала его разбудить. Он не мог припомнить, как они познакомились и почему стали приятелями, если можно так назвать людей, которые не испытывают друг к другу тёплых чувств, но почему-то остаются одной командой. В Доме Вамми говорили, что они противоположности, которые дополняют друг друга.***
– Почему тебя взяли сюда? – не глядя на него, говорит она. Би наклоняет голову вправо и мельком цепляется взглядом за имя над её головой, прежде чем ответить. – Задачки решил, которые предложили. Взрослые в один голос твердили, какой я умный, как будто мечтали избавиться. А тебя каким ветром занесло в местную страну чудес? А смеётся, продолжая складывать оригами. Книжка с инструкцией лежит прямо перед ней. В одной из старых кладовых они с Би нашли ещё мангу, маленький телевизор, магнитофон и кассеты с аниме. По четвергам договорились устраивать киносеансы. Эта странная дружба только зарождалась, но А как будто уже привыкла к необычному мальчику рядом с собой, в то время как Би всё настороженно к ней приглядывался. Хоть ей и нравятся его шутки и саркастичный тон, его её смех раздражает, и Би делает себе мысленную пометку шутить пореже. – Тоже задачки, – кивает А. – Похоже, они предлагают их всем. Я думала, хоть к кому-нибудь приехали потому, что наслышаны о его интеллекте. Ты вот вполне похож на гения. Би широко усмехается левым уголком губ. От неё почему-то приятно это слышать. Гораздо приятнее, чем от нудных взрослых. – Эй, не улыбайся так. Клык видно. – Что, страшно? – Нет, нет, не то, – крутит головой А, и длинные волосы колышутся, как трава на ветру. – Я не боюсь, просто непривычно, наверное. Прости, не хотела обидеть. – Меня это не обижает, – честно говорит Би. Он знает, что люди привыкли без задней мысли говорить вслух, когда им что-то не нравится. Сам он всегда делал это целенаправленно. Тонкими бледными руками, как будто сделанными из фарфора, А поднимает бумажного журавлика, подставляя его солнечным лучам. В комнату проникает утренний свет, и становится видно, что журавль жёлтый. – У него желтуха? – с интересом спрашивает Би, вновь наклоняя голову. – Ой, да ну тебя. Всегда такие моменты портишь. Журавлик прячется в кармане потёртого платья.***
Почти каждое утро её лицо с неприятно доброй улыбкой было первым, что видел перед собой Би. Мальчикам к девочкам ходить запрещалось, но вот наоборот правило почему-то не работало – по крайней мере, до наступления отбоя. А уж кто запретит умнейшей девчонке Дома Вамми будить по утрам одноклассника для новых свершений в мире учёбы. Даже когда он по обыкновению прятался от всех под кроватью, она умудрялась его достать. И ему вскоре стало странно прятаться. Они соперники, и так он словно боится её. А он совсем не боится. Да, Би тоже выбрали. Как он узнал, Дом Вамми сейчас существовал ради великой цели – найти достойную замену лучшему детективу в мире по имени L. Только услышав об этом, Би пришёл в восторг – кто из живых ходит ближе к смерти, чем детектив, ловящий убийц? И кто чаще всех заставал её, если не самый успешный из детективов, чьей ареной для рабочих действий был весь мир? Би жаждал поговорить с L как с равным себе, и ему льстила мысль о своем маленьком превосходстве – видеть смерть так часто, как видишь лица людей, а не только когда их наконец убивают. Но поговорить с L было невозможно, поскольку он никогда не приезжал в Дом Вамми. Он катался по миру, вечно занятый очередным делом, и ум его занимали лишь загадки, оставленные убийцами. Для одарённых детей, даже для тех, кого другие взрослые назвали его преемником, у него не было места ни в планах, ни в мыслях. Когда Би спросил у А, не кажется ли ей это несправедливым, она пожала плечами. Ей очень хотелось быть первой по оценкам в классе, ей тоже нравилось чувство превосходства над прочими, но об обязанностях преемника, которые, как оказалось, возлагались на самых лучших, она сначала не задумывалась. Только после пары вдохновенных речей директора – Роджера, он всегда просил звать его Роджером – А всё же заинтересовалась данной им миссией. Теперь, разбудив его, она противно смеялась: "Дело L зовёт нас!" Всегда именно дело, но никогда он сам. Наверное, она видела в загадочной фигуре всемирного детектива только лишь его звание. Совсем как Би видел в А только цифры над головой. Он знал, что она умрет до того, как покинет приют, и глядя на неё, всё пытался угадать – как это случится? Она чем-то больна? Будет несчастный случай? Убийца проникнет в приют извне? Еë убьет кто-то из ребят?.. "Может быть, – думал Би с нехорошей усмешкой, – я сам её убью". Такие мысли приходили на ум каждый раз, стоило ему смотреть на человека дольше минуты, но здесь это ощущалось иначе. Он не любил многое из того, что она делала, но всё-таки А была своей. Преемницей L. Соперницей. Подругой по несчастью. Девочкой, с которой он оказался в одной лодке.***
