× × ×
Как и полагала Венди, утро не наступило. Как и в обители снов, ночь здесь не отличается от дня. Единственное, что можно сказать в пользу того, что сейчас утро — это звёзды: их практически не видно. Венди очнулась не в своей кровати, не в своей комнате, и, если говорить об обстоятельствах, которые заставили девушку не на шутку испугаться — она была без одежды. Хотя можно ли было называть серую блузку, что едва ли закрывала её колени, одеждой? Относительно этого момента — да. Она лежала на животе, нижнюю часть бёдер прикрывало черное одеяло. Рёбра больше не стискивали бинты, спина была свободна и на удивление больше не болела. Венди почти сразу догадалась, что её все-таки исцелили. В нос вперился знакомый запах морозной мяты и шоколадных бобов. Это была комната Питера. Приподнявшись на локтях, Венди придержала одеяло у груди, а затем встала на ноги. Пол ледяной. Кожа покрылась мурашками. Поблизости нет ни одежды, ни обуви. Она прошла по комнате до двери, вытащила волосы из-под одеяла и они кольцом рассыпались вокруг плеч. Полы по ту сторону двери заскрипели. Венди дернулась от неожиданности и спешно улеглась обратно в кровать, отвернувшись в противоположную от входа сторону. Она успела сделать это раньше, чем в комнату зашли Джеймс, Феликс и, конечно же, Питер. Венди не знала, удается ли ей казаться спящей. Сердце бешено застукали, ускоряя пульс и дыхание, еще недавно ровное. — Нам уже пора выдвигаться, — отозвался Феликс, поправляя на плече арбалет, — Скоро город станет сплошным пеплом. Пока еще возможно ориентироваться по домам, нужно спешить. Венди знала, почему присутствие Феликса её так взбудоражило. В который раз Питер его не наказал и даже позволил находиться рядом с ней. Девушка считала это откровенным перебором. — Мы уже готовы. Шатту тоже. Недели хватило, чтобы до старческого мозга доперла мысль о заклятье. По крайне мере, теперь Нетландия будет свободна, — ответил Питер, присаживаясь на край кровати, где лежала Венди. — Она должна была уже очнуться, — Джеймс подошёл ближе, но Питер его остановил, вытянув руку, — Только не говори, что ты решил вновь поэкспериментировать. — Хватит ныть, — парень приложил два пальца к её шее и, немного выждав, положительно кивнул, — Ты не спишь, дорогая. — Ты понял это, приложив два пальца? — поинтересовался Феликс, вскидывая брови. — Как это пóшло, Феликс, — Питер кивнул в сторону двери, — Нет, я просто увидел там её следы. Теплая кожа её стоп растопила иней, которым покрылся пол, там, где она ступала. Все трое посмотрели на Венди. Она открыла глаза и быстро сосредоточила взгляд на Питере. Он расплылся в знающей улыбке. — Что он здесь делает? — сразу же спросила Дарлинг, указывая на Феликса. Феликс простодушно глянул на неё и моргнул. Объясняться он не собирался. — Не нужно так, Венди, — Питер провёл рукой по её волосам, — Между прочим, это он достал в городе все самое необходимое, чтобы помочь тебе. Считая аллилпродин. Хотя, не удивлюсь, если эта дрянь была у него просто в заначке. У Венди возник лишь один вопрос по поводу Феликса: что заставило его пойти ей на помощь? Что изменилось этой ночью? Хотя Венди не считала помощью поступок Феликса. Это он ранил её и оставил в лесу. Где же логичная цепь, которая свяжет эти события воедино? Дни сменяют друг друга, и все что при этом делает девушка — отключается, отходит от этого мира, словно волны, с отливом, а возвращается с приливом лунного света. — Что произошло прошлой ночью? — А. Тебе, наверное, интересно знать, почему ты без одежды. — Я не помню ничего, что было до забвения, — пояснила девушка. Венди напряглась. Связать прошлую ночь и тот момент, что на ней совсем нет одежды — не самая лучшая идея, но, кажется, Питер хотел поразвлечься. Он наклонился к ней пониже, так, что Венди практически вжалась подушку. Самым странным в этом моменте оказались Феликс и Джеймс, наблюдавшие за этой картиной. Они оба молчали, и, как казалось, думали о своём. Венди боялась предположить, о чем именно. — Прошлой ночью ты пожелала заняться со мной любовью. Вместе с