two ravens, one fox

ажиотаж вокруг предстоящей игры достигает таких высот, каких не видывали некоторые финалы. такое внимание к не особо важному матчу кажется странным. на минуту адам даже думает, а не прав ли был тот журналист, выдвинув теорию о спонсировании и специальном проигрыше воронов. но кому это было бы выгодно, если речь о деньгах? и если речь о воронах и таком способе поднятия популярности — то адам на сто процентов уверен, что ронан сделал бы все с точностью до наоборот, если бы указка проиграть исходила от деклана. ему бы потом влетело, но он не пошел бы на поводу у брата. глыба эдгара аллана появляется за поворотом. командный автобус лисов двигается в потоке машин, подъезжая все ближе. еще один поворот — и они заезжают на подземный паркинг, окончательно поглощаемые тенью стадиона. администрация эдгара аллана предоставила им на сегодня место на внутренней парковке, чтобы команда избежала столкновений с болельщиками и журналистами, коих тут сегодня просто немеряно. они проезжают мимо каких-то машин, мимо черного автобуса воронов. у дальней стены адам замечает матовый бмв, почти слившийся со стеной парковки. рядом — сияющий белизной мицубиси. обе машины шикарны, как и их хозяева. почему-то он с легкостью представляет ронана и джозефа на каких-нибудь уличных гонках: ронан все так же собран, усмехается, а сам в уме уже прикидывает, на что способна тачка соперника, да и сам он; джозеф был бы еще той занозой в заднице — непредсказуемый негодяй, которому лишь бы повеселиться, всегда с громкой музыкой и высунутой в открытое окно рукой. адам улыбается своим мыслям, провожая взглядом машины на парковке. он встретится с их хозяевами через каких-то полтора часа. он ждал этого неделю, но теперешнее волнение, пожаром распространяющееся по всему его телу, мгновенно уничтожает с трудом обретенное спокойствие прошедших дней. в чате предстоящую игру они даже не обсуждали, тема оказалась под негласным запретом. ощущение недосказанности владело адамом всю неделю, но это было такое приятное ожидание и томление, что слова тут действительно были излишни. они переписывались практически все время, что адам был в дороге, на какие-то отстраненные темы. и последнее, что он получил в разговоре буквально пару минут назад, это «не забудь надеть защиту» от ронана и негодование джозефа, что почему-то снова линч говорит милые непристойности и коварно забирает его звание главного пошляка команды. через минуту он присылает фотку плачущего котика и желает адаму удачи на матче, сдабривая сообщение кучей ржущих до слез смайликов. сами лисы практически не взволнованы предстоящим матчем. адам так и не поговорил с ними, не предупредил, что игра окажется не такой легкой, как они все ожидают. только с гэнси разговора избежать не удалось, да адам и сам не хотел врать другу и скрывать от него истинное положение дел. он сказал, что его чувства к ронану оказались взаимны, и что эта не та тема, в которую он хотел бы посвящать команду в ближайшее время. что матч действительно результат задумки линча встретиться с ним на поле как можно быстрее. «какие-то дикие брачные игры» — помнится, так сказал гэнси тогда. адам ничего не стал говорить ему про кавински. гэнси и так нелегко, не стоит расстраивать капитана, ему еще команду тянуть. шум болельщиков доносится до них задолго до начала матча. адам вспоминает игру в начале сезона, когда обычный рокот стадиона казался ему райской музыкой: он первый раз выходил на игру в составе лисов и знал, что предвосхитит все ожидания других насчет себя. никто тогда не догадывался, что адам пэрриш не просто очередной поломанный одиночка среди таких же в оранжевой форме. теперь они все знают, что он не так прост: он может бороться и выигрывать, может довести команду до выхода из группы. и даже может поцеловать ронана линча при полном стадионе, и ему ничего за это не будет. последнее, конечно, враки еще те: он попал ужасно. но совершенно не жалеет. только понимает, что теперь на их с линчем взаимодействия смотреть будут раза в три усиленнее. столкновения неизбежны: ронан в нападении, адам в защите. избежать прямого контакта между ними можно, только уйдя на левый фланг, встав против кавински. что адам и решает сделать, возможно, ему удастся таким маневром унять накал игры хотя бы на первое время — джозеф воспринимает игру не так остро, как ронан, и играть, скорее всего, будет менее ожесточенно, что даст адаму время подготовиться к темпу, морально и физически. он выходит на поле