«...Надеждою будет»

...Пыль, прах и молчание… Лич, что когда-то был Сарданапалом Черноморовым, безучастно смотрел на белую вспышку, в которой мгновение назад исчез молодой некромаг. Смотрел на разрушенный Тибидохс, на кости… Он помнил времена, когда все были иначе. Он сказал — «Надеждою будет», но в его оживленных магией костях надежды давно не осталось. Он видел, как растет тот мальчик — сын его любимой ученицы и парня, в которого, на свою беду, когда-то перестал верить. О, если бы академик мог все изменить… Теперь это под силу лишь одному Танталу. Если Сарданапал в кого еще и верил, то только в него. Слишком уж хорошо он знал его родителей, презревших все законы и правила… Если этот хочет, он свое получит — даже если это значило потерять себя... Рассвет озарил руины, когда-то бывшие Тибидохсом, и лич вскрикнул: камни начали таять. Свечение… Все охватывало свечение, нежное, серебристо-розоватое от заката, переливчатое. Этот мир растворялся в небытие и на его место приходил другой мир. Другое время. Он, кажется, слышал смех… Смех учеников где-то вдали, тот смех, что стих двадцать лет назад! Ему показалось, что в этом смехе он расслышал знакомые нотки. — Не шуметь!!! Всех зомбирую!!! — раздался где-то далеко, в новой появляющейся реальности, голос Поклепа. — Лучше сошли их на отработки к декану, — хмыкнула вдали Зуби, и личу захотелось плакать от ностальгии. — Глеб, сам с ними разбирайся!!! — завопил с другой стороны женский голос. — Это, между прочим, дети твоих одногруппников!!! — Твоих, между прочим, тоже. У него получилось, окончательно осознал мертвец. Тот парень, и правда, стал для них надеждой… — Если ты еще здесь, полагаю, здесь и останешься? — вопросил Бейбарсов, едва распахнул глаза. Татьяна сидела у него в ногах и вычесывала волосы, влажные после душа. — Кто-то, вижу, решил больше не нести чушь? — ехидно отозвалась она. — От тебя можно ожидать всего, ты упряма и непоследовательна. Но спорить я устал. Впрочем, твой ответ меня радует, — флегматично ответил Глеб и сел в постели. Рассвет… Рассвет нового дня, в котором все спокойно и не надо ни к чему готовиться. Блаженный покой. Не надо ничего решать, и никуда никого вести… Никаких стражей, никаких тренировок, никаких артефактов, никаких чертов с куличками. Мужчина поднял руку и шевельнул пальцами: по ним скользнула серебристо-синяя искра, подтвердив, что сила, дарованная Хаосом, никуда не делась и уже не денется.  — Я в ванную. Присоединишься? — поинтересовался он. Таня покачала головой. — Нет, мне потом снова волосы вычесывать. Иди, потом завтракать спустимся… Бейбарсов кивнул. У них теперь много времени — и на ванную хватит, и на все остальное… В Зале Двух Стихий все шло своим чередом — так, как было до появления Тантала. Обычные школьные будни. Двое из ларца, раскладывающие скатерти… Будто и не было никакого посланца с будущего, с печалью отметила Гроттер. Но плакать не надо... Ант сам так хотел. — Э, голубки! — раздался из-за преподавательского стола вопль Тарараха. — Вам сюда. Хватит объедать учеников! — А? — не поняла девушка, но Глеб уже потянул ее в сторону и даже отодвинул перед ней стул. — Мы в отпуск, — объявил он, едва Сарданапал открыл рот. — В конце концов, после Венчания Хаосом тоже полагается медовый месяц. И очень надеюсь, его не прервет внезапное появление какой-нибудь внучки с объявлением, что надо снова спасти всех и вся. Поклеп хмыкнул. — А я говорил, что пока преждевременно, — неожиданно добродушно заявил завуч. — Пусть отдохнут. Все равно конец учебного года. С сентября и начнут. — Я не против, — согласился Бейбарсов. — Танька сможет закончить магспирантуру и заниматься любимым делом. Она, кажется, еще как-то говорила Кощееву про драконбольную карьеру... — Мы вам даже выделим комнату на преподавательском этаже, — согласилась Зуби. — Самую просторную. Щедрая награда за спасение мира, отметила Таня, но протестовать не стала. Ее все устраивало. Глеб прищурился. — Кажется, не одни мы со вкусом провели ночь лунного затмения, — изрек он, глядя куда-то в сторону. — А?.. Все затихли и прислушались. У входа в зал отчаянно спорили двое: низкорослая взъерошенная некромагиня и долговязая очкастая звезда английского драконбола. А Таня думала, Пуппер уже телепортировал… Нет, он все еще был тут. Подметал коленями пол, размахивая перед ученицей алтайской ведьмы красной бархатной коробочкой. — В смысле… — выдавил Тарарах. — Угу, — подтвердила Ягге. — Это невозможно! — подхватил подскочивший Ягун. — Увы. — Ты уверен?! — Таня схватила муженька за руку. — Да. — Пуппер и Жанна, — пораженная, пробормотала рыжая, — подумать только! — В конце концов, они все еще помолвлены. Ничего удивительного, — холодно ответила Медузия Ее глаза, впрочем, тоже смеялись. — Да пошел ты!!! — донесся до них вопль Жанны. — Только вместе с тобой! — последовал ответный крик Гурия и все зашлись в приступе хохота. Это нервы, наверное. Слишком мало времени прошло… — Сначала Жанна вбила себе в голову, что влюблена в меня, — усмехнулся Бейбарсов. — А когда на горизонте появилась моя улучшенная копия, переключилась на нее, потому что так было привычнее. Проще любить определенный, привычный образ, а не смотреть по сторонам. — Жанна… — Угу. Влюбилась в нашего сына, — ответил Глеб. Таня скрипнула зубами: нет, такой невестки ей не надо. Почти двадцать лет разницы! — Гроттер, ты всего три дня, как беременна, — хмыкнул некромаг. — Но уже строишь из себя мамашу и решаешь, что и как лучше для сына. — Я не строю… Все снова заржали. — Все будет, как раньше, — произнес академик. — Мрак и Свет хорошенько поговорили. Когда карлик заартачился, говорят, Троил просто предложил позвать Глеба, чтобы сам тот продолжал переговоры — так что теперь Лигул с утроенным энтузиазмом принялся за дела обычные Канцелярии. Дела магов остаются делами магов. Каждому свое. Да... Каждому свое. Таня все удивлялась, почему же Глеб все же не убил Лигула. Не убил, хотя мог... и, безусловно, хотел. Наверное, он просто был удобен: от него знали, чего ждать.

