***
— Я заебался, - неожиданно признался Драко, выводя Поттера из задумчивости. Он как раз думал о том, как скоро Малфою надоест прятаться и бояться, и это "заебался" заставило Гарри нервно вздрогнуть. Они полулежали на кровати Драко, одетые в пижамы, и молча грели друг друга своим теплом. Время шло к отбою, Забини и Рона не было, и только что закончилась вторничная отработка у Слизнорта, где снова пришлось перемыть кучу котлов. Кажется, зельевар не собирался делиться ими с другими преподавателями. — Я заебался, - устало повторил Малфой, крепче прижимаясь к Гарри. — Заебался драить котлы, - уточнил он, и Поттер почувствовал, как напряжение отпускает его. — Эти отработки выматывают, Мерлин, до конца года ещё столько времени.. Может быть, когда Долиш уйдёт, наказание за его оскорбление аннулируется? Гарри улыбнулся, перебирая белые волосы. — Я бы не рассчитывал на это. — Ну, серьёзно, - настаивал Малфой, рисуя пальцем бессмысленные фигуры на пижамной рубашке Поттера. — Нет человека - нет проблем. — Так говорят о свидетелях, которых надо убрать. Драко фыркнул. — А я так говорю о Долише. Его бы тоже убрать, но я не хочу смертный приговор из-за этого куска гиппогрифьева помёта. Гарри, шумно вздохнув, теснее прижал к себе Драко, мечтающего о расправе над Долишем. Поттер тоже мечтал разделаться с мерзким злобным профессором, но сейчас его мысли были заняты по большей части гомофобной придумкой этого самого профессора, дорвавшегося до власти. И происшествием в ночь воскресенья. Драко, падающий на колени перед ублюдком с ножом, снился ему третью ночь подряд. Драко, невидяще смотрящий вверх, с абсолютно пустым взглядом. Он выглядел безразличным и смирившимся. Разумеется, это было не так, но обречённость в его глазах говорила о том, что Малфой.. не удивлён. Напуган, но не удивлён. Гарри чувствовал тогда невыносимую злость. Он осознавал, что на грани, что ещё чуть-чуть - и отсутствие палочки в его руке не спасёт уродов от смерти. Поттер представлял, как их разносит на куски его магическим выбросом, и знал, что ещё одно мгновение, ещё одна капля, переполнившая его терпение, - и Гарри испытает невероятное удовольствие увидеть это воочию. Лампочка, глупая лампочка, которую взорвал Малфой, спасла три жалкие жизни, позволила Гарри и Драко вырваться и убежать. И это было так смешно, Мерлин! В то время, как Национальной герой Поттер, добрый парень, который за мир во всём мире, мысленно отделял головы нападавших от их тел, Малфой, всеми проклятый Пожиратель, чудом избежавший Азкабана и смерти, считающийся жестоким убийцей, представлял, как взрывается лампочка. Лампочка, блять! Гарри взрывал людей - Драко взрывал лампочку. И кто тут добрый парень, спрашивается? Поттер всё воскресенье ходил сам не свой, не спасало даже присутствие Малфоя рядом: тот ластился, шутил, издевался, заигрывал, но Гарри смотрел на него, раскинутого на постели, и перед глазами снова начинали мелькать отвратительные кадры из тёмной подворотни, где Драко чуть не поплатился за любовь Поттера. "... это ты у нас такой независимый от мнения, а морда в крови у меня" - так сказал Драко после того, как Рон разбил в кровь его скулу. Почему так получается, что ошибается Поттер, а страдают от этого его близкие люди? И чем ближе, тем сильнее страдания. Это нечестно. Их отношения были инициативой Гарри, и теперь эта инициатива обещала стать уголовно наказуемой. Не будет ли правильным.. Гарри не хотел думать об этом никогда, но не будет ли правильным.. отпустить Драко? Уберечь от опасности. Пока не стало слишком поздно, пока они не вросли друг в друга так, что невозможно разорвать. Хотя, казалось, уже поздно и уже вросли... Проклятье. — Драко, - прошептал Гарри. — Ты не.., - но голос не слушался. Малфой напрягся. — Что? — Может, нам стоит.. всё прекратить? В противоположность своим словам Поттер крепче обнял Драко и уткнулся носом в его чуть влажные после душа волосы. Малфой, прижатый к его груди, наверное, слышал, в каком бешеном ритме заходится его сердце. Драко молчал долгие полминуты, показавшиеся бесконечными, и строго спросил: — Из-за закона? Гарри судорожно вдохнул запах Драко, чувствуя всё нарастающую панику. Проклятье, он не хотел его отпускать! Он страшно не хотел лишать свои объятия его присутствия. Он уже не представлял руки пустыми, без Малфоя, но.. — Это становится