***
Утро понедельника в Вооружённом Детективном Агентстве встретило своих сотрудников не с кофе. Разруха, перевёрнутые столы и спутанные бумаги, валяющиеся тут и там, вскрытые замки, оставленные после себя военной полицией, ныне требовали тщательной уборки. Именно по этой причине честно опоздавший на два с половиной часа Дазай Осаму, чудом и, прямо скажем, немалыми связями в правительстве освобождённый от участи заключения в соседней с Достоевским камере, заглянувший за дверь с покосившейся табличкой названия организации и узревший процесс наведения порядка, принял решение эту самую дверь закрыть. Крики Куникиды, несомненно взявшего на себя руководство в этом непростом деле, были слышны даже на первом этаже здания, где, умостившись на мягком диванчике за одним из столиков кофейни «Узумаки», сейчас пережидал бурю самый безответственный член Агентства. Безответственный, опять же, по заверению всё того же Куникиды. Но даже это малопочётное звание, бесконечно сбрасываемые звонки и удаляемые SMS-сообщения с содержанием «Где тебя носит?» от всё того же Доппо не заставят Дазая принять посильное участие в этом пыльном дельце. Но вот чашечка ароматного чая в его руках сейчас была действительно как нельзя кстати. После всего произошедшего, постоянной напряжённой работы мозга, отсутствия нормального питания и вообще какого-либо уединения в камере тюрьмы «Мерсо», он искренне считал, что заслужил подобный отдых. И пусть Куникида хоть с ума сходит, но он не сдвинется с этого места. Не сдвинется, только если… Рыжая макушка со сложной в исполнении причёской, закреплённой парой декоративных спиц, промелькнула в застеклённом окошке входной двери, и прозвеневший следом колокольчик оповестил хозяев кофейни о прибытии нового посетителя. Посетительницы. Прекрасная, как всегда, и столь же опасная женщина в традиционном японском наряде излюбленного нежно-розового оттенка с изображением парящих цветков застыла на пороге, взглядом окидывая все убранства не столь богатого, к каковым она привыкла, кафе. Прошли доли секунды, прежде чем взгляд сверкающих глаз остановился на застывшем с чашкой в руке Дазае. Не то чтобы сам Дазай был удивлён этой встрече, но насторожиться пришлось. В руке эта леди крепко удерживала, в тон платью, декоративный зонт, нутро которого скрывало в себе длинный и бритвенно-острый клинок. Если со способностью он справится одним буквально касанием, то вот с холодным оружием, умением фехтовальщика и ловкостью дикой кошки сладить точно не сумеет. — Так и думала, что найду тебя здесь, — ласковым голосом пропела она, будто мамаша, встретившая сына с прогулки. Таким тоном эта женщина обыкновенно обращалась к Чуе, которого временами в шутку называла младшим братишкой, на чём в скором времени и заработала прозвище «старшая сестрица Коё». И всё же, от такого тона Осаму захотелось перекривиться. Ещё чуть-чуть, и зубы сведёт. Сама Озаки, кажется, почувствовала в нём эту перемену и, улыбнувшись ещё ехидней, неспешно прошествовала к его столику. Удерживая спину по-аристократически ровно, уселась напротив, как всегда элегантно завозившись с одеждами и исподволь внимательно наблюдая за реакцией своего собеседника. — Так и знал, что Мори-сан не даст нам передышки, — тяжело вздохнул Осаму и, как только сестрица прекратила распрямлять складки кимоно, установил крошечную чашечку из дешёвого китайского фарфора Шимамуры на такое же блюдце, всем своим видом показывая, что готов слушать. Ещё через секунду вспомнил о манерах приличия и поспешил добавить: — Доброго утра, Озаки-сан. — И тебе того же, — с той же улыбкой ответила она. Вежлива, несмотря ни на что, но неудовольствия своего в этот раз скрыть не стремится. Неудивительно, ведь кроме них двоих посетителей в небольшом зальчике не наблюдалось, а сама Озаки не переносила Дазая всё больше, чем старше он становился. И наверняка вместе с Чуей вечеринку закатила в честь его ухода из мафии. А салютом им был взорванный автомобиль всё того же Накахары — негоже уходить без прощальных подарков. — Чего-то желаете? — к столику подбежала Люси, новенькая официантка в кафе и бывший член североамериканской организации одарённых — Гильдии. Зелёные глаза, длинные медные волосы, миловидная европейская внешность. Но совсем не в его вкусе. Но и сама она, правда, более всех прочих членов Агентства жаловала Ацуши. — Нет, благодарю, — отозвалась Озаки, так и не переведя