Нарисованное небо

       — Эй, привет! — прошептал рядом незнакомый молодой человек. Веснушки раскиданы по его носу, а передние короткие пряди волос аккуратно свисали на лоб. Он слегка наклонил голову в её сторону и мило улыбался. — Как тебя зовут?        «Стоит ли мне с ним разговаривать? — спросила саму себя девушка, оглядывая вокруг происходящее. Инструктор, которого звали Кис, останавливался напротив заинтересовавшего его кадета, спрашивал имя и происхождение, а затем на всеобщее обозрение унижал. Кому-то кричал в лицо, что он бездарь и нахлебник, который вылетит сегодня же, а кого-то одобрительно приветствовал в рядах, но обещал выгнать отсюда уже завтра. Так он дошёл до парнишки, стоявшего рядом с ней. — Не стоит».        — Кто ты такой? — выкрикнул инструктор, занося руки за спину и заключая их в замок. Его лицо, в черной раме бороды, большое, траурное, пугало новобранцев, и парня, которого допрашивал.        — Марко Ботт из города Дзиная, что на юге за Розой! — встал в стойку «смирно» представившийся, рискнул улыбнуться ему. — Я хочу вступить в Военную полицию и отдать жизнь королю!        «Марко, значит, — оценила девушка, ожидая продолжения концерта. Она озадаченно вскинула брови, посмотрела вокруг и встала обратно. — А ты смелый».        — Вот как. Что ж, достойная цель. Похвально, — показалось, что инструктор на миг подобрел, услышав бред новенького, но мужчина почти сразу же вновь помрачнел, крепко и замысловaтo выругался. — Однако, не сдалась королю твоя жизнь, отброс! — бубня что-то себе под нос, инструктор встал напротив следующего кадета.        Девушка кинула на него разочарованный взгляд, но вслух ничего не сказала. Между ними установилось напряжённое молчание. Наступила тишина, и вместе с последним шорохом исчезла недолгая надежда, так реально потеснившая страх. Кис мимолетом поймал взгляд мёртвого внутри человека. Это был пустой взгляд, взгляд в никуда, взгляд в пустоту. Взгляд мертвеца, от него веяло таким замогильным холодом, что тело начала бить нервная дрожь. Сглотнув, необычно спокойным голосом, он спросил:        — Кто ты и откуда?        — Трина Зиверс, — представилась кадетка, выполняя приветствие. — Стена Мария. Шиганшина.        Услышав город, который многим режет уши, несколько новобранцев повернулись к Трине. И было достаточно одного их взгляда на ней, чтобы понять откуда они сами. Ад, который развернулся в их городе два года назад.        — И куда ты хочешь? — спросил Шадис, отпуская голову в знак сочувствуя и делая медленные поступательные шаги в сторону следующей жертвы.        Трина перевела взгляд на небо. Голубое и ясное. Ни одно, даже самое крохотное, облачко не наползало на жаркий диск солнца. Кроны деревьев и стебельки травы застыли неподвижно: по такой тёплой погоде, лень колыхаться, а ветерку, который мог бы пригнать пару тучек, взяться было неоткуда. Сегодня дождя ждать не имело смысла.        — Гарнизон, — ответила Трина, опустив взгляд на землю. Мысли текли своим чередом, а она, тяжело дыша, прислушивалась к ним.        — А кто ты такой? — инспектор Кис уже перешёл к следующему кадету.        На этот раз им оказался высокий парень, стоявший по другую сторону от Трины. Высокий и мускулистого телосложения. В глаза сразу бросились его короткие, светлые пепельно-каштановые волосы, с боков и сзади подстрижены короче, что делает их более темного оттенка.        — Жан Кирштайн из Троста! — представился парень и выполнил приветствие. — Хочу вступить в Военную полицию и жить во внутренних землях!        — Вот как. Хочешь жить во внутренних землях? — инструктор ударил его лбом, и Жан был вынужден упасть от удара вниз к ногам, тихо постанывая. — Кто тебе разрешал опускаться, сопляк? Такими темпами тебе дорога в Полицию не светит!        После Трины инструктор показательно игнорировал тех, на чьих лицах заметил отпечаток ужаса от встречи с титанами два года спустя. Но так же продолжал тешиться на обычных ребятах до посинения.        «Как нагло, — Трина окинула парня оценивающим взглядом, который ещё корчился от удара. — Пойти в полицию, лишь бы жить в спокойствии. Хотя, туда для этого только и идут».        — Не подумал бы, что ты из Шиганшины, — зашептал рядом Марко, с теперь уже подозрительным выражением в глазах. Он поглядывал на знакомую, радостно улыбался, как бы отгоняя прочь всякие сомнения, но и в тот же миг чувствовал некий не приятный осадок после слов инструктора. — Ты их видела?        Трина отвернулась от него, давая понять, что она не хочет говорить на эту тему — сразу же нахлынули воспоминания с новой силой. В памяти всплывали образы прошлого, забытые радости и печали. Иногда звук незнакомого голоса, угасающий луч света в вечернем небе, отсвет фонарей на мостовой. Тысяча повседневных мелочей пробуждают на мгновение давно забытые воспоминания.        — Трина! — мальчик в белой рубашке и чёрных прямых брюках, загорелый, в туфлях тянул девочку за локоть к выходу. — Мы опоздаем!        — Не опоздаем! — девочка завязала хвост в пышный чёрный бантик на затылке. Она ещё несколько минут смотрела на себя в зеркало, пока брат, стоявший рядом, кривлялся, ставя рожки сестре и постоянно задевая её. — Михаил, прекрати!        — Все вы, девчонки, такие долгие! — топнул ногой мальчик, подбирая с пола упавшую заколку. — Черепаха!        — А ты обезьяна!        — Черепаха!        Вскоре подошла мама с младшей сестрой на руках, которой едва ли исполнился год. Малышка держала в руках потрёпанного плюшевого зайку, когда-то сделанного отцом, который ушел в долгую экспедицию за стены. И сегодня он возвращается спустя несколько месяцев с корпусом.        Мама сегодня была особенной. Дети давно не видели её такой нарядной, хорошенькой, почти счастливой. Они любовались ею, не отводя взгляда, сожалея, что нет здесь сейчас отца, который мог бы оценить её неземную красоту. Но скоро он увидит.        — Трина, Михаил, бегите на площадь, я с Зоей присоединюсь позже, — проговорила мама, поправляя на себе платье.        Брат по первому же зову дёрнул сестру за рукав, всё ещё любовавшуюся собой в зеркале, и потянул к выходу:        — Как ты надоела! — буркнул он сестре, показывая, какое у неё красивое платье, как красиво выглядит сзади бант, и как красиво и удачно сложились заколки на её голове. — Сразишь всех своей красотой! Всё! Пошли!        — Ну, Михаил! — заныла сестра, выходя с братом из дома. Мама, провожая детей, поцеловала их в лоб.        На улицах уже слышен переклик весёлых голосов, в окнах засветились огни. Теперь вся улица гудела под конскими копытами, раздавались окрики, звякало оружие. Толпы людей, предающихся бесшабашному веселью, бегали и кричали, встречали своих героев:        — Разведкорпус!        — Наконец-то, они вернулись!        — Ура!        — Эй, дайте посмотреть! — толкал Михаил толпу взрослых людей, которые закрывали собою весь обзор снизу.        — Пойдём туда, — потянула Трина, указывая пальцем на коробки с продуктами.        Михаил помог залезть девочке на самую высокую коробку, а сам встал ниже, крепко придерживая сестру за спину.        