опасным, - сказал Поттер. Малфой злобно ущипнул его за бок, и пылающие гневом серые глаза тут же уставились на него: — Это всегда было опасным, придурок! - воскликнул Драко и ткнул Гарри под рёбра. — И я всегда знал это! А ты.. ты! - снова тычок, снова очень больно. — Ты всё ходил в своих розовых ебучих очках и мечтал о всепринятии, что сладкие маглы нас укроют, и вот наконец до тебя дошло, что нихуя подобного, и вот, что ты делаешь - бросаешь меня?! К концу этой пламенной речи на Поттере уже живого места не осталось: Малфой всего его истыкал. Рёбра болели, Гарри возмущался: — Я не о маглах, я о законе! Это станет преступлением, тебя же казнят, если поймают! — Маглы, закон, какая разница?! - вопил Драко. — Ты хочешь бросить меня, козёл! - он ударил Поттера кулаком в плечо, и Гарри перехватил его запястье, разворачивая, заваливая на постель, подминая под себя так, чтобы Малфой не мог шевелиться и перестал его лупить. Драко часто дышал и смотрел гневно на нависающего сверху Поттера. — Больше всего на свете не хочу, - заверил Гарри. — Но ещё больше не хочу, чтобы ты.., - ему не хватило духу сказать "умер". — .. пострадал. — Поклянись, что это единственная причина, по которой ты решил "всё прекратить". — Я не решил, а только предложил подумать об этом и.. да, это единственная причина. Но Драко.. Драко перебил его: — То есть решить должен я? Поттер кивнул. — Значит, иди в жопу со своим предложением, - прошипел Малфой. — Ничего не прекращается, всё остаётся, как есть. Закон ещё не принят, и.. да похуй на него. Серьёзно. Даже думать не хочу об этом, - чужие руки забрались под рубашку Гарри, поднимаясь по спине вверх. — Немедленно поцелуй меня. — Сейчас вернутся Рон и Блейз.. — Гарри Джеймс Поттер, - строго сказал Малфой. — Поцелуй меня прямо сейчас. Гарри Джеймс Поттер вынужден был повиноваться этому приказному тону: он наклонился к капризным губам, раскрывшимся ему навстречу, и, проведя языком по пухлой нижней, поцеловал Драко, поцеловал своего родного любимого Драко, самого близкого, самого самого. Единственный, кто у него есть. Мерлин, и как язык повернулся сказать "всё прекратим"?.. Настойчивые руки обвили шею, а Малфой выдохнул: "Мой", обжигая дыханием, притягивая к себе, растворяя Гарри целиком в своем поцелуе. — Меня сейчас стошнит, - услышали они со стороны двери. Поттер дёрнулся, желая убежать и сделать вид, что ничего не было, но руки не отпустили. — От зависти, я полагаю, - презрительно протянул Малфой, устраивая встревоженного Гарри на плече. Драко демонстративно обнял его, демонстративно поцеловал в лоб и уставился на злого Рона, выгнув бровь в ожидании его реакции. Рон не торопился плеваться ядом: он оглядел их, сплетённых в крепкие объятья, особо задержался взглядом на ногах Малфоя и хмыкнул. — Милые носочки, - сказал он. — Такие же голубые, как и ты сам. Драко сощурился, принимая вызов. — Спасибо. Связал их тоже голубой. Такой же голубой, как и я сам. Рон скривился. Прижимаемый к плечу голубой Гарри закатил глаза. — Облизывайтесь в другом месте, - Рон гневно сжал кулаки. — Никто не хочет смотреть на ваши гейские лобызания. Гарри заёрзал в объятьях Малфоя, закипая, и Драко успокаивающе погладил его волосы и снова поцеловал в лоб. Судя по раскрасневшемуся лицу Рона, тот был на грани. — Я тоже не хочу смотреть на ваши с Грейнджер лобызания в Большом зале, но это не мешает тебе совать язык в её рот, - заявил Малфой, ухмыляясь. — Так почему твоё недовольство должно останавливать меня? Почему я не могу в своей же спальне на своей кровати целовать своего мужика, а, Уизли? — Потому что это мерзко, - сквозь зубы процедил Рон. Малфой состроил невинную морду и произнёс нараспев: — Так ты отвернись. Он с улыбкой взглянул на Поттера, и тот, ведомый порывом, подался к губам Драко, игриво целуя, разумеется, Рону назло. Но это было весело. Глупо, но весело. — Фу, блять, - бросил Рон с отвращением. А они продолжили целоваться, невзирая на источающего ненависть Рона, и это было так странно: касаться друг друга ласково, любовно, под чужой испепеляющий взгляд. Гарри чувствовал какой-то неясный восторг. Будто они вышли из тени. Будто мир, о котором он мечтал, мир открытости, стал явью. И плевать, что их ненавидели, но они были собой. — Как.. интересно, - удивленный голос принадлежал Забини. Поттер оторвался от мягких