***
Я видела, что хиличурлы оживились и кинулись было за мной, но мощный вихрь притянул их назад, и через мгновение крики чудовищ стихли в скрежете поднятых искр. Я зажмурилась, доверившись подхватившим меня потокам воздуха, и открыла глаза только когда меня подбросило вверх. На фоне живописной зачинавшейся зари я облетела вокруг дворца. Наверху ветра были не такие любезные, словно чужие: холодные, цепкие, дёргали мой плащ, волосы, раскачивали планер. Я отчаянно пыталась рулить, целясь на дыру в куполе, но промахнулась… точнее, налетела на очередной барьер, который не заметила… Летела вниз я недолго и, кое-как выровняв планер, спикировала на обломки каменных плит на пару этажей ниже. Дольше я успокаивала несчастное сердечко, уговаривала не пробивать мне грудную клетку и обещала, что летаю я в последний раз. Странно, но проползая по разрушенному краю каменного дворца, я прислушивалась к завываниям ветра, надеясь уловить в них звуки боя или что-то, что сказало бы, что с остальной командой всё в порядке. В обход здравого смысла я очень беспокоилась за мобов. Впрочем, за героев манги я тоже всегда переживала, как за родных… Так что можно списать на врожденную сентиментальность, а не на сдвиг по фазе. От старого дворца остались одни стены, а на месте предполагаемых полов зияла дыра — возможно, пробитая временем, возможно, башкой Двалина. Сам дракон парил наверху своей норы, резко рассекая воздух крыльями и злобно рыча. Я прощупала ногой каменную платформу, похожую на остатки межэтажных перекрытий, и, убедившись в её стабильности, прыгнула на неё и посимафорила рептилоиду. — Кам цу мир, майне либэ, — как можно менее иронично крикнула я. Двалин не оценил — только протяжно взревел и описал петлю под куполом. — Давай, давай, спускайся! Не делай вид, что ты невдупляешь! И дракон спустился… Он спикировал вниз в черноту, а затем резко вынырнул, вцепился когтями в край каменной платформы и свирепо оскалился. В его глазах горело лиловое пламя злобы. Чувствуя, как по мне стекают семь потов одновременно, я демонстративно положила меч на пол, вытянула пустую руку вперёд и шагнула к Двалину, зажав мышь под курткой. — Тихо, тихо, — проговорила я. — Не бойся, я ж тебя только поглажу… Боже, в последний раз я так добивалась расположения только мерзкого бабушкиного Барсика, которого мне доверили отловить и накормить. Но животные по жизни меня не любят: вот чёртов Барсик тогда вцепился мне в руку, игнорируя преподнесённую в дар колбасу, а Двалин сейчас протяжно зарычал, вскинул когтистую лапу и ударил. — Ах ты ж…! — я отскочила, зажала в отместку кнопки мыши, но из неё вырывались рандомные плевки анемо. Жопа. Ну жопа… Я выдохнула, успокоила трясущиеся руки, снова надавила на кнопки мыши… Но она не прокнула. Дракона моя техническая заминка мало колышила. Он снова замахнулся лапой, вынуждая отскочить к остаткам стены. Экое лятство! Раньше-то мышь работала! От досады я по старинке перехватила девайс за провод и стукнула дракона по тыкве. Снова не сработало. Двалин клацнул челюстью над моим плечом, и я чудом успела отскочить. Ну всё, мне пиздец… Вот теперь точно. Я предприняла ещё одну попытку активировать читы. И ещё одну… но комбинация, запускающая абилки, не подбиралась. Боже, почему я решила, что мышь, раньше выдававшая слабые анемо-плевки в ответ на случайные нажатия, сейчас скастанёт мега-дзюцу? Потому что момент походящий? Или потому что я так хочу? — Господи, Света, — простонала я вслух, — ты реально надеялась, что сможешь коснуться дракона, прожать пару кнопок и всё? — Чёрт возьми, да! — ответила я сама себе, уворачиваясь от нового удара. — Тогда, матерь-перематерь, радуйся, что Юрка тебя сейчас не слышит, потому что ты всё-таки реальная дура! Оставив попытки прихлопнуть лапой меня (и моё не к месту проснувшееся альтер-эго), Двалин отпрянул от края каменной плиты, взлетел, взмахнул крылами и сверху посыпались мелкие флуоресцентные частицы. Похожие на магических гнусов, они просачивались под одежду и противно