eternity in a dream

      — Как так получилось, что сам Хван Хёнджин вдруг тебя пригласил? — Юджу не скрывала уязвленного самолюбия, сидя в мягком кресле в комнате Юрим, когда та собиралась на вечер.       — Я ведь уже несколько раз рассказала. Он сделал это, чтобы разозлить Ли Феликса и лишний раз досадить мне. Уверена, что у него есть очередной план по унижению меня, — выдохнула фея, украшая длинные волосы цветами.       — Но ты всё равно идешь туда, — усомнилась Совон, перебирая в руках жемчужное ожерелье.       — Да.       Юрим не рассказала подругам о покушении на жизнь и о том, что согласилась идти ради сохранения этого случая в тайне. Она понимала, что этот парень опасен, но не поддаваться его требованиям Юрим считала более худшим вариантом, ведь он мог сделать что угодно. Таким образом, она выбирала вариант игры по правилам противника, чтобы пострадать в меньшей степени или хотя бы понимать, что происходило и за что он так на нее взъелся. Отчаянно и довольно наивно, но Юрим была уверена, что поймет его, если будет какое-то время проводить вместе с ним.       — Во всём есть плюсы, — усмехнулась Совон, ткнув Юджу в плечо. — Если Юрим сблизится с Хваном, то и тебя сможет с ним познакомить. И никаких таинственных планов, сборов информации, суперсекретных миссий…       — О чем это вы? — удивилась фея, развернувшись к девушкам.       — Наш юный детектив продолжает копаться в грязном бельишке семьи Хван, — ответила Совон, с укоризной глядя на Юджу, которая увлеченно рассматривала себя в зеркале.       — Между прочим, если бы не я, вы никогда бы не узнали много чего интересного, — возмутилась эльф, строя однообразные милые гримасы. — У нашего красавца случился нервный срыв, когда его отец привел в дом мачеху. Всё было настолько плохо, что он вроде бы чуть не убил кого-то, а, может быть, и убил, но это замяли…       — Бр-р-р, и тебе не страшно? — ужаснулась фея, чувствуя, как ее начинает потряхивать, — воспоминания злополучного вечера вновь нахлынули девятибалльным штормом.       — У каждого свои скелеты в шкафу.       Хёнджин бродил рядом с воротами перед домом Чон в ожидании феи, которая не опоздала и появилась вовремя в длинном, с развивающимся подолом бежевом платье. Парень окинул оценивающим взглядом девушку и хмыкнул, словно подтверждая, что относительно доволен ее выбором. Юрим же не могла не удивляться тому, насколько элегантно и торжественно выглядел Хван, ни капли не скрывая своего восхищения, но ни на секунду не забывая слов Юджу.       — Ты очень красивый, Хван Хёнджин, — отметила она, когда парень подал руку и с сомнением взглянул на нее. — Я серьезно.       Маг самодовольно усмехнулся, хотя не рассчитывал услышать нечто подобное от нее. «Быть может, это была неплохая идея? Ведёт она себя сдержанно и точно не будет пытаться привлечь внимание идиотскими выходками. Надеюсь», — думал парень, пока они направлялись к парадному входу дома.       У распахнутых дверей гостей встречало всё семейство Чон: Юна, ее отец и мать. После недолгих приветствий пара прошла в гостиную, где уже собрались другие приглашенные. Юна недоверчиво проводила взглядом новую парочку: «Интересно, Феликс в курсе, что она пришла? Хотелось бы надеяться, что Хёнджину скучно, и он будет развлекаться с этой феей».       Юрим рассматривала всех и всё в доме, кланялась каждому, к кому они с Хёнджином подходили и здоровались, но никак не могла найти Феликса. Хван после приветствий с каждым гостем оставил фею у столика с угощениями и направился к новым симпатичным девушкам, которых ранее не видел. Юрим не была обижена его поведением, но почувствовала себя не комфортно, осознавая, что никого из присутствующих не знает. Участь стоять одиночкой в сторонке не представлялась прекрасным времяпрепровождением, поэтому, взяв небольшой десерт со взбитыми сливками и клубникой, отправилась гулять по двору, куда выходили вторые двери гостиной. Она была приятно удивлена, увидев оранжерею, к которой сразу же направилась, запоздало замечая, что помещение было кем-то занято. Только у входа девушка поняла, что была не единственной одиночкой на этом вечере, но исчезнуть незамеченной не успела.       — Что ты здесь делаешь? — Юрим мечтала провалиться сквозь землю, увидев недоверчивое лицо Кристофера, сложившего руки на груди.       Про формальности приветствие оба почему-то забыли, испытывая дискомфорт после совместной прогулки. Бан Чан нервничал, что его поведение в тот вечер могло быть растолковано неверно, ведь он всего лишь переживал за свою студентку, которая оказалась мишенью для издевательств одногруппниками. Он замечал нездоровую атмосферу в отношениях между ребятами, не зная, как можно было помочь им сдружиться.       