последним. старается отключиться, сосредоточившись на пробежке. на время разминки команды делят поле пополам, и адам, заходя через ворота со своими, невольно бросает взгляд на воронов, ища знакомые лица, но не находя ни линча, ни кавински. он хмурится. ребята ничего не упоминали про возможные перетасовки состава, да и игра без номера первого и номера второго просто невозможна, особенно теперь, когда на них направлено столько внимания. адам обеспокоенно вертит головой, осматривая скамейки запасных и трибуны. но никто, кажется, не замечает отсутствия двух важных игроков в составе: фанаты шумят как обычно, подбадривая команды, а сами вороны не выказывают никакого смятения. и вдруг он видит их. его сердце пропускает удар от того, насколько родными они кажутся ему. ронан и джозеф выходят из дверей, ведущих во внутренние помещения, в сопровождении двух бугаев совершенно бандитской наружности. кажется, джозеф вовсе не шутил про домашний арест. амбалы провожают их вплоть до ворот на поле и встают на отдалении, явно показывая, что уходить никуда не намерены, пока матч не будет завершен. адам встречается глазами с ронаном. они оба на миг замирают. напряжение, игровой азарт вперемешку с восторгом, толика растерянности, потому что это так ново и странно, шум стадиона в ушах, ворох мелькающих мыслей в голове — все это накрывает адама разом. до этого он был как в тумане, но теперь происходящее и предстоящий матч видятся ему достаточно ясно: лисы проиграют. они будут драться, но все равно не смогут победить. в глазах ронана он видит не ярость жестокого соперника, а спокойную уверенность, что это поле — его. этот матч — его. и сам адам — тоже его. он проиграл, просто даже выйдя сюда. этот ничего не значащий для будущего лисов в чемпионате матч уже обречен. но хроническая непокорность, всю жизнь не дающая пэрришу нормально жить, бьет по мозгам и тут. черта с два он позволит ронану выиграть так просто. адам широко улыбается. ронан нагло ухмыляется в ответ. — прекрати трахать его глазами, — доносится справа от адама. гэнси делает вид, что поправляет щиток на локте, медленно перемещаясь так, чтобы закрыть собой адаму обзор на ронана. одновременно с этим подошедший кавински тычет линча в плечо на их половине. возможно, они с ронаном пялились друг на друга слишком долго, чтобы не вызвать подозрения. вернее, они стопроцентно пялились друг на друга слишком долго, чтобы не вызвать подозрения. ухмылка пропадает с лица ронана, и он отворачивается. через пять минут игроки снова занимают свои позиции на поле, уже готовые к матчу. двери закрываются, запирая их в плексигласовой коробке. адам поправляет застежку на шлеме и поудобнее перехватывает клюшку. звучит свисток, и игра начинается. лисам удается противостоять напору воронов довольно долго: целых тринадцать минут они сдерживают их атаки и стараются прорваться сами. но потом неизбежно пропускают. несколько голов подряд в их ворота раззадоривают и злят лисов — они бросаются в нападение сами. успешно завершенные атаки приводят команду в восторг. счет идет почти на равных, команды перебрасываются голами, как мячиками на тренировках. адам сталкивается с кавински каждую минуту, не позволяя ему передавать или принимать пасы от ронана. сначала их противостояние носит агрессивно-игривый характер: джозеф играет жестко, но все равно по нему видно, что матч для него — способ повеселиться. он широко лыбится всякий раз, как адам блокирует его, оттесняя подальше от линча. кавински будто проверяет его на прочность, с каждой последующей атакой усиливая напор и увеличивая скорость, с которой он несется вперед. одна такая атака заканчивается тем, что адам опрокидывает их обоих на пол, падая на него всем своим весом. — а-а-а-э-экх, — кряхтит джозеф, когда шлем адама с глухим стуком сталкивается с его щитком на груди, — я уж думал, ты меня никогда не завалишь. чего так долго-то? адам тяжело дышит. он решает воспользоваться этой маленькой заминкой, чтобы немного перевести дух. но фразочка джозефа неожиданно веселит его — кавински в своем репертуаре. — прекрати так жестить, буду валить почаще, — шутит он в ответ. — звучит заманчиво. — кавински отпихивает его для вида, встает на ноги и подмигивает. — я подумаю. джозеф поднимает клюшку и отходит на свою позицию. игра продолжается с того момента, где прервалась. и становится будто еще ожесточеннее: каждый силовой прием в отношении адама заставляет его действовать так же. одними блоками и оттеснениями к бортику он уже не