Солнечный мальчик.

      Судьба - вещь несправедливая, и это факт, с которым поспорить крайне тяжело. Скорее, даже невозможно. Она подкидывает сюрпризы там, где мы уж точно их не ждём. И она зачастую несправедлива. Очень несправедлива. Хотя, может, Коуши в прошлой жизни совершил что-то по истине устрашающее, раз теперь лишён солнечного света. Вообще. Вот только...иногда так хочется выйти на улицу на рассвете, вдохнуть запах только начинающегося дня... Однако, мечтать не вредно, и жизнь распорядилась совсем иначе. У Коуши всё хорошо. Всё хорошо, несмотря на то, что он с детских лет вынужден сидеть дома. А всё из-за генетической болезни, которая не позволяет ему находиться на солнце, иначе ультрафиолет разрушит его кожу. Ксеродерма, если уж говорить о диагнозе. Ему 21 год, а он так не разу и не видел ничего дальше своей комнаты. Нет-нет, он многое знает о мире, по фильмам, книгам, фотографиям, но больше чем уверен, что ему не доведётся увидеть это всё вживую. Солнечные лучи способны образовать опухоль, именно поэтому окна его комнаты затемнены, как и все в доме, к слову. И гуляет он только ночью, когда его жизни ничего не угрожает. И он не жалуется, совсем нет. У него есть любящий отец, и самые лучший в мире друг - Акааши. Знакомство с ним было отдельной историей. Ребята познакомились ещё во времена младшей школы. Сугавара качался на качели в своём дворе под раскидистым старым дубом, как только на улице начало смеркаться, разглядывал звёзды и чувствовал запах блинчиков с клубничным джемом, которые так старательно сейчас готовил его отец, ругаясь на то, что правило "первый блин всегда комом" в этот раз работать отказывалось совершенно. Коуши нежно любил своего отца, на которого был похож лишь красивыми ореховыми глазами и родинкой под правым глазом. Пепельный цвет волос, светлая кожа и мягкие правильные черты лица достались ему от красавицы матери, которую Коуши видел лишь на снимках. Однако ворчание со стороны кухни заставляли беззлобно хихикать. До тех пор, пока он нее услышал шевеление в кустах. Какое-то неестественное шевеление, совершенно непохожее на ветер. Мальчик и сам не помнит, почему в эту минуту не позвал отца проверить, а сам пошёл в сторону разросшихся кустов, но увиденное там заставило его невольно облегчённо рассмеяться, так как за кустами находился мальчик его возраста: мальчик, с серьёзным и строгим не по годам лицом. С чёрными волосами и умными серыми глазами. Ребята молчали, просто смотря друг на друга. Сугавара никогда не общался со сверстниками, поэтому просто слегка подвис, ища нужные слова, которые ну никак не желали находиться. - Надо же, слухи не врут. Тут и правда живёт мальчик, - полушёпотом произнёс мальчик, в растерянности смотря на Сугу. - Привет, - наконец неловко улыбнулся Коуши, в смятении пряча за спиной руки. Мальчишка встал с земли и оглядел Сугавару с ног до головы. Наконец, мальчик протянул ему руку, наверное думая, что так он выглядит более взрослым. - Меня зовут Акааши Кейджи. - Я Сугавара Коуши, рад встрече, - наконец искренне улыбнулся Суга, протягивая свою ладошку в ответ. Тогда ребята не знали, что это начало большой и крепкой дружбы. Так же как и не знали, что Тора Сугавара истратил всё тесто на попытки приготовить блинчики, а в итоге заказал ребятам пиццы, клятвенно обещая научиться точно в следующий раз. А ведь всё началось с того, что любознательный Акааши решил проверить местную байку о мальчике призраке, который выходит из дома лишь по вечерам. С тех самых пор они не расставались ни на день. И Сугавара радовался судьбе, или же бурному воображению сверстников.       