Покажи мне нескончаемый сон

      Пятая безвылазно просиживала в своем кабинете: на плечи женщины сваливалась одна проблема за другой, столы вечно были завалены отчетами, посланиями и иными документами. Тяжко вздыхая, Хокаге оглянула взглядом скопившиеся завалы: ей и жизни не хватит, чтоб с этим всем разобраться.       Страдания женщины были прерваны внезапным визитером. Дверь тихо приоткрылась, и в кабинет заглянул Джирайя. Цунаде, от удивления приоткрывшая рот, выронила из рук послание Мидзукагэ.       — Ты… жив? — тихо, словно шепча, спросила Пятая.       Вошедший развел руками в стороны и громко рассмеялся.       — Глупая, — ласково обратился он, — совсем переработала. Куда я денусь?       Значит, это был сон. Ужасный, мрачный сон. Такой, какой хотелось стереть из памяти, сжигая за собой все мосты. Удивление на лице женщины сменяется улыбкой, волнение отступило.       Теперь она прекрасно понимает: никуда больше его не отпустит. Ни на какие миссии, ни в какие путешествия за материалами. Сердце слишком было изранено терзающим ее страхом потери. Слишком много людей в жизни отпустила Пятая, чтобы терять и его. Джирайя теперь всегда будет рядом. Она не даст ему погибнуть. Он должен был стать Хокаге, не она. Он был ее тенью, всегда оказывал поддержку, помогая вершить дела в Конохе. Цунаде отдаст свою жизнь, но Джирайя будет жить.       — Ты выглядишь уставшей и такой мрачной! Ну же, Цуна, отвлекись от своих дел. Тебе нужен отдых. Оставь всё, можно и немного пройтись, — приглашал саннин.       Джирайя знал, что сейчас было нужно подруге: никаких шумных улочек, никакого гама. Пятой необходимы тишина и спокойствие. Плавно качались на ветру ветки сакуры, лепестки в плавном танце кружили рядом с шедшими. Вдыхая полной грудью, Цунаде, наконец, могла расслабиться. Постоянная работа, стресс совсем потрепали Сенджу.       Всю жизнь она лишала себя счастья. Постоянно отгоняла близких людей от себя, боясь потерять кого-либо вновь. Стольких она не уберегла, и чувство вины окутывало ее, терзая женщину. Образы погибших пугали её, и Цунаде заверяла себя — больше любить она себе не позволит. Всю жизнь, бегая от чувств и привязанности, она не видела лежащего на поверхности — в самом сердце всегда находилось место её другу.       На лице выступают слёзы. Прикусывая щеки, она проклинает себя за эту слабость. Нервно сжимая кулаки, она со злостью пытается отогнать все мысли: какие ещё нужны ей доказательства того, что с Джирайей все в порядке? Прямо сейчас мужчина шёл рядом с ней, порой прерывая тишину вопросами.       Несдержанные слезы предательски катятся по лицу: нет, только не сейчас. Он не должен видеть её слабой.       Джирайя, мельком взглянув на Цунаде, ужаснулся. Чего он не ожидал, так явно увидеть любимую женщину в таком состоянии. Моментально останавливая подругу, он хватает её за плечи.       — Цуна, что произошло? — спрашивал он, вытирая большим пальцем слезу.       Видя, что Пятая, пытаясь выдавить из себя хотя бы одно слово, мужчина прижимает её к себе. Нежно проводит рукой по спине, тихо шепча той все те слова, которые были нужны ей долгие годы.       — Тебя я не отдам. Буду беречь. Всегда.       Он принимает это признание. Пятая всегда знала, что он любит ее. Слегка отпуская из своих объятий, он приподнимает ее лицо — Цунаде не менялась. Нежное, мягкое лицо, как и в юности. Только расцветала с годами.