Фильмы для взрослых

Когда Малфой затих в его руках, убаюканный неторопливыми нежными поглаживаниями, Гарри решил, что он уснул. Драко спокойно дышал и больше не цеплялся, впечатывая себя в чужое тело; он обвил Поттера руками и ногами, уткнулся лицом в шею и не шевелился, только тепло его дыхания грело кожу на ключицах. Гарри попытался отстраниться, но Малфой тут же напрягся, прижимая его обратно. — Я думал, ты спишь, - сказал Гарри, снова зарываясь носом в мягкие волосы. — Ты меня расстроил, - обиженно заявил Малфой. — И я теперь совсем не хочу спать. Чем займёмся? Поттер недолго думал: — Сексом? — Я слишком расстроен для секса. — А для чего ты не слишком расстроен? - Гарри поцеловал капризную белую макушку, вдыхая тёплый запах шампуня. Это был его шампунь, и Драко теперь пах им. — Для глупого магловского фильма, - ответила макушка. Поттер улыбнулся. — Тогда у меня есть замечательное предложение.

***

Малфой пытался понять: это связь с Поттером сделала его таким умалишённым или Поттер просто поспособствовал раскрытию природного дара? Хотя причина сути не меняла: кто бы ни был виноват в том, что Драко тронулся умом, этот неоспоримый факт не переставал быть печально разочаровывающим. Да, тронулся, точно тронулся. Иначе не стоял бы ночью посреди магловского квартала возле кинотеатра. Малфой трагически вздохнул. Поттер перевёл взгляд с афиши на вздыхающего Малфоя. — Ну так что? - нетерпеливо спросил Гарри. Драко вздохнул опять. — Я не знаю, Поттер, - с раздражением протянул он. — Выбери сам. — Да конечно, - Гарри прищурился, изучая плакат с мужчиной в белом халате. — Я выберу, а ты потом будешь ныть, что я выбрал фигню. Малфой фыркнул. — На то и расчёт. — Мерлин, Драко, надо выбрать из двух: смешной про доктора, который разговаривал с животными, или несмешной про смерть. — О, моё эмоциональное состояние как раз подходит для фильма про смерть, почему бы и нет, - бухтел Малфой, теплее кутаясь в шарф. — Конечно, смешной, Поттер, чего тут думать. Гарри цокнул. — Нельзя было сразу сказать? Драко натянул шарф до носа. — Нет. Поттер, покачав головой, направился к светящемуся окошку кассы, оставив капризного Малфоя стоять напротив плакатов. Драко хмуро наблюдал, как он беседует с пожилой маглой, машет руками, кивает и затем, расстроенный, возвращается к нему. Кажется, кина не будет. — На смешной нет билетов, - сообщил Поттер, и Малфой наморщил нос. — А про смерть есть? — Про смерть есть. Ну, блять, видимо, судьба у него такая - страдать. — Тогда будем смотреть про смерть, - сказал Драко и длинно выдохнул, выпуская белый пар. Восьмое ноября, как никак, не май месяц. Он согласился на фильм про смерть отчасти потому, что замёрз, как собака, и не хотел переться обратно на Гриммо по холоду. Драко думал о тепле и Поттере, об которого можно было бы погреться, запустить руки ему под одежду, раздеть, зацеловать.. В паху сладко потянуло, когда мозг услужливо напомнил, как Гарри пару часов назад стонал под ним, принимая в себя его член, каким он был узким и горячим внутри. Ох, Мерлин.. надо было соглашаться на предложение остаться в постели и заниматься сексом, но нет, они притащились сюда, чтобы замёрзнуть и посмотреть фильм о смерти. Отлично, Драко, всё из-за твоей говнистости. Хотя.. если бы Поттер не выяснял миллион лет, на какой идти фильм, может быть, они успели бы купить билеты на смешной. Да, как обычно, все проблемы из-за Поттера. Глупый-глупый Поттер. Глупый, тёплый, тесный.. блять. Он вернётся или нет со своими билетами?! Малфой сердито прошествовал к кассе, где Гарри снова дирижировал конечностями, объясняясь с кассиршей. — ... Мерлин, дамочка, ну вы посмотрите повнимательнее! - возмущался Гарри, когда Драко встал за его спиной, отмечая про себя, что Поттер не того божка упомянул всуе. Магла