Война закончилась, львёнок

      — Совместный отпуск, Грейнджер, — протянул Малфой. — Признайся, ты мечтала об этом?       Гермиона фыркнула. Они стояли по колено в воде и бросали камни в озеро. Вот уже второй день они проводят в Штабе, потому что Снейп обоих отстранил от работы, позволяя им восстановиться. Сегодня был необычайно жаркий день для сентября, и они решили прогуляться по окрестностям. Вскоре наткнулись на небольшое озеро и долго сидели на берегу, разговаривая обо всем. Гермионе непривычно было вести с Малфоем долгие беседы, но, к ее удивлению, интересно.       Драко отлично отвлекал ее от собственных мыслей, и она была ему очень благодарна за это. С утра она получила письмо от Алдриджа, которое ее встревожило. Гермиона приняла решение навестить Министра магии, но не знала, как теперь это сделать. Трансгрессировать в Лондон было опасно из-за большого расстояния, камин не был подключен, насколько ей было известно, а порт-ключ нужно было предварительно заказывать, и это нужно согласовывать со Снейпом. А она не хотела, чтобы он знал о ее намерениях раньше времени.       — Не расслабляйся, Драко, — Гермиона кинула камень, и он поскакал по плоской поверхности воды, — отдыхаем последний денек.       — Скажи честно, ты будешь скучать по нашим бесконечным разговорам? — его голос был серьезен, но в глазах плясали чертята.       — Никогда их не забуду, — поддержала эту игру Гермиона.       Малфой проследил, как она снова бросает камень и он скачет по воде.       — Откуда такие умения, Грейнджер?       — Рон научил, — она пожала плечами.       Малфой закатил глаза и бросил небольшой камешек, который оставил круги на воде. Воспоминания, как Рон учил ее кидать камни, пронеслись перед глазами, и улыбка растеклась по ее лицу. Она с удивлением отметила, что ей не больно думать о нем. В груди упрямо что-то шевелилось, но уже не приносило боли.       — Почему ты ни с кем не встречаешься? — спросила Гермиона, покосившись на него.       — Ты хочешь мне что-то предложить? — губы Драко скривились в насмешливой улыбке.       — Нет, Малфой, — Гермиона улыбнулась, едва не закатив глаза, — не в ближайшее время… Я ещё слишком разбита.       — Так мне стоит подождать?       — Не стоит, — с улыбкой ответила она. — Ну а если серьезно?       Малфой вышел на берег; бросив джинсовку на землю, сел на нее и уставился в даль.       — Родители выбрали мне невесту.       Гермиона бросила на него быстрый взгляд. Она и забыла про эти обычаи в чистокровных семьях. Заметив его напряженный взгляд, она пошутила:       — Ах ты негодник, Драко. Сам почти женат, а меня заставляешь думать, что у нас могли бы быть отношения?       Он криво усмехнулся, но ничего не ответил. Гермиона бросила еще один камушек и, не глядя на него, спросила:       — Ты не доволен выбором?       — Она красивая, — задумчиво произнес Драко, — что еще нужно… Казалось бы.       Она не перебивала. Отряхнула руки от песка и тоже вышла на берег, так как ноги начали замерзать. Пихнула его, чтобы подвинулся, и села рядом.       — Моим родителям повезло: они удачно влюбились, — хмыкнул он.       — Я думаю, если ты влюбишься, тебе будет неважно, удачно это или нет, — начала Гермиона, и ее карие глаза на миг встретились с его серыми. — Ты сделаешь, как посчитаешь нужным.       — Может быть, — протянул Малфой, — но хватит лезть в мою голову, расскажи, что с твоей?       Гермиона поморщилась. Вспоминать вчерашний день, который она провела словно овощ, не в силах нормально пошевелиться или думать, не хотелось. Осознание не пришло. В голове не укладывалось, что кто-то лишил ее какого-то воспоминания. Тысячи вопросов крутились в голове. Кто это сделал? Почему он это сделал? Что пытался скрыть? Она лишилась одного воспоминания или нескольких? Когда это случилось? И самый важный: как это исправить?       Ответов не было. Северус отказался еще раз попробовать пробиться сквозь тьму. Она просила его помочь восстановить воспоминание, но он был непреклонен. Снять Обливиэйт без последствий может тот, кто его наложил. Предприми Северус такую попытку, то мог бы повредить мозг. Волдеморт часто прорывался через это заклинание, вскрывая человеческую память, и то, что оставалось потом от людей, было ничем не лучше оболочки после поцелуя дементора.       Гермиона размышляла о том, что вряд ли кто-то мог без последствий стереть часть ее жизни. Это кто-нибудь бы заметил. Значит, скорее всего, это был какой-то момент или день, который можно было вычеркнуть так, чтобы не вызвать подозрений. Кто мог подобраться к ней настолько близко? Кто мог так поступить?       Малфой покачал головой, когда Гермиона вкратце пересказала ему события последних месяцев. Почему-то ей было легко об этом говорить с ним.       — Пиздец, Грейнджер, так посмотришь на твою жизнь и не скажешь, что ты золотая девочка из не менее золотого трио. Тебе надо было валить от Уизли уже давно.       — Кто-то влюбляется удачно, а кому-то не так везет в этом, — съязвила Гермиона. — В любом случае я рада, что это закончилось. Мы были очень несчастны вместе.       — Скажи еще, что желаешь ему счастья, и я блевану, — засмеялся Малфой, и Гермиона засмеялась вместе с ним, предварительно стукнув его по ноге.       Вдруг перед ними сверкнула вспышка яркого света. Ее смех резко прекратился, стоило ей увидеть перед собой светящуюся фигуру патронуса. Заяц. Сердце Гермионы пропустило удар, когда она увидела его. И едва не остановилось, когда услышала голос Луны. Необычный, надрывный.       «Гермиона».       Одно слово. Краска отхлынула от лица.       Мысли пролетали в голове, одна хуже другой. В ушах зашумело так, что Гермиона с трудом слышала. Словно в замедленной съемке она смотрела на Малфоя. Он что-то спрашивал у нее. Голос доносился глухо. Он уже кричал:       — Грейнджер, что случилось? Кто это?       Гермиону словно вытащили из воды. Она очнулась. Сбросив руки Драко, вскочила на ноги и, прежде чем успела подумать, на какое расстояние собирается трансгрессировать, сделала это. Заметила только в последний момент перекошенное от злости лицо Малфоя и задохнулась от столь длительного перемещения. Концентрации не хватило. Ее расщепило. Она почувствовала боль где-то выше колена. Кровь бежала по правой ноге, пропитывая ее джинсы.       В ту же секунду услышала крик в голове, темнота застилала глаза. Она не потеряла сознание, но словно была не здесь. Ее уносило в собственное воспоминание, засасывая в черноту, словно в воронку. Снова услышала чей-то вой. Повторялся вчерашний приступ. Гермиона потрясла головой, пытаясь очнуться. Но крик оглушал внутри собственной головы. Кажется, кричала она сама.       Из темноты ее вырвал взрыв где-то сбоку и крик, который она уже услышала не в своей голове.       Луна.       Зрение наконец прояснилось. Как раз вовремя, потому что на нее летел Пожиратель смерти в своей ужасной маске, теряясь в клубящемся черном дыме. Она послала в него заклинание и бросилась на землю, перекатываясь, чтобы увернуться от посланного им. Попала. Проследила, как он падает на скорости с отвратительным звуком, а потом до нее донесся стон. Еще жив.       