***

— Все так, как и должно быть, — пробормотала Жанна, наблюдая со стороны за происходящим. Высокий паренек лет десяти упорно не желал общаться с прекрасным женским полом, состоящим из косяка разновозрастных Гломовских дочек. Тантал… Она уже видела этого мальчика — там, в воспоминаниях… Она уже знала его. Другого его — но его. Сегодня они привезли в школу своего ребенка. Гурий даже не спорил с ней на тему Магфорда — знал, что в споре он проиграет… Если твоя жена некромагиня и в магическом плане гораздо сильнее, в некоторых семейных вопросах лучше уступить. В стороне разговаривали преподаватели: декан Темного отделения что-то обсуждал с Поклепом, все более горячащимся. — Ребенком мне он нравится больше, — нехотя признался Пуппер, вновь проследивший за взглядом супруги. — Но мне не нравится, что он нравиться наша дочь! — Твой русский давно стал лучше. Не изображай. — Это от волнения. Жанна засмеялась. — Можешь не волноваться преждевременно. Дочь может сохнуть по Анту сколько угодно, но если Ант не будет сохнуть по ней, некромаг в качестве зятя тебе не грозит. Знаю я эту породу — если они что и вбили себе в голову, это надолго. Следует воздать дань упорству Пуппера: получив должный опыт на примере Таньки, к завоеванию Жанны он подошел со всей основательностью. Некромагине не оставалось ничего иного, как просто сдаться — и… Нельзя сказать, что она сожалела. Папаша из Гурочки вышел преотличный. Пуппер покосился на Таню. С воплями «Таня, май диа» он теперь вскакивал, разве чтобы позлить благоверную — была у него такая ребяческая забава. — Больше десяти лет не виделись. Нам за тридцатник, а эти двое как остановились на двадцати пяти, так и выглядят. А все венчание хаосом и вечность… — изрек проходящий мимо Демьян. Он, впрочем, не завидовал. — Я по нему скучаю, — нехотя призналась Жанна, с печальной нежностью разглядывая мальчика. Парень, который верил за всех них... Верил, когда все боялись. Который знал. Который, как истинный некромаг, никогда не сомневался в том, что делает! Который просто выполнял то, что должен: и не ради любви к матери, из показного эгоизма — ради всех. Рискнувший всем. Когда он подрастет, его судьбой, видимо, заинтересуются совершенно другие силы, но пока что... У него было спокойное, счастливое детство. Любящая семья. Улыбающаяся мать. Отец, который любого об стенку размажет... Хорошо, что парню под страхом смертной казни запретил рассказывать, что он когда-то сделал. — Я тоже, — к ее неожиданности сообщил Гурий. — Если б не он, я никогда не женился на такой замечательной женщине! Женщине, которую боится даже Самая Добрая Тетя! Некромагиня хихикнула. Что верно, то верно… — Он обещал, что все будет хорошо — но все стало даже лучше, чем мы ожидали. Чем, полагают, ожидал он… Что ж. Тот Тантал ушел счастливым — потому что получил желанное новое начало… Новое начало. Будущее не предопределено, сказал когда-то Иван, ныне счастливо проживающий в драгоценной тайге с внезапно оказавшейся драгоценной Лизон. Но они сделали все, чтобы оно стало лучше.