Choose: Family or Love?

Кайон правда думал, что закончится всё не так плохо… Когда Рани предложила ему завоевать другие земли в первый раз, Кайон поверил ей при том аргументе, что это ради безопасности Прайда от засухи. Когда Рани предложила ему это во второй раз, он через пару минут согласился, опять-таки из-за безопасности Прайда от нападения. Когда Рани уже не спросила, а поставила его перед фактом о завоевании ещё одних земель, Кайон впервые подумал, что тут что-то не так, но сразу откинул эту мысль. Просто повиновался затее жены. Как оказалось, очень даже зря… Каждый раз он таил скупую надежду на то, что в конце концов Рани остановится на завоеваниях, потому как уже по счёту десять-одиннадцать Прайдов приклонились к её лапам. Но она, похоже, и не собиралась останавливаться, приобретая всё новые земли себе. Кайон только вздыхал да губу покусывал от безысходности в такой ситуации, потому что совершенно не знал, что ему делать; кроме темы о завоеваниях Рани с ним практически ни о чём не говорила, и даже слушать не желала (сразу перебивала и возвращалась на свою любимую тему), когда он снова пытался её безуспешно переубедить. А затем ситуация дошла до глобальной степени, когда Рани снова затронула тему о своём любиминейшем (и таком уже ненавистном Кайону слове) «завоевании» и привела его и свою армию прямо к его родному дому. Прайдленду. Только завидев до колики знакомую Скалу Предков, Кайон искренне и с надеждой считал это злой шуткой судьбы или… простым совпадением (чёрт, да какое совпадение здесь может быть?). И больно было ему видеть, как навстречу ему идут точно такие же шокированные, как и он, его родители, сестра со своим мужем и Прайд, который был ничтожно мал по сравнению с армией Рани. Было на мордах его родных сотни эмоций и ровно столько же было в их глазах вопросов, на которые Кайон будет просто не в силах ответить. Но можно ответить одной фразой: он не успел вовремя остановить Рани, и теперь у неё, похоже, образовалась одержимость власти.  — Что происходит, Кайон? — серьёзно и одновременно с беспокойством задал вопрос Симба, глядя прямо в глаза сыну. Кайону было стыдно, чувство вины разъедало душу.  — Кто это? — взволнованно спросила Нала, оглядывая армию из львов и львиц. К ним вышла королевской походкой, подняв подбородок кверху, Рани, встав наравне со своим мужем-королём.  — Это — моя армия, Ваше Величество, — ухмылисто сказала Рани, кивнув на ряды своих львов и львиц. — И мы пришли пришли с целью завоевать ваш Прайд.  — Чего? — подала голос Киара, комично расширив глаза, и перевела взгляд на Кайона. — Это… Это шутка какая-то? Молодой лев только посмотрел на сестру с сожалением. Он и сам был бы ни черта не против, если бы это был бы глупый розыгрыш. Но… это не так.  — Боюсь, что это далеко не так, принцесса, — с усмешкой покачала головой Рани. — Это реальность. И только от одного звука её шипения Кайон готов был сжаться в комочек, потому что признавать её слова было больно.  — Зачем вы пришли? — Симба сделал шаг вперёд к ней и сыну, нахмурившись и сжав клыки.  — Я же уже сказала, — ответила Рани, дёрнув бровью. — Чтобы завоевать ваш Прайд. Красногривый король сглотнул ком в горле и посмотрел с неверием на Кайона.  — Это правда, сын? — спросил он, слегка пришурившись от разочарования. Кайону было нечего ответить. Он просто промолчал, опустив голову. Симба только глубоко вздохнул, поняв, что это всё взаправду, а в следующюю секунду со злостью посмотрел на Рани.  — Убирайтесь, — прорычал он сквозь крепко сжатые клыки.  — О, Симба, — с усмешкой покачала головой светло-бурая львица, — ты, кажется, ещё не совсем понял.  — Убирайтесь! — повторил он громче и ярее.  — Сейчас руководишь ситуацией далеко не ты, — беспристрастно продолжила она. — Так что советую тебе и твоему Прайду просто приклониться и тогда, обещаю, никто не пострадает, или…  — Или?..  — Ты знаешь, что будет, Симба, в худшем случае. Все знали. Потому и затаили дыхание. Никто, казалось, не дышал. Наступила минутная тишина. Всего шестьдесят секунд, но казалось, будто это была одна секунда и одновременно с этим целая вечность. И Симба думал, думал чётко и разумно. Его устрашала вся эта ситуация и одновременно с тем отчего-то даже забавляла. Надо же, Симба бы никогда и не подумал, чтобы родной сын вернулся в Прайдленд вместе со своей насмехающейся женой и устрашающей только одним своим присутствием львиной армией. Осталось всего три секунды до решающего ответа. Раз: Симба поднял на неё взгляд. Два: сжал крепко клыки. Три: произнёс с шипением, словно зловещий рок…  — Нет, — пронеслось средь поля эхом, отдающим гулом в ушах львов и львиц. Рани явно не ожидала такого ответа, хоть и не подала виду. Она и вправду не думала, что («Великий и благоразумный король», — как называли его все, кто когда-либо видел или просто слышал о нём) Симба окажется настолько глупцом, чтобы поставить на кон весь свой Прайд. Ну да ладно, ей зато забавнее и веселее от этого.  — Что ж, не думала, конечно, что ты такой идиот, — хмыкнула Рани и вновь ухмыльнулась, повернувшись к своей армии. И в этот момент, казалось, перестали дышать все. — Ну-с, ребят… ВПЕРЁД! В ту же секунду в поле раздался грохот сотни лап, несущихся табуном прямо на Прайдлендеров. Кайон продолжал стоять на месте, хоть его чуть-ли не снесли с лап несколько десятков раз, и в этом океане из львиных голов и тел он не мог разглядеть никого. Кроме Рани, он видел, как она сидела на небольшом булыжнике, из-за чего её можно было увидеть в этом океане. Завидев свою жену, Кайон тут же направился к ней, «пролыв через волны шкур».  — Рани! — окликнул он её, забираясь на булыжник. Львица даже не шелахнулась, глядя на то, как одна за другой львица Прайдленда падала на землю замертво. — Прошу, останови это безумие!  — Не могу, — спокойно ответила она, — твой отец сам принял это решение, ты ведь слышал.  — Да, слышал, — кивнул Кайон. — Но ведь это не повод всех переубивать! Рани молчала ровно целую минуту, заострив своё внимание на том, как одна из её львиц оторвала ухо и разодрала тело аутлендерки. Затем через ещё несколько секунд она посмотрела на мужа.  — Не всех, — покачала головой она, — твоя семья останется в живых, — а через недолгое молчание добавила: — пока что. От последних слов сердце Кайона больно сжалось. Он смотрел на свою любимую жену и не мог поверить, что та прекрасная, мудрая и здравомыслящая его львица-королева-жена превратилась в такую жёсткую и насмехательную завоевательницу половины Саванны. Становилось опять-таки стыдно и тошно только от одной мысли, что он всё это время соглашался с её затеями и что, вполне возможно, именно из-за него она стала такой. И спустя некоторое время (минут десять-пятнадцать, которые показались несколькими часами, если даже не вечностью) Рани зарычала. В тот же миг движение волн из львиных тел остановилось, а сотни пар глаз были обращены прямо на неё. Рани встала на булыжнике и внимательно осмотрела толпу.  — Где Симба и его семья? — спросила она. Львицы и львы сразу расступились и теперь можно было увидеть пригвозденную к земле королевскую семью, одни из которых яро хотели вырваться из-под чужих лап, а другие, как, к примеру, Киара, чуть-ли не рыдали навзрыд от безысходности в данной ситуации.  — Отпусти их! — крикнул Кайон в догонку жене, неторопливо подходящей к его отцу. Рани только шикнула на него и чуть ближе приблизилась к Симбе.  — Сегодня был чертовски продуктивный день, — начала говорить она, параллельно поглядывая на остальных членов королевской семьи. — Теперь, надеюсь, ради вашего же блага, что вы поняли. Вы поняли, как всё устроено. Всё изменилось. Как бы вы раньше ни жили, этому пришел конец.* Поэтому я даю тебе, Симба, последний шанс выбрать: либо ты приклоняешься, либо нет и будут последствия. Симба смотрел на неё со злостью, хмурясь и крепко сжимая клыки.  — Значит нет? — Рани вздернула левую бровь, делая вид, будто слегка удивилась. — Знаешь, Симба, ты не только идиот, но и ещё эгоист. Не хочешь даже ради собственной семьи просто приклониться. А жаль. Она медленно подошла к Кайону и улыбнулась ему.  — Давай, — сказала она. Кайон непонимающе нахмурил брови. — Рычи. Карие глаза льва в ту же секунду комично расширились от последнего слово, сердце ушло в пятки от страха.  — Чего? — шёпотом смог выдавить из себя вопрос Кайон, вжав голову в плечи.  — Рыкни на них, — она кивнула в сторону его семьи, — своим Рыком Предком. Зарычи так бесстрашно, как ты всегда и делаешь. Слова глухим звоном отдавались в ушах, а в глазах бликовало рябью. Лапы подкашивались, но он продолжал стоять.  — Зарычи на них, Кайон.  — Я, я… Нет.  — Зарычи.  — Я… Я не могу. Они моя семья…  — Я — твоя семья, Кайон, — Рани положила свою лапу ему на плечо. — Просто представь, что это клан Джанджи, который снова напал на Прайд. Кайон украдкой взглянул на родителей и сестру. На их мордах читались страх и боль от предательства молодого льва, а вместе с тем и надежда, что всё обойдётся, что они останутся живы. Он не мог смотреть им в глаза, потому и зажмурился, желая провалиться прямиком в пропасть и остаться гнить там до конца своих дней. Но Рани, встряхнув его за плечи, прошептала шёпотом на ухо:  — Послушай, милый, давай сделаем так: если ты рыкнешь на них своим «Великим Рыком», то больше о завоеваниях не будет идти и речи. Мы покончим с этим. Ты покончишь. Кайон поднял на неё взгляд взгляд, полный скупой надежды на то, что она говорит серьёзно и без насмешки. Он не видел на её морде и в темно-карих глазах ничего, кроме решительности.  — Ты говоришь правду? — тихо и с долей недоверия спросил он.  — Абсолютно, — кивнула Рани, — даю слово, обещаю. Только исполни мою просьбу. Кайон медленно сглотнул вставший в горле ком и снова посмотрел на свою семью. И снова сердце больно сжалось, а душу и подсознание раздирало от сомнений. «Рыкнуть. Не рыкнуть. Рыкнуть. Не рыкнуть. Рыкнуть. Не рыкнуть. Рыкнуть. Не рыкнуть. Рыкнуть. Не рыкнуть…», — гулом проносилось в голове.  — Сделай же это, Кайон, — раздался зловещий голос жены над его ухом. — Сделай свой выбор: семья или любовь. Кайон крепко зажмурил глаза, не зная, что делать и что выбирать. В носу вновь защипало, а к глазам подползли солёные слёзы горечи. Если Рани говорит правду, то придётся пожертвовать своей семьёй, чтобы Завоевательница земель наконец отошла от своих дел. Но, черт, выбирать этот вариант до невозможности больно… Кайон сделал глубокий вдох и выдох. Он должен это сделать. Даже если это его семья, которой он дорожит всем разрывающимся сейчас на части сердцем. Он медленно встал в позу, Рани и остальные львы отошли подальше. Он собирался уже зарычать, как до его ушей донёсся голос сестры:  — Кайон, — по щекам Киары скатывались слёзы, — пожалуйста… не надо… Кайон поджал губу со всем возможным сожалением произнеся: «Я должен». Он старался за эти пару последних мгновений запомнить каждую черту морды каждого своего родственника, но времени катастрофически не хватало. Он тихо вздохнул, прикрыл глаза, крепко впившись когтями в