А и В внимательно изучили доступные дела L, чтобы понять, что от них требуется. В список необходимого точно входили высокий интеллект, умение быстро разгадывать загадки, работа с крупным объемом информации, мобильность, скрытность, а также – самое главное – никаких ошибок. Можно спустить какой-то этап расследования, но только в том случае, если в конце преступник будет пойман, а загадка разгадана. А сосредоточилась на этом, чётко выполняла все инструкции и в результате щёлкала задачки как орешки. Учителя хвалили её за скорость, а потому ставили на первую строчку пьедестала. Би не возражал быть вторым – гонка за ответами его не очень интересовала. Более того, он знал, что А на самом деле не нравится решать задачи, но она всё ещё отчаянно хочет на вершину, а потому помалкивает и делает, что велят. Плачет через день от нагрузки и страха сорваться, но продолжает в том же духе. Будь послушна, и ты заслужишь одобрение. Больше послушания – больше одобрения, а оно ведь так похоже на любовь. Всем сиротам не хватало тепла, но стремиться к нему таким способом Би не хотелось. Он вообще был не уверен в своих желаниях на этот счёт, даже думать об этом было странно. Зато его желания сходились на другом чувстве – любопытстве. В каждом деле L он старался выяснить максимум информации. Каждый шаг детектива словно был высечен в его мозгу – таким образом Би здорово натренировал память. Удивительно, но учителям его активность нравилась гораздо меньше. Он задавал вопросы, и они казались взрослым неуместными. Как выглядит L, какой образ жизни ведёт? Что думал L о преступнике, относится ли он к своему делу как к охоте или бездушной головоломке? Как погибала жертва, в подробностях? Какие области знания L недоступны, есть ли у него вообще слабые стороны? Неужели он действительно никогда не ошибался? Ответов не последовало, и вскоре Би перестал задавать вопросы, но продолжал крутить их в голове, как кубик Рубика, который никак не складывается. Кто такой этот L, действительно ли он равен ему? Или люди возвели на трон того, кто этого трона не стоит? Би ни секунды не сомневался, что может решить всё, что подбросит ему Дом Вамми, но достаточно ли этого для того, чтобы тягаться с L? Успокаивало только одно – у Би есть знание, которое в любом случае ставит его выше любого человека, даже такого детектива, как L. L, L. L. За очень короткое время он занял все его мысли. Би начал замечать, как учителя и старшие дети, которые застали великого детектива в Доме Вамми, пробалтываются. То один обронит, что у гения чёрные лохматые волосы, то другая вспомнит тёмные круги под серыми глазами, то третий скажет: "Не горбись, ты же не всемирный детектив". Крупицы информации летели к нему, как железо к магниту, и медленно, очень медленно собирались в единую массу знания. Один только Роджер, пожалуй, был доволен вторым преемником. Он не очень любил детей, судя по всему, но к Би подошёл как-то раз лично и с удовольствием произнес: "Ты мне всë время его напоминаешь, ты так похож на него". И Би ликовал в душе, услышав эти слова. Он действительно стал копировать те крупицы из жизни L, которые были ему доступны – носил футболки с длинными рукавами, лохматил волосы, сутулился, ел сладкое – но разошëлся в полную силу только после той фразы. И радовался, потому что это всё хорошо вписалось в его жизнь. Би словно губка впитал в себя все, что приближало его к L, и всё же не переставал помнить – "Я выше. Я сильнее. Я знаю больше. Я лучше".***
– Что же ты хочешь от него? – спрашивает А, наклоняя голову в полёте. Летом они вдвоём часто ходили на холм с качелями – вернее, Би уходил туда от остальных, а A шла за ним следом. Тот день не был исключением. Ей, в отличие от В, сам L не сильно интересен – это ориентир, но ей нужно догнать его результат, а не скопировать его целиком. Она вообще не видит смысла в копии, но Роджер с ней явно не согласен. – Я хочу узнать о нём как можно больше, вырвать из него все мысли и чувства, достать все доступные воспоминания, выпить всю информацию, опустошить эту черепную коробку до самого дна, – хищно отзывается Би, хрустнув шеей. Он никому больше не говорил об этом, но ей можно. С А он был предельно откровенен, как с личным дневником, который всё равно однажды отправится в печь. Хотя даже ей он не рассказал своём необычном зрении. А пугают его слова, он знает это, на подсознательном уровне чувствует, но она никак на них не реагирует. Рядом с Би лучше быстро учиться скрывать свои чувства, иначе вечные эксперименты над нервами обеспечены – это знали все близкие к нему классы. Только если прочие ученики избегали его уже после пары экспериментов, то она