тоже это заметила: — Я не Мерлин, молодой человек, я Кэтрин! А для вас вообще миссис Боунс! — Что происходит, Поттер? - поинтересовался Малфой. Гарри раздражённо вздохнул и кинул через плечо: — У фильма ограничение по возрасту, и миссис Боунс.., - он произнёс имя маглы особо громко, и она недовольно скривилась. — .. считает, что нам ещё нет шестнадцати! — Шестнадцати? Серьёзно? Это безнадёжный случай, нашли на неё Империус, - предложил Малфой будничным тоном, из-за чего Гарри поражённо заморгал. Ох, Салазар, Поттер был до смешного легковерным.. — Это шутка, Поттер, шутка, - протянул Драко и продолжил тише: — Видимо, как и то, что ты со своей наивностью мог победить Лорда... Поттер ткнул Драко в бок, но через пальто его мелкая месть совершенно не возымела эффекта. Малфой только взглянул на него снисходительно, повернулся к окну кассы и, настойчивым бедром оттеснив от неё Гарри, обратился к кассирше: — Миссис Боунс, - пропел он, и Поттер чуть не застонал в голос от отвратительно слащавой улыбки, разползшейся по неожиданно дружелюбному лицу говнюка Малфоя. — Кэтрин, - с придыханием добавил Драко, и Гарри закатил глаза так, что увидел свой агонизирующий мозг. — Прошу прощения за моего неотёсанного товарища. К сожалению, некому было научить его манерам: Гарри лишился родителей, когда ему был всего лишь годик, представляете? На прошлой неделе исполнилась семнадцатая годовщина их смерти, - Малфой скорчил жалстливую гримасу, а миссис Боунс печально ахнула, схватившись за сердце. Поттер тоже готов был хвататься за сердце, наблюдая, как беспринципный Драко использует факт его сиротства в своих корыстных целях. — Но я уверяю вас, Кэтрин, и мне, и ему уже минуло шестнадцать. А Вы сами видели этот фильм? Хотя, скорее, вам тоже пока нельзя его смотреть, - Малфой подмигнул засмущавшейся миссис Боунс, сверкая льстивой улыбкой, и Гарри не сдержался и глухо простонал в свой шарф, потрясённый змеиными методами Драко. Смущённо-розовая, словно маленькая пуффендуйка, пожилая магла миссис Боунс, хихикая, протянула им два билета. И какую-то бумажку впридачу. Малфой торжествовал, открывая двери в кинотеатр перед хмурым Поттером. — Что там за бумажка? - мрачно спросил Гарри, стягивая с себя чёрное пальто. Драко взглянул на белый клочок бумаги, где неровным почерком было написано "Моя внучка Вивиан" и непонятный ряд цифр. Гарри тоже глядел в клочок и наливался гневом, кажется, его даже потряхивало. — Вивиан, - злобно процедил Поттер. — Как шлюха из того фильма про шлюху, - заметил Малфой. — Что за цифры? — Номер её телефона, - Поттер был мрачнее тучи, и Драко это чертовски нравилось. — Предлагается позвонить и познакомиться. Со шлюхой Вивиан. — О, - ёмко ответил Малфой. Социальные традиции маглов зачастую удивляли его. Гарри вдруг выхватил из его рук записку с номером Вивиан и сунул её в карман джинсов. — Нечего тебе хранить номера чужих внучек, - уверенно заявил Поттер. Тяжёлый взгляд Драко впился в его наглую морду. — Поэтому ты решил хранить их у себя, мой дорогой бисексуальный друг? - прошипел он и угрожающе добавил: — Отдай сейчас же, или я спалю её вместе с твоими штанами. Малфой протянул к Гарри раскрытую ладонь, но Поттер даже не взглянул на неё, только, упрямо вздернув нос, скрестил руки на груди. — Тебе придется выдирать её из моих окоченевших мёртвых пальцев, потому что только через мой труп. — С удовольствием организую твой труп, Поттер, прямо здесь и сейчас, - Малфой опасно сощурился и шагнул к Гарри, сокращая расстояние до минимума. На них уже подозрительно косилась гардеробщица. — Ты в курсе, что томительное время ожидания суда этим летом я коротал за изучением некоторых беспалочковых заклинаний? Инсендио входит в их число. Ты моргнуть не успеешь, как карман твоих уродских штанов