обязательным условием: делать это при свете. Одежду снимал я. Венди сглотнула. Питер несколько раз моргнул. Он ожидал, когда выльется хоть одна эмоция, которые девушка накопила в себе. Но она по-прежнему смотрела на него с изумлением, явным непониманием и растерянностью. Возможно ли всё это уместить в одном взгляде? Оказалось, что да. — Да ладно, Венди. Неужели так ужасно, если бы это было взаправду? Питер отдалился, так что девушка смогла сесть. — Это неправильно, — только и сказала она, опуская печальный взгляд. Пэн нахмурился и пытливо уставился на девушку, словно ожидая от неё больше, чем два слова. — Чтобы залечить твою спину, потребовалось снять ту блузку. Как потом оказалось, она по швам трещала, — все же решил ответить Джеймс. — Печально, — вздохнул Питер, вставая на ноги. Венди не поднимала взгляда, боясь встретиться с глазами Пэна. Он же, наоборот, пытался поймать подругу «зá нос». В руках Джеймса была теплая одежда и зимняя обувь. Меховое белое платье и чуть желтоватая шерстяная накидка. — Мы отправляемся сейчас же. Надень это, — кивая на одежду, сказал Питер и указал Пороку поднести её к девушке. Венди с благодарностью приняла новые вещи и посмотрела на все троих. Ее пристальный взгляд, как стекло, вонзенное в кожу, встретился со спокойным взглядом Феликса. В его глазах никогда не было дружелюбия, как и сейчас, но что-то всё равно изменилось. Как будто Лост что-то узнал о ней, или... наконец перестал видеть в ней соперника? Венди уже ничего не понимала. Она взглядом стерегла его руку, в которой он держал арбалет. Джеймс и Феликс развернулись к выходу, Питер остался стоять на месте. Венди кашлянула. Пэн продолжил стоять рядом, скрестив руки на груди. Даже когда Порок и Пропащий оказались в коридоре, юноша не отошёл ни на шаг. — Уходи, Питер, — несмотря на эти слова, Венди старалась говорить как можно мягче. Возможно, чтобы не вывести из себя юношу. — Я подумаю об этом, — он сжал челюсти. Под его неоднозначным взглядом Венди почувствовала себя бесконечно беззащитной. — Мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах, — она попыталась объясниться. — К чему все усложнять? — Ты должен быть терпелив по отношению ко мне. Венди поднялась с кровати, убирая в сторону одеяло. Теперь Питер смотрел на неё по-другому. Его рассредоточенный взгляд цеплялся за любой миллиметр её тела, мечтая запомнить его на тот промежуток времени, пока он не увидит её вновь. Ткань платья так быстро скользнула вниз по ней, что девушка уловила тихое протестующее рычание Пэна. Он подошёл сзади, взялся за верёвки корсета и резко оттянул их назад. Венди дернулась назад и закрыла глаза. — Хорошо, — согласился Питер, завязывая верёвки, — Я постараюсь ждать. Но сколько? — он спрашивал это с такой безнадежностью, будто не продержится и часа. — Я не знаю, — Венди и вправду не могла этого знать. Она сама хотела поскорее забыть о том, что произошло в этом месте. Как окажется после, ей ещё предстоит по-настоящему ужаснуться сотворенному в городе. Но то лишь частично заслуги Пэна. Все делали Пороки. Питер накинул на неё шерстяную накидку, развернул к себе и взялся за её плечи. — Мэри просила сохранить им жизни. Воссоединить вас, когда придёт время. Твои братья жили сто с лишним лет... — он не договорил. Венди вдруг уловила уже знакомый, горький вкус тайны, секретов, которые Питер всегда пытался скрыть от нее. Сейчас он подбирал слова, не связанные с этим секретом. Что сделали её братья? Венди вообще плохо знала их предысторию, как они жили до того, как попали в руки Пэну. Это её задело. Да, она даже не удостоилась этим поинтересоваться. Но проблема была не в ней. А в том, что пытались от неё скрыть. — Представь себе, столько не живёт обычный человек, а я сохранял им жизнь ради Мэри, ради... тебя. И им пришлось погибнуть. — На моих глазах? — взорвалась Венди. Питер ждал этого. Он раскрыл рот, тяжело дыша, пока в девушке начала разгораться в гневе. — Лишить их жизней так, будто они — никто! Так, будто они — преступники, которых давно ждала гильотина! — Ты многого не