Покажи мне нескончаемый сон

      В дом Ируки Умино никогда никто не ходит. Ирука Умино был одинок.       Лучи солнца пробивались в окно квартиры молодого сенсея, и только они были здесь постоянными гостями.       В комнате развеивался привычный аромат мяты и ягод, смешивающийся с легким ненавязчивым ветерком, задувавшим меж приоткрытых ставен сладкое касание цветущей сакуры. Лепестки, словно невесомые, парили по комнате, кружа в медленном танце.       Едва слышимый шелест листьев и отдаленные возгласы прохожих напоминали мужчине: он еще жив, и впереди был трудный день. Усилившийся ветер распахнул окна настежь, и в помещение хлынула волна светло-розовых цветков.       Наслаждение растекалось по телу чуунина, на лице воссияла улыбка. Хорошее настроение не заставило себя долго ждать.       Бредя меж десятков безликих теней, Умино порой узнавал знакомых и, словно сбрасывая с себя плащ, развеивал одиночество и грусть, цепляя вновь маску милосердия и отзывчивости, вежливо улыбался, тихо здоровался и пробирался дальше среди безразличной к нему толпы.       Новый день, новые учебные темы, новые промахи и успехи его учеников. Дети старательно пытались учить новую технику, радовались и дулись, расстраивались и смеялись. Он знал: вырастить достойных шиноби — не просто его цель, это было его обязанностью.       И все равно среди множества этих детей не было ни одного похожего на него. На его самого близкого, самого дорогого ученика.       Об этом думал Ирука, смотря в этот вечер на качавшиеся на ветру качели. Этот вид ему был до боли знаком и всегда напоминал о Наруто. С досадой вспоминая, как же тяжело было когда-то несносному блондину, Умино мысленно укорял себя: в детском одиночестве этого мальчишки он был виноват в первую очередь.       Сенсей знал: его любимый ученик всегда рос, стремился стать лучше. Он был уверен, что и прямо сейчас Узумаки не сидел без дела.       — О чём думаешь? — хрипловатый голос послышался совсем неожиданно, но идеально дополнил общую картину.       — Да… как он там? — с горечью выдавил из себя Умино.       Он знал: сейчас мальчишка отправился в странствие с Жабьим Мудрецом и, наверняка, не желал быть причиной грусти своего учителя.       — Какаши-сенсей… Вы… Вы бы не хотели зайти на чай? — жмурясь и сжав кулаки, выпалил чуунин. — Я всегда поил им Наруто, — голос срывается на мелкую дрожь, — а Вы… Вы сейчас единственный, кто напоминает мне о нем!       Хатаке беззаботно рассмеялся, и брюнет, только что едва державший слезы, с обидой краснел. Неловкость и стыд за себя пропитали мужчину.       — Не волнуйся, Ирука, я понимаю твои чувства к Наруто, — Какаши легко постучал по плечу брюнета, — конечно, зайду, не буду же я отказываться.       Теперь аромат чая с ягодами и мятой вдыхали двое. Лепестки с дерева кружили меж двумя шиноби, словно окутывая их дымкой нежности и безмятежности.       Ирука чувствовал: ему было хорошо. Тепло. Спокойно.       Какаши был добр с ним, оказавшись совсем простым и бесцеремонным человеком. Общение согревало, и хозяин чувствовал, как внутри него словно топился лед. Странное чувство растекалось по всему телу, легкими невесомыми бабочками отдавая внизу живота. Отчего-то было так легко и беззаботно.       Умино ловил этот взгляд: располагающий, успокаивающий и, как бы это ни было странно, обещающий защиту и любовь. Он чувствовал: они были нужны друг другу.       Эти двое, прошедшие сквозь тяжелый, полный боли путь нуждались в касаниях, в заботе, в чужом теплом дыхании.       Нуждались в легких, но полных нежности поцелуях. Нуждались в глубоких обогревающих объятиях. Нуждались в простом, но проникающем в самое сердце: "я рядом".       Человеку нужен человек.       В дом Ируки Умино теперь кто-то заходит. Ирука Умино не был одинок.