Колонна солдатов двигалась по дороге, сквозь который местами проросла зелёная трава и даже низкие кусты.        Первыми всегда шли высокопоставленные — главнокомандующий и его четыре лидера отрядов. Они в свою очередь разделяют между собой десять групп, в зависимости от их расположения и состава. Всегда и везде командир: непреклонный и недоступный донельзя; никто никогда не видел от него ни ласки, ни любезности. Словом, гуманности никакой. Все его очень боялись, но вместе с тем и уважали за его чувство долга перед миром.        После шли остальные солдаты с повозками. В повозках обычно лежали раненные бойцы или неопознанные останки погибших. И на этот раз повозок было куда больше обычного — масштабная вылазка.        Однако, на душе почему-то стало тягостно, тело ломило, как будто Трина и Михаил выкопали целый огород за домом. Медленно уходило солнце. День угасал, томительно отзываясь в груди.        — Что... Что происходит? — спросит Михаил, разглядывая повозки с телами.        В голове Трины кипело сражение, которое с каждой минутой становилось всё более напряжённым. Перед глазами сгустился лёгкий туман, морозец пробежал по коже иголками.        — Где мой сын? — кинулась на одного солдата женщина, заплаканная и опухшая от бессонных ночей. Её губы едва двигались, проговаривая имя и фамилию её сына, она помрачнела и взревела, когда солдат молча прошёл дальше, попросив у неё прощения. На другой улице донеслись ещё женские крики, в которых отчётливо слышалась утрата кого-то из родных. Солдаты молча бросали винтовки на землю и клинки и шли дальше.        Отовсюду слышались эти предупредительные голоса, и улица гудела встревоженным шмелиным роем. Несмотря на эти предупредительные крики.        — Где папа? — выискивала Трина глазами в толпе        Сразу рухнули искусственные преграды и всплыли воспоминания о том, что было два года назад, о тех коротких, как она думала, забытых днях. Но с торжествующей силой воскресли перед ней забытые отрады, которые, казалось, носились перед ней в весенних сумерках. Чья-то рука коснулась её плеча и голос нежно произнес:        — Эй, ты в порядке?        Около Трины стоял, слегка поддерживая её под локоть, Марко:        — Да, всё в порядке. Спала плохо сегодня, — виновато опустила глаза и вылезла из его рук, уверенно встав на ноги. — Тебя же...?        — Марко! — улыбнулся он, протягивая ей руку. Принимая крепкое рукопожатие, Трина почувствовала, что кожа у паренька отчего-то шершавая, но приятно тёплая, руки не холодные и не потные от переживаний. — Рад знакомству! И прости меня за такой вопрос. Я не хотел тебе напоминать об этом.        — И я рада знакомству, — она изо всех сил старалась натянуть на личико маску благообразия, но улыбка так и дёргала, а она так и покривилась всё же в усмешке.        — ... Марко Ботт, Трина Зиверс, Криста Ленц, Флок Фостер. Названные ребята — 104-ый кадетский корпус! Посвящение в кадеты завершено! Вас ждут долгие и мучительные три года после которого только десять лучших выпускников могут претендовать в военную полицию, предоставив им привилегию жить во внутренних стенах. Остальные выпускники могут выбрать только между службой в Разведкорпусе и Гарнизоне. — скомандовал инструктор, указывая указкой на доске с картой на нужное место. — Отправляйтесь в свой корпус.        — Отлично! — обрадовался Марко, услышав, что он и его новая знакомая в одном корпусе. — Ну что? Пойдём?        Трина одобрительно кивнула головой, уходя с толпой ребят, с которыми ещё придётся познакомиться, обучаться, и жить об плечо на протяжении трёх лет.