воспламенится. Карман, находящийся в непосредственной близости от твоего члена. — Мне казалось, тебе нравится мой член, - низким шёпотом произнёс Поттер, отчего у Малфоя побежали мурашки по позвоночнику. — Сегодня выяснилось, что твоей задницы вполне достаточно. Гарри не сдержал улыбки. — Бессовестный змеёныш, - сказал он, достал из кармана бумажку с номером Вивиан и отдал её злобно сопящему Малфою. — Хочу посмотреть на твоё Инсендио. Драко нахмурился, глядя на мятую записку в своей ладони. — Прямо здесь? Нас же увидят. — Да ладно, не увидят, - заверил Поттер, разворачивая их от любопытной гардеробщицы. — Если, конечно, ты не собираешься устроить пожар. Малфой хмыкнул, повертел головой по сторонам, убедившись, что никто не смотрит на них, и тихо-тихо шепнул: "Инсендио". Две пары глаз пристально следили за тем, как исчезает в жёлтом спокойном пламени белая бумага в раскрытой ладони Драко, не оставляя пепла, не испуская дыма. Красиво. Всполохи плясали бликами на стёклах очков Поттера, и когда потух последний, Гарри вдохнул и признался: — Блять, это так.. возбуждает. Теперь я хочу затащить тебя в туалет и отсосать в какой-нибудь грязной кабинке. Скулы Малфоя смущённо заалели. — Так мы опоздаем на фильм, - строго сказал Драко, старательно пряча самодовольство в голосе. — Пошли давай, извращенец, - и он потянул Гарри в сторону гардероба, где, угрожающе поигрывая вешалкой, на них взирала гардеробщица так, будто видела их насквозь. Она молча приняла их пальто, хмыкнув, всучила бирочки. Удаляясь под тяжестью её прожигающего спину взгляда, Малфой размышлял о том, какова причина этой пассивной агрессии: тётя заподозрила в них смутьянов, готовых подраться, или всё-таки догадалась, что они тут скорее трахаться начнут? Прямо среди её драгоценных пальто, ага. Ещё Малфой размышлял, почему он размышляет о гардеробщице. Он тряхнул головой. Насрать на неё, пусть думает, что хочет. Поттер завёл его в какое-то тёмное помещение, и Драко решил, что извращенец всё-таки намерен воплотить в жизнь свою идею с отсасыванием. Он почти начал возмущаться, но его отвлекло мерцание огромного прямоугольника на стене, освещающего длинные ряды бордовых кресел. — Это что такое? - тихо спросил Малфой. — Это экран. На нём будут показывать фильм. Светлые брови поползли вверх. — На такой здоровенной херовине? - пораженно уточнил Драко. Поттер, усмехнувшись, кивнул. — Именно. Садись, наши места. Драко не заметил, что Гарри, оказывается, протолкал его по всему залу к их креслам, пока он по-совиному вращал головой, разглядывая магловский кинотеатр. Малфой осторожно сел в кресло номер 7, Поттер плюхнулся рядом, на номер 8, но почему-то тут же вскочил. — Сейчас вернусь, - заявил Поттер, собираясь уйти, но Драко моментально вцепился в его руку. — Куда ты? - спросил он испуганно. — Да я на пять минут. — Я с тобой. Гарри мягко улыбнулся, высвобождаясь из холодных пальцев, стискивающих его запястье. — Я быстро, обещаю. Тебя никто не съест. И ушёл, мудак. Драко насупленно сжался в кресле, стараясь стать маленьким и незаметным. Он нахмурился, свет экрана раздражал глаза. Пахло чем-то сладким, было тихо. Парочка маглов сидела впереди через три ряда и негромко переговаривалась; больше в зале никого не было: только парочка, он и Поттер. Хотя нет, Поттер свинтил, бросив его одного, сволочь. По-любому поссать пошёл. Малфой тяжело вздохнул, ощущая беспокойство. Ему не нравилось находиться среди маглов, он чувствовал себя инородным и нелепым. Это Поттер всё знал о них, он практически был таким же, только ещё умел колдовать, и рядом с Гарри можно было расслабиться, рядом с Гарри было не страшно. Пять минут Поттера истекли, и Драко почти решился храбро отправиться на его поиски и неважно, что, изумлённый сиянием экрана, он даже не отобразил, где они