Красавец для чудовища

Слова Ходорковского звучали снова и снова в каждом ударе сердца Навального, который застыл, силясь осмыслить сказанное. Его потенциальный убийца предлагал ему помощь... Вернее было сказать "контракт". В голове политика пронеслись одновременно десятки мыслей. Кажется, на основе стрессовых ситуаций, свалившихся на него за последнее время, пора было выдумывать новую единицу измерения - мысли в секунду. Ещё, если можно, помноженные на Ходорковских в знаменателе. Проницательные глаза последнего он имел честь наблюдать уже около минуты, как и вопрошающий взгляд, устремлённый на него же. Облизнув губы, оппозиционер попытался собраться с мыслями, а когда не смог, просто махнул рукой и уронил: - Говори. Алхимик с усмешкой вытянул ноги, не заботясь о потере тепла от смены позы: - Не боишься, что тебя твой отругает за то, что со злодеем разговариваешь? Алексей удивлённо поднял брови, не зная, как реагировать на такое замечание. - А что, не так, что ли? - Михаил как будто специально испытывал терпение собеседника, - Вы ведь как в древней сказке. Красавица и чудовище. Голубоглазый дёрнулся, губы его дрогнули в гримасе. Сердце откликнулось глухим ударом на злые слова в адрес любимого человека. Тем не менее, он быстро стёр с лица отпечаток негативных эмоций и воззрился на Кардинала, размышляя о реальных мотивах его поступка. Он был более чем не логичен. Издеваться над тем, кто мог бы ему помочь? Да и в душе у Навального до сих пор хватало сомнений. Деньги и определённая власть Ходорковского могли бы помочь ФБК и поднять оппозицию на новый уровень. Но стоило ли оно того? Врят ли. Вспоминая все деяния Алхимика, нельзя было полагаться лишь на его слова. Он, делец и идущий по головам деспот, и был настоящим зверем. - Что вы хотите взамен? - несколько секунд спустя был задан самый важный вопрос. - Свободу, - развёл руками Ходорковский, - свободу, и чтобы вы отдали мне уже имеющиеся статуи. Нарушение контракта: прихоть Владимира Владимировича взамен на мою неофициальную неприкосновенность. А меня схватили по его приказу - это очень легко доказать. Вы же юрист, Навальный. Вы должны это понимать. Враг прислонился к стене, поморщившисть от твёрдости шершавой поверхности. Алексей это понимал. Понимал, как никто другой, и оттого всё больше путался в том, что нужно было Михаилу Борисовичу. Статуи? Господи, да зачем? Всё, что он понял из короткого рассказа любовника, когда его тащили к вертолёту, так это то, что идея была не до конца проработана. Не факт, что замороженные люди выжили бы. Или нет? Можно было бы поинтересоваться напрямую, но что-то удерживало оппозиционера. Что-то очень важное, что он никак не мог уловить. - То, что ваша компания теперь будет закрыта, вас не волнует? - вздохнул, наконец, голубоглазый, так и не придя к маломальски логичному выводу. - Нет, - хмыкнул, снимая очки, Алхимик. Он, кажется, с ними не расставался. Алексей с интересом разглядывал бизнесмена, удивляясь про себя такому диссонансу. Жизнь, эта суровая тётка с характером Доктора Хауса не раз давала ему понять, что справедливости ждать не стоит, но что-то в нём ещё верило в чудеса. В добрую сказку и счастливый финал. И глядя на сидящего перед ним Кардинала, он испытывал только горечь. Этот человек имел огромные возможности, мог бы стать героем своего времени, особенно со своими технологиями, а вместо этого... Шёл ради бизнеса на грязные дела, пытался убить его, чтобы скрыть правду. Кого-то он ему напоминал. Политика, лидера этой злополучной страны и его же любовника. Разница была в одном - первого изменил сам Навальный, второго могло изменить только... Чудо... Прогнав от себя мрачные философские мысли, оппозиционер спросил, в упор глядя на врага: - И ты убьёшь их? - Кого? - Алхимик явно не понял обращённого к нему вопроса. - А... Постепенно дошло до Ходорковского, который, уловив суть, осклабился, - Это не важно, Алексей Анатольевич. На лице его собеседника промелькнул ужас, и Михаил Борисович понял, что сказал что-то не то. За шиворот его схватили, чуть не оторвав воротник пальто, и Алхимик удивился силе оппозиционера. Видимо, реабилитация прошла настолько успешно, что с ним опять стало лучше не связываться. А голубые глаза последнего сверкнули благородным огнём. - Так значит, они живые? Там, под слоем льда? - Навальный отстранился, нахмурив брови и нехотя отпустил одежду несколько испуганного его порывом врага. - А вам как сказали? - прищурился Михаил Борисович. - Отвечайте на вопрос, - гневное рычание вырвалось из горла оппозиционера. - Живые. - вздохнул Алхимик и даже на мгновение опустил глаза. - Вероятно, вас не хотели шокировать