Гермиона быстро оценила ситуацию. Дом Лавгудов полыхал, как спичка. Жар от огня она чувствовала даже с расстояния в метров тридцать. До Луны метров пятьдесят. Та дралась с высоким мужчиной, скрытым мантией с глубоко надвинутым капюшоном; ее отца за волосы тащил другой Пожиратель. Кажется, Ксенофилиус без сознания. Гермиона заметила несколько фигур в темных мантиях. Их пятеро. Если не считать того, что она оглушила. Кажется, ее еще не заметили, и ей удалось обезвредить того, что стоял на пути, и подбежать к Луне. Они встали спина к спине.       — Папа, — задыхаясь, проговорила Луна, — они пытаются его забрать.       — Давай не дадим им это сделать, — Гермиона выставила щит, который отражал заклятия, летящие в них. После чего оглушила того, что тянул мистера Лавгуда. Их осталось трое.       — Нельзя позволить вытащить его за ворота, — сказала Луна, посылая в приближающуюся высокую фигуру заклятие.       Он легко отбил его и поднял руку, остальные опустили палочки. Они больше не нападали, лишь окружили их плотнее. Гермиона держала щит.       — Стоять, — крикнула Гермиона, отчаянно надеясь, что ее голос звучит твердо.       Человек, который остановился прямо напротив них, откинув голову, холодно рассмеялся.       — Слышали? — обратился он к своим товарищам, которые с готовностью принялись улюлюкать. Затем издевательски протянул: — Сто-ять. Грязнокровка отдает команды… — он сделал паузу, а потом угрожающе прорычал: — А кто позволил?       Его голос звучал высоко и холодно. Гермиону он пугал. То, как менялись его интонации и тембр, — было в этом что-то ненормальное. Он провел рукой по своему лицу, и маска растворилась в воздухе. Девушка увидела перед собой худощавого мужчину: на вид он был примерно как Снейп. Его длинные каштановые волосы выглядывали из-под капюшона. Можно было бы сказать, что он приятной наружности, если бы не темные глаза, горевшие ненавистью и безумством.       Он ей был не знаком.       — Корчившаяся на полу в собственной блевотине ты мне нравилась больше, тварь, — холодно сказал он, оскалившись, а затем театрально всплеснул руками: — Ах, это была не ты. Как же я забыл. Ну право…       Рука Гермионы задрожала, и она сильнее сжала палочку, лихорадочно соображая, что делать дальше. Так вот, кто сотворил это с Барри Смитом? Его долго пытали — это выяснили их специалисты, но только сейчас она поняла, что его пытали, когда он принял оборотное. Он вообще был ни в чем не виноват. Они хотели отыграться на ней. Неужели это и есть Селвин? Он в ответе за трупы, усеявшие побережье, и сейчас был отличный шанс его… поймать? Гермиона понимала, что врагов больше, а они с Луной хоть и сильные волшебницы, но от такого численного превосходства вряд ли отобьются. А может, покончить с ним здесь и сейчас? Сможет ли она произнести заклятие?       В голове прозвучал голос Северуса: «Вы должны сделать все, чтобы остаться в живых». Что она может сделать сейчас?       — Не нападай, — шепнула она Луне.       Единственное, что пришло ей в голову, — тянуть время. Она надеялась, что Малфой вызовет Гарри и тот вспомнит, чей это патронус. Гермиона бросила взгляд на отца Луны. Он был без сознания. По крайней мере, она на это надеялась.       — Что вы здесь делаете? — спросила она властным тоном, давая понять, что им не удалось их запугать. Краем глаза заметила, что еще двое уже встали. Их шатало, но они стояли на ногах.       — А может, мы ждали тебя, — с придыханием сказал мужчина, и Гермиона, презрительно скривившись, отметила, что ему бы на сцену. Его лицо было таким живым, когда он говорил. Эмоции сменялись на нем одна за другой. Казалось, он наслаждался вниманием и властью, что сейчас была у него.       — Зачем? Поболтать? — издевательски протянула Гермиона, нагло вскинув голову и глядя ему прямо в глаза. Не забыла выставить щиты, чтобы он не смог увидеть абсолютно ничего. Особенно страх.       — О, мы с тобой обязательно поболтаем, — оскалился ее собеседник и сделал еще небольшой шаг вперед, — тем более, ты такая разговорчивая…       Она услышала смех со всех сторон, искаженный масками, и почувствовала, как Луна, прижатая к ней спиной, задрожала. Она бы и сама уже потеряла контроль, если бы позволила себе сейчас хоть что-то почувствовать.       — Я смотрю, ты тоже, — Гермиона презрительно посмотрела на него и добавила: — Но я буду разговаривать с тобой, когда ты будешь сидеть, прикованный цепями, в ожидании собственной смерти.       — Гермиона… — Луна слабо пыталась обратить на себя внимание.       — О-о-о, — протянул он с холодной улыбкой, — как я жду момента, когда заставлю тебя визжать. Обещаю, будет очень больно.       — А ты что, у них тут за главного? — захохотала Гермиона и окинула взглядом остальных. — А как же ваш драгоценный Волдеморт? Или вы так соскучились, что затеяли все это? Желаете скорее отправиться к хозяину?       Перегнула. Шипение послышалось со всех сторон. Кто-то выкрикнул:       — Не смей произносить его имя, грязнокровка!       Гермиона не слушала. Она смотрела в лицо напротив. Все эмоции схлынули, он с ненавистью смотрел на нее.       — Взять суку, — прошипел он, и в следующий миг в них полетели заклятия со всех сторон.       — Держи, Луна, держи, — твердила Гермиона, удерживая щит, который они не могли пробить. И тогда полетел первый зеленый луч. В ужасе Гермиона едва уклонилась, толкнув подругу на землю. И волна ярости, что поднялась в ней от этого, заставила ее обернуться к тому Пожирателю, и, вскинув палочку, она закричала:       — Авада…       — Неееет!       Удар в спину был такой силы, что Гермиона полетела вперед и ударилась о землю. Собралась. Перекатилась, вскинула палочку с искажённым от бешенства лицом, чтобы проклясть нападающего, и увидела перед собой шокированное лицо Гарри. Его зеленые глаза пригвоздили ее к месту, заставив тело застыть в напряжении. Он смотрел на нее всего пару секунд, прежде чем броситься в бой, но этого хватило, чтобы в душе Гермионы начала разрастаться пустота. Такого взгляда от друга она еще не видела.       Она быстро поднялась на ноги и увидела, что здесь Северус и Гарри. Пожиратели смерти отступали. Их было больше, но они не стали драться. Продвигаясь к дороге, где заканчивался антиаппарационный купол, они отбивались, смеясь. Кажется, они что-то кричали Снейпу.       — Ты выбрал, а, Снейп? — хохотал их главный. — Тебе понравилось представление, м?       Люди позади него схватили мистера Лавгуда, но вскоре бросили, когда Гарри и Луна бросились в атаку на них. Еще пара минут — и повисла тишина, нарушаемая ревом пламени. Они ушли. Северус стоял к ней спиной; она не видела его лица и не могла оценить, насколько он сейчас сердился. Гарри обнимал Луну, которая дрожала всем телом, но не плакала. Через несколько мгновений она высвободилась из объятий друга и побежала к отцу. Гарри обернулся, чтобы посмотреть на Гермиону, и их глаза встретились. Он яростно смотрел на нее, его челюсти сжимались и разжимались. Давно она не видела Гарри таким злым. И хуже всего было то, что злился он на нее.       Сейчас, когда адреналин больше не вырабатывался, Гермиона с трудом держалась на ногах. Боль в ноге была просто невыносимой. Она перенесла вес на левую ногу. Не помогало. Она медленно опустилась на землю, отмечая, что ее кровь повсюду. Поверх высокой травы ведьма увидела приближающегося к ней Снейпа. Гермиона не могла сфокусироваться на его лице. Он размытым темным пятном навис над ней в тот момент, когда она погрузилась в темноту.

