Несколько лет назад.
По мере того, как Кристофер рос, проявлялись его способности и особенности. Сомин и Тэхён, присматривая за ходом дела, объясняли, как со всем этим нужно управляться, и самое главное, что всё пока нужно держать в секрете, особенно от тех, кого Крис держал к себе ближе всех. Малец познавал премудрости жизни Иных вместе с острой необходимостью поставить всё это на первый план, только вот отец всякий раз напоминал ему, что его не обходит и то, что касается обыкновенных людей. Учиться, учиться и ещё раз учиться. Какая гадость эта ваша заливная рыба.. Сумерки давались юному Иному чуть сложнее ожидаемого. Несколько раз пространство решалось над ним подшутить, толкая в состояние полной дезориентации и показывая то, чего не должно быть. Тогда взрослым приходилось прерывать занятия, а после - приводить мальца в порядок. Параллельный мир ставил непозволительно высокие планки именно ему, слишком уж красочно подталкивая к мысли о собственной особенности. Ты лучше, ты сильнее, ты можешь больше - шептало оно ему, на ушко шипя при том, аки змей, поселяя в юнце странное, но ставшее таким близким, чувство. Мир ведь спасают сильнейшие, не правда ли?***
В одну из ночей, поджимая в коленях ноги, Крис сидел и что-то читал. На тринадцатилетие ему подарили нечто очень занимательное, и он, перелистывая страницы, никак не мог заставить себя прекратить любимое занятие. К нему пару раз заходили, мол, сворачивайся давай, и ещё раз довелось притвориться спящим, лишь бы снова уткнуться в фэнтезийное повествование носом, а после - окунуться в него с головой. Драконы.. огромные, могучие создания, изрыгающие из пасти огонь, толкающие к мурашкам по спине и трепету. Одно только описание заставляло фантазию рисовать одухотворённую громадину поистине необъятных размеров, движимую своими инстинктами, желаниями и целями. Четыре лапы, хватая в себя что угодно, не щадили, как и пасть, которой стоит лишь вцепиться, и всё, вот она, погибель. В одной из последних прочитанных им глав мифическое существо вдруг превращается в человека, чтобы доказать, что он не опасен, что он не чудище, просто так жрущее всё подряд, крушащее налево и направо. Стыдящийся себя и ещё не научившийся держать двуногую личину, он боялся, что в один прекрасный момент всяк увидит, с кем на самом деле разговаривает. Величественно выпрямляя спину, он делает попытку в контакте с народом, и кажется, что знает больше и куда лучше соображает, поясняя простые истины. Его слушают, ему внимают и поражаются, складывая оружие, которым хотели избавиться от угрозы. Кто-то, всё ещё боясь подвоха, вознамерился подстрекать остальных, что всё это обман, что скоро их истребят, а город сожжёт себе в угоду этот прекрасный обманщик. Драконы - захватчики, злостные убийцы, кровожадные создания самой преисподней, ниспосланные за все мыслимые и немыслимые грехи. Толпа делится пополам, одни выступают защитниками, другим же, кажется, уже ничего не докажешь. Глупый, глупый дракон. Люди жестоки, и каким бы ты не был, они всегда будут бояться тебя, а значит и хотеть убить. Они не любят тех, кто от них так или иначе отличается. Ты обладаешь магией и силой, им страшно, что рано или поздно тебе придёт в голову сделать их рабами, или ещё чего-нибудь.. - говорит ему старик, испугавшемуся и сбежавшему из общей суматохи. Седой, плутавший в забытых цивилизацией местах, не так давно отыскал драконье убежище, да так и стал туда наведываться. А услышав о том, что случилось на Большой Площади, седовласый отругал неразумного за его опрометчивый поступок, и посоветовал в следующий раз принять другое обличие, не раскрываясь более ни перед кем. ..