кололи тело, словно мелкие иглы. Адский зуд заставил меня упасть и прокатиться по пыльной каменной платформе. Сука! Я не могу продолбать эпическую битву! Не могут же читы по-скотски заблокироваться именно здесь! Хотя… Могут. Самое смешное, что в глубине души я знала, что так будет. С самого начала шествия к логову дракона — я знала. Просто чувствовала, что в самый ответственный момент случится какой-нибудь факап: со мной такое по жизни. Но я упорно шла вперёд… Что мною двигало? Наверное, желание доказать, что я… здесь не просто так? Что я не шумная дура, которой меня считают, а правда могу сделать… что-то хорошее? Огромным усилием воли (которым обычно умудряюсь поднять себя к первой паре после ночного аниме-марафона) я взяла себя в руки и, игнорируя жжение во всём теле, вернула себе вертикальное положение. Теперь мне приходилось маневрировать между сеансом принудительного иглоукалывания и следить, чтобы Двалин не достал меня лапищей… или, что хуже, зубастой пастью… Ладно, в экстремальных условиях нужны экстремальные действия! Мне нужно просто запустить боевые абилки читов, да? Их сто пудов здесь зашито много… Мне… Мне нужен код, который её откроет… Двалин снова припал к краю платформы. Пару секунд мы молча смотрели друг на друга — глаза в глаза, завороженно… Я даже перестала замечать болючие удары его радиоактивного дождика. — Мне жаль, — хрипло сказал дракон, а затем чуть приподнялся на лапах и выдохнул плотную струю мерцающего, закрученного как смерч воздуха. Сто пудов такого же радиоактивного, как и «дождь»… И ничего хорошего столкновение мне явно не сулило. Бежать было некуда и как-то… обидно. Я попятилась назад, пока не почувствовала за спиной пустоту. Что ж, значит судьба — профакапиться. В очередной раз. До боли обидно, что в памяти мобов я запишусь как законченная неудачница. Обидно, потому что я и так по жизни неудачница… А ведь хотя бы в виртуале я впервые в жизни захотела сделать что-то… большое, что-то по-настоящему полезное и стоящее. За этим же Юра затащил читы в виртуалку? Ведь это то, чем он капал мне на мозг много раз — способности в виртуалке могут во много раз превосходить реальные. Это шанс раскрыть свой истинный потенциал. Мерцающий смерч приближался. Я зажмурилась, чувствуя обжигающее покалывание на лице. Если бы только подобрать чёртов код… Ведь его придумал мой брат! Что он мог зашить сюда? Какую-нибудь очередную ерунду в его стиле… — Ты придурок?! Ты что сделал? — я обречённо посмотрела на заблокированный экран маминого ноута, как на лик собственной смерти. Впрочем, именно этим для меня всё и грозило обернуться… — Предупреждаю, не тыкай рандомно по клавиатуре, — сказал брат, лениво водя тряпочкой по полке. — Система даст всего три попытки ввести пароль. — Сука, Юра! — от досады я чуть не пнула ведро с водой, чем обрекла бы себя в довесок к наказанию ещё на недельные муки уборки. — Нельзя было трогать мамин рабочий ноут! — Но взяла-то его ты… — Как взяла, так и положила бы! Она бы и не заметила! — я простонала и закрыла лицо руками. В сцене, пронесшийся у меня перед глазами за секунду до неминуемой гибели, нам с братом было где-то лет тринадцать. Мы как всегда подрались, уже не помню из-за чего, и умудрились довести маму до белого каления с утра пораньше. В наказание она отняла наши телефоны, выдрала провод от компа, и забрала всё это с собой, уходя по делам. Нам же велела к её возвращению выдраить квартиру. В тишине и тоске мне убиралось тяжко, и я взяла мамин рабочий ноут (что и обычно-то нельзя было делать), чтобы просто посмотреть пару серий аниме, пока буду мыть полы… Но стоило мне на минуту отлучиться, чтобы поменять воду, Юрка сцапал девайс и поставил пароль на учётку. Можно было бы просто убрать ноут на место и притвориться, что я ничего не знаю… но там, на рабочем столе, осталась незакрытая вкладка с аниме… И только за это мать бы меня убила… — Что ты поставил на пароль? — я злобно зыркнула глазами в сторону брата. — А ты подумай… — Клянусь, Юр, я тебя