губ Драко и перевёл взгляд на недоумевающего Блейза, стоящего посреди комнаты. Гарри не сдержался и рассмеялся тихо, утыкаясь Малфою в плечо. — Что тут происходит? - осторожно спросил Блейз, нащупывая в кармане палочку. Рон махнул рукой в сторону парочки и коротко объяснил: — Гейство! — Аа, - растерянно протянул Забини. — Ну.. ладно. — Не переживай, Уизли, - Малфой потёрся носом о темноволосую макушку Гарри, вдыхая его запах. — Скоро всё гейство переедет в Азкабан. И я, и твой лучший друг.. Наконец, Магическая Британия заживёт счастливо! Ведь именно целующиеся мужики были основным препятствием на пути к миру во всём мире и воцарению Рая на Земле. Но теперь!.. Теперь-то маги вздохнут спокойно! Рон, выслушав всё это, нахмурился и хотел что-то сказать, но Блейз не дал ему заговорить: — Когтевран зовёт всех на вечеринку, - громко сообщил он, прерывая гневные препирательства. — В четверг. Вечером. Весь восьмой курс собирается там быть. Пойдём? Малфой фыркнул, всколыхнув волосы Гарри. — У нас отработка до отбоя. Забини пожал плечами. — Присоединяйтесь после. — Мы подумаем, - ответил Драко и, мягко улыбнувшись, обратился к Поттеру: — Да, моё сокровище? Гарри поёрзал на его плече, устраиваясь поудобнее. — Да, любимый. Рон не выдержал: — Да блять! - и задёрнул полог кровати Малфоя. — Соситесь там, сколько влезет, придурки. — Нас благословили, Поттер, - промурлыкал Драко за пологом, заставляя Рона закатить глаза. — Как же мы распорядимся этим благословением? — Кажется, мы оба знаем как.., - низко ответил Гарри. — Ооо, да... Драко... — Заглушающее! - заверещал совершенно красный Рон. Поттер и Малфой за шторкой разразились хохотом, а Забини, улыбаясь, покачал головой.***
В среду за завтраком Гарри показалось, что он застрял в какой-то идиотской временной петле, где вынужден раз за разом переживать день ебучих плохих новостей. Снова все замерли над Пророком. Снова Малфой сидел бледный, как смерть. Снова Поттер ничего не понимал и вертел головой по сторонам. Он ненавидел прессу всей душой, ненавидел Пророк, ненавидел Скитер, и что бы эта сука ни понаписала там, Поттер не хотел это знать. Не было сил переживать, он и так разрывался от страха, ставшего фоном его жизни. В его забитом болью сердце не осталось места для очередного кошмара, уготованного судьбой. Сколько же, блять, можно? Что там? Вот что? Что ещё придумала эта чёртова жизнь, какой новый способ издевательства над ним, какую новую пытку? Тихим голосом Гермионы прозвучал ответ на этот вопрос: — Робардс покончил с собой. Ммм.. Ярость тут же заволокла разум. Поттер, не отдавая себе отчёта, стукнул кулаками по столу, приборы и тарелки задребезжали, и все уставились на Гарри, вскочившего на ноги. Драко смотрел на него, со страхом затаив дыхание. — Вы!.. - взревел Поттер, теряя контроль. — Ваша ненависть! Это всё ваша ненависть! Вы убили человека! Каждый из вас, кто плевался ядом, каждый из вас убийца! - Гарри выкрикивал эти слова в абсолютной тишине застывшего зала. Он пятился к дверям, не желая никого видеть, мечтая оказаться подальше от этой тупой злобной толпы; его голос срывался от гнева и печали, распирающих грудь. — Сколько ещё людей умрут прежде, чем вы поймёте, что не они, полюбившие, отбросы и уроды, а вы, губящие их своей ненавистью! Как вы можете.. Мерлин, как вы можете! Ненавижу вас.. И он сбежал. Он сбежал от них, от убийц. От тех, по чьей вине он несчастен. От тех, кого он спас и кто сейчас убил Робардса и медленно убивал его. Они говорили, что он преступник, что любовь его неестественна. Они желали ему смерти, ему и его любимому просто потому, что.. потому что. Просто, блять, потому что! Их кретинские аргументы о вымирании были настолько тупыми, что не выдерживали никакой критики, и по сути это была лишь ненависть к тому, что отличалось от них. Просто тупая ненависть тупой толпы. Гарри бежал по коридорам в свою спальню, еле разбирая дорогу сквозь слёзы. Как же он их ненавидел, Мерлин. Точно так же, как троицу в подворотне. И точно так же хотелось оторвать им бошки. Сука! Сука!!! Поттер бежал, сжигаемый гневом изнутри, бежал и не знал, что в это время в Большом зале Джулиан Ханниган, проводив поражённым взглядом удаляющуюся фигуру Гарри, в оглушительной тишине поднялся на ноги и вышел из-за стола. Он обвёл взглядом застывших в изумлении студентов, взглядом, полным