«...Надеждою будет»

Здесь было очень тихо. Небольшое помещеньице, пропитанное тленом и ветхостью, не внушало ни надежды, ни вдохновения. Как здесь можно было добровольно жить, оставалось огромным вопросом: и как сюда могла вернуться Жанна, более других мечтавшая покинуть это мрачное место, тем более превращалось в необъяснимую загадку. Почему не лопухоидный мир, по словам Тантала оставшийся прежним?.. К чему такие жертвы? Ответ напрашивался всего один — место обиталища выбирала не Жанна. С потолка и стен свисали пучки трав; травы, склянки да книги, почти все, за редким исключением, от прежней хозяйки, отметил цепкий взгляд Глеба. Интерьер тоже изменений не претерпел — в качестве мебели те же три лавки, обеденный стол, гнилой ковер и полуразваленный стул. Хлама некромагического, разве что, в разы меньше. Идеальное место, чтобы растить ребенка. В духе их некро-братии. Паренек лет семи сидел на небрежно застеленными старыми досками полу и развлекал себя тем, что старательно заставлял маршировать паучиный труп. Рядом, на лавке, растянулась уже упомянутая Аббатикова… Некромагиня что-то увлеченно читала, но изредка ее внимательный взгляд нет-нет, но падал на мальчика: в процесс самостоятельной тренировки она не вмешивалась, хоть тот и испытывал затруднения. — Концентрируйся, — не выдержала Жанна. — Только концентрация! Некромагия не развлечение и не игрушки! — Мама говорит, что когда смогу… — Сможешь…! Мама не готова к тому, что я начну с тобой делать, дабы правильно обучить дару! И я вынуждена учитывать ее мнение. В противном случае мы давно бы приступили к нормальным урокам, и ты давно поднимал бы не паука, а кого в разы крупнее. — Я ее спрашивал, когда будет можно, — вздохнул Тантал. — А она что-то говорит про нормальное детство. — Нормальное детство, да… В самых подходящих условиях! В голосе Жанны звучала скрытая горечь: они скрывались все последние семь лет. И все эти семь лет прошли здесь, на проклятом Алтае. Таня появилась на пороге комнаты совершенно внезапно. Следует отметить, возраст был ей к лицу — только вот на лице отсутствовала хотя бы единая эмоция, хоть одно чувство. Пожалуй, холодная собранность, присущая тем же некромагам, могла бы вызвать зависть даже у Лены — а уж взгляд… Вся в черном, точно блюдущая траур, сдержанная и сосредоточенная, она метнулась к стене. — Они идут, — бросила девушка, снимая меч. — Живо в портал. — Я отвлеку, иди первая, — сообщила Жанна, подхватив с пола сумку. Тантал лишь с готовностью закинул на плечи тяжелый футляр от контрабаса. Бегство и сражение не были им в новинку — это подтверждали не только заранее приготовленные вещи, об этом кричал и длинный тонкий шрам, идущий от подбородка Тани и спускающийся ниже по шее под одежду. Эта Татьяна привыкла сражаться и отступать, привыкла к постоянному действию и боли, эта Татьяна ни капли не напоминала бойкую девочку, отчаянно ищущую приключений — ту девочку, что знали Соловей и академик, ныне молча взирающие на воспоминания ее сына. — У тебя сил не хватит против двух бойцов из Дюжины, — горько возразила рыжая. — Да и у меня надолго не хватит, от хаоса не так уж и много осталось. — И… — Времени нет. Вытягивай Анта. — Я обещала Глебу, что сберегу тебя, — упрямо возразила воспитанница алтайской ведьмы. — Жанна! — рявкнула Таня. — Делай, что говорят! Я все равно не справлюсь с даром некромага, когда тот вырастет. — Лена… — Лена ему не сможет стать той, кем сможешь ты. — Ты мать! — Поэтому и платить за жизнь сына мне, — покачала головой Татьяна. — Это