они всегда будут бояться тебя.. - зарубил себе на носу Кристофер, решивший на определённом моменте положить закладку и закрыть книгу. Эти слова врезались ему в память, перекликаясь с наставлениями отца. Глаза закрываются, одеяло сворачивается вокруг него, унося волшебным ковром-самолётом куда-то далеко, во сны, полные того самого мира, в который его втянуло буквами. Держась за края, Кристофер едва не кричит от неожиданности, когда понимает, что он - вот так, неожиданно - становится жителем страны, в которой всё и происходит. Сейчас упадёт - ан-нет, этого не происходит, и с высоты птичьего полёта испуганные глазёнки глядят по сторонам, а иногда и вниз. Ветер в лицо, солнце над ним, такое лучистое, дарит свои тепло и свет, мальчишка раскидывает руки, теперь уже не боится - и как воскликнет на всю! Над ним что-то возвышается, издавая рычащий звук. Голова поднимается, и Крис тут же обнаруживает над собой того самого дракона. Если в этой реальности дышал, то тут забыл, как это делается, заворожённый неповторимым зрелищем. Сосед по воздушному пространству двигается с ним на одной скорости, не думая обгонять. Шея сгибается, и две огромных чёрных бездны смотрят на разинувшего от неожиданности рот. От громадины не спешат завернуться в неведомо, куда летящий ковёр. Оба конца чудо-транспорта хватают в обе руки и.. управляют им?! Так что, можно было, что ли? Под визгливое юхууу! Кристофер выруливает, а вместе с ним и дракон. Снижаясь, тот уходит за него, подныривает и совершает мёртвую петлю¹* над ним в более резком темпе - отследить за раз подобное не удаётся, но в следствии совершённой фигуры пилотажа зверь оказывается под ним, издавая какой-то свой звук, по видимому, обозначивший довольствие. Он капец какой огроменный.. и не свалится же! - на эмоциях зарождается под ускоряющийся ритм сердцебиения, закладывающего уши. Кристофер восхищается, а затем замечает, что дракон улетел далеко вперёд, угрожая скрыться, упустить себя из виду окончательно. Ковёр-самолёт безо всякого понукания сам понимает, что нужно делать и на хвост тому садится, следуя быстрее. Под ними один вид сменился на другой, старинные места сменили засеянные цветущие поля, небо порозовело, само расцвело, а эти двое играют наперегонки, не зная усталости. — Ну держись! - не отступился и поддал газу, сильнее сжимая в руках ткань. Он нагонит причуду, не даст уйти, прикоснётся к тому, кто вызвал в нём неподдельный интерес. Дракон, подтормаживая, даёт к себе приблизиться. Ковёр находится почти вплотную к парящему на встречных потоках, и парнишка, подбираясь к краю, рассматривает, борясь с искушением потрогать. А вдруг ему будет неприятно такое злоупотребление? Вдруг ничего подобного делать не стоит? С сомнениями соглашается, не экспериментирует и совсем забывает, что находится впереди. По курсу неожиданно обнаруживается огромная сеть, никого под ним не оказывается, и Кристофер, пугаясь, резко выныривает из своего сна, открывая на резком вдохе испуганные глаза. Что, где.. почему. Всё это неправда. Всё, в с ё, что он видел - лишь отпечаток книги, спокойно лежащей рядом с ним на прикроватной тумбочке. Голова кажется ему неестественно тяжёлой, белый потолок плывёт во фракталах, внутри оседает на дно частицами разочарования. Жаль, что подобного чуда в действительности ему никогда не увидеть.***