осуждения и боли, и так же, как и Гарри, покинул зал. Не успел гул шепотков разнестись по рядам, как все снова замолчали, наблюдая, как поднимается и покидает их Гермиона Грейнджер вместе с Полумной Лавгуд. Следом встала Джинни и так же ушла, высоко подняв голову. Рон удивлённо смотрел вслед сестре. Как только младшая Уизли скрылась за дверью, тут и там начали подниматься студенты, не желая оставаться в толпе убийц. Гриффиндорцы, пуффендуйцы, когтевранцы.. Только Слизерин сидел неподвижно, презрительно кривясь. Блейз Забини, вставший из-за стола, вызвал на их лицах недоумение. Немного было тех, кто присоединился к Гарри и его протесту. Неожиданному протесту, который он не намеревался начинать. После Блейза больше никто не выразил свою поддержку, и гул разросся, злобный гул, потому что остались только озлобленные. — Отлично, пусть валят, предатели человечества, - протянула Булстроуд. И Малфой не выдержал. — Ебучая ты дура, Миллисент, - прошипел Драко, сжимая вилку. — Всегда знал, что ты конченая. Он бросил вилку на стол и резко встал, естественно, привлекая к себе всеобщее внимание. И именно он стал последним, кто покинул зал. Самым неожиданным человеком в этом протестном шествии. Слизерин замер, раскрыв рты, и только Астория нахмурилась и поджала губы, утыкаясь в свою тарелку.***
Весь день Поттер был на взводе. Он избегал всех, не желая заговаривать о том, что произошло, особенно о смерти Гавейна Робардса. Гарри видел его всего пару раз, когда наведывался в Министерство летом. Это был высокий крепкий мужчина, сразу понятно - суровый начальник, и Поттер представить не мог, насколько сильно должен был повлиять на него скандал вокруг ориентации, что он - он! Гавейн Робардс, глава Аврората, повидавший за годы службы столько кошмара, что его, казалось, ничто не могло выбить из колеи - но он.. покончил с собой. Застрелился. По-магловски. Прямо на своем рабочем месте. Его нашёл тот самый парень, за которым закрывалась дверь кабинета на колдографии первой статьи. Говорят, его оттаскивали от тела всем Авроратом. Говорят, он выкрикивал проклятия. Говорят, он сейчас в Мунго. Это был последний рабочий день Робардса: он привёл в порядок дела и документы, собрал вещи в коробки, достал револьвер из сейфа, который проходил как улика в одном из убийств, связанном с маглами, и пустил пулю себе в сердце. Робардс был отличным бойцом, но всё-таки мастерски обращался только с палочкой, оружие маглов он использовал впервые, и в сердце Робардс не попал. Он пробил себе лёгкое и задыхался, захлёбываясь кровью, лёжа на полу кабинета, пока остальные пытались понять, что это был за звук, не знакомый им звук выстрела. Тот парень, Майк, пришёл попрощаться. И попрощался, но только навсегда. Майк застал его последние минуты. Майк кричал и звал на помощь. Майк держал его на руках, пока тот умирал. И у Гарри стыла кровь, когда он думал об этом, Мерлин, невыносимо было думать об этом! Невыносимо представлять, каково это - смотреть, как уходит жизнь любимого человека, как гаснет его взгляд, чувствовать, как сердце его перестаёт биться под твоей ладонью. Поттер яростно гнал из головы красочные картинки, изображающие пустые безжизненные глаза, серые-серые, почти прозрачные, с посмертно расползающимся чёрным зрачком. Они смотрели мимо Гарри и словно спрашивали: "За что ты так со мной?". Поттер с ненавистью тряс головой, прогоняя мучительные фантазии, но ему казалось, будто он всё равно чувствует тяжесть тела и холод кожи Драко в своих руках. Нет-нет-нет, пожалуйста, не надо!.. Гарри застонал в голос, благо, в комнате ещё никого не было: он рано убежал с ужина. Так больно и страшно.. За что это всё? Невыносимо. Поттер уронил лицо в ладони, сидя на кровати в пустой комнате. Ему хотелось кинуться на поиски Малфоя, обнять его, убедиться, что с ним всё в порядке. Это было совершенно иррациональное желание, разумеется, с Драко всё в порядке, но руки зудели от острой необходимости ощутить его тепло. Страшно. Страх - это то, во что превратилась его жизнь. По венам вместо крови разносился страх: страх быть замеченным; страх быть очевидно влюблённым; страх, что он не выдержит и уйдёт; страх, потому что он точно уйдёт. Страх остаться без него. Страх потерять его навсегда. Невыносимо! Гарри сотрясала дрожь, и он хотел даже не умереть, а исчезнуть и никогда не