этой информацией. - И вы предлагаете отдать этих... Людей вам в руки? - А что вам остаётся, Алексей? - Кардинал поправил сьехавшее с плеча пальто. - Остаётся? - хмыкнул Навальный, кружа по комнате, - Точно не доверять вам, Ходорковский. Бизнесмен явно не понимал мотивов политика, особенно сейчас, когда тот остановился посреди камеры с победной улыбкой на бледном лице: - Я не принимаю вашего предложения. Ходорковский вопросительно изогнул бровь а его собеседник уже спокойнее произнёс: - Я не позволю вам забрать их в заложники. Вы ведь этого хотите? - он скользнул цепким взглядом по лицу противника. - Значит, я угадал. Алхимик скрипнул зубами - от его несостоявшейся жертвы не укрылось его намерение. Ужасная ситуация. - Оставите Фонд? Он тоже ваша ответственность. - сделал последнюю попытку надавить бизнесмен. - Деньги не заменят жизней, - как-то по-доброму, даже кротко улыбнулся Алексей, - выход я найду. И ваша помощь мне не понадобится. Последний рычаг в руках Серого Кардинала с треском сломался. Навальный повернулся к противнику, остановившись у самой двери: - Я обещал, что Россия будет не только свободной, но и счастливой. А вашими методами этого не добиться, Михаил Борисович. - Как ты не понимаешь... - в глазах Алхимика на секунду мелькнуло что-то, похожее на болезненное воспоминание. - Тебя погубит твоё благородство. Как погубило когда-то меня... - эти тихие, сказанные почти шёпотом слова откликнулись грустью в душе голубоглазого. Он покачал головой и стремительно вышел из камеры, оставляя там врага, который получит по заслугам и всю свою боль. В нём больше не оставалось ни злости, ни желания мести Алхимику. Они видели мир в разных тонах, и Навальный был рад, что узнал недосказанный секрет статуй. Возможно, позже к нему вернётся тревога за будущее, злость за содеянное с ним, но сейчас он был, может быть, даже счастлив. Алексей сбежал по каменной лестнице вниз, на парковку, оставляя за спиной мрачное здание с его преступными тайнами. Человек, стоящий рядом с чёрным тюнингованным внедорожником, заметил его и помахал рукой. - Ну как? - Путин невольно заметил спокойное, даже весёлое выражение лица любовника и приобнял его, кладя подбородок на плечо Алексея. - Всё в порядке, - хмыкнул последний, прижимаясь к бывшему врагу. -... Хотя, - отстранившись, Навальный как-то по-особому склонил голову на бок, впившись взглядом в любимые карие глаза, - У меня есть одна сугубо политическая идея, которая тебе не может не понравиться. ***** Утро встретило уютную квартирку ярким светом и птичьим щебетом. Так и не задёрнутые с вечера шторы сиротливо колыхались, раскачиваемые потоком воздуха. Прибавившийся световой день не укрылся от братьев наших меньших, и сейчас целая стайка заливалась на ветвях дерева под окнами. Природа дышала новой жизнью, приближающиейся весной. Девушка, свернувшаяся калачиком на диване, подобрала под себя ноги. В комнате было довольно холодно, сказывались минусовая температура на улице и распахнутое настежь окно. Несколько минут спустя хрупкая фигурка на импровизированной постели попыталась принять другую позу, но холод сделал своё - женщина со стоном открыла глаза. Щурясь от яркого солнечного света, Навальная поискала взглядом одеяло, но не обнаружила оного и потёрла лоб рукой, вспоминая, как это она, такая пунктуальная, завалилась спать в одежде и без постельных пренадлежностей. Голова побаливала от похмелья - целая бутылка это вам не шутки, особенно после такого количества стресса. Юля постепенно вспоминала происходившее вчера - очередной отказ заниматься делом о ФБК, отчаянное желание напиться и... Ольга. Блондинка с трудом поднялась на ноги и потопала на кухню, откуда доносился скрежет кофемашины. Туда, где находился ответ на все её вопросы. - Проснулась? - Михайлова придвинула жертве похмелья стул и усмехнулась сонному виду женщины. - Привет, - Навальная безропотно приняла стакан с размешанным там обезболивающим. Адвокат с улыбкой наблюдала за тем, как та пила, а затем забрала стакан обратно, наливая свежий кофе. - Прости за это всё, - Юлия, окончательно проснувшись, теперь сгорала со стыда за возможные происшествия и сказанные вчера слова. - Я вечером немного... - Перебрала, - закончила её мысль Михайлова, - я заметила. Алкоголичка, - неожиданно рассмеялась Ольга, притягивая к себе женщину. - Точно, - прыснула та, обнимая адвоката в ответ. Сдвинутые стулья касались углами, не мешая обнимающей друг друга паре. Что тут было говорить? "Волчонок." - мелькнуло в голове у Михайловой, - "никому не позволю тебя обидеть и тебе помешать." Если бы Юлия умела читать мысли, она бы обязательно сказала, что "никакая