единственное, что я еще могу сделать. Жанна, пожалуйста… Я устала. Я просто устала! Я без него не могу! — Ты ему это объясни, — и девушка посмотрела на сына Бейбарсова. — Он не простит. — Ты объяснишь, Ант теперь твой. И ты позаботишься о нем так же, как заботилась обо мне все эти годы, ты все поняла?! Девушки долго мерились взглядами: высокая, решительная, хладнокровная Таня и коренастая взъерошенная Жанна, пылающая гневом. И кто из них истинная некромагиня?.. Последняя в сравнении с будущей Гроттер — на вид сплошное недоразумение. Наконец, последняя кивнула и отступила в сторону; в этом безмолвном поединке она ожидаемо проиграла. Гроттер быстро опустилась на колени перед мальчиком. — Все будет хорошо, — тихо пообещала рыжая и крепко обняла его. — Твой отец однажды сказал, что надеждою будет озарен путь человека во тьме и отчаянии, и надежда обязательно выведет даже из Тартара. Надежда изменит мир, изменит все. Ты — единственная моя надежда. — Мам? Аббатикова, схватив его за руку, молча поволокла паренька к порталу. — Мама!!! — Прощай, Таня, — тихо сказала некромагиня прежде, чем исчезнуть. — И тебе прощай, подруга, — ответила девушка, когда осталась наедине с ожиданием. Далее все окуталось призрачной дымкой — то были воспоминания, вытянутые Танталом из стен того проклятого места. …Рыжая быстро стерла сияющий круг с пола, обнажила длинный меч и развернулась в сторону двери. — Мы скоро увидимся, любовь моя, — пробормотала она, коснувшись амулета на шее, — недолго осталось. Этот амулет в настоящее время носил Бейбарсов, задумчиво тронувший его там, где только что были пальцы взрослой Татьяны. — Ты обещал, что не никогда покинешь. Что я буду слышать тебя в его голосе, буду смотреть в его очи и видеть тебя, буду всегда о тебе помнить! Но это мучительно, Глеб — растить полную твою копию, зная, что встреча никогда не состоится. Это не жизнь, лишь сплошное мучение! Наш сын поймёт… Однажды поймет. Его безопасность и мое долгожданное избавление. Глеб… Это имя, имя из четырёх букв, зависло в воздухе и пропитало все и вся, оно звенело и заставляло дрожать от отчаяния и одиночества, а еще от усталости — от бренности и бытия, полного чувства потери. К сожалению, истинная любовь всегда идет об руку с болью, и в этом ее печальная прелесть. …Когда на пороге возникли двое, Татьяна сидела на уголке стола и бездумно любовалась огненными бликами, выбивающимися с приоткрытой дверцы печки. Что-то странное было в ее глазах, но что? Кто ответит на этот вопрос?.. — Последние приспешники Лигула, — тихо произнесла девушка. — Когда я вас убью, все закончится, и мой сын сможет жить спокойно. — Мадемуазель весьма самоуверенна, — усмехнулся высокий тартарианец. — Мадам, — строго поправила та. — Я повенчана хаосом. — Нижайше прошу прощения. Где ее сын, мадам не признается? — Разумеется, нет. — Очень жаль. Посовещавшись, мы пришли к решению, что нас удовлетворит лишь одна смерть — и Вы, несмотря на Ваши, кхм, действия, можете присоединиться к нам. Мраку пригодились бы твои таланты. Покачав головой, Таня взмахнула мечом, вспыхнувшим серебристым пламенем, и легко спрыгнула на ноги. Раздался звон металла. Несколько коротких вспышек — а затем из всех окон, всех щелей землянки выбились лучи белого света… Ветхое строение сложилось вовнутрь, и воцарилась тишина, прерываемая лишь шелестом падающих листьев в осенних сумерках. — Мама!!! Жанна, изо всех сил вцепившись в мальчонку, отчаянно пыталась увести его подальше. И чего они не разметили выход из «кроличьей