***

       — ... именно поэтому я решил пойти в Военную полицию! — закончил свой долгий рассказ Конни, который присоединился к Трине во время ужина. Новый знакомый родился в деревне Рагако на юге территорий за Стеной Роза. Зиверс он показался импульсивным и общительным парнем, но и хвастуном — жутко гордится тем, что стал кадетом. — Дело осталось за малым! Попасть в десятку лучших, и жди меня, полиция!        — Тебе предстоит долгий путь, — отпила из чашки Трина, вглядываясь в глаза Конни. — Тут есть выдающиеся ребята.        — Ты о тех, кто из Шиганшины? — спросил парень, вскидывая брови, и разразился в звонком смехе. — То, что они увидели, увижу когда-нибудь и я. Кстати, ты же сама с... — он обернулся назад, на другой стол. — ... Эреном, Микасой и Армином из Шиганшины, да?        Девушка перевела взгляд на тройку названных ребят, сидевших вместе за одним столом. Молодой человек среднего роста и мускулистого телосложения. У него довольно вытянутое, но округлое лицо и бирюзовый цвет глаз.        — Эрен, это правда? — накинулись на него ребята.        Азиатка с бледной кожей и серыми глазами. Довольно высокая и стройная, но постоянная хмурая и серьёзная.        — Микаса, и ты была там?        И маленького роста парень с европейской внешностью, нежными чертами лица. Длинные волосы, немного не доходящие до плеч.        — Армин, насколько был страшен Колоссальный?        «Пусть мы жили в одном городе, — осматривала окружённую троицу Трина. — Но вижу и слышу я о них впервые».        — Трина, ты же тоже жила в этом городе! — изумился Конни, подсаживаясь к ней ближе. — Расскажи, как всё было!        — Не думаю, что это хорошая идея, Конни, — нахмурившись, она залпом допила оставшийся, уже остывший чай. — Оставим это на...        — Эй, Трина, привет!        В дверном проёме появился весёлый Марко в сопровождении того наглого парня, который спокойно заявил, что хочет вступить в Военную полицию и жить во внутренних землях. У него прищуренные яркие светло-карие глаза и какой-то недобрый взгляд. Как у Эрена.        Марко тащил, видимо, уже своего друга к новой знакомой, которая боролась с настойчивым Конни, который всё ещё допрашивал её о Колоссальном Титане.        — Как его зовут? — перебила Зиверс Конни, не отрывая взгляд от наглого парня.        — Этого высокого? — уточнил Спрингер. — Жан Кирштайн, вроде.        Марко и, так называемый, Жан с грохотом плюхнулись на скамейки так, что стол пошёл ходуном и всё содержимое на нём. Марко с Конни, а «наглый» рядом с Триной Он не особо горел желанием садится вместе — сел на край.        — Не надо из себя делать недотрогу, — съязвил внезапно Жан Трине, которая тем временем была занята торчащей ниточкой из её юбки. — Мест свободных нет, — шипел он сквозь зубы, чтобы его кроме этой девушки никто не слышал. Оценивающе осмотрел её сверху вниз и, видимо, внешне она ему не понравилась. Подпёр подбородок кулаком, присоединяясь к парням.        — Слышал, конь солдатский сбежал из конюшни? — Трина дёрнула резко рукой, выдёргивая нитку. — Инструктор Кис и солдаты ищут его.        Жан почесал щеку; дёрнул уголком рта. Наморщил лоб:        — Нет, не видел.        — А я нашла, — съязвила девушка ему в ответ. Злость ушла, осталось простое безразличие. — Вот он! — демонстративно раскинула руки, указав на него.        Злость начала захватывать Жана. Его дыхание спёрло, тело, будто свело судорогой, а глаза застилала тёмная пелена:        — О, вижу ты шутница! Я, наверно, должен был посмеяться, да? — окрысился Жан, складывая руки на груди накрест. Из-за своего роста он казался громадным на фоне Зиверс, и чувствуя своё превосходство, выпрямился в спине и наклонился к ней, заставляя её немного напрячься и сутулиться под давлением, как коршун над мышью. — Если нам повезёт повстречаться с титанами, то обещаю, что не спасу тебя. Будешь вишенкой на тортике.        — Ой-ой-ой, Жан! — накинулся на него Конни, стукнув сильно ладонью по столу. — Держи язык за зубами! Не надо такое говорить своим товарищам!        Кирштайна переполняла злость.        А Трина хотела продолжить злить и задевать его, но взяв себя под контроль, спокойно отсела на другой край скамьи, поправляя подол юбки с гордой улыбкой на лице. Оба фыркнули друг на друга:        — У тебя, наверно, комната усыпана трофеями по тупым вопросам и золотая медаль по идиотизму!        — Не пой при мне, красавица, — отмахнулся Жан от девушки. — Истошно. Харизматичка.        — Лошадиная морда, — отсела ещё дальше Зиверс от парня.        Они ещё долго ругались и спорили, горячась и хватая друг друга за рукава, тыкая. Со спокойных красноречий постепенно перешли на какой-то непонятный, шипящий и гортанный ор.        — Отличное начало, скажу я, — смеялся Марко, разглядывая друзей.