существовать. Не быть частью мира, где он вынужден беспрестанно бояться. Но руки, родные, любимые, с тонкими пальцами, обняли его, отняли от лица ладони, и Гарри увидел серые встревоженные глаза, услышал нежное: "Гарри.." и всё, он не смог, он переполнился - он вскочил на ноги, заставляя подняться Драко, обхватил его так крепко, как мог, и разрыдался, уткнувшись в его шею, прямо в бьющуюся частым пульсом артерию. Драко пах невероятно, Драко был невероятно любим, и это всё - любовь, нежность, боль, страх, отчаяние - захлестнули одновременно и слезами вырвались наружу. Малфой гладил его по спине, по волосам, шептал что-то успокаивающее и раскачивал из стороны в сторону, как тогда в гостиной на Гриммо, убаюкивая. Гарри ничего не замечал вокруг, только тихий шёпот проникал в сознание: — Я рядом, родной мой, я рядом, всё будет хорошо. Ни Блейза не замечал, ни Рона, вернувшихся с Малфоем после ужина. Не замечал, как печально поглядывал на них Рон, как он следил за ними, танцующими свой танец безнадёжного отчаяния возле кровати Поттера. Неизвестно, о чём он думал, но когда после отбоя они легли в свои постели и комната погрузилась во тьму, голос Рона вдруг нарушил тишину: — Парни, - позвал он несмело. Поттер зашевелился в кровати, водрузил очки на нос и зажёг Люмос, щурясь, выгибая бровь в ожидании. Малфой отодвинул полог и уставился подозрительно на Уизли; Блейз принял вертикальное сидячее положение прямо из позы покойника. Рон оглядел их всех. — Простите меня, - сказал он, виновато потупив взгляд. Блейз ничего не ответил, только улыбнулся и упал обратно на постель. Малфой хмыкнул, но глаза его просияли, и он, протянув "Так уж и быть", снова скрылся за пологом. А Гарри, освещённый Люмосом, улыбался счастливо и открыто, смотря на виновато смущенного друга, вернувшегося в его жизнь. Друга, которого ему так не хватало.***
Когда Поттер и Малфой ввалились в гостиную своего факультета, эта гостиная встретила их абсолютной тишиной. До отбоя оставалось ещё минут десять, они отдраили все котлы Слизнорта и все его лабораторные приблуды, даже получили похвалу за усердие и неоценимую пользу их рабского труда. И эта тишина и обезлюженность сбили их с толку. Куда все..? Малфой хлопнул себя по лбу. — Вечеринка, - сказал он и покачал головой, сетуя на свою девичью память. Поттер вызвал Темпус. — У них шесть минут, чтобы вернуться. Драко махнул рукой. — Они не вернутся. Это на всю ночь. — Завтра же занятия... — Значит, им будет очень плохо на этих занятиях. — Мы не пойдём? Малфой посмотрел на Гарри, подняв скептически бровь. — Предлагаешь устроить забег до гостиной Когтеврана? Справишься за пять минут? Поттер скривился и показал Малфою язык. Необязательно всегда умничать, правда же? Иногда можно ограничиться простым "Нет". — Я в душ, - объявил Гарри, но шага сделать не успел: крепкая хватка Драко на плече остановила его. — Погоди, - Малфой пристально пялился на дверь гостиной, будто ждал, что оттуда вылетит птичка. Малфой вызвал Темпус, все ещё удерживая Поттера в заложниках, и они долгие три минуты гипнотизировали дверь. Очень странно. Гарри заподозрил, что Драко помешался. И испуганно вздрогнул, когда по истечении трёх минут тот завопил: — Мы одни! - и стиснул Поттера в объятьях, больше похожих на удушающий захват. — Я в душ. Ошарашенный Поттер глядел ему в след и думал, с чего ж он взял, что они одни? Были ж ещё спальни вообще-то. — Гоменум Ревелио, - произнёс он, взмахнув палочкой - заклинание никого не обнаружило. Гарри убрал палочку, пожав плечами. — Что ж, действительно, никого. Малфой в душе был подозрительно счастливый, даже песни пел. Поттер не понимал причины его приподнятого настроения, но нельзя было не воспользоваться тем, что они одни, и Гарри предпринял попытку залезть в кабинку к Драко, но попытка оказалось безуспешной: противный Малфой выдворил его обратно. — Мерлин, Драко, не заставляй меня выпрашивать секс! - взмолился Гарри. — Не заставляю, - ответил раздражающе весёлый Малфой из-за перегородки. — Это всё равно бесполезно. — Ну и.. ладно, - Поттер, обиженно насупившись, тёр себя мочалкой, тёр так яростно, что она выскользнула из рук. Но не упала, потому что зацепилась за его стояк. Проклятье. — Ну, пожалуйста, - захныкал Гарри, выпрашивая секс. Малфой был безжалостный, Малфой не давал, сука. Не оставалось ничего