вошли. Но Поттер возник из ниоткуда, будто трансгрессировал, но, конечно же, нет: просто Малфой так увлёкся впаданием в панику, что не заметил его приближения. Гарри опустился в кресло номер 8, держа в руках две коробки с.. Мерлин, это что за херня? Одну коробку с хернёй он вручил Драко, и его хитрая морда была слишком довольной в тот момент. Подозрительно довольной. — Ешь, - сказал он. — Ещё чего, - ответил ему Драко. Он ни за что не стал бы есть то, что предлагают с таким видом. С таким видом, с каким сам Малфой смотрел на Поттера, когда поил его своими экспериментальными зельями. "Ты или сдохнешь, или случится что-то забавное" - вот этот вот вид. — Я не собираюсь тебя травить, - заверил его Гарри. Малфой ни на секунду ему не поверил. — Где-то я уже слышал нечто подобное. Что это такое? Вата? Драко, брезгливо скривившись, уставился в содержимое коробки, пахнущее жжёным сахаром. Очень сильно походило на вату. Малфой потыкал пальцем в белые комочки, один из них прилип к нему, и он испуганно дёрнул рукой. Комочек улетел в неизвестном направлении. — Это поп-корн, Драко, - проинформировал его Гарри. — Жареная кукуруза, - он подцепил пальцами липкий ватный клочок из своей коробки и съел. Малфой замер, ожидая, что Поттер сейчас свалится замертво. Но нет, тот сидел живым и довольным, и Драко не знал, рад он этому или нет. Потому что его довольная рожа раздражала. — Видишь, я не умер. — Это недолго исправить, - пробухтел Малфой. Он неуверенно взял одну из покрытых сахаром, как утверждал Гарри, кукурузин, повертел её, понюхал и еле заставил себя открыть рот и положить её внутрь. Мерлин. Это была самая сомнительная вещь, которую он когда-либо ел. Драко сосредоточенно жевал, прислушиваясь к ощущениям. В итоге вынес вердикт: — Какая мерзость, - и отправил в рот следующую. Гарри ухмыльнулся, наблюдая за ним. Экран, освещавший зал, вдруг потух, и они погрузились в темноту. — Начинается, - шепнул Поттер, видимо, желая успокоить напрягшегося Малфоя. Но это неинформативное "начинается" Малфоя не сильно успокоило: что, блять, начинается? Апокалипсис? На экране появились названия кинокомпаний, приложивших руку к производству фильма, - да, Драко уже кое-что в этом понимал - и он выдохнул, устраиваясь в кресле поудобнее. "Знакомьтесь, Джо Блэк" - назывался фильм, и хоть он был про смерть, как сказал Поттер, Драко нетерпеливо предвкушал очередную историю. Ему так нравилось кино, что было стыдно признаться. Он не говорил об этом Гарри, не говорил о своей любви к тому, что придумали глупые маглы, но даже идиотские фильмы про любовь впечатляли его. Он думал о том, как это делается. Как играют актеры, Малфой, конечно, знал - он же неоднократно видел это в театре, но остальное... Гарри рассказывал, что актёров снимают на камеру, что там есть операторы, звукооператоры, художники по свету и много-много других людей, Мерлин, это походило на ещё один волшебный мир! Маглы могли придумать всё, что угодно, и воплотить это в кино. Невероятно.. Будь Драко, упаси Салазар, маглом, то обязательно работал бы в сфере кинематографа. Возможно, был бы актёром. Из него бы вышел отличный актёр: случай с гиппогрифом это доказал. Смысл, который вкладывался в фильмы, также завораживал. Драко любил истории, любил размышлять о причинах, о поступках, о жизни. Он часто размышлял о своей жизни. Интересно, если бы о нём сняли фильм, зрители сочувствовали бы ему? Если бы увидели его настоящего; если бы увидели, почему он совершил всё то, что он совершил, они бы простили его? Или ненавидели бы точно так же, как все ненавидят его сейчас? Все, кроме Поттера, разумеется. Фильм про Поттера имел бы оглушительный успех, это бесспорно. История о сироте, оказавшемся волшебником, о храбром мальчике, сразившемся со злом и одержавшим победу, о его