На соседней кровати лежал и спал Юнги. Вот уже несколько лет лучший друг ему по документам числится двоюродным братом. Сомин безо всяких препятствий усыновила мальчонку, потерянного и сломленного, забрала и пригрела. Родители, чью жизнь оборвала невидимая рука, предусмотрительно оставили Юнги свои счета, большая часть из которых достанется ему после совершеннолетия. Они, тогда ещё живые, не знали, что им приготовит день грядущий, но решили перестраховаться, не основательно подумав о том, на кого останется их единственный ребёнок. Если есть у Мина ангел-хранитель, то он сумел обо всём позаботиться. Юнги вопреки затягивающей с каждым месяцем тяжестью усилиями окружения смог прийти в себя и найти в семье Ким необходимую ему опору. Сложнее было с Тэхёном - Светлого попросту смущались. Как будто в душу смотрит, - как-то раз установил про себя Мин, после чего взял за моду обходить мужчину стороной, при встрече бросая неловкое здравствуйте. Он не мог объяснить, почему так происходит, но исходящая аура будто подавляла, мешала вымолвить и слово, да хоть в глаза посмотреть. На Юнги от него дышало силой, хотя Ким-старший в стенах дома её старался никоим образом не демонстрировать. Несколько раз Мин замечал за Кристофером не то, чтобы странное поведение.. нет. Заметив левитирующий предмет раз, он спихнул на померещилось. Когда оно произошло второй раз, то на него смотрело испуганное лицо друга, на котором чёрным по белому вырисовалось чёрт, нет.. Тогда Юнги признался Крису, что во время одной из неконтролируемых вспышек гнева он заставил стеклянный стакан разлететься вдребезги. Радости Кристофера не было предела. Наконец, кроме тёти и отца, есть ещё кто-то, кто такой же, как и он. Особенный. Мин спал, и на него смотрели со спокойствием. Позавчера у него поднялась температура - горло подвело, но сейчас ему лучше. Крис принял на себя заботу о нём с той же ответственностью, что и тётушка Со. Юнги поначалу бесил такой подход со стороны Криса. Всегда самостоятельного, его окружили, а он, негодуя, упирался, что со всем справится, что не маленький, что всему научится в обязательном порядке, но безо всякого надзора и помощи. Стоит ли говорить, что его никто не собирался слушать? Их связь крепчала. Подрастающие альфы, то и дело, учась и познавая мир бедокурили, а потом, их само собой отчитывали старшие. Только никто из двоих не чувствовал себя за то виноватым. Сомин и Тэ, прекрасно видя, что пацан со способностями, прижали Юнги с констатацией факта - того устраивало, что в курсе только Крис, и дело с концом. Желание сохранить свои секреты при себе стукнулось лобешником о факт того, что старшие знали всё куда раньше него самого. Стукнулся потом тем же местом о ту же твердь и сам новоявленный Иной, когда понял, что ещё по этой теме надо набираться знаний. — Юный подрывник, - откровенно ржала Сомин, наблюдая за тем, как что-то бахнуло в руках охреневшего от последствий своих фокусов Мина. — Ещё чуточку, и снёс бы дом. Что бы мы потом дяде Тэхёну сказали? Рядышком хихикал Кристофер, помогая вытирать лицо, измазанное сажей. Мальцу достаточно было перепутать слово с каким-то другим, и вот, радостей с каждой практикой становилось всё больше и больше. Крису нравится, очень нравится вспоминать такие моменты. Только вот есть и другие, и ничего с тем не поделаешь. Усаживаясь на постели, спиной к подушке, зачем-то наново воспроизводит тот день, когда после трагедии прозвучала новость, что тётушка решилась на усыновление. И кого.. Юнги. Нет бы радоваться, только к тому подталкивало самое что ни на есть несчастье. Взгляд на спящего в момент погрустнел. Ни ему, ни Со, ни Тэхёну, никому не заменить ни мамы, ни папы. С годами утрата будет ощущаться всё сильнее, так или иначе Юнги не раз напомнят о тех, кого унесло волею несчастного случая. Да, ему стало легче с заботливыми и добрыми Кимами, но мамин поцелуй с таким тихим и бесценным спокойной ночи, родной навек унесло с выпархивающей из рук маленькой птичкой. Птичкой, что и пёрышка после себя, жестокая, не оставила. Чтобы не отягощать свою голову подобными мыслями, Крис заново укладывается спать, призывая сон продолжиться.***
Наши дни.