норы» на более отдаленном расстоянии?! — Ант, мы вернемся, — выдохнула она, — Ант!!! Вернемся с подкреплением и… — Подкрепление уже не требуется, — с недетским спокойствием возразил паренек. — Там только трупы и смерть. Некромагиня и сама это отлично чувствовала. — Тантал! — Они мертвы, все трое. — Ант, позволь мне отвести тебя к Склеповой, а потом мы вернёмся и заберем, что осталось. Не подвергай себя лишней опасности, там может быть остаточное… Если пострадаешь, она погибла зря! Ант!!! Тантал, наконец-то, выдрал руку и обернулся в сторону руин. Он холодно прищурился — тот же холодный, созерцающий, молчаливый прищур, что и у его отца… Да: вот она, та странность, что и с Таней. Один глаз его был черным, другой изумрудным — но спустя мгновение зелень заволокло черной дымкой. Время точно застыло, пока мальчик прощался. Был лишь шелест листьев, да стук редких капель намечающегося дождя. Темный лес мрачного Алтая, боль и скорбь. Здесь, пожалуй, всегда было слишком много тьмы, но сейчас прибавилось нечто другое… Тантал, как две капли воды похожий на Бейбарсова что внешностью, что манерами, тот самый Тантал, что стоял сейчас рядом с ними, родился именно в этот день. Подняв с земли контрабас, он безмолвно направился к лесу. Безмолвие… Только безмолвие. Мертвая тишина. — Жанна рассказывала, что мать начала выслеживать приспешников Лигула сразу, как перестала меня кормить, — сообщил парень. — Я помню, как она периодически уходила по вечерам, и возвращалась в крови и с новыми шрамами. Жанна ругалась, но ничего поделать не могла: после сделки с хаосом та стала сильнее минимум в двенадцать раз. Собственно, на стражей эти силы и уходили: мать верила, что когда «вычистит» этот мир, я смогу в нем жить. Ну… Что сказать. Нас с тех пор, и правда, больше никто не беспокоил. — Глаза, — не то отметил, не то спросил Глеб. — У меня такие были при рождении. Зелень от мамы, тьма от врожденной некромагии. У матери, если заметили, они же. Склепова внимательно уставилась на подругу. Родной разномастности там не обнаружилось. — Нет… — покачал головой парень. — У нее они такими станут немного позже, когда они… — Заключат сделку с хаосом, слышали мы это, — хмуро продолжил Ягун. Сарданапал покосился на Таню, что сидела подле Глеба и старательно пыталась переварить увиденное. — Пойдем, — тот потянул ее в сторону выхода. — Через два часа встречаемся всей группой энтузиастов, что идут к Кощееву. Место встречи сами выберете. Склепова кивнула. — Да-да, идите, я вас сама найду. Успокойте нервишки. Звучит угрожающе и как-то мерзко, подумала рыжая, но послушно последовала за некромагом. — Кто бы мог подумать, что когда эта девочка вырастет, то начнет направо и налево валить самих стражей… — изрек академик. — Воистину, река времени есть бурный поток, и неизвестно, куда он вынесет человека. — Никогда не сомневался в ее способностях. Соловей вышел из кабинета следом за «родителями», подробностей последствий апокалипсиса ему на сегодня хватило. — Он был среди погибших во второй волне, — равнодушно выдал Ант. — Собственно, в том сражении мы практически победили: ваш тренер возглавил оседлавших драконов. — И кто еще участвовал в этом сражении? — Валялкин. Офелия, или как там ее… В основном драконболисты из защитников. — Вот как. Я тогда умер? — полюбопытствовал Ванька. — Нет, — покачал головой молодой некромаг, — тебя спасла Зализина, она и выходила от ран. Вы живы и вполне счастливы. — Лиза? — У вас двое детей. Татьяна и Глеб. Ванька закашлялся, и заботливый Тарарах в