другого, кроме как прислониться спиной к стене и подрочить. Поттер не стеснялся, не сдерживался, он стонал, лаская себя, шептал имя Драко, постепенно ускоряясь. Он победно ухмыльнулся, когда голый Малфой распахнул дверь его кабинки, тяжело дыша и сжимая свой член. Драко тут же опустился на колени, вобрал его в себя целиком, и Гарри толкнулся со стоном в горячую тесноту его рта. Драко подавился, но это не остановило его: он сосал быстро, сводя Гарри с ума своими губами, плотным кольцом обхватившими член Поттера, своими глухими стонами, нервной рукой, надрачивающей его собственный член. Гарри еле сдерживался, чтоб не схватить Драко за волосы, чтоб не оттрахать его в рот грубо, жадно, без капли нежности. Малфой так развратно выглядел. Малфой выглядел готовым на всё. Драко вдруг простонал громко и задрожал всем телом, выплёскиваясь на пол душевой. Его рот непозволительно замедлился, и Поттер приказал строго: — Не останавливайся. Малфой взял себя в руки, хоть это было сложно после оргазма, и послушно ускорил темп. Гарри нравилась его покорность. Покорность язвительного слизеринского принца, холодного, гордого. Нравилось погружаться в его рот, обычно брезгливо кривящийся, отпускающий ядовитые комментарии, но не сейчас, нет, сейчас его рот молчаливо принимал в себя член Поттера, всё глубже и глубже, всё быстрее. Слюна, смешанная с предэякулятом, хлюпала и стекала по подбородку. Ресницы дрожали, и алели скулы. — Посмотри на меня, - велел Гарри. Взгляд серых глаз взметнулся вверх, встречаясь со взглядом глаз зелёных. Восхитительный. Мерлин, какой он восхитительный. Весь мир в его глазах. Хватило нескольких секунд, чтобы кончить, смотря на него. Кончить прямо в его гостеприимный рот. Драко скривился, ему это не нравилось. Он сплюнул сперму на пол, и ниточка слюны и семени протянулась из его розового рта. Блять, ну что за разврат.. Поттер встал перед ним на колени и поцеловал, слизывая с раскрасневшихся губ свою сперму. Поцелуй не имел ничего общего с нежностью. Гарри жадно пил его, Гарри заявлял: "Ты только мой" каждым несдержанным движением своих губ. Ладони упёрлись в его грудь, отстраняя. — Иди давай отсюда, - велел Драко, нетвердо вставая на ноги. Он ухмыльнулся, небрежно откинул назад прилипшие ко лбу мокрые от воды белые пряди, возвращая себе самоуверенный высокомерный вид. — Это моя кабинка вообще-то, - ответил Поттер, с улыбкой наблюдая за попытками Малфоя завладеть ситуацией. Будто это не он минуту назад покорно сосал член. — Из душа, Поттер, - уточнил Малфой. — Ты же закончил уже, вот и вали. Драко скрылся за дверцей, стирая с подбородка перемешанную со слюной сперму. Поттер подскочил, нагнал и звонко шлёпнул его по заднице в отместку за.. за то, что был таким неисправимым Малфоем. — Придурок, - потирая зад, недовольно пробубнил неисправимый Малфой. Он закрылся в своей кабинке с красным следом от ладони Поттера на нежной белой ягодице. — Буду ждать тебя в гостиной, - сказал Гарри, выходя из душевой. Поттер успел состариться, пока Малфой не изволил явить свой светлый лик. Он нарисовался, одетый в зелёную с крапинкой пижаму, довольный, разморенный горячей водой, с влажными волосами, которые уже начали подсыхать и виться. Гарри лежал на диване, лопая шарики в глупой игрушке на смартфоне, когда Драко, свежепахнущий своим излюбленным гелем для душа, лёг рядом, заглядывая в смартфон. — Что это? - спросил он, не скрывая любопытства. — Игрушка. Надо собрать ряд больше, чем из трёх шариков. — И? — И лопнуть. — Какая ерунда. — Да, много мозгов здесь не требуется. — Здесь вообще мозгов не требуется.. вон у тебя синих много, лопай синие. Гарри улыбнулся и протянул смартфон Малфою. — На, сам лопай. Драко взял смартфон, улегся поудобнее и принялся увлеченно лопать чёртовы шарики, даже закусив губу от усердия. Поттер не смотрел в экран, он смотрел только на Драко. На его профиль, сосредоточенный на дурацкой игрушке. Смотрел, как хмурятся его брови, как щурятся глаза, как недовольно морщится нос, когда он случайно лопает не те шарики. Гарри чувствовал такое тепло внутри.. будто там растопили камин. От нежности, волной накрывшей его, кружилась голова. Пусть больно и страшно, но Драко, он... он стоил всей боли мира, всех страданий. Возможность любить его - великий бесценный дар. Возможность прикасаться.. за это можно и умереть. Поттер