на неё взгляда. — Я ненадолго. И Люси тут же удалилась. Но Осаму видел, как эта не в меру любопытная девушка, протирая один из дальних, и без того сияющих чистотой столиков, продолжает исподволь коситься и прислушиваться. Ещё и тяжёлую косу назад откинула, как бы невзначай. Не очень-то любил Дазай таких вот охочих до сплетен сотрудниц, тем более если они являлись бывшими и не самыми добрыми знакомицами. Хотя всё тот же Ацуши за неё ручался. Растёт парень! — Как здоровье? Говорят, в тюрьме оно быстро портится, — в нарочито дружелюбном тоне продолжила Озаки, и Люси в этот момент покосилась с ещё большим подозрением. — Бросьте, Озаки-сан, — отмахнулся он и, откинувшись на спинку дивана, манерно сложил руки на груди. — Вы ведь не навестить меня пожаловали, и уж точно не о здоровье побеспокоиться. Сообщение от босса? — сразу перешёл он к сути дела. — Разумеется. Просьба о встрече, — она сунула руку за отворот своего кимоно и, недолго в нём пошерудив, выудила небольшой, сложенный в два раза лист, тут же протягивая его в руки Дазаю. — Почему не лично директору? — вопросил он, разворачивая листок из жёлтой, чертовски дорогой бумаги, исписанный знакомым аккуратным почерком, что совсем не вязался с основной профессией и бывшим родом деятельности босса Портовой мафии. — У вас там уборка, отсюда слышно, — ответила она, изящно возведя указательный наманикюренный самыми дорогими мастерами палец вверх. И впрямь, стоило ей совершить этот жест, как оба синхронно задрали головы к потолку, заслышав очередной гневный выкрик Доппо, смутно походивший на «Где носит этого идиота?!». — Не хочу испортить наряд, — пояснила она обезоруженно, когда эхо от этого надсадного воя поутихло. — Понятно, — вздохнул Дазай, глазами пробегаясь по тексту. — Так, значит, время возвращать долги? — Верно. Один человек взамен на помощь Портовой мафии в недавнем конфликте. Завтра в полдень, в парке Ямасита. Подробности внутри. — Какая щедрость... предоставить нам целые сутки на раздумья, — съехидничал он, примерно представляя себе с каким выражением лица Мори Огай писал эту записку. — О нет, просто босс сегодня улаживает иные проблемы, а вам лишь повезло, — пожала плечами Озаки, тут же поднимаясь из-за стола. — Это всё. Увидимся завтра, Дазай. — Увидимся, — прошептал он вслед закрывающейся двери, продолжая перебирать листочек в руках. Похоже, его отдых в кафе придётся отложить до лучших времён. Сейчас и вправду стоило поспешить наверх. И он искренне надеялся, что в этот раз «гонцу с плохой вестью отрубят голову», потому что заниматься уборкой как все, а после ещё встречаться с боссом ему никак не улыбалось.***
— Где ты был, чёрт тебя дери?! — с наскока заорал не в меру запыхавшийся Куникида, стоило Дазаю тем же аккуратным жестом, что и в первый раз, приоткрыть дверь и появиться на пороге Агентства. Жаль, что на этот раз скрываться было без необходимости. Шумно пыхтя раздувающимися ноздрями и злобно топоча ногами, Доппо, подобно разъярённому парнокопытному, направился в его сторону, весь путь сопровождаемый равнодушно-привыкшими взглядами их общих коллег. Только Ацуши, даже спустя столь долгое время работы в организации, всё ещё порой так по-детски удивлялся и паниковал, что вытягивался по струнке смирно и нервно, немного глуповато лыбился, будто это ему вот-вот прилетит по шапке. И данное зрелище неминуемо надвигающейся отповеди, а может и рукоприкладства, было бы в самом деле пугающим, если бы на голове у этого агрессивно настроенного заместителя директора не красовался розовый в белый горошек платочек. Остальные выглядели не лучше: фартучки, платки и огромные, не по размеру, перчатки. Внешний облик бывших детективов, а ныне профессиональных «мастеров чистоты» дополняли веники, швабры, какой-то малярный инвентарь да банки краски. Где только достали всё это добро? От собственных ассоциаций по поводу открывшейся ему картины Осаму прыснул в кулак, и Доппо, очевидно приняв этот жест на свой счёт, а в довершение шумно втянув носом воздух, взорвался: — Какого чёрта, Дазай?! Мы же договаривались делать эту чёртову уборку все вместе! Ты лично пообещал явиться вовремя, когда тебя выпустили из Особого отдела! А сам опоздал почти на три часа! — не сбавляя гонора, как на духу проорал напарник. Сам же Осаму, манерно подперев локоть правой руки ладонью и тихонько похлопывая указательным пальцем себя по щеке, возвёл очи к