Demi Lovato – In The Mirror
Часть меня ожидала, что, когда я вернусь из воспоминаний в реальность, что-нибудь изменится. Пожиратели нагрянут. Стайлс будет сидеть напротив и испепелять меня взглядом. Иззи и Луи вернутся. Что-нибудь. Но когда я вынырнула из мира воспоминаний моего преподавателя Зельеварения, все было так же. Я же чувствовала себя так, словно долгое время провела под водой и только сейчас смогла глотнуть воздуха. А мир вокруг совсем не изменился. Миру словно было все равно на те душевные терзания, что меня мучили. Он не был виноват. Все это время Гарри не был виноват. Ну, да, Дамблдора он убил. С этим спорить не было никакого смысла. Но он сделал это вовсе не по приказу Волдеморта. Стайлс не был на его стороне. Дамблдор и так умирал. Эйдену дали задание убить Дамблдора, чтобы попасть в ряды Пожирателей. Эйдена заставили, чтобы он «не позорил семью». Для Байерсов подобное задание было делом чести. Дамблдор попросил своего друга спасти парня от мук совести. Потому что они знали, что Эйдену еще можно помочь. Если он не возьмет на себя такую ношу – убийство одного из самых могущественных волшебников в мире – ему, вероятно, будет легче перейти на правильную сторону. Иззи и Луи все это время были в курсе планов. В курсе того, что рано или поздно Гарри придется послать в директора Аваду – никто не знал точно, когда, но все знали, что это случится. Все, кроме меня. Как всегда.– Ты знал, что он назначит тебя директором? – спросила Иззи. Они с Гарри сидели в его кабинете и пили чай. Это было через два дня после гибели директора – тогда только-только огласили его завещание и объявили, что его преемником будет Стайлс. – Нет, – скривился мужчина. Я заметила, что чай пила только Ришар. Свою чашку Стайлс так и не тронул – только курил сигареты одну за другой. Словно нервный тик. Или защитный механизм? – Я был уверен, что должность достанется Минерве. Иззи кивнула: все думали, что следующим директором станет Макгонагалл. Самый логичный вариант. Она работала с Дамблдором дольше всех. Была уважаемым профессором. Знала все, что нужно знать о Хогвартсе и руководстве школой. – Но сейчас я понимаю, зачем он это сделал, – заметил Гарри после непродолжительного молчания. – Мм?.. – Я Пожиратель, – когда Стайлс сказал это, он нахмурился. Словно бы у слов был вкус, и конкретно эта фраза складывалась во что-то до безумия неприятное. – Волдеморт теперь будет уверен, что школа в его руках. Это даст нам преимущество. Иззи только кивнула, вздохнув. – Гарри? – Да? – Что мы теперь будем делать? – мне показалось, что ее голос дрогнул. Иззи редко плакала. Во всяком случае, при других людях. Все мое окружение нацепило на себя фасад сильных и независимых. Играли не для себя – для других. Нужно было притворяться, что хотя бы у Армии Дамблдора все было под контролем. Стайлс закрыл глаза, словно мысленно считая до десяти. Вздохнул. – Понятия не имею, Ришар, – он покачал головой. – Шаг за шагом. А там определимся.
Дамблдор вел сложную игру, в которую полностью был посвящен только он сам. И свое знание он никому передать не успел. Или же он этого и не хотел. Одному Мерлину известно. И из-за всех этих секретов мы постоянно ругались и сталкивались с проблемами. Не знали, кому можно доверять. Раз за разом доказывалось одно: Гарри я доверять могу. А я как дура все равно продолжала сомневаться. Я поднялась с дивана и только тогда поняла, что тряслась всем телом. Все это время я зря обвиняла Стайлса. Зря пыталась заставить себя его ненавидеть. Насколько бы легче мне пришлось, если бы мне все рассказали!.. Дамблдор боялся, что я помешаю операции. Попытаюсь его спасти. Ведь я всегда жертвовала всем на свете, только чтобы остальным было хорошо. Мне было безумно обидно. А еще я его понимала. Но все равно обидно. Я слышала, как на кухне звенела посуда, и направилась туда. Стайлс стоял около плиты и что-то готовил. Готовил сам – без магии. Он что, выходит, умел готовить? Почему по-магловски? Я у Дурслей все бы отдала за то, чтобы пользоваться магией. Я ненавидела готовить. Как же мало я знала о человеке, который играл такую важную роль в моей жизни. – Почему ты мне ничего не сказал? – спросила я, и мужчина вздрогнул. Он слишком увлекся тем, что делал, и не заметил моего прихода. Стайлс повернулся и внимательно на меня посмотрел. Я ненавидела, когда он так делал: я сразу же чувствовала себя… не такой. Словно он видел меня насквозь и подмечал все мои недостатки. Я любила, когда он так делал, потому он обращал на меня внимание. Я жила этими моментами. Я ничего не могла с собой поделать. – Дамблдор этого не хотел, – ответил он. – Но потом, – нахмурилась я. – Ты мог сказать потом. После того, как все случилось. Гарри не отрывал от меня взгляда ни на секунду, и мне пришлось ущипнуть себя, чтобы перестать думать о том, как же сильно мне