Ангел Смерти хорошо умел скрывать ядерные взрывы внутри себя, но на этот раз решил - пусть всё смоет ударной волной. Нахуй. Додж, живая сталь, впитывал в себя адскую смесь единственного близкого ему живого организма, и перерабатывал её в чистую энергию. Где-то хром пропускал ядовитые оттенки красного. Видно, такого цвета ночь перед собой и видел Сэм. Он всех и каждого пустит в мясорубку, проталкивая в горлышко отрезанные конечности. Дорога не видна из-за всплывающих перед чёрными картин. Пульсация взятого с собой кулона толкала к усмирению, к успокоению, и Самаэль это магическое влияние на себе определённо ощущал, запоминая новое, открывшееся ему не так давно, свойство. Долго гневаться просто не получалось. Это не остановит Тёмного от скорейшего приведения угроз к исполнению. Сказал, значит сделает. От одной мысли, что он оставил Кристофера, скрежетнуло. Этот боязливый взгляд, ищущий помощи, закрывающиеся от его касаний глаза, вид того, как в смеси запахов тонет и к рукам льнёт, как никогда мотивирует. Его стегает подобно рабу на галерах, включает в нём ищейку. Найти причастных и запытать до зачатков безумия. Сэм дуреет и вдавливает педаль ещё сильнее. Ему нужна кровь. И он её получит.***
— Это оно? - пробубнил мужчина, надвигая очки. Кулон в его руках вертелся и так, и сяк, будто в нём искали целую вселенную, да упорно не находили. — Да. Тебе нужно выяснить, что и к чему. Как только что-то станет известно, то звони сразу же. Приоритет задания - самый высокий, - опираясь пятой точкой в край стола, проговорил Сэм. — От неё что-то исходило на момент нахождения с Вами? - глаза сидящего поднялись на непосредственное начальство, удерживающее себя от подколов в его сторону - ох уж эти замашки бывшего врача с этими его расспросами. — Спокойствие. Я был не в себе, пока сюда ехал, а вещичка утихомиривала, у неё получилось, - в голосе звучит нотка удивления, а взгляд ониксовых задерживается на красноватом мерцании в знающих своё дело руках. Малик думал. Самаэль терял выдержку. Дракону не терпелось узнать, что из себя представляет предмет, здесь и сейчас, не дожидаясь ответов отчасти непонятной ему магической экспертизы. Ладони потеют, ему неприятно зудит под кожей. Длительное нахождение с истинным накладывает невидимый, но весьма ощутимый отпечаток. Шёлковая ленточка, неизвестно почему затерявшаяся тогда в кармане его юного альфы, обвивалась вокруг просунутого пальца в собственном. Кусочек ткани бережно хранит нежность лепестков любимого дерева. `Моё ханами²* будет длиться вечно.` — В срок до недели справлюсь, - на этот раз взгляд утыкался куда угодно, только не на Великого Тёмного, от которого тут же дыхнуло чем-то упреждающим нехороший момент. В чёрных сверкала опасность. Самаэль, склоняясь над очкариком, всматривался в черты лица, в недалёком прошлом выглядящие жалобно в просьбе к нему смилостивиться. Помнит, и ему о том напоминает с расползающейся ухмылкой, с прекрасным, но в то же время страшным вестником. — Ты можешь и быстрее, я знаю, - бледными очертил подбородок шокированного альфы, а после ухватился за него прочнее. Маленькие чешуйки показались в снежно-белом просвете отступившей кожи, и Малик затаил дыхание, не отрываясь от чистого золота там, где раньше царствовала тьма. — П-пара дней. Будет сделано.. - слышит Сэм, наново обрастая подобием человеческой кожи. — Вот и отлично, - хлопок ладоней о бёдра завершает его пребывание в душных застенках обиталища - ответа не ждут, и вылетают дымкой через форточку аккурат к заждавшемуся транспортному средству. Условия ещё будет ставить.. Ему, стоящему рядом с доджем, дало холодным по затылку. Резко. Вот наглость. Ему нравятся смелые, но чтобы настолько камикадзе.. мотор заводится, колёса с поворота забирают ездока подальше отсюда. Застрявшее между волосков в затылке хотелось убрать рукой, свои то и дело ёрзали на руле, но без особого энтузиазма. Между рёбрами вилось тонким, отдавало звуками погремушки, взятой