***

      Мистера Лавгуда и Гермиону доставили в больницу Святого Мунго почти сразу. Сейчас над ним колдовали целители, а ведьма с уже перебинтованной ногой лежала на больничной кровати. Она отчаянно вытягивала шею, чтобы рассмотреть, что происходит в коридоре через приоткрытую дверь в палату. Луна сидела на подоконнике, отрешенным взглядом глядя в окно. Она не сказала ни слова с тех пор, как они прибыли в больницу. Гарри тоже молчал, стоя рядом с ней. К Гермионе он так и не зашел.       Гермиона пришла в себя почти сразу, стоило ей принять крововосстанавливающее зелье. Легкая слабость еще присутствовала, но чувствовала она себя хорошо. Не последнюю роль в этом сыграло зелье от боли. После того, как ногу обработали, ей строго приказали лежать и ждать врача.       Снейпа Гермиона не видела с тех пор, как очнулась. Он решал какие-то проблемы, то и дело беседуя с кем-то. Она слышала его голос. Вскоре девушка заметила, как к палате мистера Лавгуда подошли два мракоборца. Видимо, Снейп опасался, что за ним могут вернуться даже сюда.       Спустя почти час он вошел в ее палату, плотно закрыв дверь, и прислонился к ней спиной, откинув голову. Гермиона поняла, что он очень устал. Ее тронуло, что он позволил ей это увидеть. Все язвительные слова, которые она приготовила в свою защиту, тут же испарились. Они долго молчали.       — Вы ждете извинений? — спросила Гермиона, первая нарушая тишину.       — Зачем они мне?       — Хорошо. Потому что я не знаю, за что мне извиняться. Если бы я ждала вас, могло быть поздно.       — Я это понимаю.       — Хорошо, — повторила она, удивленная тем, что он не нападет на нее с обвинениями.       — Я не понимаю одного, Гермиона, — он оттолкнулся от двери и присел на стул возле ее кровати, — чем вы думали, собираясь убить человека?       — Я собиралась убить Пожирателя смерти, — ощетинилась Гермиона, но неприятное чувство в груди у нее начало разрастаться, — и спасти тем самым множество людей, которым еще предстоит смерть от их рук.       — Но какой ценой…       — Мне неважно, Северус, — с чувством воскликнула она, игнорируя осознание того, что хотела сделать, — я хочу, чтобы это закончилось. Я так больше не могу. Не могу видеть столько зла.       — Зла не станет меньше с их смертью. Но они не стоят вашей души.       Гермиона покачала головой, но ничего не ответила. Она прокручивала в голове события последних часов и понимала, что они чудом остались в живых.       — Это был Селвин, — вдруг сказала она, посмотрев в темные глаза Снейпа, — я почти уверена. Но о чем он говорил? О каком выборе?       — Понятия не имею, — вскинув бровь, соврал он, не имея ни малейшего желания видеть в ее глазах сомнение каждый раз, когда она будет смотреть на него.       Кажется, она ему не поверила, но отступила. Прищурилась, оценивающе обежав его янтарными глазами, и кивнула. Она перевела взгляд на свои руки, задумчиво рассматривая их. Задумалась о мистере Лавгуде. Не зря он ее волновал своими статьями. Она уже тогда подозревала, что хорошим это не закончится. Но не могла предположить, что это приведет к такому.       — Мне не верится, что мистер Лавгуд стоил стольких трудов, — сказала она, взглянув на напарника.       — Им нужен был источник, — сказал Снейп, — не Лавгуд. Кто-то поразительно много рассказал ему обо всем.       — Он приходил в себя?       — Ненадолго. Его снова ввели в кому, потому что обезболивающие зелья не работают. Какое-то проклятие, но с этим разберутся местные целители.       — Луна?       — Будет отправлена в один из Штабов. Некоторое время ей необходимо побыть под охраной.       — Я хочу, чтобы она отправилась с нами, — сказала Гермиона, медленно начиная спускать забинтованную ногу с кровати, чтобы встать. Раз она так удачно оказалась в Лондоне, надо решить еще одну проблему. Северус подался вперед, обхватив ее за щиколотку, и придавил к кровати.       — Сказали еще пару часов не шевелиться, — нахмурился он.       — Мне нужно к Кингсли, — сказала Гермиона, накрывая его руку своей, ожидая, что он привычно отдернет ее, как делал это последние недели, стоило ей его дотронуться. Но он не шевельнулся. Она подняла на него глаза в немом вопросе.       — Гермиона, вы нужны мне целой, — тихо сказал он, обволакивая ее своим бархатным голосом. — Вы уже два дня обрекаете меня на общество Поттера.       Она не удержалась и фыркнула, его губы тоже дернулись в усталой улыбке. Но она была непреклонна.       — Помогите мне встать, — она обхватила его руку, на которой покоилась ее собственная, и облокотилась, непроизвольно заставляя Северуса напрячься. Рывок, и она встала. Зашипев от боли, покачнулась. Он встал рядом и поддержал ее за талию, несильно прижав к себе.       — Вы невыносимы, — прошипел он.       Она приготовилась ему ответить в его манере, но их грубо прервали. Без стука в палату вошел молодой целитель, держа в руках ее карту. Увидев прижавшихся друг к другу Северуса и Гермиону, он очаровательно улыбнулся и спросил:       — Помешал? Простите, конечно, — он подмигнул Гермионе, которая пыталась сделать шаг назад, но безуспешно, — меня зовут целитель Беккер, но вы, мисс Грейнджер, можете называться меня Адам.       Она кивнула, и он еще раз окинул их взглядом.       — Куда-то собираетесь?       — Мне нужно уйти, Адам, — ответила Гермиона.       — Присядьте, — он указал на кровать, потом посмотрел на Северуса и улыбнулся ему: — Вы тоже можете остаться. Только садитесь, а то я чувствую, как у меня развивается комплекс неполноценности.       Гермиона фыркнула. Целитель был с нее ростом, и, видимо, он хотел пошутить по этому поводу, но, увидев непроницаемое лицо Снейпа, неловко прочистил горло и посмотрел в карточку. С помощью Северуса она присела на край кровати, а он отошел к окну, поворачиваясь к ним спиной.       — Мисс Грейнджер…       — Гермиона, — поправила она целителя.       — Гермиона, я смотрю, почти год назад вы попадали в Мунго с серьезной травмой внутренних органов. Вас расщепило, и вы едва не погибли. Вам были назначены плановые приемы, но вы ни на один не явились, — сказал он укоризненно, сверля ее своими голубыми глазами.       — Работа, доктор, — ухмыльнулась Гермиона, ничуть не чувствуя себя виноватой.       — Я все понимаю, но если вы хотите жить долго и счастливо, необходимо провести обследование…       — Хорошо, — вздохнула Гермиона, — в ближайшее время я выделю свободный день на это, но сейчас мне действительно нужно идти.       — Хм… спорить с вами бессмысленно? — нахмурился Адам.       — Именно, — улыбнулась она, — где подписать?       Пока Гермиона подписывала бумаги, он обратился к Снейпу, который все это время смотрел в окно, не интересуясь их разговором.       — Профессор Снейп, — окликнул он его, и тот обернулся. — Насколько мне известно, вы возглавляете отряд, в который входит мисс Грейнджер. Сегодня не позволяйте ей трансгрессировать. И вообще, пока есть какие-либо проблемы с концентрацией, не советую пользоваться этим методом перемещения, раз были прецеденты столь неудачных трансгрессий. Сейчас можете воспользоваться камином на первом этаже.       Гермиона вручила ему подписанные документы. Адам осмотрел ее сокрушенным взглядом.       — Вам нельзя шевелиться: рана может открыться, — предупредил он, — потерпите еще хотя бы час. Тогда уже вероятность этого будет небольшая. Боль никуда не денется, но в общем повреждения успеют затянуться.       Гермиона задумалась. Ей не хотелось усугублять свое состояние, но ей срочно нужно было поговорить с Кингсли.       — Она останется еще на час, — прозвучал голос Снейпа, прерывая ее раздумья. Она укоризненно на него посмотрела, но спорить не стала, понимая, что, если рана снова откроется, потеряет гораздо больше времени.       — Отлично, — лучезарно улыбнулся Адам и повернулся, чтобы выйти, но в дверях снова окинул взглядом Гермиону. — Я буду в кабинете в конце коридора. Если возникнут вопросы, обращайтесь. И отдохните, пока у вас есть этот час.       Он удалился, оставив их в полной тишине. Гермиона снова легла на кровать, предварительно устроив подушки так, чтобы могла полулежать. Северус отвернулся от окна и снова сел на стул, рядом с ней.       — Так значит, уже второй раз за год вас расщепляет, — нахмурился Снейп. — Помнится, в Хогвартсе вы одна из первых на всем курсе освоили это искусство.       Гермиона скрыла удивление от того, что он помнит это. Ей всегда казалось, что он на дух ее не переносил, да и за достижениями гриффиндорцев не следил вовсе.       — Первый раз это случилось, когда ранили Гарри, — глаза Гермионы затянулись дымкой: она погрузилась в воспоминания. — Преступник оглушил его, он упал и ударился головой. Я сомневалась пару секунд: остаться помочь ему или броситься в погоню. Выбрала второе, но, видимо, все мое существо желало остаться с Гарри. Я увидела, как преступник трансгрессирует, и в последний момент ухватилась за него. Все происходило так быстро. Я ошиблась. Когда меня выкинуло где-то в поле, я все еще сжимала его мантию, но он скинул ее и исчез, а меня пронзила боль, изо рта пошла кровь. Я поняла, что меня расщепило достаточно серьезно, успела отправить сигнал Алдриджу и отключилась. В себя пришла уже в больнице. А сегодня я испугалась за Луну.       — Эмоции, Гермиона, — устало вздохнул Снейп, — они вас убьют когда-нибудь.       — Я работаю над этим, Северус, — Гермиона внимательно осмотрела его, потом подвинулась к краю и похлопала рядом с собой: — Отдохните со мной этот час.       — Такая забота связана с тем, что вы чувствуете себя обязанной? — он вскинул бровь.       — Такая забота связана с тем, что вы мой напарник, — сказала Гермиона. — Раз мои дела ждут этот час, может, и ваши смогут.       — Вы всем напарникам предлагаете прилечь на вашу кровать?       — Да, а еще надменным и деспотичным начальникам.       — В самом деле?       — Правда! Хотя в моей жизни пока только один подобный… экземпляр.       Он криво усмехнулся. Встал и осторожно расположился с краю, вытянувшись во весь рост и стараясь не задевать ее. Гермиона отодвинулась еще чуть-чуть, чтобы не мешать ему, и взглянула на его лицо, сосредоточенное даже с закрытыми глазами. Морщинка пролегла между бровей, и ей захотелось провести по ней пальцем, чтобы разгладить. Он шевельнул пальцами, и замок в двери щелкнул. Гермиона посмотрела на его руку, восхищенная подобными способностями. Беспалочковая магия? Сколько еще сюрпризов таил в себе Северус Снейп?       — Четвертый, — тихо сказал Снейп, и Гермиона удивленно вскинула брови, вырванная из своих размышлений. Потом поняла, о чем он, и с трудом удержалась от смеха.       — Заткнитесь, — буркнула она, пряча усмешку и тоже закрывая глаза.