попытке помочь чуть не выломал ему позвоночник. Сил у питекантропа было ого-го! Не хлипкое недоразумение под названием «хомо сапиенс»… — Никогда, — убежденно пробормотал маечник, — никогда я так сына не назову. Ягун не выдержал и предательски заржал. — Ну, что еще нам надо знать? — Мне вот интересно, чего такого Бейбарсов-младший сообщил Кощееву, раз тот отозвал свою свору, — изрекла Медузия. Тантал хмыкнул и продемонстрировал морок… яйца. — Не понял, — пробасил Гуня. — «…В яйце игла, а в игле…». — Смерть Кощеева. Но как?! — Будущего Бессмертника тоже не устраивает сложившаяся обстановка дел. Незадолго до того, как я отправился сюда, он сообщил, где в этом времени найти единственный источник давления на него. — Прямо-таки взял и сообщил?! — фыркнула Горгонова. — Не верю. — Я ему поклялся изменить грядущее и вернуть все обратно, в том числе положение председателя Магщества. Перед тем, как выбросил его в кратер вулкана, чтобы сразу не выбрался. Так, на всякий случай. После матча мы «поменялись»: я отдал ему яйцо, а тот снял обвинения с отца. — А нож сначала вытребовать не вариант было?! — возмутился Тарарах. — Один товар. Одна сделка. Нынешний Кощеев не должен ничего заподозрить до поры до времени. …Бейбарсов молчал, и Таня испытывала к нему за это благодарность. Она сидела на подоконнике в его комнате, откинув голову на плечо некромага, и бездумно пялилась на просторы острова. Сидела она уже так же, когда-то, только при других обстоятельствах и в другом душевном расположении. Но, как отметил после ее ухода Сарднапал, река времени и правда есть бурный поток… Бьющийся об одни и те же камни. — Меня не смерть пугает. Понимаешь, я его бросила, — пробормотала она. — Спасение, самопожертвование… Сути не меняет, я его бросила и сбежала. -…Выкосив всех, кто мешал ему жить. — Теперь понятно, почему Ант со мной даже говорить избегает! — А чего ты хотела? Что он будет с тобой просиживать часы напролет? Он, знаешь ли, жизнь положил, чтобы исправить то, что изначально шло наперекосяк. Он Бейбарсов наполовину. Если начнет привязываться, это подкосит решимость и он не сможет дойти до конца. — Ты так думаешь?.. — Я знаю. Глеб не сомневался в том, что говорил, но… — Мне себя не простить, — в бессилии выдохнула Таня. — И виноват ты. Какого черта?! Какого черта ты лишаешь меня не только душевного равновесия, но и самой души?! Как мне со всем этим знанием теперь жить?! Рыжая с силой сжала рукав его рубашки. — Ты виноват. С первой же встречи не давал покоя, а теперь что?! Счастлив, небось, что долгожданная добыча тебе предназначена, и никто больше не спорит да не мешается! Сразу успокоился и стал мирным да тихим, прямо мечта! И все превосходно!!! Я ведь из-за тебя даже сына брошу!!! — Послушай. Бейбарсов осторожно развернул ее к себе. — Я обещал, что ничего из этого не случится, Таня. Ты ещё не она. Ничего еще не произошло. Все будет хорошо. Тяжело вздохнув, драконболистка уткнулась носом в его плечо, и тут же ощутила поцелуй в макушку. Ей снова захотелось рыдать, не только от бессилия, но от презрения к себе. И Глеб… Глеб в кои-то веки не подкатывал к ней, не вел двусмысленные разговоры и избегал намеков. Он просто был рядом и успокаивал, только становилось еще хуже! Ко всему прочему, теперь она испытывала вину еще и к нему. — Кому-то сейчас, кстати, ничуть не проще, — добавил Бейбарсов прежде, чем вытереть злые слезы с ее щек. — Ты о чем? Некромаг молча положил на подоконник последний номер журнала «Сплетни и бредни» с фотографией Жанны на обложке.