знаешь, — тихо, но в своей манере ответил Питер. — Ты убил их у меня на глазах! Не поверил, что мне неизвестно, где твой остров! — она схватилась за его чёрный плащ и дернула на себя, так что их лица почти столкнулись, — Убил не только их... Рул Горм! И те женщины... Ты лишил их сердец! Питер обхватил её руками под локти, крепко сжав — так, чтобы она не смогла от него убежать. Но Венди и не собиралась. Она билась в его руках в истерике, не издавая лишних звуков, кроме рыдания. Питер знал, что это поможет ей быстрее перенести боль. Он знал, что прав. Для него была раскрыта вся карта, а для Венди — лишь часть. Суша. А все сокрытое — сплошь неизведанные океаны. — Я боюсь, что «хорошо» для меня никогда не настанет, — она медленно опускалась на колени. Питер поднял глаза к потолку, но не в раздражении, а скорее в странном спокойствии. Венди что-то шептала про себя, приложив скрепленные ладони к губам. Ритуал был схож с ритуалом молитвы, но девушка лишь повторяла какие-то слова, и Питер улавливал в них «путь» и «обитель». — Злись на меня сколько хочешь. Сейчас нам пора. Хватит молитв, — он подал ей руку. Венди вскинула голову и посмотрела на него, — Потому что я не собираюсь возвращать тебя обратно в церковь.× × ×
Когда Фиона рассказывала Венди о том, что стало с городом, в её голове все представлялось иначе, чем оказалось на самом деле. Несмотря на то, что за всю свою жизнь девушка имела представление о многих вещах, то, что сотворили со Сторибруком за эту неделю, будоражило разум и не поддавалось никакому описанию. Они покинули пределы монастыря и вышли в город через лесную тропинку. Если бы Венди имела крылья и поднялась над землей, то заметила бы, что толпа Пороков с высока больше похожа на огромное чёрное облако. Её широкий плащ вздымается вверх, а когда ложится на землю, сметает снег в стороны под тревожный шелест подола. Хлопья снега опускались на землю косой линией. Маленькие льдинки разбивались о другие и создавали еле уловимый треск. Питер предвкушал момент, когда окажется на своём острове в изобилии тепла, джунглей и всего прочего, что так любит. Последний раз он видел его крах и прах, в который развеялись деревья, трава и живность. Питер не хотел вспоминать Пропащих, которые погибли при крушении. Именно это стало для него потрясением сразу после того, как он пришёл в себя в больнице. Поворачивая голову к Венди, юноша замечал детали разрушений в городе. Пожар пожирал дома, обглодав их до бетона, словно кожу до костей, коих здесь тоже было достаточно. Мёртвые тела горели и тлели довольно долго. Об этом свидетельствовал душный запах протухшего, сгнившего человеческого мяса. Город стал ледяной камерой, где покоились мертвецы. У каждого из них была своя жизнь, своя история, которую они вели до тех пор, пока в городе не появился Пэн. Он забрал их души — он забрал их страхи. Своей работой был доволен не только он, но и остальные. Пороки насадили мертвецов на пики. Из них была выстроена целая тропа. Она вела прямиком к вратам. У Венди до невозможности перехватывало дыхание. Она старалась больше не смотреть по сторонам, но мертвых не нужно было слышать, или видеть — их ощущаешь. Смерть витала в облаках, под землёй, на уровне глаз. Походка Питера была такой уверенной, такой твёрдой, что никто не мог усомниться в его силе, в решимости следованию плану — вернуться домой. Теперь Нетландия — их новый дом. Венди же не знала, чем станет для неё это место по возвращению. Камерой пыток или же обителью. Обителью, путь к которой ей осветит яркая луна. Пики стали попадаться чаще. Каждый раз когда Венди поворачивалась к Джеймсу, мысленно проклиная и ненавидя его за то, что он сотворил с этими невинными людьми, от которых мало что зависело с самого начала, — девушка понимала, что меньше всего он хотел, чтобы она это видела. Его взгляд говорил об этом. Интересно, а остальные сожалеют? Кто остался в живых кроме Реджины и Голда — неизвестно. Венди надеялась, что кому-то, кроме них, удалось спастись. Но закрытая черта города твердила ей о невозможности этого факта. Недалеко