неловким карапузом. Мысли возвращались то к заточке двухлезвийного `японца` для увеселительных забав с предателями, то к нервничающему Тэ, то к Кристоферу - настоящему, но никак к тому, что он хотел бы одним махом вырвать из его груди, будь оно вот просто так и безо всяких последствий. Изуродовать и предать вечному огню, чтоб скукожило, выблядка, по триста раз за каждый миг принесённых его ангелу страданий. О, пусть только попадётся, пусть явит себя - на колени и упадёт, так и оставаясь. Такого даже адским гончим не скормишь, побаиваясь серьёзной травмы для поистине кислотных желудков. Да что там за срань такая, что решила покоя не давать..? Решаясь подтвердить свою догадку, Сэм у своего дома обеспечил полную невидимость байка простым заклинанием, после чего, заныривая в Сумерки, повернул голову к предполагаемому месту нахождения нежелательной пары глаз, знатно со своей конспирацией проебавшейся. ..кажется, кого-то застали врасплох. Смекнув, с кем имеет дело, Тёмный приказывает тому не двигаться, и преследователь, не в состоянии сделать и шага, едва не падает. Посмеиваясь, он хватает, как оказалось, смазливого на вид представителя своей стороны, и резко перемещается в квартиру. Незнакомец пытается оказать сопротивление, но его грубо отталкивают в стену, выставляя перед собой руку. Первый и самый маленький круг, искристо опоясывающий запястье, велит воздушной стихии пригвоздить конечности к холодной поверхности. Красным кольцом по соседству и стихией огня призывалось умостить лезвие ножа у горла решившего покончить с собой столь глупым образом. Только потом до Сэма доходит, что впервые за несколько лет он использует не оружие, а магию. Как появилось, так и улетучилось в лицезрении перед собой довольно статного молодого человека, кажется, в какой-то степени готового к тому, что с ним может произойти. И без того немилосердный, Макото усилил давление лезвия, и сглатывающий звук одёрнул от вспарывания рта от уха до уха взмахом ладони. — Всё это, конечно, охуенно - папарацци, известность, вспышки фотокамер.. - рука Сэма и не думала опускаться. — Но мне, знаешь ли, с моей работой такое внимание кажется немножечко лишним, а потому, будь добр, расчехляй свой словарный запас на максимум и повествуй, какого хуя бока мне протирал всё время, пока я домой добирался. Сокджин, проклиная весь белый свет за неблагонадежность артефакта, вынужден признать - с этим Великим фишка не прокатила. Совсем. Мало того - его, как глупую рыбку, вели за собой насаженным на крючок червячком, и он, в надежде заполучить больше, не допетрил - крючок глубоко в кишках, а ему, неподвижному, и перекреститься напоследок возможности не дадут. Немножко обалдевший Шуга, сонно вваливаясь к ним, округлил глаза - опа, никого ж сегодня не ждали, а тут здрасте, приехали. С интересом разглядывая стихийные кольца, цветным отсвечивающие по запястью, кот отмечает про себя, мол, красивенько. А вот этого типá он где-то видел, но вспомнить не сможет, да и нахер оно надо. На разборки ему смотреть - любо-дорого. Самому ведь когда-то крышу срывало, а теперь то и остаётся, что глазеть. Ну не другим же котам хвосты со скуки грызть, верно? — Мне есть, что тебе сказать, - с поднятым подбородком, не увиливая от острого, ровно произносит Джин, глядя прямо перед собой, не боясь точно такого же прямого взгляда, полного черноты ночи. Со всего ясно одно. Виен ждёт двух результатов. В первом он выполняет задание и возвращается с информацией. Во втором же, имеющий крутой нрав Самаэль, не дожидаясь пояснений, распинает горе-разведчика на кресте, аки Назорея³*, и оставляет истекать до тех пор, пока несчастный не представится в муках. Тёмный, предвкушая интересное, убирает руку. — Говоря, помни : ты цел только по моей воле. Убранная в карман положения парня не изменила. Его, одного из нескольких десятков Иуд, впервые готовы слушать. И горе ему, если при проверке сказанного на подлинность, хоть что-то пойдёт не так.