скользнул рукой по бедру вверх, по тазовым косточкам под рубашку, по голой коже живота. Остановился. Драко, кажется, ничего не замечал. Гарри ненавязчиво гладил его живот, кружил пальцами вокруг пупка, цепляя мизинцем нежную кожу под резинкой пижамных штанов. Малфой взглянул на него косо, но не перестал лопать шарики. Не увидев протеста, Гарри продолжил: его пальцы осмелели, если не сказать обнаглели, и уже уверенно забрались в штаны и - о, Мерлин - обнаружили, что Драко без белья. Драко ухмыльнулся и взорвал кучу жёлтых шариков. Гарри это очень-очень нравилось. Он прошёлся по кудряшкам лобковых волос, но члена не тронул, вызвав у Малфоя разочарованный вздох. Его рука опустилась ниже, на бедро, огладила нежную кожу внутренней стороны, продвигаясь обратно вверх медленно-медленно, почти щекотно. Драко затаил дыхание. Продолжая лопать шарики. Прикосновение к яичкам заставило Малфоя вздрогнуть. Он часто заморгал и поджал губы, сдерживая стон, когда Гарри обхватил пальцами его стремительно твердеющий член. — Я.. кхм. Прошёл какой-то уровень, - сообщил Драко, безуспешно пытаясь скрыть в голосе возбуждение. — Какой молодец, - сказал Поттер, стаскивая с Малфоя пижамные штаны. — Нажми кнопку "следующий". Через несколько секунд Драко воскликнул: — Ох, Мерлин! - и, поперхнувшись воздухом, вцепился пальцами в смартфон. — Что такое? - поинтересовался Гарри, выпустив изо рта головку его члена. — Нничего, - просипел Малфой, усмиряя зачастившее дыхание. — Много красных.. шариков.. бляяять. Поттер облизывал его, как вишнёвый леденец, проходился языком по стволу, обводил головку, оттягивая крайнюю плоть. Драко задрожал, когда его член снова был погружён во влажный тёплый рот; губы Гарри скользили всё ниже и ниже, сбивая с ритма сердце, скрытое за зелёной пижамой. Гарри неторопливо посасывал твёрдый член Малфоя, который всё изображал безразличие, хотя его заинтересованность в происходящем давно стала очевидной. — Ммм, - сдавленно протянул Драко, не сдержавшись, и Поттер с пошлым звуком выпустил его изо рта и невинно поинтересовался: — Прошёл ещё один уровень? - и сразу же снова вобрал в себя член Малфоя целиком. — Да-да-да-дааа, - ответил Драко, выгибаясь навстречу ласкающим губам Поттера. Гарри почувствовал, как в волосы вплетаются длинные пальцы и тянут назад, запрокидывая голову, заставляя посмотреть в замутнённые желанием серые глаза. Драко отложил игрушку; он дышал тяжело, и его губы влажно блестели. — Ты же понял, чем я так долго занимался в душе, - сказал Малфой тихо. Возбуждение электричеством прошило низ позвоночника и осело в паху, и Поттер застонал в голос от этих слов, от того, что они означали. Он забрался на Драко, очутившись перед самым его лицом, и спросил: — Ты уверен? — Абсолютно, - выдохнул Драко в самые губы Гарри. — Сделай меня своим. Ох, блять.. Кровь зашумела в ушах, а сердце глухо выбивало на рёбрах: Ты уже мой. Ты всегда был моим. Ты всегда будешь моим. Мой Драко. Губы коснулись губ, руки раздели, и всё как в тумане: вот они в пижамах, а сейчас уже нет - сейчас нет ни кусочка ткани, разделяющего их горячие тела. Нет ничего, разделяющего их - ни людей, ни косых взглядов, ни закона, ни долга перед семьёй, ни невесты. Нет страха. Нет сомнений. Даже времени нет. Оно остановилось, стало вязким, тягучим, тёплым. Оно окутало два тела, сплетённые вместе, обласкало неспешностью. Или это магия их нежила в объятьях? Их магия, магия Гарри и Драко, слившаяся воедино, ставшая мягким коконом, оберегающим их от мира. Пальцы скользили по чужому телу, изучая, будто в первый раз. Поцелуи, томные, сладкие, путешествовали от шеи, белой, как снег, до плеча, где заканчивался росчерк Сектумсемпры; от шрама в виде молнии вниз по виску, по контуру челюсти; протягивались по груди, по выпирающим подвздошным косточкам, дразнили, раззадоривали, подогревали желание. Где чьи руки, где чьи губы - неважно. Важно - горячие стоны, жадные касания, тихие мольбы. Важно, что сердце, бьющееся под ладонью, - то самое сердце. И глаза напротив - те самые глаза. Мерлин, дай сил не умереть от любви к нему.. В руках Гарри вдруг оказался бутылёк и презерватив, а Драко, зацелованный и розовый от смущения, опустился на спину. Он развёл ноги, согнутые в коленях, и Гарри помутился рассудком от этого приглашающего движения. Он склонился над ним, жадно