сейчас стукну! — Если ты умеешь только махать кулаками и орать, а не думать — это не мои проблемы. — «Светка — дура», что ли? — злобно фыкнула я. — На большее тебя бы не хватило, — я ввела эту нелицеприятную комбинацию в окно, требующее пароль, но система выдала ошибку, предупредив, что у меня осталось всего две попытки. Я стукнула кулаком по столу. — Юра! — Твоя проблема в том, что ты и правда дура, — брат встал посреди комнаты и скрестил руки на груди. — А голову используешь, только чтобы смотреть тупые мультики. — А ты в свою только ешь! — огрызнулась я. — Это не смешная шутка, Юр. Мама сейчас вернётся. Скажи мне пароль! — Что ты знаешь о цифровом выражении космического порядка? — внезапно спросил он, деловито прохаживаясь по комнате. — Иди нахер, мне не до твоих дурацких размышлизмов! — Я пытаюсь дать тебе подсказку. — Ничего я не знаю про этот твой космопорядок! Говори уже прямо! — А ты напряги интеллект, если он у тебя есть, — вредно фыркнул брат. — Есть такое число, означающее все природные начала, столпы естества, алхимическое равновесие. — Да чтоб тебя с этими дурацкими числами! — Что и требовалось доказать — ты не знаешь. А вот читала бы что-то кроме своих глупых комиксов, сообразила бы, что число, выражающее космический порядок, это двенадцать. Это число знаков Зодиака и месяцев в году. Двенадцать часов дня и ночи. Двенадцать плодов на Космическом Древе. — Тьфу ты, мать-перемать! — ругнулась я. — Так твой гениальный пароль — это «двенадцать»? Цифрой или словом? — Ну и кто из нас в голову только ест? — хихикнул брат. Я вбила в окно пароля цифрой «12», но система снова выдала ошибку. У меня осталась одна попытка… — Юра! — Космический порядок, Света, стоит на четырёх основополагающих столпах, как циклы жизни стоят на четырёх временах года и четырёх временах дня, — продолжал вещать брат с глубокомысленной миной. — И что? В твоём пароле четыре цифры? В сумме дающие двенадцать? Говори уже! — Первые два — числа, обозначающие единство мудрости и самосознания, потом — число абсолютного начала и гармонии, а последнее — квинтэссенция мировой энергии, число совершенного человека. Догадываешься? — Не догадываюсь… В душе не ведаю, почему колпаком поехал ты, а страдаю я?! — Ты страдаешь, потому что не занимаешься своим развитием, — сказал брат. — Тебе ума не хватает даже не лезть к тем, кто сильнее тебя. — Это ты-то сильнее? — Если бы не распускала руки, нас бы не наказали. — Если бы ты не обзывался, я бы тебя не стукнула! Ты первый начал! — Ты помешала моей работе. — Ты в очередной игрушке ковырялся! Юрка только фыркнул и подошёл к окну. — А вон и маман, — вредно протянул он. Как ошпаренная, я подлетела к окну… И брат не соврал — мамин красный плащ было заметно даже с нашего десятого этажа. Меня охватила паника. Ладони вспотели и грудь сдавило. Хотелось разрыдаться от безысходности… но не перед Юркой же! — У тебя десять секунд… — усмехнулся брат. — И всего одна попытка. Следом я услышала, как хлопнула подъездная дверь… — Юра! Какой ты поставил пароль?! — мой голос начал предательски срываться. — Ну подумай. Космический порядок, выраженный в единстве начала и совершенства творения — алхимическое равновесие в четырёх цифрах. От паники у меня так обострился слух, что я слышала, как вызванный лифт поехал на первый этаж. — Как же ты задолбал нести всякую хрень с умной рожей, — простонала я и от отчаяния закрыла лицо руками. Обжигающие волны воздуха обхватили моё тело. Казалось, что кожа плавится под их натиском… Секунды моей жизни были сочтены… — У тебя всего одна попытка, Светка. Угадаешь, или тебе хана… — догнал меня голос брата из воспоминаний. Одна попытка. Одна попытка… Да кого я обманываю? Как и в той истории с маминым ноутом, мне капец, и это чертовски обидно… О моём эпичном провале в виртуале навеки останется лог и кривой памятник от местных мобов — с датой бесславной смерти, и… Внезапно на меня словно низошло озарение… Никакого света с небес, просто защемило в груди и зазвенело в ушах. Из