может контролировать движения джозефа. ему приходится применять к нему жесткие приемы не только когда кавински владеет мячом, но и когда он готовится получить его или только что отдал. они постоянно рядом — сталкиваются плечами, локтями, выбивают клюшки друг у друга из рук. адам рассчитывал на такую игру, но не был готов, что подобная мощь будет исходить именно от джозефа. он вспоминает его слова на осеннем банкете: «я бы хотел столкнуться с тобой» — теперь они заимели, помимо третьего смысла, еще и физические проявления. удивительно, но адаму нравится его грубость. кажется, будто это пренебрежение по отношению к адаму, попытки сбить с ног как способ унизить и показать, кто тут сильнее, как это часто бывает у соперников, но на самом деле все не так: кавински агрессивно играет против него именно потому, что знает, что адам может ответить и постоять за себя. это игра на равных. джозеф предоставляет ему ровно тот стиль игры, который адаму по силам и который, что толку таить, ему безмерно по душе. они подстраиваются друг под друга, это невероятно, потому что совершенно противоречит самой игре. но это факт. с каждой минутой их контакты приносят все больше удовольствия. адам даже не подозревал, что можно испытывать возбуждение, но не от игры и вовсе не такое невинное, отыгрывая самый ожесточенный матч в своей жизни. когда в очередной раз они сталкиваются, кавински разворачивает их, подталкивает и притирает адама спиной к бортику. они это уже проходили. адам сглатывает, запихивая воспоминания подальше. сейчас явно не время вспоминать, как джозеф прижимал его к своей машине тем вечером. — не уезжай сегодня, — быстро говорит кавински и, удостоверившись, что адам услышал, спешит отпустить его: со стороны кажется, что они на грани драки, и внимание арбитров им совершенно ни к чему. от сказанного адам еще пару мгновений стоит неподвижно. он видит отходящего от него джозефа и пытается понять, не послышалось ли ему. но тут кавински оборачивается и вопросительно приподнимает одну бровь. не послышалось. он не знает, как реагировать. такое просто не приходило ему в голову. не сам факт их встречи, но встречи после матча. сегодня. в эдгаре аллане. непосредственно под вороновым крылом. игра продолжается. до перерыва остаются считанные минуты, и адам доигрывает их, прокручивая в голове возможные варианты событий и свои ответы. это чертовски опасно и поспешно, и еще куча всяких «нет», до тошноты логичных и правильных. но у него будет еще перерыв и второй тайм, чтобы дать ответ. звучит свисток. на табло счет 07:06, команды уходят на перерыв в разном настроении: для лисов это великолепный результат, для воронов — фиаско. на второй тайм адам сменит фланг, перейдя к ронану. оставить его на потом было правильным решением: в первом тайме он стоял против джозефа, именно он передавал линчу пасы, завершавшиеся в восьмидесяти процентах случаев голами. команда охотнее и эффективнее контактировала с кавински, а он уже распоряжался полученными мячами по-своему — передавал линчу или забивал сам. адам довольно успешно поломал им эту схему. счет на табло — отчасти его заслуга. во втором тайме линч, недовольный счетом, попробует устроить бойню, и адам постарается сдержать его напор. они оба устали, но это только на руку. ну и играть против ронана… он ни за что не откажется от такой возможности. ему нужны и ронан, и джозеф, и он получает их ровно так, как и хочет — по очереди. адам усмехается. мысль, своей двусмысленностью достойная кавински, он бы гордился им. перерыв заканчивается, игроки снова на поле. адам разглядывает свою парочку: джозеф кажется оскорбленным, что вместо адама теперь на его фланге какая-то девчонка, зато линч не сводит с него глаз — разве что копытом не бьет в ожидании, когда же сможет наконец кинуться в атаку. пара секунд до свистка. погнали. второй тайм начинается чуть ли не яростнее, чем первый. вороны пробиваются вперед, несмотря на то что их основная сила нападения не претерпела изменений. на поле поменялись только защитники и полузащитник у воронов, у лисов сменился второй игрок защиты и весь состав нападения. адам очень рассчитывает, что свежая кровь немного перетянет на себя распределение сил в этом тайме. ронан прижимает его к бортику уже минуте на третьей — адам сорвал ему атаку, со всей дури саданув клюшкой и выбив из рук ронана его. линч держит его за джерси, намотав ее на кулак, и ничего не говорит, хотя адаму кажется, что очень хочет. адам считает секунды, чтобы не допустить