Лисички: осень, переходящая в лето...

Августовское солнце едва прогревает землю, скрытую ветками и сухими разноцветными листьями. Погода не дождливая, но отчего-то в воздухе витает запах сырости, смешивающийся с ароматом гниющих листьев и..грибов. Странно, наверное, удивляться грибам, расхаживая по лесу, укутавшись с ног до головы, словно кукла, но что-то необычное чудилось мне в этом новом для меня месте. Ни разу не ходил в лес по грибы и ягоды. И не пошел бы, если бы Ритка с мужем не потащили. Тепличное растение, вроде меня, не приспособлено к таким полевым условиям, почти первобытным. Странно, прожив до десяти лет в деревне, бить себя в грудь и называться городским жителем, но так и есть. «Сень, каждый уважающий себя человек должен побывать в лесу!» - утверждал Риткин муж Петюня, натягивая водолазку с горлом, и пытаясь попасть ногой в кирзовый сапог времен осады Берлина. О да, обязан. И поэтому, я плутаю среди деревьев с шести утра, в поисках хоть чего-то съестного, а организм требует кофе. Кофе и бутербродик. - Сень, не стой соляным столбом и наполни уже корзинку, - Ритка укоризненно качала темноволосой головой, спрятанной под цветастый платочек, взглядом указывая на свой, почти полный скарб. - Мы пойдем в правую сторону, чуть в глубь, а ты покружи по этой местности. И нагибайся, Сеня, нагибайся! - Не надо было меня тащить сюда. Я погибну. Погибну от голода и заблужусь! - Именно в таком порядке, дураш? - подруга улыбнулась светлой улыбкой, какой когда-то улыбалась моя мать, и поспешила догонять мужа. Психосоматика дала свои плоды, и я почувствовал, как у меня начинается насморк, першит горло и гудит голова. Я зарекся выходить из своей квартиры с этими любителями природы куда-либо. Но лукошко было пустым, а ронять свою и без того хиленькую самооценку перед Петюней было верхом слабости, поэтому пришлось вздохнуть и поискать грибы. С нашего появления в лесу погода успела несколько раз поменяться и теперь ласковые и яркие лучи старались прогреть каждую частичку этого чарующего и, вместе с тем, самого обычного места, каждую ветвь и каждый лист. Я не знал, правильно ли собираю эти «деликатесы», срезаю ли я их под нужным углом и не отравлюсь ли после их дегустации в дальнейшем, но парочку знакомых мне с уроков биологии грибов, я все же добыл. И по мере заполнения моей корзинки, я чувствовал нечто, похожее на азарт. Спина не разгибалась, я почти ползал на земле, но упорно продолжал искать. Было ли это желание похвастаться перед друзьями или что-то иное, я не знаю, но чувство гордости за себя я испытывал неимоверное. В своем стремлении найти «грибное место», я не заметил, как спустился к ручью. Вода не замечала меня и бежала по своим делам через камни и ветви, пытавшиеся преградить мне путь. Она была прозрачна, почти невесома и безжалостно холодна. О последнем я узнал, споткнувшись о предательскую корягу, и плюхнувшись коленями в ручей. Кости, мышцы, да все мое естество сковал холод, и если бы я был совсем уж женоподобен, я бы вскрикнул. А так, оставалось только побранить сложившуюся ситуацию парочкой крепких словечек, и подняться на ноги, чтобы продолжить путь. Разноцветные лучи отражались от поверхности воды, сплетаясь в причудливые и яркие блики. Подул легкий ветерок, но ветровка не давала ощутить его в полной мере. Меня ждала добыча… О том, что я могу заблудиться, я забыл ровно до того момента, как, собственно, заблудился. Запутавшись в хитросплетении своих мыслей и желании найти еще хоть что-нибудь интересное, я не заметил, как свернул со всех мыслимых и немыслимых троп, углубляясь в чащу. Оглядываясь вокруг, я с нарастающим чувством тревоги следил за тем, как кроны стройных деревьев сплетаются, скрывая небо от любопытных глаз, оставляя для солнца лишь небольшие участки, сквозь которые пробивался слабый свет. В тот момент, я мог преувеличить ужас всей ситуации, но перспектива остаться в этом лесу навсегда, заставляла сердце учащенно биться. Глупец, я начал оживленнее оглядываться по сторонам, пытаясь понять, с какой стороны я вообще попал в сие царство зелени. Но что я, городской дилетант с образованием искусствоведа, понимаю в ориентировании на местности? Правильно, ни черта. И в сложившейся ситуации, в мою блондинистую голову пришла лишь одна светлая мысль. Набрав в грудь побольше воздуха, крикнул: «АУ!» Услышал собственное эхо и испытал эстетический шок. До чего же противный у меня голос. Я кричал и кричал, интонационно варьируя «ау», и почти не двигаясь, только прижимая корзинку в груди. А меж тем, времени прошло довольно много. И Рита убьет меня. Изощренным способом. А Петюня будет курить и смотреть, как меня лишают жизни. - Ау, черт побери!!! - не быть мне оперным певцом ближайшие недели две. Даже плакать захотелось от нелепости ситуации. - Чего орешь, елки-палки? - я превратился в небезызвестный соляной столб, спиной чувствуя приближение незнакомого мне человека. Голос был настолько внушительным, что на внешность хрупкого лесного эльфа рассчитывать не приходилось. - Как тебя сюда вообще занесло? Пришлось обернуться. Мне и в голову не могло прийти, что медведи разговаривать умеют. Стоит такой высоченный, широкоплечий, с всклокоченными волосами и буравит своим зеленым взглядом. Выжидательно буравит. - Я грибы собирал, - стало стыдно, как в первом классе, когда девочку поцеловал при всех, а она заплакала и сказала, что ей другой нравится. Уже тогда я понял, что не всем дамам доверять можно. - Зашел вот далеко. - Ну, оно-то видно, что далеко. Почему один? - лицо его смягчалось и даже складки меж непривычно аккуратными бровями почти исчезли. В руках он держал глубокие плетеные корзины, доверху наполненные разными грибами. Но лисичек было больше всего. Этакое рыжее облако в корзинке, скрывшее всю остальную добычу. Зависть сменила тревогу. Я аж засмотрелся на эти грибы чертовы. - Друзья вглубь ушли, а я свернул не туда, вот и, собственно…- будь на носу очки, я бы нерешительно их поправил, потупив взгляд. Незнакомец глубоко вздохнул, намекая всем своим видом, что о моей глупости думает, и заявил: - Пойдем, выведу тебя. Я Виктор, кстати, - и улыбнулся. И улыбка эта не напоминала оскал или ухмыль, а просто грела сердце и сразу располагала. Так могли улыбаться только солнечные люди, я давно это заметил. Ритка, мама, Петюня, и еще несколько человек, близких моему сердцу. Кристальной души люди. - А я Арсений. Спасибо, - сказал в нерешительности я, послушно следуя за спасителем. - Пока не за что. Он шел впереди меня, лишь изредка поворачивая голову, проверяя, не «свернул ли я опять не туда». Я боялся его взгляда, да чего уж там, я его всего боялся, потому что плохо и долго с людьми сходился, тем более с такими. Мне казалось, что Виктору убить раз плюнуть. Я шел за ним, чувствуя, как настороженность смешивается с любопытством и еще чем-то, почти незаметным, но теплым и нежным. Первые десять минут его широкая спина и рельефные мышцы ног раздражали меня, бесили неимоверно. Зависть грызла мой мозг без остановки. Еще через десять минут я испугался, что отстану от него, поэтому прибавил шаг, чуть не впечатавшись в его спину пару раз. А еще пять минут спустя я понял, что спины и задницы привлекательнее я еще ни у кого не встречал. И проблема не в спермотоксикозе, долгом воздержании или прочей биологической ерунде. Просто так оно и было. И было бы лицемерно отрицать это. Виктор молчал всю дорогу. Так подозрительно, но вместе с тем, логично. Так и должно было быть. Говори он без умолку, в атмосфере меж нами не было бы такой органичности и умиротворения. И я бы заикался, что делю всегда, когда волнуюсь. И только, спустя полчаса, выбравшись на поляну, где стояли знакомая мне машина, и зареванная Ритка, Виктор повернулся и изрек: - Все, пришли. Его джип я заметил не сразу, но увидев, не удивился. Машина под стать хозяину. Моя подруга спешила к нам, грозя мне кулаком, уже без цветастого платочка, но такая же милая и домашняя. - Арсений, ты идиот, - она известила об этом и меня, и моего спасителя, и Петюню, который вышел из леса, как чудище выходит из чащи на свет Божий. - Я сказала, крутись на полянке! Чуть инфаркт из-за тебя не заработала. - Спасибо за то, что нашу поклажу нашли, - Петюня пожал Виктору руку, и осмотрев его с ног до головы, подмигнул мне. - Я из-за тебя, упырь болотный, потерялся. Больше никуда с вами не поеду, так и знайте! - меня удивительным образом не «поклажа» обидела, а то с каким намеком мне подмигнули. Да, мой спаситель был в моем вкусе, но не надо же его об этом информировать. - Ну, ладно, ребятки. Я вам вашего блудного сына доставил. Мне пора, извините, - он пожал Петюне руку и повернулся ко мне. И некое подобие заинтересованности закралось в глубине его темно-зеленых глаз, что кончики моих ушей заалели. Ну, прям как красна девица. - Пока, малец! Он уехал. Ритка хихикала. Петюня ржал. А я думал, что в двадцать шесть полных лет смахивать на мальца не комильфо…