от них показались огромные врата, украшенные изумрудами и ярко-алыми алмазами, золотистые лозы обвивали широкую раму, усыпанную снегом. Венди прежде не видела врата, благодаря которым можно было путешествовать через измерения. Питер держал Нетландию в руках. Он так крепко стискивал сферу в пальцах, что, казалось, она скоро лопнет. Но ей нельзя разбиться, иначе остров будет утерян навсегда. Так сказал Шатту. Он провёл свои вычисления и пришёл к такому выводу, что остров следует доставать из снежного шара заклинанием, а не грубой силой. Пэн с ним согласился. Послышался топот. Он усиливался. Словно громкие барабаны на поле битвы, эти звуки отдавали в уши и стискивали сердце, словно ловкая кошка прокралась меж рёбер и цапнула его предсердие. Кровь больше не может поступать. Волосы Венди нещадно трепал ветер. Питер подметил и то, какими длинными, золотистыми они были, словно чистое золото. И все же, во тьме — сердце самого мрака — они скрывали свой блеск и становились темно-русыми. А слишком светлые пряди казались седыми. Отвернув голову от девушки, юноша устремил взгляд вперёд. Снег слепил его глаза, но это уже нисколько не раздражало. — Не отходи от меня. Девушка повернула голову к Пэну и увидела, какими желанными глазами он смотрел на неё. Они остановились у самых врат. Пороки окружили их плотным кольцом в несколько слоев. Питер вышел в центр, приглашая к себе Шатту, Феликса, Джеймса и Вана. Венди и так пришлось стоять рядом с ним, по его правую руку. Тёплый плащ-накидка согревал спину и плечи. Было бы очень уютно, если бы не эта ужасающая обстановка. Почему Питер не печется насчёт своего сына? Что он опять задумал? Мысли беспорядочно кружили в ритме вальса. Ритм охватывал целый радиус и достигал предельных тонов. Становилось страшно. Хотелось прижаться к Питеру и забыть, что вообще существует смерть, но ничего из этого не выйдет. Пэн держится от неё на должном расстоянии, пусть и относительно близко, чем к остальным. — Сегодня, — это был его голос. Но Венди он казался донельзя чужим. Такой звонкий, юный и уверенный. Дарлинг отступила на шаг назад. Толпа замерла. Ещё бы. Тишина застыла в воздухе, словно ледяная скала среди атлантических вод, — Мы наконец достигли своей цели. Нетландия в наших руках, и если у нас вышло отыскать её, то хватит духу и смелости обыграть опасность живых джунглей, её обитателей, чтобы восстановить на острове прежний порядок, узаконив его моим именем. Венди вдруг вспомнила руины, пепел и пожары — вот, во что превратился остров в тот день. Его не стало. Но благодаря Реджине он стал почти прежним. Осталось установить его связь с Питером, но... через что? «Через сердце!» — Ему все ещё нужно сердце, — прошептала Венди, — Но чье? Под одобрительный гул пороков почти никто не услышал и не понял, как к ним, словно цунами, начала приближаться тёмно-пурпурная волна. Она, как и недавнее пламя, пожирало дома, пики, дороги. Впереди шёл... Венди обернулась назад и прищурилась. Нет, теперь это не мистер Голд, а Румпель — Румпельштильцхен. Тёмный, один из сильнейших магов в Зачарованном лесу. Золотистый камзол с чёрным поясом украшали его туловище, каштановые брюки держались на ремне, в центре которого виднелся золотой значок, а внутри — кинжал Тёмного. Венди прежде не знала, что у человека может быть такая кожа и глаза... Змеиные глаза, сияющие от торжества. Его смех раздался так неожиданно, что даже смотря ему в глаза, Венди потеряла дар речи. Она даже упустила из виду Реджину. Девушка попятилась назад — за плечи её резко схватил Питер и повалил на землю. Феликс и Джеймс оказались рядом. Они закрылись плащами. Пэн заслонил собой Венди, ложась на неё сверху. Широкий плащ полностью укрыл их от опасного тумана, который обещал положить здесь всех. Они смотрели друг на друга, находясь в тесной связи. Венди молча спрашивала, когда это закончится, а Питер медленно качал головой. Это нужно пережить, а ещё лучше — выжить. Смех Румпельштильцхена раздался совсем рядом. — Все в домики! — голос звучал гораздо тоньше, чем обычный голос Голда, — Ну