опасных приключениях, о его друзьях, о силе его любящего сердца. Всем бы понравилось. А Драко был бы главным мудаком в этой истории: злобный школьный враг, сын Пожирателя, сам ставший Пожирателем, почти убийца, трус, высокомерный ублюдок. О, никто бы не подумал даже, что потом храбрый мальчик-сирота полюбит его. Малфой и сам в это с трудом верил. Он взглянул искоса на Гарри, поедающего кукурузную вату. Тот сидел, внимательно глядя в экран своими невозможно изумрудными глазами, и не замечал, что за ним наблюдают. Красивый. Смелый, добрый, честный, сильный - полная противоположность Малфоя. Но Драко обожал его. Откуда-то снизу поползло к сердцу нежное чувство и разлилось в груди, и, подавшись порыву, Драко сжал руку Гарри в своей руке, желая поделиться этой затопившей его нежностью. Гарри взглянул на него - и эта нежность отразилась в тёплой зелени глаз. Верные зелёные глаза. Драко был прав тогда, когда колебался, принимая решение: шагнув за черту, он больше не выберется. Эта черта пролегала в изумрудном взгляде Поттера, и да, он утонул в нём окончательно, бесповоротно, с головой ушёл в этот омут. Ничего хорошего не ждало его на дне верных зелёных глаз. Если только верная погибель. И Малфой знал об этом с самого начала, но он позволил себе прыгнуть, чтобы ощутить полёт, захватывающий дух. Полёт с Астрономической башни. Почему-то казалось, что он уже близок к земле. На экране замелькали лица, и Малфой заставил себя сосредоточиться на происходящем, выбросив из головы мрачные мысли о неотвратимости конца. Хотя, наверное, фильм про смерть не подходил для того, чтобы отвлечь себя от подобных мыслей. Пожилой магл с экрана вещал о том, что надо обязательно влюбиться, иначе жизнь будет прожита зря. Драко закатил глаза, снисходительно покачав головой, и съел пару кусочков ваты. Магл говорил дочери о том, что она должна испытать экстаз, ошеломительное чувство, что она должна полюбить до дрожи. Малфой не удержался и снова посмотрел на Поттера. Тот сидел, задумчиво улыбаясь, видимо, думал о своей любви. Драко фыркнул и покраснел. Глупый Поттер. Оказалось, что фильм не о смерти как о процессе умирания, а о смерти как о красавчике, который Смерть и который на каникулах. Ну, это должно было быть повеселее. Малфой смотрел, каким тот был неловким в элементарных действиях, и невольно проводил параллель между собой и Смертью. Драко в мире маглов тоже не знал, куда себя деть. И он тоже никогда не ел арахисовое масло. На сцене секса красавчика с дочерью пожилого магла Малфой заметил, что Поттер задышал и заёрзал. "Вот мудила похотливая" - гневно подумал Малфой, мечтая оторвать Поттеру его бисексуальный хер. Это было нечестно: на этой проклятой планете жило шесть миллиардов человек. Если взять и очень грубо принять, что половина из них - дети и старики, то останется три миллиарда. Из этих трёх миллиардов - тоже грубо - половина мужчин, это полтора миллиарда, а волшебников из них от силы процентов десять, то есть 150 миллионов. Выходит, что Драко Люциус Малфой, волшебник с предрассудками и стопроцентный гей, имеет 150 миллионов потенциальных сексуальных партнёров. По факту гораздо-гораздо-гораздо меньше, если учесть, что у него есть задвиг по поводу чистоты крови, определённый типаж и вообще он не будет спать со всякими дебилами, но, допустим, он сильно изголодался и стал неразборчив (однако даже в таком крайнем случае он ни за что не стал бы спать с маглом). 