***

— Извини, — пробормотала Таня, присаживаясь рядом. — Это издержки… войны. Ты вообще тут не при чем, дело общее. Голос Жанны звучал очень сдержанно, только от его ноток оплавились ножки на стульях и все металлическое, что было в комнате. — Каждый помогает, как может. Если я сейчас спасаю мир тем, что являюсь предметом всеобщего обсуждения… Пусть. Итак, сегодня намечалось собрание тех, кто участвовал в предстоящей «операции» — и первым в комнату магспирантов, выбранной в качестве штаба, влетел сияющий Пуппер. — Тетя Настурция психовать три часа, — с самого порога поделился Гурий. — Теперь они с Самой Доброй Тетей согласны даже на Таниу! — Что, факт «влюбленности» драгоценного племянника в некромагиню настолько калит? — каким-то злым удовольствием отозвалась драконболистка. — Еще как! Только теперь они даже слова сказать не могут, потому как испытывать страх к Жанна! Ну да. Некромагиня это вам не светлая зайка Танечка Гроттерша. Аббатикова хотела съязвить, но, посмотрев на до одури счастливого «возлюбленного», промолчала. Звезда драконбола пылала искренней радостью — даже совестно было эту радость омрачать, так что приходилось хмуро ковырять отполированными ногтями мягкую обивку стула, превращая ее в труху. — Дженни, я, наконец-то, свободен! — вдохновенно воскликнул Гурий. — Если бы ты знала, какое это замечательное чувство… — Если еще раз назовешь меня «Дженни», то ощутишь не замечательное чувство, а некромагическое заклятие, — выдавила девушка. Таня тихо фыркнула: Петушкова, помнится, тоже когда-то представлялась Жанной. Помнила она эту встречу. Отчётливо. Интересно, а как сейчас Петушкова, когда Гурочка нашел себе новую «Жанну»? — Итак! Нас ожидает крайне серьезное мероприятие, — сообщила Склепова, — и мы обязаны должным образом подготовиться. Гломов любовно баюкал биту. Биту ему с собой взять не разрешат, по опыту понимал гигант, но в качестве ее аналога всегда можно использовать ножку от стула, сам стул или что потяжелее. — Согласен, — лениво подтвердил Бейбарсов. — Надо продумать, что мы будем делать, как красть и… — Да я не об этом! Все должно выглядеть естественно! Вы идете на прием — и должны вести себя соответственно! Наряды, манеры… Таня и Глеб переглянулись. В их понимании «подготовиться к операции» значило составить план действий, вооружиться, вломиться, сделать — в понимание других же… Наверное, они не просто так в будущем сошлись, оба были людьми действия. — Ты усложняешь, — сообщил Бейбарсов, выслушав Склепову. — Нет. — Да с какой стати это обязательно?! — возмутилась уже Таня. — Может статься, что придется, — хмыкнула Гробыня. — Вы ж идете на великосветскую магическую тусовку. — Мы идём, чтобы красть. — Красть будет Гурий, а в центре внимания должны оказаться вы! Помните, нужна шумиха! — Большой шумиха, — подтвердил самый завидный жених Англии. …Идиотизм. Вздохнув, Таня вышла в центр комнаты и недовольно уставилась на «муженька». Если Склепова и дальше будет руководить организацией операции, они точно провалятся. В особенности, если всю эту неделю они будут отплясывать, как предлагается, а не делом заниматься! -…Таниа, — поморщился Гурий. — Я всегда тебя любить, но вынужден отметить, что ты двигаться, как мамонт. Припадочный мамонт. — Ну, знаете ли! Пару кругов по залу они, все же, сделали. Как ни странно, у Глеба проблем с танцами не возникало, зато таковые имелись у Гроттерши. — Дженни… Пуппер церемонно поклонился Аббатиковой — и та, помедлив, ответила реверансом, очень, к всеобщему удивлению, изящным. — Покажем, какими должны быть танцы. — Опусти руку ниже, и получишь в лоб, — пообещала «Дженни», поправив ладонь «возлюбленного». -…Идеально! — деланно умилилась созерцающая Гробыня. — Этим двум танцевать