что же ты прячешься, трусишка? Хотя, дайте-ка подумать... Все верно, ты всегда был жалким трусом! Венди почувствовала, как тепло его тела уходит от неё, затем открывается заслон и свет яркой луны проливается на белоснежный землю. Питера отбрасывает назад. Девушка тянет к нему руку, в надежде зацепиться за его плащ, но вскоре и она сама оказывается в воздухе, пролетает и падает в сугроб. Дым начал отступать. На шахматной доске возникли новые фигуры. Движением руки Реджина раскидала пики в стороны. Их острые концы целились в плоть, грозясь разорвать в клочья. Питер пару раз крутанулся на снегу, толкаясь в бок, чтобы копья не вонзились в него. Он смог быстро подняться на ноги и оглядеться. Джеймс и Феликс вооружились арбалетами и направили их в сторону Реджины, которая с неимоверной скоростью пробиралась к Питеру. Пороки поднимались с земли. Очередная волна магии, воспроизведенная Румпельштильцхеном, опустила их в снег. — Пора поквитаться, дорогой папуля, и начнём мы, пожалуй, с того, что тебе дороже всего. Секунду назад он стоял напротив Питера, но в следующий момент оказался позади, и, взмахнув рукой, опрокинул юношу на землю. Питер с тяжелым вздохом приземлился на спину и ощутил, как один удар пересчитал все кости. За поясом стало пусто. Снежный шар отлетел в сторону. Перевернувшись на живот, парень, словно из последних сил, потянул руку к Нетландии. — Черта с два, — прошипел Питер, до невозможности сжав зубы. Румпель перехватил снежный шар, поднял его над уровнем своей головы, собираясь разбить его о проглядывающий из под снега асфальт. — Я покажу тебе, что значит разочароваться в своей родне, — для Питера мир замер, и вновь заиграл по новым мотивам. Он собирался встать, хоть и понимал, что его шансы поймать стеклянную сферу ничтожны. Даже с помощью магии. Если он устремит порывы изумрудного тумана вперёд, они не доберутся до мага вовремя. К тому же, Румпелю ничего не стоит переместиться на другой конец улицы. Его пальцы начали разжиматься — в этот момент к нему буквально подлетела Венди. До этого она мчалась в его сторону с такой скоростью, что ноги готовы были скрутиться в общий канат и зарыться по самые колени в снег. Под действием адреналина, который пулей выстрелил в голову, девушка не понимала, что бросается навстречу своей смерти. Но раз маг стоит к ней спиной, можно попытать удачу. Она оказалась так близко к Румпельштильцхену на несущей её скорости, что скоро сбила его с ног, перехватывая руками снежный шар. Они оба оказались в снегу, который, словно под его толстым слоем была заложена бомба, разлетелся в разные стороны, поднимая свежие снежинки в воздух. Румпель поднял голову, чтобы увидеть того, кто уронил его в снег, попутно смахивая с плеч иней. Его взгляд уперся в Венди, которая быстро поднималась на ноги и уже зашагала вперёд, набирая скорость перед бегом. Плащ тормозил её, неся назад под сильным порывом ветра, тогда пришлось его отстегнуть — он тут же сорвался с плеч и отлетел назад. — Никуда не денешься, дорогуша! — отозвался маг, выпуская вперёд огненный шар, напоминавший по форме шаровую молнию, которая реагирует на любое движение человека и преследует его до тех пор, пока не врежется в цель. Венди не оборачивалась назад, догадываясь, что так потеряет время. По звуку можно было предугадать, кто таился за её спиной. Впереди неё встал Феликс. Девушка ясно представила себе, как именно сейчас ей настанет конец. «Лучшего момента и не подберешь». Феликс прицелился на неё стрелой мощного арбалета, упираясь деревянным ложем о плечо. Он что-то крикнул ей, и Венди успела расслышать лишь «на землю!». Недолго думая, девушка пригнулась. Огненный шар пролетел мимо её спины. Она ощутила его жар. Феликс произвёл выстрел раньше, чем шар начал возвращаться обратно. Стрела пронзила огненную сферу и подорвала её в воздухе. Вспыхнул яркий свет пламени, осветив лицо девушки и опалив горячим ветром. Венди подняла глаза на Феликса, но увидела уже его спину. Он помчался к Джеймсу, который судорожно прицеливался, постоянно меняя положение стремени. Реджина