150 миллионов. В то время как у ебучего Поттера все три миллиарда! Мужчины, женщины, маглы, маги, хромые, косые, кривые (из жалости, он же хуев добряк), любого вида, любого вкуса и цвета. Это в двадцать раз больше поводов для ревности. У Драко в двадцать раз больше поводов ревновать Гарри, но несмотря на эту нехитрую математику именно Поттер регулярно устраивает ему сцены ревности. Тот самый Поттер, который сидел и ёрзал в кресле, наблюдая за тем, как Смерть трахается с маглой. Захотелось закрыть ему глаза, но Малфой только злобно ущипнул его за плечо. Гарри ойкнул, но не стал возмущаться, потому что понял, что заслужил. Извращенец. Коробка с сахарными кусками ваты, которые типа жареная кукуруза, опустела почти ровно к концу фильма. Когда по экрану поползли финальные титры, включился свет; Гарри потянулся в кресле, разминая спину, и улыбнулся Драко. — Ну как тебе? - спросил он, вставая. — Ты напиздел мне, Поттер, - с неудовольствием протянул Малфой. — Это фильм не про смерть, а про любовь. — Так все фильмы в той или иной степени про любовь. — Но этот в очень большой степени про любовь, - настаивал Драко, бросая коробки от ваты в урну на выходе. — Тебе не понравился? Понравился. — Нет, - ответил Драко. Гарри хмыкнул, протягивая гардеробщице бирки. Он продолжал раздражающе ухмыляться, пока натягивал на себя пальто. На улице стало ещё холоднее. Времени, наверное, было часа четыре утра, и густая темнота ночи обволакивала. Драко выдохнул пар в небо, запрокинув голову, и смотрел, как он рассеивается на фоне мерцающих звёзд. Поттер подошёл, наматывая шарф, "Пойдём" - позвал он, и они направились вдвоём в сторону дома на Гриммо. Никого не было вокруг, и это не удивительно, ведь только придурки шастают по улице в такую рань. Впереди свернула за угол парочка, которая сидела с ними в зале; позади хлопнули двери кинотеатра, выпуская своих последних зрителей, и снова стало тихо и безлюдно. Редкие-редкие окна горели слабым светом, и Малфой думал, что могут делать маглы в такую несусветную рань. Драко же предвкушал долгий сон в тёплой постели с Гарри. Он хотел снова проснуться с ним рядом, хотел оказаться в его сонных объятьях. Они, наверное, будут спать до обеда, и плевать, ведь завтра - сегодня - воскресенье, и можно проспать хоть до самого отправления в Хогвартс. Они дошли до фонаря и свернули в узкую тёмную улицу, почти не освещённую, и Поттер вдруг взял его за руку, заглядывая в лицо, улыбаясь. — Чего лыбишься? - пробухтел Малфой, но руку не убрал. Гарри пожал плечами. — Ничего. Радуюсь, что у меня есть ты. Драко поглубже зарылся в шарф, чтобы спрятать свою совершенно дебильную улыбку, которую Поттеру видеть не положено. Гарри всегда говорил, что думал, был открыт, как книга. Все его чувства лежали на поверхности искренней бесхитростной души, и это делало его беззащитным, но с ним было легко. Этим он располагал к себе, и Драко тоже попался на удочку его искренности. То ли позднее время так влияло на него, то ли усталость, то ли сам Гарри, возможно, всё вместе взятое, но вдруг захотелось взглянуть в зелёные глаза, прочитать там о чувствах, увидеть в них своё отражение. Малфой остановился под единственным фонарём посреди тротуара и потянул Поттера на себя. Тот замер с немым вопросом во взгляде, когда Драко, обхватив лицо напротив замёрзшими пальцами, пристально-пристально вгляделся сквозь стёкла очков в изумрудную радужку, в расширившийся зрачок, чернеющий посреди яркой зелени. Глаза закрылись, когда Драко поцеловал сухие холодные губы. Тёмные ресницы подрагивали, а Малфой всё смотрел на них, оглаживая пальцами розовые скулы, грея ладонями лицо Гарри. Сильные руки обхватили его поперёк талии, прижимая; Поттер вздохнул и углубил поцелуй, сделав его более настойчивым и откровенным. — Ох, блять, парни, вы это видите, или мне мерещится? - раздалось совсем рядом, и Драко чуть не отскочил от Гарри. Сбоку, мерзко потешаясь, к ним подходили трое парней возрастом явно постарше и покрупнее габаритами. Ну, кроме одного полузадохлика, самого довольного, развязного и говорливого: — Привет, голубки, - он сплюнул на асфальт и оскалился. — Чего это вы тут