впитывая то, как выглядит Драко, раскинутый на диване, на том самом диване, на котором всё началось; как выглядит Драко, готовый переступить черту, готовый отдать себя всего. Как восхитительно выглядит его любимый Драко. Гарри подложил подушку ему под поясницу, закинул ногу Малфоя на спинку дивана, и, щедро выдавив смазки на пальцы, провел рукой между белых ягодиц. Драко нервно выдохнул, ему было страшно, Гарри прекрасно понимал это. — Я обещаю, что тебе не будет больно, - сказал Гарри, мягко массируя пальцем вход. — Я подготовлю тебя. Ты пытался? Драко только кивнул в ответ, а Поттер закусил губу от того, что представил, как Малфой растягивал себя для него. Ох, чёртчёртчёрт! Он точно не продержится долго. Драко длинно выдохнул и зажмурился, когда первый палец вошёл в него. — Нужно расслабиться, любовь моя, - прошептал Гарри, целуя напряжённо сжатые губы. Драко коротко ответил на поцелуй; он заставил себя открыть глаза и посмотреть на Гарри. — Всё хорошо, - заверил Поттер, улыбаясь, чувствуя, как мышцы вокруг его пальца расслабляются. На второй палец Драко отреагировал тихой просьбой: — Скажи это ещё раз. — О чём ты? - Гарри мягко оглаживал бархатные стенки внутри, растягивая, пытаясь найти.. — Аааах!.. - тонкие пальцы сжались на его плечах и серые глаза распахнулись в изумлении. Нашёл. Поттер победно улыбнулся, добавляя третий палец, снова проходясь по бугорку простаты. — Назови меня так.., - дрожа, сказал Драко. — .. как только что назвал. Пальцы покинули тело Малфоя. Он услышал, как зашуршала упаковка, как упал на пол бутылёк смазки, почувствовал член Поттера, приставленный ко входу. Он снова испуганно зажмурился. — Драко.. Драко, смотри на меня, - просил Гарри, успокаивающе поглаживая платиновые волосы. — Любовь моя, ты любовь моя, Драко. Медленно, невероятно медленно он толкнулся внутрь, и серые глаза вновь посмотрели на него, а розовые губы потянулись за поцелуем. Гарри не мог отказать этим губам. Он коснулся их невесомо, будто извиняясь за то, что делал с телом их напуганного хозяина. Свободной рукой Поттер обхватил член Драко, и тот всхлипнул, разрывая поцелуй. — Всё хорошо? — Да.. И Гарри продолжил погружаться в его тело, миллиметр за миллиметром, погружаться в сводящую с ума горячую тесноту. Как сказал Драко, делать его своим. Ооо, от этой мысли кружилась голова. Казалось, будто так он действительно станет его, лишь его, и он сможет забрать Драко и увезти туда, где их никто не найдёт. Туда, где Гарри будет делать его своим снова, и снова, и снова. Гарри качнул бёдрами, внимательно следя за любыми изменениями мимики Малфоя, но Малфой не скривился и не зашипел, он только постанывал, закусив губу, и Поттер начал двигаться смелее, начал раскачиваться в тугом колечке мышц, увеличивая амплитуду. Вскоре Гарри уже входил до основания и выходил, оставляя внутри лишь головку, и всё это медленно и аккуратно, так что Малфой совсем расслабился, совсем перестал бояться и свыкся с мыслью, что да, теперь он окончательно гей и его задница потеряла девственность. — Скажи.., - прошептал Драко, изучая лицо Гарри мутным взглядом. Он был на грани и дышал рвано. — Скажи это.. скажи, что любишь. Поттер зарычал, осознавая, что близок. И слова Драко подталкивали его к краю. — Люблю, - ответил он. — Люблю. Люблю тебя, я люблю тебя, Драко.. Драко посмотрел на него совершенно сумасшедше и открыто, обхватил его лицо ладонями и.. — Я тоже люблю тебя, тоже люблю тебя, Гарриии!.. - и кончил, изогнувшись дугой, выплескивая семя на живот, на руку Поттера, ласкавшую его. Гарри, кажется, умер в тот момент и возродился. В очередной раз. И он готов был умирать снова и снова ради этого тихого признания. Слова Драко стали пределом, той самой каплей, переполнившей чувства, и Гарри с длинным громким стоном кончил, войдя в него целиком, отдавая себя во власть жаркого пламени, бегущего по нервам. Гарри упал на его грудь, пачкаясь спермой, упал и не шевелился, слушая тяжёлый ритм сердца, загнанного оргазмом. Тук-тук-тук-тук-тук. Ласковые руки опустились на спину, пальцы зарылись в волосы, поглаживая, а сердце за рёбрами всё пело: тук-тук-тук.. "Люблю тебя, Гарри" - ему это не приснилось? Это ведь не было сном? Или игрой воображения? "Люблю тебя, Гарри" - слушать бы вечно, на повторе, по кругу. Люблюлюблюлюблю! Драко, любимый, единственный.. .. люблю.