умело перемещалась благодаря сиреневой дымке. За каждый неверный шаг она награждала присутствующих огненными шарами, которые, набирая скорость, становились крупнее. Пороки превращались в тёмную дымку и беспорядочно кружили в воздухе, но даже так Реджине удавалось их ловить. Они, словно листья бумаги, легко воспламенялись и сгорали в крошечный пепел, пахнущий сожженными проводами. Венди обернулась назад, готовая оценить ситуацию с магом, и, наконец поняла, почему Темный не продолжил её атаковать. Он занят Питером. Их магия пылала изумрудным и пурпурным цветом, как если бы сейчас устроили фестиваль цветных дымовых факелов. Питер ловко обходил сына, ставил защиту, когда его магия прижимала. Они оба играли нечестно, оттого не могли друг друга побороть. «Почему Тень не хочет в этом участвовать?» — спросила себя она, спрятав снежный шар в тайный карман под пышной юбкой, который находился рядом с коленом, а затем энергично зашагала в сторону Питера. Ему не требовалась помощь, более того, она была необходима магу. Он терял хватку. — Как глупо с твоей стороны надеяться на победу, — уголки его губ дернулись вверх, —Самый сильный маг во всем Зачарованном лесу! Как самонадеянно и лестно... — он остановился, отходя назад. На его лбу собрался пот, который холодил мороз. Плечи расправились так, словно за ними вскоре расправятся крылья. — Ну а гордыня — грех, — подхватил Румпель, вскинув руки в привычном для него движении. Словно в цирке перед началом представления. — Похоть тоже, но пока не жалуюсь. Внезапное столкновение магии дало жизнь ударной волне. Питер ярко светился, словно солнце через зелёное стекло. Он сильно зажмурился, отворачивая голову, чтобы не остаться слепым на всю свою бессмертную жизнь. Румпельштильцхен успел подойти к нему слишком близко, так что Питер пропустил удар от мага и свалился на колени. Он резко выдохнул. Помутнение рассудка напугало его до чертиков. Он обязан оклематься до тех пор... Маг схватил его за воротник и поднял над землёй с помощью своего преимущественного телекинеза. Бывали моменты, когда Питер переставал казаться слишком древним — человеком, который прожил эту жизнь не один век. Словно он никогда не был взрослым, никогда не имел ничего с этим общего. И тогда он становился юношей. Неопытным, бесполезным для всякой борьбы, слабым — таким, каким он боялся казаться всем с тех пор, как обрёл вторую юность. По мере того, как Румпельштильцхен сжимал свою руку, Питеру становилось хуже от удушья. Его лицо неестественно краснело, руки беспорядочно царапали шею. Глаза заливались кровью. — Неужели? Это говорит о том, что ты никогда не платил за свои грехи. Я с радостью продемонстрирую тебе, как чувствуют себя грешники в настоящем аду, а потом поговорим... Если выживешь. У Венди до боли сжалось сердце. Она хотела ринуться вперёд, но на этот раз уже осознавала, что во второй раз улизнуть от огненного шара не удастся. Джеймс, как и Феликс, были заняты Реджиной. Они оба уже еле двигались. Венди подозревала, что один из них ранен. Когда кожу обжигает огненная сфера, она уничтожает верхний слой плоти и оставляет лишь кровавые сухожилия и мышцы. Если ударить по этому второй раз — человек или Порок — неважно, умрут в сильнейшей агонии. Джеймс обессиленно упал в снег, раскинув руки в стороны. Из носа хлынула кровь, а уши заложило от холода. — В первый раз вы неплохо показали себя, но сейчас уже не так хорошо, — отозвалась Реджина, — Сейчас я верю, что это всё, на что вы способны. Она долго смеялась, прежде чем подойти к Пороку с пылающей рукой. Джеймс закашлялся и быстро повернул голову в сторону Феликса. Он был ранен. Серьёзно ранен. Рука почти отказывала двигаться и сгибаться, так что теперь Пропащий был не в состоянии стрелять. Реджина выглядела словно истинная королева из 60-х годов. Бордовое облегающее платье с меховыми оборками на воротнике и подоле, широкая белая шляпа, которая едва ли скрывала изысканную прическу, и большая брошь в форме яблока. Она во весь рост возвышалась над Пороком, выказывая все свое могущество перед