устроили? У нас так не принято, уважаемые. Малфой с ужасом наблюдал, как эти маргинальные личности окружают их, отрезая пути отхода. Но хуже всего было то, что он не мог воспользоваться палочкой: примени он к маглам хоть ебучее очищающее, Аврорат выдвинулся бы к нему всем составом. Возможно, вместе с Кингсли. И совершенно точно Долиш бежал бы впереди всех. Поттер, напротив, был спокоен. Враждебно спокоен: смотрел из-под нахмуренных бровей, сжимал в кармане палочку. — Без магии, Поттер, - шепнул Малфой. — Иначе придётся объяснять, почему она понадобилась. Гарри, поняв, о чём он, напряжённо сглотнул. — Чего вы там шепчетесь? - глумливо спросил полузадохлик. — Нам тоже интересно. Обсуждаете, кто кого сегодня будет ебать в жопу? Я бы дал поиграть со своим членом этой сладкой блондиночке. Уступишь даму, очкарик? В его руке блеснуло лезвие ножа, и Малфой нервно выдохнул. Дерьмовая была ситуация. Но Драко возлагал надежды на их с Поттером быстрые ноги, натренированные спортивным прошлым. Ещё он надеялся, что Поттеру хватит мозгов не вступать с ними в переговоры, иначе... — Ещё слово - и не с чем будет играть, - угрожающе прошипел Гарри, и Малфой чуть не застонал от желания двинуть ему по безмозглой башке. Ну серьёзно, с кем он решил препираться, Мерлин! И зачем, самое главное: тут надо молча думать, в какую сторону бежать, а не упражняться в острословии! Компашка надвигалась, оттесняя их к стене, а Драко чувствовал, как сердце колотится в горле. Оно готово было выскочить наружу, когда он заметил, что нож есть у всех их недобрых знакомцев, а не только у говорливого задохлика. Стало очень-очень страшно. Драко не знал, что делать. — Ты смелый, я смотрю, - протянул задохлик в ответ на выпад Поттера, злобно сверкнув глазами. — Или тупой, - вот тут Малфой был согласен. — Или задница этого пидора настолько сладкая, что ты готов за неё умереть. Может, у него особо умелый рот, м? Мы с парнями хотим попробовать. Очень интересно, за что ты так ревностно сражаешься. Маргиналы шагнули ближе, Поттер, кажется, был на грани магического выброса, а Драко уже думал, где будет скрываться от Аврората, ибо объяснять им, что они прикончили маглов потому, что те доебались до них из-за поцелуя в подворотне, он не собирался. Ни за что, блять. Вдруг ближайший амбал метнулся к Драко, и грубые руки схватили его, заводя локти за спину. Плечевой сустав пронзило болью, и Малфой, вскрикнув, скривился. — Драко! - завопил Поттер, находясь в том же самом положении в паре метров от него, скрученный другим амбалом. Глаза его были полны ужаса, а Драко чувствовал, как воздух заряжается их магией. — Драаако, - пропел задохлик, подходя ближе. — Тебя правда так зовут? Вот это да. Твои родители так старались, выбирая тебе имя, а ты разочаровал их, оказавшись педиком. Не разочаруй меня, малыш, постарайся тоже, хорошо? Воздух выбило из лёгких вместе с ударом по голени, заставившим Драко упасть на колени. Тут же последовал удар в солнечное сплетение, видимо, ногой, Малфой не разобрал, всё плыло перед глазами. Он слышал, как Гарри кричал его имя. Холодные жёсткие пальцы сжали подбородок, заставляя поднять голову. Взгляд очутился на уровне чужой ширинки. — Любая выходка - и я порежу твоё симпатичное личико, - предупредил голос сверху. — А затем вскрою глотку твоему ёбырю. Может, тогда до тебя дойдёт, что трахаться с мужиками - это плохо. Понял? Малфой молчал, наблюдая, как перед его глазами расстёгивается молния джинсов. Он будто оказался в одном из своих ночных кошмаров, где вязкий холодный ужас заполнял лёгкие, не давая дышать. Боль от удара расползлась по телу и затуманила разум; Драко слабо соображал, что происходит. И даже голоса Гарри уже не слышал. — Ты понял меня?! - бежалостная рука дёрнула его за волосы, запрокидывая голову, вынуждая