Вот и сейчас в дверь его дома стучали, с целью попасть внутрь. Коуши сбежал со второго этажа, опередив отца и распахнул дверь, после чего тут же был заключён в сильные объятия. Кейджи вернулся после загородной поездки, и Коуши был бы не удивлён, если бы узнал, что его лучший друг рванул к нему, только скинув в своём доме вещи. Акааши вырос, вымахал даже выше Суги, однако выражение его лица так и осталось серьёзным. - Рад тебя видеть, - улыбнулся парень, отодвигая от себя Сугавару, оглядывая его, и снова прижимая к себе. Если бы кто-то из знакомых Кейджи увидел того сейчас, то не поверил бы своим глазам: сам Акааши Кейджи приподнял уголки губ в едва заметной улыбке, и даже обнимает кого-то с этой самой улыбкой. - Расскажешь, как всё прошло? - с горящими глазами спросил пепельноволосый, отлипая, наконец, от лучшего друга. - Конечно расскажет, за кружкой чая с земляникой, - раздался за спиной голос отца. Парни развернулись и увидели добрую широкую улыбку на загорелом лице мужчины. Тёмные каштановые волосы уже слегка тронула седина, но Тора усиленно отбивался от нападок своего сына закрасить последствия его нервов. И держался стойко, кстати говоря. - Добрый вечер, Сугавара-сан, - вежливо кивнул Кейджи, с полупоклоном. - Здравствуй, Акааши-кун. Тебя так долго не было, что мы с Коуши уже начали по тебе скучать, - кивнул мужчина. - Мне так же интересно послушать, как прошла твоя поездка. А пока, идите и отдохните, мальчики. А я закончу с яблочным пирогом.       Акааши искренне любил Коуши. Честно любил, трепетно и сильно. Его не смущало то, что мальчишки всё детство играли и гуляли только по вечерам, когда садилось солнце, а со временем родители разрешали им гулять вместе всю ночь (конечно, если у брюнета от этого не страдала учёба). Ведь лучшего друга, такого, как Суга, во всём остальном мире не сыщешь вовек. Да Кейджи и не старался искать. Он любил гостить в доме Сугавара, где ему были всегда рады. Ему нравилось сидеть на мансарде, увешанной множеством гирлянд и светильников. Тут была своя атмосфера. Это было именно отражение внутреннего мира его лучшего друга: множество прекрасных рисунков, развешанных по стенам; удобная кровать с бежевым пушистым пледом; огромный книжный шкаф, в котором можно найти любимые произведения парня, а рядом с ним небольшой и удобный диванчик, с красивым светильником; стол стоял напротив кровати, заваленный многочисленными набросками, рядом - платяной шкаф. Но самым главным во всём светлом и уютном интерьере было, как не иронично, большое, хоть и затемнённое окно, выходящее на тихую улицу с подоконником, на котором так удобно сидеть, выпивая чашку горячего шоколада в хорошей компании. На этом подоконнике мальчишки смотрели на окружающий мир, беседуя обо всём на свете. И ещё Акааши знал, что окно - самое любимое место Суги в его комнате. Почему, спросите вы? Ответ был прост до банального: три года назад в соседний дом переехал парень, очевидно студент, который переехал учиться в их город, однокурсник брюнета. Ойкава Тоору, который даже не знал, что каждое утро и вечер один прекрасный и светлый мальчик сидит у окошка, чтобы хоть небольшую минуту взглянуть на каштановые волосы и глаза, цвета молочного шоколада. Ойкава Тоору, который не знал, что в него влюблён именно этот прекрасный человек. И, скорее всего, никогда не узнает об этом. Познакомиться возможности не было. Да и как тут познакомишься? Однако, Коуши не отчаивался, лишь просто наблюдал. И улыбался, когда видел радостную улыбку Ойкавы, переживал, когда находил на его лице след печали. Казалось, большего ему и не нужно. Акааши же, в свою очередь, очень хотел помочь. Хотел, но не знал как. Ведь знакомство с Ойкавой может принести ему боль, а Кейджи слишком любил своего друга, чтобы подвергать его таким рискам. - Тебя не было неделю, а ощущение, что целую вечность! - сияя радостной улыбкой оповестил брюнета парень. Акааши улыбнулся. Он тоже успел соскучиться. - О твоей поездке поговорим за столом, папе тоже интересно послушать. - Конечно. Всё сталкеришь за ним? - приподняв бровь, едва заметно улыбнулся брюнет. Щёки Суги залились красным цветом, а сам парень отвернул голову, скрывая робкую улыбку. Как школьница влюблённая, ей-богу. Суге нравились и парни, и девушки, Кейджи сам не помнил, как узнал об этом. И на ориентацию друга ему было всё равно. - Это точно нельзя обозвать этим словом. Я вижу то его минуты две в сутки, максимум, когда он уходит из дома и возвращается. Я же не преследую его, в самом-то деле. - Это ведь хорошо, верно? - рассмеялся брюнет тихим голосом и качая головой. - Да даже если бы я захотел за ним сталкерить, у меня бы всё равно ни чего не вышло, - заключил светловолосый. А брюнет замолчал. Только потому, что за улыбкой услышал едва заметную толику грусти. Почти неуловимую. Сугавара-сан позвал к столу.