потолку, припоминая. И впрямь, говорил он что-то такое, но звучать оно должно было так: «Коне-е-е-чно же приду! Можешь даже не сомневаться!». А ведь ещё и по плечу его хлопнул. Но кто ж виноват, если Доппо такой доверчивый? — Годы идут, а Куникида-сан до сих пор верит Дазай-сану, — пробормотал кто-то из толпы полушёпотом, явно секундой ранее прочтя его мысли. Или то были самые обычные детективные выводы, сложившиеся из многолетнего наблюдения за повадками начальства и старших коллег, которые не заметил бы разве что пятилетний малыш. «Хотя, и тот заметил бы», — про себя рассудил Осаму. Вся цепочка суждений заняла долю секунды, когда Доппо, полуобернувшись, рыкнул на тихо, пока ещё беспечно посмеивающихся коллег: — А?! Кто сказал?! Никто, правда, ему не ответил. Оно и неудивительно. Не то чтобы Куникида Доппо был суровым и мстительным начальством, каковым его представляли все новички, но мозги выносить умел профессионально, отколупывая от тех понемножку и, тщательно смакуя, тихонько подъедал, словно вампир с извращёнными вкусами. Мозги его, конечно, интересовали мало, но вот идеалы и принципы… Так или иначе, кто бы ни произнёс этих слов, среди всех присутствующих только у Танидзаки лицо резко приобрело неестественный белый оттенок. Не побелка же на него свалилась, в самом деле? — Не гони коней, Куникида-кун, — устало протянул Дазай, решив прийти на выручку почти разоблачённому товарищу, и вместе с тем где-то на задворках сознания начиная понемногу жалеть, что оставил дорогого сердцу собеседника в соседней камере тюрьмы «Мерсо». И всё это ради возвращения к бесконечно громкому напарнику. Стоило ли оно того? — У меня послание от Мори-сана, — поспешил добавить он, вскидывая кверху зажатый меж двумя пальцами листок, и тут же про себя отмечая, как напряглись лица всех его коллег. Определённо, они уже догадались о содержимом письма, и все, как один, давно ждали этого момента. — Ёсано-сенсей! — выкрикнул Ацуши, со всей своей скоростью тигра метнувшись к покачнувшейся Акико, что, болезненно скривившись, рукой ухватилась за голову, не особо заботясь о всегда идеальной причёске. — Вы в порядке?! — испуганно и излишне резко почти выкрикнул он, придерживая врача за плечи в момент, когда очнувшийся вторым Танидзаки приставил позади неё стул. Да, точно. Теперь он вспомнил. Сам Дазай в тот момент не присутствовал и вообще мало знал о сложившейся ситуации, большую часть своего времени тогда расходуя на разговоры с Фёдором в непомерно тугих попытках из их нелепой беседы вычленить хоть что-то полезное, и посредством контроля собственного сердечного ритма передать полученную информацию вовне. Наверное, именно по этой причине после освобождения он чувствует себя неважно — контроль собственного сердца так просто для организма не обходится. Но ему всё равно умирать, так что пусть! И тем не менее стоило ему покинуть стены Особого отдела, где его содержали некоторое время после освобождения из тюрьмы, и встретиться с напарником, когда он и пообещал взяться за уборку, тот поведал ему об условиях, поставленных боссом Портовой мафии за их помощь. Сказано было так: «Плата за помощь — перевод одного из членов Агентства в ряды мафии». Как выяснилось несколько позже, босс Портовой мафии имел виды на вполне конкретного члена Агентства — Ёсано Акико — целителя и, прямо скажем, важную единицу на любом поле боя. Ещё будучи правой рукой босса, Дазай знал, какую роль играла эта девушка во время Третьей мировой войны. Ребёнком, её, как и самого Осаму, взял на поруки тогда ещё военный врач, Мори Огай, и заставлял бедняжку снова и снова исцелять солдат, в невероятных количествах прибывающих с поля боя. Покалеченных, истекающих кровью, медленно отдающих жизнь свою за государство, маленькой девочке приходилось доводить пациентов до состояния, что называется «между жизнью и смертью», и только при таком условии Акико способна была применить на тех свою способность, полностью их исцелив. Весь этот фарс позже привёл подростка Ёсано почти что к повреждению рассудка. И если бы не Фукудзава Юкичи, нынешний директор Агентства, взявший ту под своё крыло, кто знает, жива ли была эта девушка сейчас. Когда Куникида буквально вырвал бумажку из его рук, пробормотав что-то про «Надо показать директору», все члены Агентства уже вовсю хлопотали над умостившейся на стуле Ёсано, что, отсюда было видно, крепко сжимала края сидушки