Юрим не могла выбросить из головы всё, что было связано с профессором, лелея в сердце надежду, что когда-нибудь она станет настолько же сильной и умной, как он или хотя бы чуть-чуть на него похожей. Ей хотелось быть достойной его внимания.       — Эм, гуляю и десертик ем, — пожала плечами девушка, не в состоянии придумать хоть что-то. — Простите, что нарушила ваше уединение, — мужчина медленными шагами приблизился к ней, смущая пристальным взглядом. — Я… найду другое место…       — Не стоит. Если ты пришла с Ли Феликсом, то с его стороны было не очень…       — Нет, не с ним. Хван Хёнджин пригласил. Старосту я еще не видела…       Почему-то Юрим подумала, что профессор решил, будто между ней и Феликсом больше, чем дружеские отношения, отчего хотела его разуверить. Однако то, что она была на этом вечере с Хван Хёнджином не сделало бы ее ответ лучшим вариантом, если бы в мыслях профессора действительно зародились такие идеи.       В доме послышался громкий звук рукоплесканий, эхом раздававшийся вблизи, отчего Юрим машинально обернулась назад.       — Пойдем, представление должно скоро начаться.       — Угу.       По возвращении в дом Юрим заметила Феликса в компании Юны и ее родителей, поэтому не осмелилась к нему подойти, а он не позволил себе оставить подругу, поэтому ребята поприветствовали друг друга лишь легкими кивками и краткими улыбками. Фея прошла за всеми в темный зал, немного напоминавший мини-театр с импровизированной сценой и несколькими рядами мягких кресел, и заняла место на заднем ряду. Хёнджин сидел с парочкой девушек, с которыми познакомился, и почти не обращал внимания на свою спутницу, изо всех сил старавшуюся улыбаться и не печалиться своему одиночеству в этой толпе неизвестных.       Девушка надеялась, что хотя бы представление скрасит весь вечер, однако уже по первым сценам она поняла, какую историю играют актеры на сцене, и мечтала исчезнуть. История была о непутевой фее, которая по нелепости смешала разные нектары и чуть не отравила свою семью, но дедушка-маг вовремя вмешался и всё исправил. Юрим прекрасно понимала, что хотя это было комедийной постановкой, всё же история неприкрыто высмеивала род фей, поэтому еле сдерживала слёзы от обиды и разочарования.       Все смеялись вокруг, а ей было невыносимо больно, словно эти насмешки предназначались ей. Прикрытая пьесой издевка над наивностью и беспечностью, присущими большинству фей и возведенными до крайности, переходящими к безответственности и элементарному невежеству. Будь она не феей, возможно, легче переносила бы любые колкости и издевательства, сумев дать отпор неприятелям. Однако Юрим была обычной феей, не выделявшейся среди своих «соплеменников» ничем, кроме особенно трагичной гибели родителей, которую пережила и смогла выносить эту боль в сердце, не замкнувшись в себе. Девушка не была способна защитить себя от собственных мыслей, а от окружающего мира тем более.       — Юрим, как тебе представление? — поинтересовалась Юна, когда в сопровождении Феликса подошла к фее, одиноко стоявшей рядом со столиком, уставленным лёгкими закусками и десертами.       — М? — словно уточняя, к ней ли обращаются, ответила Юрим, сложив руки за спиной, чтобы её нервозность не была столь заметна. — Это комедия…       — Я не о жанре спрашиваю, а о твоих впечатлениях, — поправила её Юна, еле сдерживая самодовольную ухмылку, ведь она достигла того, чего хотела: лишний раз показала Феликсу насколько феи могут быть глупы и ничтожны.       Юрим хотела ответить честно, но не желала обидеть своим ответом хозяев вечера, ведь вряд ли они руководствовались целью унизить её или фей вообще. И если бы она честно сказала, что ей не понравилось, то её могли бы посчитать узко и стереотипно мыслящей, чем только подтвердила бы тот образ фей, который был высмеян в постановке.       — Я думаю… Мне кажется, что…       — Вот ты где, малышка! — Хёнджин заметил фею в компании ребят и подошёл с самым важным видом, словно не покидал её ни на секунду. — Прости, что оставил тебя одну, — парень собственнически перехватил фею за плечо и приблизил к себе, с нескрываемым удовольствием наблюдая за кратким мигом смены выражения лица Феликса.       — На весь вечер, — добавил Ли, сжав свободную руку в кулак.       — Хёнджин, это правда? — недоверчиво уточнила Юна, с досадой про себя отмечая, что несмотря на все её усилия внимание Феликса всё равно было приковано к фее. — Это так неуважительно с твоей стороны…       — Кто бы говорил об уважении, — усмехнулся Хёнджин, а Юрим убрала его руку и отошла немного в сторону, не желая находиться в эпицентре распалявшейся ссоры. — Мисс двуличие. Если бы ты не притворялась такой добрячкой, возможно, у нас что-нибудь получилось…       — Прекрати, Хван! — Феликс прихватил парня за ворот пиджака.       — Какие мы вспыльчивые, — хмыкнул в ответ Хёнджин и перехватил руку Ли. — На твоём месте я бы вёл себя осторожнее.       В голове Юрим вдруг возникла бегущая строка со словами Юджу о том, что однажды Хван потерял над собой контроль. Испугавшись за Феликса, она тут же схватила Хёнджина за плечо, отчего тот от неожиданности отпустил его и обернулся.       — Хёнджин, я хочу домой. Проводишь меня? — вполне искренне, хотя и с нотками страха в голосе спросила девушка полушепотом.       — Но ведь вечер ещё не закончился.       — В таком случае могу пойти одна, если ты не против…       Хван оглянулся, сразу замечая взгляды многих гостей. Каждый из них был знаком так или иначе с его отцом и наверняка мог донести слух о том, как скверно поступил он, пригласив девушку на вечер, но не сопроводив её до дома. Соблюдение приличий хотя бы формальных было важной нормой в его семье, нарушение которых было непростительным проступком. Даже самое отважное и храброе существо тоже чего-то боится. Хёнджина ничто не могло напугать и заставить бояться, кроме его отца, гнева которого он старался избегать.       — Одна ты не пойдёшь, — парень сделал вид, что его не очень-то интересуют окружающие, хотя Юрим поняла по его высокомерному взгляду, что делает он это не искренне. — Только попрощаемся с хозяевами дома.       Взяв под руку девушку и кратко кивнув Юне и Феликсу на прощание, оставляя их в некотором замешательстве, Хван подошел к отцу и матери Юны, ни на секунду не снимая маску воспитанного и вежливого молодого человека. Юрим терялась в догадках, отчего он ведёт себя так при всех этих людях, учитывая, что в стенах учебного заведения позволяет себе грубости и отсутствие всяких манер. И где-то глубоко в её мыслях зародилась идея, что, наверное, он не так ужасен, каким пытается показаться, что что-то повлияло на него. И семена этой идеи в кратчайший срок дали ростки доброжелательности и сочувствия.       Однако являл безупречность в своём поведении парень ровно до тех пор, пока они не скрылись за воротами дома Чон и не прошли ещё какое-то время. Фея наивно полагала, что на этот раз Хёнджин просто попытался быть хорошим.       — Почему ты пошла со мной? — спросил он, отпустив ее руку и развернувшись к ней с самым серьезным и недовольным видом, отчего Юрим растерялась.       — Ты пригласил…       — Пошла только потому, что я пригласил? То есть пошла бы с кем угодно?       — Гм, я не понимаю, к чему ты клонишь.       — Какая цель была у тебя? Хотела повидаться со старостой? Или пробиться на вечеринку к известным людям?       — Я надеялась на хорошее времяпрепровождение…       — Но почему пошла со мной? Разве ты не должна ненавидеть меня, мечтать о мести или… бояться меня?       — Я боюсь тебя, — призналась девушка, заламывая руки, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Но не могу ненавидеть или мстить.       «Да что на него опять нашло? Я ведь даже слова лишнего не сказала! Весь вечер не подходила к нему, даже не смотрела в его сторону. Почему он так ведет себя? Почему снова злиться?» — терялась в догадках Юрим, не смея спросить разгневанного парня.       — Ха-ха! Почему же? Потому что это не свойственно феям?       — Это не свойственно мне.       — Ещё скажи, что у тебя стокгольмский синдром.       — Нет, я не влюбилась в тебя и ничего подобного не испытываю, — фея сжалась и нервно оглядывалась по сторонам, пытаясь найти помощь в фонарных столбах и редких деревьях на пустынной дороге, устланной каменными плитами. — Но было интересно… Любопытно, как проводят время и какие развлечения бывают у магов…       — Для чего? Чтобы устроить какую-нибудь гадость?       — Хёнджин, прости, но по себе людей не судят.       — Хочешь сказать, что я омерзителен по своей сути?       — Я не…       Юрим уперлась спиной в ограждение чьего-то сада, чувствуя, как силы покидают ее в страхе повторения нападения или угрозы жизни. Хёнджин вскипел от злости, возникшей от осознания того, что фея оказалась права. Однако, заметив ее состояние, не рискнул даже поднять на нее палец: повторно нападать на беззащитного и неспособного о себе позаботиться существа он не смел. Если в первый раз он не был осведомлен об ее неспособности защитить себя, то теперь знал это наверняка, как бы ни пытался думать о ней в худшем ключе. Юрим казалась ему самым жалким представителем из всего рода фей, отчего гордость не позволяла так низко падать.       Сдержав свою ярость, он быстрым шагом удалился в противоположном направлении, оставив фею одну, напуганную до чертиков и дезориентированную на некоторое время. Юрим пришла в себя только спустя несколько минут, чувствуя легкое оцепенение в конечностях.       — Что же с ним не так?..