она не волчица, Оля". Но она, к счастью, не умела. И потому молча нежилась в объятиях той, которая дала ей такую необходимую поддержку. У они были друг у друга. А ещё была надежда. ***** В Геленджик весна пришла ещё раньше. Даже раньше, чем в саму Россию. Снег таял, не успев коснуться земли, а затем и вовсе сменился мелким, очень холодным дождём. - Красиво. Только мокро очень, - Президент высунулся в открытое окно и тут же отстранился от холодных потоков воды. - Весна, - примирительно фыркнул Навальный, сидя на привычном ему уже столе с планшетом в руках. Перед глазами оппозиционера мелькали вкладки и страницы газет, которые он до этого успел прочитать. - Как думаешь, - спустя несколько минут нарушил он молчание, не глядя на собеседника, - они поправятся? - Надеюсь, - Путин скрестил руки на груди, наблюдая за сосредоточенным выражением лица любовника. Те, о ком они говорили, сейчас только начали выходить из так называемого "стазиса". Процедура разморозки была долгой и сложной, так что пришлось подключить лучших специалистов страны, в основном, конечно, из клиники Ходорковского. Последний даже не предполагал пока, что замороженным в крио-камерах политическим деятелям решено было вернуть свободу. Смелый, красивый и великодушный ход. Политикам ещё предстояло придумать легенду, по которой ранее числившиеся убитыми люди должны были вернуться. В тревожное время недоверия к власти это было самое верное решение. И в то же время Алхимик терял все ниточки управления вместе с лабораторией. Вообще по предложению Навального клинику ему решено было вернуть. Технология могла очень пригодиться в умелых руках и спасти не один десяток жизней. Алексей был очень горд собой - он спас этих людей, расследовал дело о попытке своего убийства - и в этот раз не один, а с любимым человеком, и ещё одно - о пропаже лучших политиков, тех, кто помог бы ему если не возродить оппозицию, то по крайней мере, обеспечить безопасное существование всем сотрудникам бывшего ФБК. - Слушай, - он повернулся к Владимиру, намереваясь задать так давно волновавший его вопрос. - Да? - "Его чудовище", как он ласково называл Путина после слов Алхимика, оторвался от созерцания таяния снега и повернулся к нему. - Почему в газетах не упоминают мою фамилию? - Навальный спрыгнул со стола и аккуратно отложил гаджет. - Это фишка, что ли, такая? Голубоглазый пошевелил в воздухе пальцами, пытаясь изобразить Драко Малфоя, и усмехнулся своей же затее. - Я у вас что-то вроде Волан-Де-Морта? - Нет, - качнул головой президент, почему-то нервно отводя глаза. - Тогда почему? - недоумевающе фыркнул оппозиционер, - Максимум - просто "Алексей". Без всякой, блин, фамилии. - Так нужно, - уклончиво ответил Путин, обходя стол по периметру. - Да ну? - игривое настроение не оставляло голубоглазого, согревая каждую частичку души радостью от того, что почти все сложности теперь позади. - Да, - приподнял брови Владимир, тревожно кусая губы. - Понимаешь... Нет. Не так. Политик попытался взять себя в руки, усмиряя часто бьющееся сердце. - Знаешь, твоя идея была гениальной. - Алексей кивнул, понимая, о какой идее идёт речь, - И в принципе ты как бы... Уравновешиваешь меня. Как пламя и вода. Твои решения делают этот мир.. Лучше, что ли. Он остановился, вглядываясь в непонимающее лицо любовника, а затем, помедлив, неловко опустился на одно колено: - Всё должно было быть более формально, и вообще это очень рано, но боже.... Навальный издал странный звук, что-то среднее между фырканьем и кашлем, и закрыл лицо руками. -... Согласен ли ты и дальше помогать мне править, мешать моим коррупционным замыслам и... - Он сглотнул, не в силах поднять на любовника глаза, - И строить новую Россию? На запястье протянутой руки легла тёплая, немного дрожавшая от волнения ладонь. - Конечно, согласен, - сухой тихий голос заставил Владимира Владимировича стремительно подняться на ноги. Навальный глядел на него исподлобья, плотно сжав губы, как бы спрашивая, не шутка ли это. "Нет. Не шутка" - ответили ему жгучие карие глаза, и любимый человек шагнул ближе, надевая на белымянный палец тонкое кольцо с красным камнем. Оппозиционер несколько секунд вглядывался в лицо мужчины - встревоженное и счастливое - а затем притянул к себе, увлекая в поцелуй. Путин обхватил его за талию, а пальцы другой руки запустил в волосы любовника. В душе поднималась волна таких острых эмоций, такой всеобьемлющей нежности к этому человеку, что становилось трудно дышать. Вот он, только здесь и сейчас. Его любимый и гордый огненный дракон. За окном прошелестел ветер, срывая с карниза крупные капли воды. Его обещание сбылось. Россия будет счастливой.