теми, кто встал у неё на пути. Снег превратился в сплошной серый пепел. Из-за купола тёмной ночи, накрывшей город, не было видно ни крови, ни следов борьбы, а вот пепел — да. — Я поступлю с вами двумя так же — насажу ваши тела на пики и оставлю гнить до тех пор, пока от вас не останутся одни кости! — Венди... — прошептал Джеймс, — Венди, — громче повторил он в надежде, что она всё ещё жива. Девушка до боли в ладонях сжала кулаки, не в силах больше бороться с инстинктом самосохранения. Она должна спасти Питера. Он уже почти иссяк в возможности пытаться себе помочь. Бестолковая Тень испытывает его на прочность и ждет своего часа. Но когда, когда он настанет? Венди не может допустить того, чтобы Пэн погиб. Тогда... Тогда она будет бесконечно одинока в этом мире. Жизнь окончательно потеряет смысл. Это испытание Венди точно не выдержит. Она приняла решение. Пусть и слишком самоуверенное. Но оно есть. Оружия у неё нет. Значит придётся сделать отвлекающий маневр. Венди тяжело выдохнула, а уже на вдохе ринулась к магу, который разговаривал со своим отцом перед его кончиной, словно это было особой изюминкой в данном ритуале. — Венди! — крикнул Джеймс. Девушка резко остановилась — по другую сторону её звал Порок. — Она уже ничем тебе не поможет, — женщина покачала головой. Её карие глаза зловеще блеснули в лунном свете. Реджина была полностью права. До Джеймса ей так далеко... Венди была готова расплакаться от безысходности, которая разрывала её в клочья. Она потеряет всех, если не найдет выход и не получит хоть какое-то преимущество. Подхватив юбки, девушка сжала зубы и продолжила бежать вперёд. — Румпельштильцхен! — её голос раздался так неожиданно, что сама Венди покрылась колючими мурашками. Она совсем себя не узнавала: ни свои поступки, ни свой голос. Ей просто пришлось довериться не разуму, а сердцу. Оно твердит ей двигаться вперёд. Руки зачерпнули побольше снега, а пальцы начали торопливо придавать снежному куску форму шара. Когда маг обернулся на девушку, она запустила в него снежок. Венди знала, насколько это было жалко, но, тем не менее, бредовый план начал срабатывать. Штильцхен инстинктивно выставил руки вперёд и переключил свою магию на защиту. Питер провалился в сугроб и тяжело задышал. Его хриплое дыхание могла бы услышать Реджина, если бы удостоилась отвлечься от Порока. Джеймс мял пальцами снег, претерпевая физическую боль. Капилляр в склере лопнул окончательно, так что создалось впечатление, что его глаз в крови. Румпель выпрямил согнутую руку в локте, развернувшись на девяносто градусов, выпустил линейный шквал острых, как копья, осколков стекла. Это выглядело невероятно эффектно. Так бы и подумала Венди, если бы эта магия не неслась ей навстречу. Закрывшись руками, девушка ожидала, что они поочередно будут впиваться в её кожу, но этого не произошло. Питер остановил их, вытянув руку вперёд и максимально широко раскрыв ладонь. Направив осколки вверх, они полетели в воздух, а затем, словно дождь, стали сыпаться на землю. Питер обогнал Румпельштильцхена, минуя осколки. Венди побежала ему навстречу. «Дотянись до меня! Успей это сделать, пока не поздно!» Пока не поздно — Румпельштильцхен ещё может пустить в дело магию, а Питеру нужно скорее прочесть заклинание и добраться до врат, чтобы спасти их. Девушка достала из кармана снежный шар и протянула его Питеру. Он не тянул руку ей навстречу, потому что желал коснуться не острова, а её. Они совсем рядом. Оставалось немного. Но по мере приближения каждый чувствовал опасность, словно они оба бегут навстречу лавине. Румпельштильцхен собирал силу из воздуха, давая возможность снегу собираться между ними. Из под ног уходили сугробы — Венди чувствовала, что может упасть, если не затормозит. Между ними возникла снежная скала. Момент — и она разлетается на тысячи и тысячи фрагментов. Девушку сбивает один и уносит подальше, пока не приземляется в снежный овраг и не закрывается вместе с ней. Наступает кромешная темнота. Питер, Джеймс, Феликс, Ван — где они сейчас, и что с ними будет, когда она очнется?