почему-то продолжала сидеть рядом. Би не понимал этого упорства, но поводов возражать так и не нашёл. А на миг останавливает полёт качелей с противным скрипом и говорит: – Но когда ты всё выпьешь, когда не останется никакой новой информации, что ты будешь делать дальше? И Би понимает, что она его поймала. Он пока не видел себя дальше этой цели. – Я ещё не решил, – честно признается он недовольным тоном. – Было бы неплохо так сблизиться с ним, как только возможно. Она смеётся, и это кажется таким унизительным, что руки сами сжимаются в кулаки. – Нам никто не позволит, – наконец говорит она. – Мы должны лишь заменить его, когда будет нужно. – Тогда я просто буду лучше, чем он, – пожимает плечами Би. Она лишь качает головой: – Он уничтожит тебя, Би. Не надо. – Да, я буду лучше! – неожиданно злится он. – И уж точно лучше тебя! А резко встаёт с качелей и без слов покидает его. Би знает, что она опять будет плакать, но не идёт за ней, не подумав извиниться. Его раздражает то, как она плачет, не меньше, чем то, как она улыбается. К тому же он уверен, что позже A вернётся к нему. Иногда Би интересно, какой его поступок, какое слово всë-таки переступит черту, отвернëт её прочь навсегда. Но ставить такой эксперимент ему, пожалуй, не хочется. И всё-таки её слова задевают его. "Что ты будешь делать дальше?" Он не знает. Би абсолютно не представляет, какая может быть жизнь после того, как он сможет дотянуться до L. Он не знает пока, что жизни после этого у него не будет.***
Когда это началось, когда всё пошло не так? Когда из девочки, так любившей смеяться и раздражать его этим, А превратилась в бледную тень самой себя? Никто не мог сказать точно. Гордость школы с большими планами не в один миг превращается в сломленное существо без цели в жизни, но Би каким-то образом не заметил процесс превращения, пусть и проводил с ней больше времени, чем другие. Его допрашивали учителя, к нему приставали одноклассники, даже Роджер вызвал в свой кабинет, когда всё случилось. Би устало пересказывал одно и то же – был еë шестнадцатый день рождения, и он впервые заметил, как она исхудала, какие синяки появились под глазами, посмеялся, что она теперь больше похожа на L. Она казалась счастливой, как будто очнулась от сна, долгого утомительного сна, где она почему-то первый преемник лучшего детектива в мире, где она играет роль, которую не выбирала, и теперь она просто девочка, которая проводит время с другом. Он шутил, не переставая, просил поднять руки к солнцу, чтобы убедиться, что они не стеклянные, что лучи не пройдут сквозь них. – Всё это глупости, такие глупости, ничего обидного, – крутил головой Би. – Дело в чëм-то другом, она... "Её время просто закончилось", – думал он и не мог сказать это вслух. Он даже не заметил, как перестал смотреть ей в лицо и читать имя. Считать цифры. Не заметил, как забыл, что ей так мало осталось. – Би, никто не винит тебя в случившемся, – спокойно произнёс Роджер. – Мы просто пытаемся выяснить, что произошло. Мне жаль, но, возможно, с тобой побеседует полиция. Ты один из последних, кто видел её. Би кивнул и больше ничего не произносил ещё пару дней. Полиция к нему так и не подошла – вынесла заключение о самоубийстве и уехала. Дело предпочли замять, не разбираясь. По дому Вамми ходили слухи, что А перестала справляться с ролью первого преемника, что её ум вундеркинда начал сдавать, и задачи перестали ей даваться, потому она и решила покинуть этот мир. Би лишь зло хмурился, когда слышал это. Она справлялась, до последнего справлялась, её оценки так и оставались лучшими во всём приюте. Ей просто не хотелось этого, но она могла бы справиться с чем угодно. Потому и тогда, и несколько лет спустя, когда никого это больше не беспокоило, его мучил вопрос "Зачем? Зачем она это сделала?" Да, её не привлекало быть такой, как L – но почему нельзя было дождаться совершеннолетия и сделать всё по-своему? Он искал и находил множество вариантов выхода, и винил её за то, что ушла так, и винил себя за то, что так много думает об этом. Ведь ни разу Би даже не предполагал, что она сама убьёт себя. Он готов был вернуться в тот день и задушить её своими руками, лишь бы только не было так. Не было настолько не всё равно. Потрясение жило в его голове ещё много дней, но винить А во всём оказалось не очень приятно – нельзя было ничего сделать с ней в ответ. И тогда его мысли наконец вернулись к тому, кто занимал их долгие годы до инцидента – к L. Вот он, всемирный хитрец, своим существованием поставивший их с А на колени, необходимостью найти ему замену заковавший их в цепи, посадивший их в тюрьму под названием Дом Вамми. Так к безграничной жажде изучить и скопировать кумира добавилось желание его превзойти – так к любви прикипела ненависть.