хотелось наброситься на него. Не время и не место. Нет, даже не так: не та я. Для меня времени и места уже не будет. Нужно с этим смириться. – Мог, – кивнул Стайлс. – Но решил этого не делать. Думал, так будет лучше. – Ты ошибся. – Да. Я все больше мучилась от перепадов настроения, с которыми я ничего не могла поделать. Прямо сейчас во мне поднималась злоба. Гнев. – Почему вы вечно все от меня скрываете?! – прошипела я. – Я уже сказал: это было не мое решение. – Если бы решение принимал ты, ты бы сделал то же самое! – воскликнула я, сжимая руки в кулаки. – Грин, какой уже смысл?! Что было, то было. – Вы никогда мне ничего не рассказываете, – я готова была расплакаться. Хотелось топнуть ногой, прямо как маленькому ребенку. Устроить бойкот. Кричать и драться. – Вы ждете, что я спасу мир, но молчите. Хотите, чтобы я доверяла вам, а сами мне не доверяете! – Да при чем тут доверие?! – вспыхнул Стайлс. – А в чем тогда дело?! – Дамблдор и так повесил спасение мира на семнадцатилетнюю девчонку! – всплеснул руками мой преподаватель Зельеварения. – Мы пытаемся хоть как-то облегчить тебе жизнь! Я фыркнула. – Да уж, – кивнула я. – Получается у вас отменно. Я бы с радостью ушла и заперлась в какой-нибудь комнате, но я понятия не имела, что где находится, так что мне пришлось просто уйти в гостиную и сесть там. Я прижала ноги к груди, обняла их руками и уставилась в потухший камин. Я была права: все считают меня ребенком. Даже несмотря на то, что я сталкивалась со смертельными опасностями с раннего возраста, даже несмотря на то, что все эти испытания заставили меня повзрослеть духом намного раньше остальных, члены Ордена все равно видели во мне только ребенка. Просто девчонка, которая в нужный момент должна послать в Волдеморта нужное заклинание. Все остальное решат взрослые дяди и тети. Я относилась к Иззи, Луи и Гарри как к настоящим друзьям. В моей голове они занимали ту же ступень, что и Найл. За исключением, разве что, Стайлса – его место в моей жизни было намного сложнее. Но их поведение было таким странным, что я никак не могла вычислить, как же на самом деле ко мне относились они. Стайлс вышел в гостиную где-то через полчаса. Я бросила взгляд на часы: почти семь утра. Я провела на ногах и в переживаниях всю ночь. Мне нужно было выспаться, но о кровати и сне я даже думать не хотела. – Поешь, – мужчина поставил на кофейный столик тарелку со спагетти, политыми соусом. Кажется, томатным. – Не хочу. Это было так по-детски – Стайлс это тоже заметил. Кажется, он даже закатил глаза. Да пусть их хоть до задницы закатывает. – Ришар и Томлинсон вышли на связь, – сказал он, закуривая. – С ними все в порядке, они сейчас в Норе. Передохнут и отправятся в Хогвартс. Скоро сможем выдвигаться. Мне хотелось знать, что случилось с Иззи и Луи. Очень хотелось. Но я решила избрать обиженный путь. – Почему не прямо сейчас? – спросила я. Я бросила взгляд на спагетти, и живот предательски заурчал – я ничего не ела с прошлого утра. Стайлс это, конечно же, услышал и мельком на меня глянул. Я покраснела. – Я хочу, чтобы ты хотя бы позавтракала, – сказал он, снова пододвигая ко мне тарелку. Мне пришлось сдаться. Выпендриваться смысла уже не было. – И мне нужно вписать тебя в защитное заклятье этого дома. Я нахмурилась. – Это как? – На доме стоит заклятье, – ответил мужчина, делая затяжку сигаретой. Он махнул палочкой, и перед ним появилась чашка кофе. Я даже не удивилась. – В этот дом могут попасть только те, кого я пригласил или привел с собой. Чтобы прийти сюда без меня, нужно, чтобы дом тебя знал. – Зачем мне приходить сюда без тебя? – вырвалось у меня, и я, кажется, покраснела. Вопрос прозвучал очень двусмысленно. Я поймала себя на мысли, что выдавала такие фразы все чаще и чаще. Стайлс, даже если это и понял, виду не подал. – Лишнее убежище всегда пригодится, – только и ответил он, оставив меня в недоумении. Зачем? Но мысль, что после всех наших ссор он все равно был готов пускать меня в свой дом, грела. – И скольким людям ты так уже выдал разрешение? – усмехнулась я. Я не имела в виду ничего оскорбительного. Я была уверена, что здесь уже побывали Иззи и Луи. Наверняка Дамблдор. Стайлс посмотрел на меня таким взглядом, что мне сразу стало не по себе. Я стушевалась и уставилась на спагетти. Еда была очень вкусной. Ну, или я была очень голодной. – Сюда могу входить только я, – только и ответил он, и мое сердце пропустило несколько ударов. Мы некоторое время завтракали (или ужинали?) в тишине, а потом я задала вопрос, который волновал меня последние несколько часов: – Ты специально сигарету в чашку дяди Вернона кинул? Стайлс ухмыльнулся. Я не могла не заметить, какой же очаровательной была его улыбка. Так жаль, что он редко улыбался. – Да, – сказал он, скрывая улыбку за чашкой кофе. Я улыбнулась в ответ. Видимо, мы помирились.