слишком длительного контакта как перед матчем. он перестает контролировать себя, когда ронан смотрит на него вот так, и приходится считать. после пяти он говорит: — ронан. тот будто очухивается. отпускает джерси. его ладонь на мгновение сжимается на боку у адама, у самых шорт, затем линч поспешно отходит. адам выдыхает. с кавински было весело и грубо. а с ронаном, судя по всему, будет просто невыносимо. следующие десять минут наполнены сплошной беготней — мяч настолько быстро переходит от одной команды к другой, что все присутствующие на поле едва успевают следить за его перемещениями. ни одна атака с обеих сторон не завершается даже ударами по воротам, не то что голами, что злит абсолютно всех. игра становится дикой и бесцеремонной. адам не отходит от ронана, когда тот находится на их половине поля или атакует. линч обычно очень быстр, но сейчас усталость замедляет его, поэтому скорость он компенсирует силой. приемы у него не такие обманные, как у джозефа — линч не может врать даже тут — но от этого ни капли не легче. он прет как танк. адам прилагает значительные усилия, чтобы добраться до ронана и сшибить его с ног, но тот каждый раз выстаивает. а затем сам сносит адама, падая вместе с ним на пол. быстро поднимается, потому что игру не останавливают, если не считают силовой прием нарушением. и, сняв перчатку, протягивает адаму руку. если бы адам прислушался, он бы уловил удивленный вздох тысяч фанатов в общем гуле стадиона. но он оказывается совершенно не восприимчив к внешним раздражителям и только смотрит на руку, протянутую ему для помощи. он стягивает свою перчатку и обхватывает ладонь ронана. в этом простом касании заложено намного больше, чем могли бы сказать слова. ронан вообще не обменялся с ним ни звуком за весь матч, зато он говорит сейчас. простое и тихое «останься» отзывается в адаме трепетом. оно так верно дополняет «не уезжай», сказанное джозефом ранее, что адам еще раз убеждается — они неделимы. рука ронана жжет его кожу, они все еще держат друг друга. все происходит быстро, но адаму прошедшие секунды кажутся очень долгими: их переглядывания через решетки шлемов; и лед глаз ронана, тающий под его ответным взглядом; пальцы, на секунду сжавшие его ладонь. ответ приходит к нему быстро, он уже не в состоянии противиться им обоим, пусть и интуиция тревожно орет сиреной и мигает табличкой «слабоумие и отвага». адам открывает рот, чтобы сказать «да», но не успевает — ронан поспешно отходит от него. матч не был остановлен и снова требует их включения в бешеный режим игры. после десяти минут сумятицы на поле команды собираются с духом и наконец-то начинают нормально играть: стенки позади ворот несколько раз поочередно загораются красными рамками. игроки действуют теперь слаженно, нащупав тот темп и приемы, которые ведут к наибольшей результативности. адам все чаще оставляет ронана без своего постоянного присмотра. договорившись с блу, он иногда перескакивает на фланг кавински, если видит, что вороны решают действовать через него, а не через линча. вообще, адаму даже удобнее играть между ними обоими, подстраиваясь под стиль атаки. блу и полузащитник лисов дополняют его и помогают, вдвоем восполняя образовавшиеся прорехи в обороне. лисы чувствуют себя на поле уверенно. вороны много пропускают, линч и кавински заметно устали, количество атак снижается, зато нападающие лисов, вышедшие во втором тайме, свежи и сильны. основные действия все чаще происходят на половине поля воронов. в один момент мяч, через борт пущенный сковом в направлении кавински, перехватывается нападающим лисов, который начинает стремительную атаку. ронан и джозеф отступают к своим на выручку. из-за борьбы, чтобы не потерять мяч, лис посылает его назад, к адаму. он стоит ровно посередине поля с мячом в клюшке и видит, как линч и кавински снова разворачиваются, готовые атаковать. они несутся прямо на него. в последнюю секунду он пасует блу, избавляясь от меча прежде, чем его сносит… он даже не может толком сказать, кто первый толкнул его. адам успевает только вынести вперед клюшку, выставив блок, чтобы его окончательно не размазало. они гулко валятся втроем на пол, путаясь в собственных конечностях, клюшках и сталкиваясь щитками и шлемами. кто-то сдавленно стонет. кажется, это сам адам, потому что на нем лежат два тела. — черт подери, мать твою, линч! — кавински делает тщетные попытки встать. — я же тебе подавал сигнал! я бы успел перехватить. — я думал, у тебя нервный тик. — блин, козлина