последних сил стиснув обожженной рукой мышку, я набрала на панели четыре кнопки. Из моих рук вырвался невероятной мощи поток бирюзовой энергии анемо. Словно вихрь, он взмыл вперёд и столкнулся со смерчём Двалина. В начавшемся противостоянии я чувствовала, словно толкаю вперед что-то тяжёлое, как будто двигаю шкаф или держу дверь, в которую ломятся с другой стороны. Я сконцентрировалась и мысленно приказала потоку усилиться. Вырвавшийся всплеск энергии поглотил магию Двалина и ударил дракона в крылья. Тот рванулся было вверх, но, подбитый, протяжно завыл и рухнул на каменную плиту рядом со мной. В этот момент я увидела огромный лиловый шип в его затылке — шип, похожий на отравленные кристаллы. Я осторожно подошла к Двалину и положила ладонь на его шершавую и прохладную морду. — Не уверена, что будет не больно, — сказала я хриплым голосом, и потоки белой энергии потекли к нему из моей ладони. Они пробирались по телу дракона, оплетая синие чешуйки, и, наконец, окружили зловредный кристалл в его шее… Под натиском белого света осколок раскололся. Двалин завыл и дёрнулся, а меня отбросило назад и смачно приложило об стену, по которой я неграциозно сползла вниз. От удара у меня потемнело в глазах, а тело болело, будто бы меня переехал танк. Но всё же, я кое-как умудрилась разлепить веки. Надо мной водили хороводы левитирующие каменные плиты на фоне драматично-красного рассвета. Двалин лежал рядом, и видок у него тоже был так себе, он тяжело и медленно дышал… но всё же был жив! Мне же становилось хреновее с каждой секундой. Меня замутило, голова пошла кругом, и даже показалось, что в тускнеющем взгляде дракона я вижу Юркину рожу. — Моя проблема по жизни в том, что мой брат мудак, — сказала я, через силу переворачиваясь на живот. — Но знаешь, может интеллект у тебя и зашкаливает, но фантазии ноль! — я приподнялась на локтях. — 2208! Никакая это не формула алхимического равновесия и бла-бла-бла… Это дата нашего рождения, — я сплюнула кровь на пыльные камни и села. Юркино табло в глазу Двалина пошло рябью. Глюки, но я на всякий случай показала ему фак. — Охуеть, как оригинально, придурок!* * *
Я стояла на ногах исключительно потому, что меня держала Джинн. В её исцеляющей ауре было тепло, спокойно, ничего не жужжало в ушах и не капало на мозги. Там на дне руин магистр, казалось, собрала мою виртуальную аватару по частям и довольно неплохо, но команда решила, что мне нужен доп отхилл, а посему по прибытию в Мондштадт меня намеревались проводить прямиком в собор и сбыть в заботливые руки Барбары. Однако, план провалился… Местному поп-айдолу оказалось не до меня и моих остаточных царапин, ибо ночка в городе тоже выдалась несладкая… Да, в Мондштадт мы вернулись к утру, почти в самый разгар дискотеки — когда, воспользовавшись отсутствием Джинн, маги Бездны подтянули силы и осадили главные ворота. Напали они эффектно и внезапно (даже супер-сеть Дилюка не пронюхала и не доложила), умело бросив на стены города хиличурлов со всех окрестных стоянок. Остатки рыцарских гарнизонов во главе с Эолой и Кэйей огребли веселья по полной, даже несмотря на то, что на монстров в буквальном смысле поднялась дубина народной войны: защищать город подрядились и Гильдия Искателей Приключений, и даже горожане с вилами и граблями. Однако всё равно мондштадтцам пришлось туго. Настолько туго, что положение едва ли спасла бы даже наша бравая четвёрка, вынырнувшая с тыла… Но у нашей команды был неоспоримый козырь в виде пришедшего в адекват дракона, который своим эффектным появлением отвадил хиличурлов от границ Мондштадта на ближайшие лет сто, а ещё за один ход отыграл назад любовь и почтение горожан. Казалось, всё кончилось хорошо… только моя голова гудела, как разворошённый пчелиный улей. Я рвалась поскорее получить отхил и сбежать к девчонкам, ибо пропустить намечающийся вечер я позволить себе не могла. После эпичного воссоединения на поле боя под стенами Мондштадта Эмбер лично объявила (и все вокруг слышали!), что победу