***

      Кингсли заставил ее ждать почти час, потому что у него была важная встреча. Поэтому, когда Гермиона вошла к нему в кабинет, настроения у нее не было совсем. Она хмуро окинула взглядом Министра, который выглядел гораздо лучше с их последней встречи.       — Вижу, ты можешь себе позволить отдохнуть, — язвительно сказала она, усаживаясь в кресло напротив него.       Он хмыкнул в ответ.       — Знаю, на что ты намекаешь, — он усмехнулся и, нажав кнопку на столе, попросил мисс Кеннет принести им кофе. После чего он снова вернулся в кресло; положив локти на подлокотники, соединил пальцы и посмотрел на нее: — Мой ответ: никоим образом.       Гермиона снисходительно улыбнулась ему и отзеркалила его позу.       — Начну по-хорошему, господин Министр, — мягким голосом начала она. — Возможно, Северус поверил тебе, что ты не можешь ну никаким образом выделить людей для нас, но я-то знаю, что ты не хочешь.       Кингсли хмыкнул, и его глаза сверкнули. Гермиона улыбнулась.       — Я говорила с Сэвиджем, — медленно сказала она, — свободные люди есть. Например, ребята из его отряда сейчас корпят в архиве.       — И у них в любой момент могут возникнуть дела, к которым приступить нужно будет немедленно, — протянул Кингсли, наблюдая, как мисс Кеннет входит в кабинет и ставит на столик между ними поднос с кофе и сладостями. — Спасибо, Кети.       Гермиона удивленно отметила про себя улыбку мисс Кеннет, посланную в сторону Министра, и огонек в глазах Кингсли. Она отвела глаза, чтобы Кингсли не понял по ее взгляду, что она догадалась об их отношениях. Про себя сделала пометку, злорадно ухмыльнувшись.       — Ты считаешь, что мы тратим силы впустую? — спросила Гермиона, когда мисс Кеннет наконец их покинула.       — Скажу так: охранять магглов — прерогатива полиции. Не мракоборцев.       — Прерогатива мракоборцев — ловить Пожирателей смерти, — в его тоне произнесла Гермиона и сделала паузу, пока брала чашку кофе и печенье. Она откусила кусочек и тщательно его разжевала под испытывающим взглядом Кингсли. — И они сейчас появляются на той территории. Развлекаются или преследуют какую-то цель… Неважно. А мы вымотаны от постоянной работы и отсутствия сна.       — Все вопросы к Снейпу, Гермиона, — пожал плечами Министр; он тоже сделал паузу, отпивая горячий напиток. — Тебе следует высказать претензии ему.       — Ах, как жаль, — вздохнула Гермиона, — но я считаю, что он делает все как надо. И не только я — мы все.       — Тогда работать сверхурочно должно быть для вас приемлемо.       — Так и есть. И мы работаем…       — Ты стала выглядеть лучше, — вдруг заметил Кингсли. — Это переработка на тебя так влияет, или я чего-то не знаю…       — Конечно, ты чего-то не знаешь, — улыбнулась она, не подавая виду, что ей не понравилось, что ее перебили, — ты читал отчеты?       — Да.       Она приподняла бровь.       — Ну что ты от меня ждешь, — вздохнул он, отбрасывая шутливый тон, — магический мир пока в безопасности. Мне жаль, что они творят это с магглами, но я не могу заботиться обо всех. Тем более, их полиция начала расследование, и привлечено много сотрудников.       — И они совершенно беспомощны.       — Не утрируй. У них есть оружие.       — Я говорила сегодня с Селвином, — сказала Гермиона. Глаза Кингсли расширились: он не получил еще отчет по сегодняшним событиям, только знал о нападении на Лавгуда. Гермиона лукавила: она не знала наверняка, с кем она говорила, но нужно было играть до конца. — Он безумен. Я не знаю, что он задумал, но весь магический мир ощутит на себе его план.       Они замолчали. Гермиона ждала, когда Кингсли обдумает все, взвесит и примет решение. Она надеялась, что в ее пользу. Хотя она в любом случае получит то, что нужно. Так или иначе. Гермиона была неприятно удивлена, когда сегодня получила от Алдриджа письмо, в котором он говорил, что не может помочь ей с дополнительными людьми, так как у него связаны руки. Гермиона поняла, что дело в Министре. Но не поняла, почему. Навестив Алдриджа перед приходом к Кингсли, она узнала, что тот попросил попридержать людей и не выделять их отряду дополнительные силы, так как в команде и так собирались достаточно сильные волшебники. И сейчас она получила подтверждение того, о чем начала подозревать еще несколько недель назад: его устраивало текущее положение. Пока Пожиратели смерти не высовывались и у людей было ощущение безопасности, он предпочитал все так и оставить. Ее такой расклад вещей не устраивал, но она ни с кем это не обсуждала — просто решила действовать самостоятельно.       — Я уверен, что вы поймаете их, — улыбнувшись, ответил Кингсли, — и мы не ощутим ничего из того, что они нам приготовили.       Гермиона вздохнула.       — Четыре человека. На ночь и в выходные, чтобы мы могли отдыхать, — сказала она прямо, опуская чашку на поднос. Министр нацепил дежурную сочувственную улыбку. Это и был ответ.       Ты сам напросился, Кингсли. Она прищурила глаза. Начать стоило с меньшего.       — Смотрю, мисс Кеннет отлично справляется со своими обязанностями, — как бы между прочим проговорила она. — Устроиться секретаршей при кабинете Министра Магии в ее-то возрасте. Вероятно, ее таланты просто бесценны.       Она постаралась вложить в последнюю фразу столько намека, чтобы он понял ее двусмысленность. Кингсли прищурился. Улыбка сошла с его лица. Но ей не было стыдно: когда дело касалось работы, все способы хороши. И он однажды использовал нечто подобное, чтобы заставить ее сделать, как он хочет. Тогда он очаровательно улыбнулся и своим низким размеренным голосом произнес: «Ничего личного, Гермиона».       Он неожиданно откинул голову и рассмеялся. Гермиона чинно сложила руки и ждала, когда его смех прекратится. Он знал, что отрицать бессмысленно и, если он это сделает, только заставит ее копать, чтобы добраться до истины. А, начав задавать вопросы, Мерлин знает, чей еще интерес она смогла бы подстегнуть и что еще могла обнаружить. Поэтому он просто смеялся, понимая, что она выиграла. На этот раз.       — Иди к Алдриджу, скажи, пусть все сделает, — сказал он, покачав головой. — Это нечестно, Гермиона.       — Ничего личного, — проворковала она и тут же встала. Разговаривать больше было не о чем, и она хотела поскорее оказаться в Штабе. Нога нещадно болела.       — Постой, — Министр тоже встал и прошел к столу. Порывшись в ящиках, он достал сверток и, приблизившись, протянул его ей. — Хотел отправить тебе завтра. Но раз уж ты здесь… С Днем рождения.       Гермиона приняла подарок, и вот теперь стало стыдно. Она благодарно улыбнулась ему.       — Я бы на твоем месте подумала, стоит ли дарить подарок после такого разговора, — немного смущенно произнесла она, но он ухмыльнулся.       — Я подумал.       Они попрощались, и Грейнджер ушла, предварительно спрятав сверток под мантией. Алдридж был рад узнать, что ему позволили выделить людей на это дело.       — Я не говорила об этом со Снейпом, — сказала она, когда он уточнил по графику. — Давай я сначала расскажу ему, и он примет решение, как будет удобнее.       — Насчет Снейпа, — Алдридж замялся, но Гермиона поняла его.       — Пока все штатно, — сказала она, успокаивающе улыбнувшись ему и решив не сообщать о том, что Селвин сегодня спрашивал у него про «выбор». Гермионе страшно было представить, перед каким выбором могли его поставить и что будет, если он выберет неправильно.       — Хорошо. Гермиона, на сегодня в Штабе подключили камин, так что воспользуйся им для возвращения.       Она кивнула и прошла к лифтам, молясь о том, чтобы поскорее оказаться в своей комнате. Как назло, пятничный вечер принес в Атриум огромное количество волшебников, спешащих покинуть работу до понедельника. Здесь яблоку негде было упасть, и Гермиона с трудом пробиралась сквозь толпу, продвигаясь к одному из каминов, где очередь была не такая большая. Она опустила голову, позволив волосам упасть на лицо, чтобы скрыть его. Она не желала быть узнанной и привлекать внимание. Подумывала накинуть глубокий капюшон форменной мантии, но боялась, что так точно привлечет взгляды. Сзади в нее кто-то врезался; она обернулась посмотреть, что случилось, и столкнулась с холодными светлыми глазами Риты Скитер.       — Ой, надо же, какая встреча, — протянула та, поправляя очки и мерзко улыбаясь. — Неподражаемая Гермиона Грейнджер стоит, словно простая смертная, в очереди. Мне казалось, у избранных личные камины.       Несколько волшебников из соседней очереди с интересом начали на них поглядывать. Гермиона сжала зубы и отвернулась от нее, наградив зловещим взглядом. А Рита продолжала в своей мерзкой манере, не замечая ничего вокруг, задавать вопросы:       — Как ты себя чувствуешь после помолвки бывшего? Преданной? Или рада за его счастье? Он когда-нибудь делал предложение тебе? Не кажется ли тебе, что помолвка случилась слишком быстро после вашего расставания? — услышала она голос репортерши прямо возле уха и дернулась, как от удара. Гермиона обернулась к ней, с сомнением глядя в это ненавистное лицо. Скитер прочитала ее выражение и довольно улыбнулась. — Ах, тебя не поставили в известность? Как жаль…       Она театрально взмахнула руками, пока Гермиона пыталась осознать то, что только что услышала. Голова кружилась. Помолвка? Рон женится?       Нет, она не заплакала, но что-то у нее в груди затянулось в тугой узел, причиняя боль. Как в тумане она видела перед собой довольное лицо репортерши и была не в силах произнести ни слова, боясь, что, что бы она ни сказала сейчас, это будет звучать слишком жалко. Репортерша застала ее врасплох.       Вдруг на своем плече она ощутила тяжелую руку, а лицо Риты Скитер из довольного превратилось в жадно-заинтересованное. Гермиона растерянно повернулась и подняла глаза. Рядом стоял Северус. Его темные глаза обежали ее лицо, подмечая состояние ведьмы. Когда их взгляды встретились, он едва заметно кивнул и, скользнув по плечам, захватил края капюшона, накидывая его ей на голову, чтобы спрятать девушку от любопытных глаз. Не говоря ни слова, он бросил нечитаемый взгляд на Скитер. На лице репортерши расползалось торжествующее выражение. И судя по всему, она видела перед собой сенсацию.       Северус повернул Гермиону за плечи и подтолкнул вперед. Она послушно двигалась мимо людей, поглядывающих на них с нескрываемым интересом. Никто и слова не посмел сказать, когда они вне очереди подошли к камину и, предварительно наложив чары, чтобы их не слышали, исчезли в зеленом пламени.       Дежурство было в самом разгаре, и дом встретил их гулкой тишиной. В гостиной было темно из-за наступивших сумерек. Первым ее порывом было скрыться в своей комнате, чтобы в одиночестве переварить услышанную информацию. Она уже сделала несколько стремительных шагов в сторону лестницы, но заставила себя остановиться. Опустила голову.       Глубокий вдох. Медленный выдох.       И так несколько раз.       Она почувствовала, что Снейп обошел ее и встал напротив. Она ощутила, как очень медленно его руки тянут капюшон вниз и тот соскальзывает с ее волос. Его пальцы нежным прикосновением легли на подбородок девушки и аккуратно подняли голову. В сгущающихся сумерках и темноте дома он увидел, как блестят ее глаза, но с облегчением отметил, что слез нет.       — Спасибо, — Гермиона слабо улыбнулась и, положив свою руку поверх его, мягко отвела ее в сторону, позволяя себе снова опустить голову, — но боюсь, в воскресном Пророке и вас смешают с грязью. Мне очень жаль.       — Это не имеет значения, — тихо сказал он, и она с сомнением посмотрела на него.       — Правда?       Он не стал отвечать. Гермиона не могла прочитать его лицо, а в окружающей их темноте его глаза вообще были черной бездной.       — Как вы там оказались?       — Министр прислал Поттеру патронус, — ответил он, и Гермиона удивленно вскинула брови.       — Почему пришли вы, а не Гарри?       Снейп не ответил. Но Гермиона была уверена, что знает ответ. До сих пор дуется. Надо бы с ним поговорить. Тут она вспомнила, зачем вообще ходила в Министерство.       — Я надеюсь, вы не будете злиться на мою самодеятельность, — осторожно начала Гермиона и увидела, как на его бледном лице изогнулась темная бровь. — Я знаю, что вы говорили с Кингсли насчет дополнительных людей… В общем, он дал добро. Четыре человека подменят нас на выходных и, на ваше усмотрение, на неделе. Ночью или днем, как вы решите. И еще, они не будут входить в наш отряд, чтобы не увеличивать количество людей, знающих о нашем местоположении и общем положении вещей по делу. Это решение Алдриджа, и…       — Гермиона, — перебил он ее, и она удивленно подняла на него взгляд, — это много значит для отряда, вы молодец.       Такую прямую похвалу от Северуса она не слышала никогда. Даже когда выслуживалась в ожидании одобрения в Хогвартсе. Это словно оглушило ее. Все еще находясь под впечатлением от его голоса, тона и слов, она достала пергамент с фамилиями людей, которых для них выделил Алдридж, и протянула его Снейпу.       — Они уже поставлены в известность и отпущены домой для отдыха. После полуночи, если потребуется, смогут приступить к своим обязанностям.       