ты. — как ты думаешь, почему пэрриш молчит? — вдруг невпопад спрашивает ронан. — не знаю. мне не видно, ты развалился на нем как на коврике. а ну встань. — я не могу. — это почему еще? — его рука у меня в шортах. — пэрриш, ты не охуел ли? приспичило прям тут? — я случайно! — хрипит адам. — вы сломали меня. — вытащи руку. иначе нам всем светит красная карточка за… разврат на поле?.. я даже не знаю, было ли такое когда-нибудь. адам с трудом шевелится. руки не слушаются совершенно. но ситуация действительно смешная: падая, он сам не заметил, как плохо закрепленная перчатка, которую он недавно снимал, слетела с него, а ронан, телом проехавшись по нему, наткнулся на его выставленную руку, которая и угодила под резинку шорт. и пока адам ее не вытащит, ронан встать не может, потому что тогда все увидят, что за беспредел творится прямо на поле во время матча. — они остановили игру? — интересуется адам. — да. но все равно у нас не так много времени на полежать. адам пытается перевернуться на бок, чтобы встать, но со стоном снова валится на пол. кавински сразу понимает, что что-то не так. он наклоняется, расстегивает и снимает адаму шлем. затем щиток с горла, чтобы стало легче дышать. — что болит? — озабоченно спрашивает он. — ничего не болит. — врешь как дышишь. — джозеф наклоняется к самому его лицу, прислушиваясь. — тяжело дышишь, надо сказать. — я в порядке. — адам снова пытается встать, но кавински кладет ему на лоб руку, придавливая голову к полу. — попизди мне, ага. ведешь себя, как линч. он один раз неделю ходил с переломом ноги. и угадай, что говорил? — кавински шлепает ронана по плечу. — позови медиков. видя, что адам не встает, к нему подлетают лисы. гэнси, выбежав на поле, склоняется над ним. начинается суматоха, которую адам просто не выносит: все интересуются его состоянием, спрашивают, что случилось. как будто он знает. он просто ощущает боль во всем теле, которая нигде толком не локализуется. до конца матча остается пятнадцать минут, ему нужно доиграть — это все что он может сказать всем присутствующим. его уносят с поля на носилках, но почему-то в направлении домашних раздевалок воронов. линч о чем-то говорит со штатным врачом. лисы провожают его до ворот, дальше их не пускают. пока бригада медиков отлучается, чтобы забрать оставшиеся вещи с поля, к адаму подходит джозеф. — я кое-что придумал. тебя отвезут в медкабинет. он в нашей части стадиона, поэтому не удивляйся, что тебя приволокли сюда. это не похищение. — джозеф барабанит пальцами по его руке. — хотя… — мне нужно доиграть. — заткнись, а? — сурово говорит кавински. — до конца пятнадцать минут, счет 14:11, вам все равно не выиграть. извини, но не сегодня. — без меня вы порвете нас на лоскуты. кавински вздыхает. — хорошо, я обещаю тебе разницу не более чем в два мяча. — что я должен буду тебе за это? джозеф хитро улыбается, кладет руку адаму на живот и, задрав джерси, проводит пальцами по влажному от пота животу. — много чего. — он перемещает руку ниже, но натыкается на щиток, защищающий пах. — да ну блин! — ну, ронан же написал сообщение. кавински закатывает глаза, убирает руку и поправляет джерси. — в общем, твое дело задержаться в кабинете до конца матча, я приду за тобой. — все же звучит как похищение. — м-м-м-м, возможно. джозеф разворачивается, чтобы уйти, но медлит. — ты же останешься, так? — решает уточнить он. адам смотрит на его смущенное лицо и наслаждается как потерянно тот выглядит. сомнения и кавински — очень редкая смесь. каждое такое проявление достойно быть зафиксировано в памяти. адам решает больше не мучить его ожиданием. — да, — отвечает он, улыбнувшись. никаких сомнений он больше не испытывает. напоследок джозеф нахально играет бровями и покидает его. адам позволяет себе прикрыть глаза, пока его везут на каталке. он очень сильно надеется, что с ним ничего серьезного. по очереди шевелит руками и ногами — двигаются без видимых затруднений, хотя это вовсе не стопроцентный способ узнать, есть ли переломы. ему немного трудно дышать, но не больно. и звенит в голове, когда он пытается встать. пока его обследуют, он неотрывно смотрит на секундную стрелку часов над дверью в кабинете, в уме доигрывая матч. пятнадцать минут кажутся недолгим сроком, но на поле может измениться абсолютно все за это время. и он понятия не имеет, что там сейчас происходит. матч закончен, судя по времени. врач сообщает ему счет — пришла смс от кого-то сразу по его завершении — 17:15. походу, он сильно задолжал кое-кому.