надо отметить. Эола, естессно, пообещала отомстить мне за то, что я умотала геройствовать без неё, в честь чего вызвалась подогнать к празднованию винца из собственных аристократических погребов. Я чувствовала, что следующие два дня я буду исключительно пить… а потом уже вернусь на квест по поиску брата. После всего произошедшего у меня появилась к нему куча новых вопросов… Предвкушая, что я закажу в «Хорошем Охотнике» (где Эмбер уже забила столик), я волочила своё бренное тело вслед за Джинн на верхний уровень Мондштадта. По дороге магистр слушала от Кэйи краткий пересказ событий прошлого вечера, а так как развесить уши горазды были не только мы с Паймон, пришлось сделать производственную остановку в кабинете магистра. Бот ныла мне на ухо, что режим питания нарушать нельзя, но в штабе Ордо, увы, сожрать (кроме моего мозга, видимо) оказалось нечего. Только Лиза любезно принесла нам вчерашний кофеёк — холодный и до омерзения безвкусный. — Не теряйте бдительности, — предупредил Кэйя, закрывая двери кабинета магистра. — За стенами города не так безопасно, как может показаться. — Опасаешься реакции Фатуи? — спросила Джинн. — Они будут в ярости, это факт. Мы исцелили Двалина, и теперь их делегация вернётся ни с чем. — Возможно, — ответил Кэйа, понизив голос. — Но не только. Вам… не показалось странным, что хиличурлы смогли так хорошо организоваться для нападения? — Их разум контролируют маги Бездны, — влез увязавшийся за нами Венти. — Сами по себе хиличурлы мирные существа. Ну да, мирные, но люлей всем знатных отвешивают, кто сунутся к их стоянкам. А вот горе-гринписовца только могила и исправит! — Это верно, — хмыкнул капитан. — А что на счёт самого Ордена Бездны? Кто контролирует его? — в кабинете повисло неловкое молчание. Я, если честно, особо и не задумывалась: вражины и вражины, какая разница, кто там верховодит? Кэйа повернулся к брату. — Что, даже твоя сеть не знает? Дилюк ответил фирменным непрошибаемым таблом. — Какой-нибудь падишах-император тёмных сил? — предположила я. — А ты близка к ответу, — Кэйа подозрительно прищурился и недобро усмехнулся. — Как всегда много знаешь. У меня не было сил даже, чтобы сложить ему жест из одного пальца. — Просто все плохие парни обычно не мелочатся и берут себе внушительные и пафосные титулы, — я отхлебнула мерзкого кофе, — там, Король Нежити, Король Ночи, Тёмный Император Галактики… — Она права, — вступилась за мою геройскую честь Лиза. — В наших книгах много похожих упоминаний. — Лидера Бездны приспешники тоже называют «Ваше Высочество», — сказал Кэйа. — Или «Мой принц». — Как скромненько, — хмыкнула я. — Для того, кто хочет уничтожить всё живое и прогрессивное. — Откуда у тебя такие сведения? — спросила Джинн, чуть нахмурив брови. Я тут же вернула капитану такое же подозревающее табло. — Поделился один из проникших в город лазутчиков ордена, — как ни в чём не бывало объяснил Кэйа. — Поделился? — Вероятно, моё красноречие сможет разговорить любого, — хмыкнул капитан. — К сожалению, больше ничего об их предводителе лазутчик не знал. — Я наведу справки и вычислю его, — сказал Дилюк. — Удивлюсь, если у тебя это получится. Намечалась такая вкусная шипперская сцена, но всё испортила прострелившая голову мигрень. Я зажмурилась и стиснула виски, чем привлекла всеобщее внимание. — Тебе нужно показаться Барбаре, — сказала Джинн. — А заодно, вам троим, — она недвусмысленно посмотрела на меня, Паймон и Венти, — вернуть Небесную Лиру. Своей властью действующего магистра я до сих пор как могла успокаивала волнения сенешаля, но, к сожалению, всему есть предел. — Вы совершенно правы, магистр, — сказал Венти. — Мы займёмся этим, верно? Я хмыкнула и, демонстративно избегая его взгляда, встала и поволокла себя к дверям. Какая-то часть меня хотела заговорить с бардом, но я только отругала её за быструю отходчивость и решительно держалась шагов на десять впереди. Казалось, я спиной чувствовала пристальный взгляд, однако, догнать меня Венти не пытался… Заговорить тоже. — Паймон устала и хочет есть, — на соборной лестнице бот возымела наглость и снова дёрнула меня за рукав. — А я заебалась и хочу на ручки, — не менее драматично простонала я. — Давай, я оплачиваю ужин, а ты несешь меня до собора, а потом до «Охотника», идёт? — ответом мне послужило нечленораздельное (и едва ли цензурное) бормотание. — Слышь, я самоотверженно рискнула жизнью ради спасения города! Нет бы взять от меня чего-нибудь хорошее! Надо всё-таки будет скинуть её настройки, а то скоро этот боторебёнок и факи показывать научится, и слать на три буквы.* * *