не придется, но я бы посмотрела на глаза Настурции. Дорого дала б за посмотреть! — Ты труп, Пуппер, — сообщила Жанна. — Сразу, как все закончится. — Сразу, как мы спасти мир, я уйти в монастырь, — клятвенно пообещал парень. — Ибо МОЙ мир уже никогда не стать прежним. — Идем, — пробормотала Таня. — Если им от нас нужна шумиха, не сомневаюсь, ты ее устроишь. Большее не волнует. И пусть думают, что хотят. — Да, этот праздник жизни точно не для нас. Пусть развлекаются, займемся делами. Рассевшись на кровати, оба изучали план Кощеевского особняка, невесть как раздобытого Склеповой. Красть, уже много раз упоминалось, было не им, но… — Пуппер сказал, его личная коллекция тут, — Таня указала место на чертеже. — Значит, в какой-то момент все должны быть в абсолютно противоположном конце здания. — Угу. — Ты уже думал, что делать? — Разумеется. — И, конечно, не поделишься? — Если поделюсь, это может не сработать, — хмыкнул Глеб. — Но ты уверен? — Да, Таня. — Зараза. Если ты все решил, какого черта мы сидим и обсуждаем план?! — А когда я еще смогу посидеть с тобой почти что в обнимку? — резонно поинтересовался некромаг. — Ты Гроттер. То, что у нас в двадцатилетнем будущем сынок, ничего не меняет. Я вообще удивляюсь, при каких чудесных обстоятельствах ты умудрилась мне отдаться. В следующий миг он получил пощёчину, и вполне заслуженно. — А еще вчера ты утверждала, что почти выбрала и почти любишь. — «Почти» же. Ты не настолько мне нравишься, чтобы… — рыжая смутилась, и Бейбарсов довольно хмыкнул. -…Гроттерша!!! На примерку!!! — на пороге комнаты вновь возникла Склепова. — До ночи лунного затмения еще дофига. Так что живо отставить бессмысленные телодвижения! — Мне казалось, ты должен был заблокировать доступ в комнату, — отозвалась Таня, испытав, однако, подобие облегчения. Все «бессмысленные телодвижения» заключались в том, что они все также сидели рядом и Бейбарсов изредка целовал ее плечо. — Я и заблокировал. — Тогда какого…? — Мне тоже интересно. Не представляешь, насколько. Так… А ну стоять!!! Некромаг метнулся за Склеповой. — Э… Глеб!!! Пока каждый вносил посильный вклад в разработку плана, Тантал потягивал пиво в обществе Гуни. — У нас с Гроб правда пять дочек? — страдальчески пробасил гигант и, дождавшись кивка, вздохнул. — С вашей старшей я встречался. Вернее, она со мной встречалась. — Чего?! — Ты думаешь, у нас в плане магов такой большой выбор?! Между прочим, не я был инициатором, это твои бабы меня дружно делили. Гуня плюнул на кольцо и пробормотал «Гломус Взломус», но тут мимо промчались его отчаянно хохочущая девушка, злющий как черт старший Бейбарсов и, для компании, Танька. — А что тут происходит? — не понял парень. — Забей, каждый борется с нервами по-своему. Пиво еще есть? Я впервые в жизни пью. — И как? — Недурно. — Ты еще рыбкой закуси, совсем хорошо будет. Тантал послушно закусил. И вправду… — Тронешь моих дочек, придушу, — проникновенно пообещал Гломов. Пивом он, впрочем, поделился. — Дочкам это объяснишь. Хотя с такой мамашей любые слова об пол горох. Где-то вдалеке полыхнуло некромагией, и Гуня вскочил на ноги, но его вновь остановили. — Склепова лучшая подруга мамы, отец ее и пальцем не тронет. Вот стену вокруг разнести — это да, но не больше. — Ты ж его не знал! — Зато себя знаю. От младшего Бейбарсова не по-Бейбарсовски несло пивом и воблой, поняла Жанна, когда ее втащили в учебный класс и сжали в объятиях. — И как это понимать? — процедила девушка. — Я скучал, — объяснил Тантал и сильнее стиснул руки. — Всегда хотелось тебя обнять. — А в будущем что, не разрешала? — В будущем ты меня радовала разве что искрой по лбу. Единственная ласка. Жанна хмыкнула. — Уже не прокатит, — довольно сообщил посланец