землю, и… зарычал. Закрытыми глазами ничего нельзя было увидеть, но он прекрасно знал, что сейчас всё разносится впереди него. Он слышал крики своих родных, крики боли и чуть-ли не агонии, которые раздирали ему душу и сердце. Рык продолжался от силы всего одну минуту. А затем он открыл глаза. Крик ужаса от собственного действия застыл на кончике языка. Абсолютно всё было разрушено; сломались и раскрошились булыжники, мягкая и некогда зелёная трава на полях вскопалась и превратилась в грязную землю, даже Скалу Предков задел его Рык, отклов кусок камня. Выглядело всё так, как будто один огромнейший слон протоптался на этих землях. А затем его взгляд скользнул чуть подальше и… Боже, да лучше бы его сожгла заживо Шетани, чем если бы заставила увидеть мёртвые тела родных, лежащих в луже собственной крови. Полувскрик-полувсхлип вырвался из его пасти, заставив содрогнуться всем телом и еле удержаться на подкашивающихся лапах. По щекам тут же потекли горячие дорожки обжигающих слёз.  — Боже… Боже… — шептал он, опустив голову и крепко зажмурив глаза. — Нет… Я-я же не хотел…  — Ну, думаю они это уже не узнают, — в голосе Рани не было ни капли сожаления, сочувствия или состродания. Только равнодушие и скептичность. — Идём, Кайон, — она кивнула в сторону границы Прайда.  — Куда?.. — спросил лев, поджав нижнюю губу. Рани остановилась и посмотрела на него. Затем посмотрела на грязные поля и полуразрушенную Скалу Предков, и снова перевела взгляд на своего мужа.  — Ты разрушил Прайдленд, — констатировала факт Рани, — поэтому нам незачем здесь оставаться и нет что захватывать. Мы пойдём завоёвывать другие земли. «Что она сказала?..», — в ту же секунду пронеслось в голове Кайона, который комично расширил глаза от такого нежданного ответа.  — Ч-чего?.. — он нахмурился. — Но ты сказала…  — Я знаю, что я сказала, — кивнула Рани и усмехнулась. — Неужели ты всерьёз подумал, что, пожертвовав даже собственной семьёй, сможешь остановить мою деятельность Завоевательницы? Кайон даже открыл пасть в шоке от её слов. Было больно осознавать, что он так слепо доверился словам Рани, что он так просто поверил ей, отдав жизнь своих родных буквально за не за что.  — Что ж, — Рани отвернулась от него к своей армии, — а теперь нам пора идти в другие земли.  — Я… Я не буду тебе помогать! — крикнул Кайон, злостно оскалившись. Рани вдруг остановилась, и Кайон уже подумал спустя пару секунд, что она одумается. Ещё раз, дурак, ошибся. В следующий миг Рани подняла голову к верху и засмеялась; пугающе и насмехающе. Затем краем посмотрела на Кайона.  — А ты мне разве помогал когда-нибудь? — скептически вздернув левую бровь, спросила она. И, не дождавшись ответа, снова развернулась и пошла следом за своими подданными. Вскоре поле опустело. Кайон остался один. Наедине с мёртвыми телами родных… Он выдержал. Зажмурил глаза и, содрагаясь всем телом от всхлипов и рыданий, пошёл прямо к ним. Кайону казалось, что именно сейчас он потерял половину мира. Тихие слёзы снова потекли по щекам. Ну почему же он был таким идиотом? Почему он раньше не остановил Рани? А теперь он по собственной вине стал убийцей своих родных. Больно. Он не мог справиться с этим, поэтому он закрыл глаза. Он выключился. Он заставил себя перестать думать, перестать чувствовать, остановить это всё. Он будет сидеть там до поздней ночи, склонив голову и слепо вглядываясь в пустые полузакрытые глаза сестры, и даже, когда холод начнёт покусывать его в некоторых местах тела, не найдёт в себе силы сдвинуться дальше. Настолько устанет, что почти будет готов заснуть около любимой семьи и, конечно, никогда не проснуться более. Так и должно быть. Он этого вполне заслуживает.