Длинные пальцы схватили пергамент, и он, свернув его, спрятал в складках мантии. Кивнул ей и, резко развернувшись, стремительно покинул комнату, оставив Гермиону в смятении и оглушительной тишине.       — Я думала, он тебя поцелует, — произнес нараспев голос из темноты, и Гермиона, вскинув голову, увидела силуэт в дверях библиотеки и длинные белые волосы.       — Луна, — выдохнула она, прохромала к ней навстречу, заключила в объятия и, проигнорировав ее слова, сказала: — Я думала, тебя все-таки отправят куда-то в другое место.       — Профессор Снейп любезно приказал Гарри доставить меня в Штаб. Потом Гарри ушел, оставив меня с Малфоем. Это было неожиданно — мы предпочли остаться наедине с собой.       — Как ты себя чувствуешь?       — Подавленно. Папа не приходил в себя, и меня к нему так и не пустили, — Луна опустила голову, рассматривая свои руки.       Гермиона протянула руку и пожала тонкие пальцы девушки.       — Он теперь в надежных руках, — она знала, что утешения сейчас не помогут, но, может, Луне станет чуточку легче. — Ты уже выбрала комнату?       Луна кивнула.       — Малфой показал незанятые, так что я знаю, где буду спать в ближайшее время, но у меня совершенно ничего нет из вещей. А в банк я сегодня не попала.       — Пойдем, подберем что-нибудь для тебя из моего гардероба. Хотя, боюсь, тебе он покажется скучным.       Стараясь не обращать внимание на усиливающуюся боль в ноге, Гермиона разбросала перед Луной одежду, предлагая ей самой выбрать варианты поудобнее. С себя в это время скинула мантию, достав из внутреннего кармана сверток от Кингсли, и положила его на стол. Сняв с себя одежду и заколдовав повязку, чтобы та не намокла, прошла в ванную, предварительно обмотавшись полотенцем. Приняв быстрый душ, она скользнула в свою комнату и переоделась в пижаму с короткими шортами, полагая, что вниз сегодня больше не спустится. В комнате было прохладно, и она натянула теплую мантию, укутываясь в нее.       Луна бросила взгляд на ее перебинтованную ногу и спросила:       — Тебе нужна помощь в обработке?       — Мне не составит труда дотянуться, — улыбнулась Гермиона.       — Ты пострадала из-за меня…       — Не говори глупостей, — грубо перебила ее Гермиона.       Луна улыбнулась и села на кровать, внимательно глядя на Гермиону, которая расположилась рядом, обняв подушку.       — Мне непривычно слышать голос Снейпа, когда он говорит так, как с тобой сегодня, — вдруг сказала она, заставив Гермиону удивленно поднять брови.       — Не замечала различий, — проговорила она, нахмурившись.       — Понаблюдай. Он словно успокаивает тебя, говорит тихо и вкрадчиво, но спокойно, а не с привычной дозой сарказма и яда. А еще вот это… — она показала, как он приподнял подбородок Гермионы, обхватив его пальцами. — Ух!       Гермиона засмеялась, глядя на Луну. Вообще девушка иногда отмечала, что после той ночи, породившей тайну ее исцеления, Снейп стал относиться к ней бережнее и уважительнее. Конечно, девушка задавалась вопросом, почему произошла такая перемена, но ответы были недостаточно убедительные. Одним из правдоподобных вариантов был…       — Мы напарники. Без взаимного уважения, доверия и заботы мы долго не проработаем. Ему приходится так себя вести. У него выходит, мне кажется.       — Удивительно, что он вообще способен вести себя так, — улыбнулась Луна, — в школе он был ужасен. Особенно на посту директора.       На последних словах с ее губ сошла улыбка. Гермиона знала, что тот год был тяжелым для тех, кто остался в Хогвартсе. Война не щадила никого, даже детей, которые приехали в школу учиться. Она знала из рассказов ребят, что Снейп тоже принимал участие в пытках. Потом, после того как вскрылась правда, некоторые, конечно, отмечали, что его пытки были более щадящими. Даже Луне досталось от него, и она предпочитала не пересекаться с профессором Снейпом на мероприятиях. Как, собственно, и Джинни, и многие другие из Хогвартса. Наверное, сейчас Луне будет совсем некомфортно находиться здесь. Она не подумала об этом, когда попросила Снейпа перевезти подругу в их штаб.       — Луна, прости, — Гермиона сокрушенно посмотрела на нее, — наверное, тебе было бы спокойнее в другом месте?       — Здесь ты и Гарри… Так что все хорошо, — она улыбнулась. — Да и профессор Снейп сегодня открылся мне с другой стороны.       Гермиона впервые задумалась: а каково ему было присутствовать на торжествах, где большая часть находящихся там людей уж точно сыплет в тебя проклятия и считает самозванцем. Гермиона из года в год отмечала его стоящим поодаль ото всех с непроницаемым лицом и бокалом огневиски в руке, помогающим, вероятно, пережить все это. Она и Гарри всегда подходили к нему, пытаясь завести разговор, но Снейп отвечал односложно, становился еще более угрюмым и грубым. Возможно, оттолкнуть от себя всех было защитной реакцией бывшего профессора.       — Прости, если я сейчас спрошу что-то личное, — начала Луна, вырывая ее из размышлений, — но ты сегодня правда хотела использовать непростительное?       — Да, — просто ответила Гермиона, опустив взгляд. Врать не было смысла. Она произнесла бы заклинание до конца, если бы не Гарри. Сработало бы оно или нет, она не знала, но намерение у нее было. — Гарри разочарован?       Она отчасти знала ответ на этот вопрос. Он не проведал ее в палате и не пришел за ней в Министерство. Он злился. И сильно.       — Он просто не может поверить, что ты могла на это пойти, — пожав плечами сказала Луна. — Он не поймет тебя, Гермиона, но простит.       Подняв взгляд, Гермиона увидела на ее губах улыбку и ни грамма осуждения.       — Ты меня не презираешь?       — За то, что пыталась спасти меня и папу? Я не настолько слепа, Гермиона… Я видела, с кем мы говорили и что они хотели сделать. Возможно, когда мы учились в школе, хотелось действовать правильно, но, когда мы выросли, хочется просто спасти своих родных.       Повисло молчание; Гермиона была благодарна Луне за то, что та не осудила ее, не навесила никаких ярлыков. Она облегченно выдохнула.       — К тому же ты не принялась твердить мне: «Я же говорила», — Луна грустно улыбнулась, — и надеюсь, не станешь. Я все равно поддержала бы папу. Даже зная, чем все кончится.       Гермиона сжала руку подруги. Это многого стоило — безукоризненная поддержка близкого человека. В конце концов, Луна и Ксенофилиус были единственными друг у друга.       — Все будет хорошо. Он знает, что единственный родной человек у тебя. Он будет бороться.       — Я знаю, — улыбнулась она.