грядущего, потер лоб, и, наконец, отстранился. — Между прочим, с твоей стороны это будет жестоко. Могла бы и осчастливить разок осиротевшего юнца! Да хоть бы сказку прочитала на ночь! — Что, даже сказок не читала? Опьяневший юноша грустно покачал головой. На первый взгляд он казался несчастным, только Аббатикова слишком хорошо знала эту породу. — На ночь ты озвучивала «Некрономику», — честно ответил страдалец. Жанна украдкой покосилась на парня. Один-в-один папаша… И дело не во внешности: доминантные признаки свое взяли, биология и банальный факт, что тьма всегда сильнее света… Нет, поражало другое. Характер. Поведение. Взгляды. Тот же самый Глеб, но, парадокс, с чистым эйдосом. — И что еще нужно, чтобы предотвратить будущее? — Защитить Вику Рыжову. В недалекой перспективе. — Ты девочку, которая… — Да. После отца и Сарданапала она следующая по силе, из-за специфики дара. — А Таня? — Сейчас нужно ставить на тех, кто уже есть, а не на будущие фигуры. — Рыжова… — Творение словом. Дар, присущий скорее стражу, нежели магу. Неделю спустя — Все готовы? — деловито поинтересовалась Гробыня и поправила подол короткого платья. Гуня неодобрительно насупился, но вздохнул: он бы любимую девушку предпочел обрядить в паранджу, но его не спрашивали. — Готовы, — ответила за всех Жанна. Ощутив на себе темный взгляд, Таня вздрогнула и украдкой оглянулась на зеркало. Бейбарсов глаз от нее оторвать не мог — и от чего? Вероятно, от глубокого декольте и не менее впечатляющего выреза на бедре, других вариантов нет. — Ты прекрасна, — сообщил он и поправил застежку на широком поясе. — Склепова знает свое дело. — Нет, ты всегда прекрасна — просто сегодня особенно. Таня нехотя сглотнула: некромаг так и не убрал рук с ее талии, перебирая на ощупь тонкую ткань. Его лицо было менее чем в двадцати сантиметрах — бывали они и ближе, в особенности за последнюю неделю, но… — Тебе тоже смокинг, или как его там… к лицу. — Склепова знает свое дело, — повторил Глеб ее же слова. Покосившийся на них Пуппер грустно вздохнул. Он и сам был не против отвешивать комплименты Тане, но сегодня Гурий сопровождал другую даму, и английская приверженность приличиям заставляла его блюсти рамки. С Джейн, правда, он себе перегибы позволял, но Джейн не швырялась синими искрами. — Голубки, на приеме будете кокетничать, — хмыкнула телеведущая. — Извольте в портал, что для нас любовно соорудил академик! Прямиком на Лысую Гору! Спешл фор! — План все помнить? — Помнить, дорогой мой, помнить. Аббатикова, скривившись, подхватила «возлюбленного» под руку и первым поволокла к телепортеру. Процессию надлежало возглавлять им. — Да начнется дурдом, — пробормотала Лена. К каждому из участников действия она прицепила артефакты-«жучки», чтобы иметь возможность страховать их советами или заклинаниями. И, кроме того, если не поучаствовать, так посмотреть… Для этого в комнате магспирантов уже был сооружен огромнейший зудильник из шести объединенных, и Медузия уже обложилась книгами, а Тарарах запасся едой. — Стой, — вдруг остановил некромага посланец с будущего. Бейбарсов-старший покорно остановился и в ожидании уставился на парня. Тот медленно положил руку на грудь отца, на то место, где находилось сердце. От его ладони пошло свечение — затем юноша кивнул. — Теперь все. Я поделился с тобой светом — этот свет не даст Лигулу проникнуть в твои мысли и помыслы, и весь наш план останется тайной. — Благодарю. — У меня этот свет от врожденной некромагии. Но ты его утратил еще в процессе обучения, так что… ты все еще в Тартаре. — Я помню. Но сначала кража, потом Тартар. Все проблемы по мере поступления. — Удачи, — произнес Ант. — Когда придёт время… Я обещал. Его взгляд чуть дольше, чем нужно, задержался на Тане.