мутный взгляд метнуться вверх на темнеющий в свете фонаря силуэт. Малфой смотрел мимо ухмыляющегося лица, на этот ослепляющий свет; глаза слезились: слишком ярко, больно, унизительно. Драко хотел, чтобы перестало быть так ярко. Драко хотел, чтобы грёбаная лампочка с нитью накаливания из вольфрама перестала светить. Драко представил, как эта тончайшая нить рвётся; он представил, как лопается хрупкое стекло. Драко представил себе это так ясно, так живо, что, ему показалось, даже услышал треск и звон разбитого стекла. — Бежим! - раздалось над ухом, и Малфой поморщился от резкого звука, проникшего в сознание. Кажется, это был Гарри. Руки подхватили его, вздёрнули на ноги и настойчиво поволокли куда-то. Малфой всё ещё не мог понять, что, куда, зачем, но если Гарри велел бежать, то надо было бежать, и Драко побежал изо всех сил: вперёд, вправо, долго-долго вперёд, потом снова вправо, почти сразу налево - остановились. Драко наконец смог сфокусироваться на испуганном лице Поттера напротив: тот часто дышал, раскрасневшийся от бега, пытался успокоиться. — Ты.. в порядке? - встревоженно спросил он. Малфой не чувствовал в себе способности произносить слова, поэтому просто кивнул. — Трансгрессию выдержишь? И снова кивок. Гарри сделал глубокий вдох и длинный выдох, прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Он взял Драко за плечи, и пространственная воронка поглотила их. Их тут же вытолкнуло в почти такой же тёмный безлюдный тупик, из которого они только что трансгрессировали. Малфой согнулся пополам, будто ему снова дали по рёбрам, кусочки кукурузной ваты украсили собой скучный серый асфальт. Драко поморщился от мерзкого вкуса во рту, сплюнул и распрямился, ища взглядом Поттера. Поттер так же стоял раком над тротуаром, но не блевал. Однако ему явно очень хотелось. Малфой ненавидел трансгрессию. Его всегда выворачивало, и она у него плохо получалась: сложно было сосредоточиться, когда впереди маячила перспектива исторгнуть наружу всё своё содержимое, к тому же постоянный страх быть расщепленным не добавлял оптимистичной уверенности в благополучном исходе. Он прибегал к трансгрессии в очень крайних случаях в качестве пассажира, и в очень-очень крайних трангрессировал сам. — Всё.. хорошо? - Драко с трудом произнёс эти два слова: горло саднило от частого вдыхания холодного воздуха, пока они бежали, и голос сделался хриплым и низким. — Да, - коротко ответил Гарри и зачем-то добавил: — Прости. Малфой не понял, за что тот извинялся, списал это на стресс. Он взял Поттера под руку, заставляя принять вертикальное положение, и они поплелись к дому, еле переставляя ногами, которые отказывались слушаться их после вынужденного спринта. Как только дверь дома на Гриммо, 12 закрылась, Поттер и Малфой, прислонившись к стенке в прихожей, обессиленно съехали по ней вниз. Драко уполз ещё дальше: он растёкся безжизненной лужей по полу, пристроив голову на колени Гарри. Ему было плевать, что он лежит в светлом бежевом пальто на грязном полу. В голове звенело, и внутренности побаливали. Перед глазами то и дело расстёгивалась чужая ширинка; глумливый голос в ушах произносил "трахаться с мужиками - это плохо". Вот ведь дерьмо. Сверху, шумно дыша, что-то обдумывал печальный Поттер. Драко смотрел на линию его челюсти, напряжённо сжатые губы. Малфою не нравился пустой взгляд Гарри, устремлённый в стену напротив. Такой взгляд он видел в зеркале некоторое время назад. Эта боль поселилась в нём, когда Волдеморт отдал приказ убить Дамблдора. Это была боль от обрушившегося осознания глубины собственных заблуждений. Таким взглядом люди наблюдают, как рушится их прежний мир. Рушится мир их иллюзий. Драко нашарил на полу холодную руку Гарри, сжал его пальцы и, глубоко вздохнув, закрыл глаза. Земля была близко.