***

      Гермиона лежала без сна. Думала о том, что произошло за последние два дня. Событий было так много, что она чувствовала себя по-настоящему изможденной. Голову отказывались покидать мысли о потерянной памяти и Пожирателях смерти. О Роне она старалась не думать, но все же мысли в итоге привели ее к нему. Она всегда знала, что он хочет семью. Она бы солгала, если бы сказала, что ее не задело то, что он женится, но тем не менее сама отказывала ему не менее полудюжины раз. Ей всегда казалось, что еще рано. Рон говорил и о детях, а Гермиона убеждала его, что ей нужно еще немного времени. Но все же, только в мае они расстались, а в сентябре он объявляет о помолвке. Она не хотела думать о причинах столь скорой свадьбы, не хотела сравнивать их отношения с теми, какие теперь были у него. Поэтому спустя некоторое время она подняла окклюментные щиты, отгородив разум от разрушающих мыслей и эмоций, и сразу почувствовала себя спокойнее.       Во втором часу ночи в дверь постучали. Так тихо, что Гермиона подумала сначала, что ей показалось. Она оторвалась от книги, которую принялась читать из-за бессонницы, и негромко сказала:       — Войдите.       В комнату вошел Снейп и, прикрыв дверь, остался возле нее.       — Северус? — удивленно воскликнула Гермиона. — Вы только вернулись?       — Нужно было ввести новеньких в курс дела, — устало кивнул он. — Как ваша нога?       — Болит, — призналась она, — но я ее обработала и выпила зелье.       — Вы много двигались.       — Возможно, причина в этом, — согласилась она.       Он сделал несколько шагов к ней и остановился возле кровати.       — Позвольте, я посмотрю, — попросил он, и Гермиона замешкалась. Она была в одном белье, не планируя никого принимать сегодня после отхода ко сну. Оголять свою ногу перед ним не хотелось: это могло выглядеть двусмысленно. Но ноющая боль, которая была сильнее, чем когда она покинула больницу, заставила ее все же решиться на это. Она аккуратно вытащила одну ногу из-под одеяла, прикрыв ее подушкой до середины бедра. Этот жест не укрылся от Северуса, и он ухмыльнулся уголками губ.       Его пальцы коснулись голой кожи, и Гермиона едва не дернулась. Они были мягкие и ледяные. Он снял повязку, и воздух заставил ее ощутить, что рана раскрылась. Она зашипела, когда начало щипать.       — Не волнуйтесь, здесь справится и бадьян, — сказал Северус, отложив окровавленную повязку. Он осмотрел запас зелий, которые Гермионе вручили в больнице, и принялся обрабатывать рану, очистив ее и заживив.       Пока он накладывал новую повязку, Гермиона вдруг вспомнила о зелье, которое он ей поставлял каждый вечер. Наблюдая за его ловкими пальцами, она проговорила:       — Ваше зелье, оно помогает.       Он удивленно вскинул брови, вероятно пытаясь понять, о чем она.       — Сон без сновидений, — уточнила волшебница.       — Конечно, помогает, — ухмыльнулся он, — потому что это не оно. Зелье сна без сновидений вам не поможет теперь в ближайшие лет пять. Да и потом будет работать не так эффективно, как раньше. Его минус — привыкание.       — Тогда что это?       — Новое зелье, — сказал он, закрепляя повязку; он подергал ее, чтобы убедиться, что она не спадет. Гермиона с любопытством посмотрела на мужчину.       — Вы зарегистрировали его?       — Пока нет.       — Северус, оно необходимо людям.       — Сейчас я немного занят, Гермиона, вы не находите? — он устало вздохнул. — Да и к тому же я не уверен, что его пропустят в Министерстве.       «Как всегда», — хотел добавить он, но не стал.       — Но почему?       — Я выделил основные компоненты из двух совершенно разных зелий. Это зелье сна без сновидений — тут все безобидно. Оно будет блокировать кошмары, то есть они вам будут сниться, но вы не будете погружаться в кошмар, как обычно. А чтобы обеспечить крепкий здоровый сон, в зелье используются компоненты из напитка живой смерти.       Малейшая ошибка — и человек, принявший это зелье, не проснется. Она не испугалась, нет. Гермиона доверяла мастерству зельевара и знала, что он не ошибется никогда. Но понимала, что варить такое зелье и выпускать его в массы будет очень опасно. Его предварительно необходимо будет тестировать, но тут встает вопрос этики.       — Оно действительно невероятное, — сказала Гермиона.       — Да, оно не вызовет привыкания, но я бы не советовал употреблять его всю жизнь. Оно должно помогать, пока человек работает над устранением этой проблемы.       Он многозначительно посмотрел на нее. Она вздохнула.       — Я не знаю, в чем причина, Северус, — с грустью сказала она. — Кошмары начали мучить меня почти сразу после войны, в то, казалось бы, счастливое время. Они снятся чаще, когда мне плохо или я долго нахожусь в напряжении. Но то, что началось почти год назад, — это невыносимо. Почти каждую ночь.       — Вы перестали чувствовать себя в безопасности, — заключил он и наклонился к ней, забирая подушку, которой она прикрывалась, чтобы бросить ее себе под спину и опереться на спинку кровати. Гермиона спрятала ногу и с удивлением посмотрела на него.       — Это не так, — сказала она с сомнением в голосе. Поразмыслив несколько секунд, она с удивлением поняла, что он, похоже, прав. Она ведь даже душ не могла принять нормально, чувствуя себя уязвимой в этот момент. Гермиона никогда не включала горячую воду, чтобы не расслабиться.       — Вы знаете, что, стоит вам почувствовать себя в безопасности, вы настолько облегченно вздыхаете, что вас становится жалко? Потом вы засыпаете и спите как убитая, — он усмехнулся на последних словах, вероятно вспомнив, как она проспала почти весь рабочий день.       Значит, Северус заметил, что с ним она спит спокойно. Что это значит? Она чувствует себя в безопасности? С ним?       Вероятно, да, если смотреть на картину в целом. Он не был тихой гаванью в общении, не внушал доверия, не заставлял чувствовать себя расслабленно и спокойно, поэтому в голове у Гермионы не укладывались его слова. Но она не могла не вспомнить, как отключается рядом с ним ее уставший мозг, наконец позволяя себе расслабиться. Вероятно, его сила убеждает в том, что сейчас, в этот момент, когда она спит в его объятиях, ничего не случится. А если случится, то он начеку и сможет их защитить. Румянец залил лицо гриффиндорки, когда она осознала все это. Их общение началось очень странно — с поцелуя. Перешло в неприязнь, а потом обязательные деловые отношения, которые то и дело нарушались прикосновениями и совместным сном. Они бы никогда не уснули вместе, не случись того поцелуя, потому что Гермиона никогда бы не вздумала подойти и обнять бывшего профессора, даже будучи в стельку пьяной. Просто бы не додумались, что могут себе это позволить.       Хотя, по правде говоря, Гермиона и сейчас понимала, что они не могут себе это позволить. Пусть другие ничего не знают, но они работают вместе, он ее начальник, учитель, она только вышла из тяжелых отношений, да и вообще она ни разу не задумывалась об этом. Это же Снейп: угрюмый, страшный бывший профессор зельеварения, ужас подземелий, летучая мышь и… Он умопомрачительно целуется. Рот Гермионы едва не приоткрылся от удивления, когда она поняла, что хочет, чтобы он еще раз ее поцеловал. Так же, как в тот раз, заставив забыть обо всем на свете. Она вспомнила, как дрожали руки от его поцелуя и кружилась голова. Нервно сглотнув от этого открытия, она прикрыла глаза, чтобы не посмотреть на его губы. Вероятно, сейчас стоит посмотреть ему в глаза — и он все поймет.       Она с трудом вспомнила тему их разговора: так далеко увели ее мысли. Северус терпеливо ждал, когда она все обдумает. С трудом придав голосу обычные интонации, она произнесла:       — Как только поймаем их, я уверена смогу успокоиться, — она натянула улыбку, но Северуса подобным было не обмануть. Он прищурился и медленно произнес:       — На их смену придут другие злодеи. В силу вашей работы так будет всегда. Но война закончилась. Вы должны это осознать.       — Война закончилась, но ее отголоски доносятся до меня через таких, как они… Она закончится для меня, когда все они будут гнить в Азкабане.       — Рано или поздно это случится, — сказал Снейп, вставая с ее кровати. — Будьте добры дожить до этого момента, — его глаза обежали ее лицо, и он кинул ей назад ее подушку, — и не бросаться к Пожирателям смерти в одиночку.       Он повернулся и медленнее, чем обычно, двинулся к двери.       — Только если мой напарник и по совместительству босс не откинется раньше меня, — бросила ему Гермиона и с удовлетворением заметила, как он замер, потом медленно повернулся к ней, приподняв бровь и слегка скривившись. — Отдохните, Снейп, пока есть возможность. Дела никуда не денутся.       — Какая непозволительная фамильярность по отношению к начальнику, — угрюмо бросил он и вышел.       Гермиона улыбнулась ему вслед и, взмахнув палочкой, погасила свечи.