— Что… Что вы сделали с Небесной Лирой?! — Барбара взяла такую высокую ноту, что у меня заболели уши. — Ох, великий Барбатос! Как же так? — чуть ли не плача, она упала на колени, дрожащими руками сжимая сломанную реликвию. Справедливости ради надо сказать, что чёртова балалайка и так досталась нам убитой и неработающей… но вернули мы её раздолбанной нахрен. В запале спасения дракона про неё забыли, и перед возвращением я даже не подумала её склеить… Барбара от вида испорченной святыни пришла в такое отчаяние, что мне стало как-то стыдно: взяли чужое и проебали. — Мы нечаянно, правда… — сказала я. В чём в чём, а в оправданиях за разбитое и переломанное барахло у меня огромный опыт. — Я думаю, её можно починить… Хочешь, попробую? — Она права, — внезапно выступил Венти. — Позволь мне взглянуть. Он взял Небесную Лиру из рук всхлипывающей Барбары. Я скептически фыркнула: в прошлый раз, чтобы починить эту балалайку, целый рыцарский орден три дня носился по окрестностям Мондштадта, собирая слёзы Двалина. Или он хочет по дружбе попросить дракона поплакать на несчастный инструмент? Спорю, для этого ему точно придется сыграть и спеть. Но я ошиблась. Венти поднял Небесную Лиру на вытянутых руках, и постепенно её начали оплетать потоки бирюзовой энергии анемо. На секунду они скрыли инструмент от наших глаз, а когда развеялись, то лира лежала в руках Венти целая и невредимая. — Небесная Лира! — ахнула Барбара, выхватывая святыню из рук барда и прижимая к груди, как родную. — Ого, как он это сделал? — спросила Паймон, перелетев пастору за спину. — Можно посмотреть? — Ну уж нет, — Барбара отпрянула. — Больше вы к Небесной Лире не притронетесь! — забыв про моё исцеление, поп-айдол развернулась на каблучках и поспешила скрыться в глубине собора вместе с повторно обретённой реликвией. — Знаете, — когда шаги Барбары стихли, Венти хихикнул и повернулся к нам. — Нам лучше поскорее уйти. — В смысле? — Ну, на самом деле, я не починил лиру, это всего лишь иллюзия, и… — Понятно, — я устало закатила глаза. — Кто бы сомневался… Только врать он и умеет! Пошли отсюда, Паймон, — с бардом я не желала больше иметь никакого дела… только на секунду я повернулась к Венти и впервые за последние сутки посмотрела ему в глаза. — Не рада была знакомству. Всего доброго, — я схватила бота и стремительно покинула собор. На улице то ли вечерело, то ли просто погода катастрофически испортилась. После бессонной ночи я уже не ориентировалась во времени суток. — Люмин, подожди! — бард настойчиво преследовал меня по площади. — Иди нахрен! — бросила я, не оглядываясь. — Теперь я серьёзно! — Ты всё ещё злишься? — Паймон, он прикалывается? А, ну да, он же вечно косит под непонимающего дурачка! — Люмин! — Хуюмин. Нет у тебя ни стыда, ни совести! — Пожалуйста, дай мне объяснить… — Объяснить что? — я остановилась. — Что такая язва, как я, и заслужила наёб? Хорошо, допустим, — я повернулась к барду. — Но Барбара — самая чистая и невинная девушка в этой виртуалке! Она в прямом смысле на тебя молится и обожает! Её обманывать у тебя не было ни повода, ни права! — Но она была так расстроена… — Венти пожал плечами. — Поэтому я прибег к иллюзии. — О, а когда морок спадёт, Барбара возрадуется и будет петь «Аллилуйя»? — Нет… — Вот именно — нет! Но тебя-то рядом уже не будет! Ты будешь сидеть под деревом, бухая винишко, и отвечать перед ней тебе не придётся, — я покачала головой и отвернулась. — В этом проблема, Венти… или как там тебя. Как с тобой общаться, если ты ведешь себя, как пятиклассник? Ты не хочешь отвечать за свои поступки! Вечно врёшь и ускользаешь. Ты и город свой кинул, потому что тебе в напряг всё, кроме тусовок по кабакам. — Это не так… — Как знаешь… Мне уже всё равно, — я отвернулась и решительно зашагала вниз. — Люмин! — Отвали. — Люмин… Люмин, берегись! Как из ниоткуда передо мною выросли две замотанные в паранджу чувырлы. Я успела разглядеть только горящие красным прорези масок и опознать ассасинские капюшоны… Поток ветра сбил незваных гостей с ног… но, упав на мостовую, они расползлись тёмными лужами и… исчезли. — Это что за… Повеяло холодом. Паймон вскрикнула, когда нас обожгло ледяным порывом ветра. Венти оказался перед нами и выставил руку вперёд, парируя натиск невидимой силы. — Бегите! — крикнул он, но я замешкалась. Только, как котёнок, успела крутануть головой, силясь сообразить, что происходит… Но дальше всё произошло слишком быстро, даже Паймон не успела пискнуть: под нашими ногами возникли две тёмные лужицы, а вынырнувшие в следующую секунду из чёрного тумана субъекты оказались вполне реальными. Я почувствовала только, как падаю под чужим натиском. Больно приложившись коленями о брусчатку, я вскрикнула. Венти отвлёкся, на секунду его напор бирюзовой энергии ослаб, и за считанные мгновения площадь покрылась инеем, пригвоздив нас к мостовой коркой льда. Из клубов морозного тумана на площадь вышли три бабы. Двоих я узнала: девица в таком же сиреневом балахоне украла Небесную Лиру прямо перед нашими носами, и с ними мы сражались… в смысле вели дипломатические переговоры. Судя по всему, у переговоров внепланово наступил второй раунд с привлечением новых лиц. Я было дёрнулась, но держали меня крепко. — Какая встреча, — противным голосом сказала третья парламентёрша — блондинистая, шлюшно-стервозного вида, как главная черлидерша-антагонистка из американских сериалов про лузеров. Её я раньше не видела. — Никчёмный правитель Мондштадта… Слоняешься по улицам в поисках объедков? Её осведомлённость напрягла… — Слоняться в поисках объедков куда лучше, чем пресмыкаться ради жалких крох, — ответил ей Венти с несвойственной резкостью, за что тут же словил по лицу. — Слышьте, дамочка! — выступила я, но державшие меня бугаи сильнее сдавили мне руки. Недохилл дал о себе знать: от боли мне прострелило суставы так, что потемнело в глазах. Я стиснула зубы, но всё равно вскрикнула. — Не смей так со мной разговаривать, ничтожество, — она схватила Венти за подбородок щуплой когтистой рукой. — И это мондштадтцы называют «божеством»? Архонта, бросившего Мондштадт на произвол судьбы! Кое-как подняв голову, я увидела, как бирюзовая энергия собирается вокруг Венти, освобождая от сковывающих ледяных оков. Я попыталась помочь ему, но попытка дёрнуть рукой закончилась ударом по затылку. — Сил у тебя совсем не осталось, — самодовольно сказала дамочка. — Смеёшься надо мной? — с вызовом бросил ей Венти. — Но эта ухмылка тебе совсем не к лицу. Украла её с лица своей хозяйки? — Следи за языком… бард. В усилившемся морозном потоке стало тяжело дышать. Я видела только, как блондинка ударила Венти в грудь. — О, так это и есть Сердце Бога? — в следующей раз, когда я подняла голову, то увидела, что эта стерва вертит в руке небольшую бирюзовую фигурку, похожую на шахматного ферзя. — Какое уродство. — Знаешь, — сдавленно проговорил Венти, и выглядел он в этот момент плохо: упал на колени, тяжело дышал и, болезненно морщась, держался за грудь, — красота в глазах смотрящего… Не успел он договорить, как блондинка развернулась и ударила его с редкостной ненавистью. — Ах ты, стерва! — я что было сил дёрнула руками… и на этот раз боль простелила мне до мозга. То ли меня вырубили принудительно, то ли тело отрубилось само, решив, что на сегодня с него хватит. Последнее, что я успела увидеть — лежащего без сознания Венти посреди площади. Я хотела дотянуться до него… но меня поглотила душная чернота.