ладонями. Кто-то предлагал воды, кто-то — прилечь. Даже Рампо, проникшийся атмосферой и, как и предполагал Дазай, имеющий некоторые, куда более бескорыстные виды на Акико, притащил той свой стратегический запас сладостей. А она лишь с глупой, обречённой улыбкой отмахивалась от столь назойливого ухажёра. Видя эту милую картину и, главное, то, как важна эта девушка для всех сотрудников Агентства — не как врач, а как человек — Осаму понимал, насколько трудно будет ей работать под руководством такого человека, как Мори Огай. Так или иначе, и как бы того ни хотелось, Мори своего не упустит. — Ёсано-сенсей! Мы не позволим им забрать вас! — подал голос Танидзаки, присевший на одно колено прямо перед ней, и с вызовом и дрожью в голосе продолжил: — Я же говорил: я могу вас заменить. Да, они сказали, что вправе выбирать, но… я думаю, мы сумеем договориться, — подобрал он всё-таки нужные слова, а лицо его полнилось решимостью как никогда прежде. Неужто и впрямь собрался пожертвовать собой? Собрался, по глазам видно, но… — Прошу всех в совещательный кабинет! — поток размышлений оборвал не менее решительный, но твёрдый голос директора. Оный, показавшись в проходе к обозначенному им кабинету, сразу же удалился внутрь, красноречиво оставив дверь нараспашку. И все, как один, суетясь возле объекта притязаний босса Портовой мафии и помогая той встать, организованной колонной двинулись вслед друг за другом, и замыкать это шествие выпало Дазаю. Стоило прикрыть за собой дверь и окинуть взглядом обеспокоенные лица рассаживающихся за большим, составленным из столиков поменьше столом коллег, как его тут же окликнул директор Фукудзава: — Дазай, рады твоему возвращению. В ответ он только и сумел слегка качнуть головой не то в знак согласия, не то в подтверждение услышанного, прошёл дальше и занял единственное свободное место между Миядзавой и Ацуши. И все прочие смотрели только на него, отчего догадаться, какими будут следующие слова директора, не составляло труда. — Дазай, ты уже в курсе всей ситуации и больше всех прочих знаешь Мори Огая. Есть предложения? В отличие от того же Мори, директор Фукудзава был человеком прямолинейным и вокруг да около никогда не ходил, задавая все вопросы в лоб, кратко и по делу. И в данный момент Осаму оставалось только откинуться на спинку стула, опасно покачиваясь на задних ножках, и обречённо вздохнуть, тут же вываливая на остальных все свои выкладки, к которым пришёл за все эти полчаса, начиная с момента разговора с Озаки. — Мори-сан из тех людей, кто своего не упустит. Вам и без меня это известно, директор Фукудзава. И если уж он положил глаз на Ёсано-сенсей, мы можем быть уверены, что он продолжит стоять на своём, — Ёсано же при этих словах вздрогнула, потупив взгляд куда-то в стол, и даже ему стало жаль эту девушку. Потому он поспешил перейти к более светлой, утешающей ноте своих рассуждений: — Однако всегда есть варианты сторговаться, предложить что-то взамен… — Я готов пойти в Портовую мафию! — перебил его Танидзаки на половине, так яро вскочив со стула, что тот, отъехав с противным металлическим звоном, брякнулся вниз. — Я… я смогу, — уже тише добавил он, напряжённо всматриваясь в серьёзное лицо директора. — Вы только Наоми пока ничего не говорите. В голове сию же секунду промелькнула глупая, забавная, но имеющая под собой веские основания мысль, что уж Наоми-то, узнав, какой смельчак покусился на жизнь и свободу её братца, точно сумела бы изыскать способ порвать босса мафии в клочья. Это было бы весьма кстати и, ко всему прочему, махом решило все проблемы Агентства. — Твоя способность действительно хороша для скрытного убийства, Танидзаки-кун, — обратил на себя внимание Осаму, отогнав приятное наваждение растерзанного разбитым сестринским сердцем бывшего руководителя, — но вряд ли Мори-сан заинтересуется. Для этих целей у него есть небольшой специально обученный отряд головорезов. Акутагава Гин, например. Ты должен был столкнуться с ней во время инцидента с каннибализмом. И Танидзаки приумолк, по всей видимости припомнив ту самую девушку в чёрном, которая при всей своей хрупкости сумела взобраться на довольно высокую ступень иерархии мафиозного сообщества даже не будучи одарённой. — Предложить кого-то взамен Ёсано-сенсей? — вслух продолжил рассуждения Дазай, неопределённо взмахнув рукой в воздухе, когда все взгляды вновь обратились к нему. — Признайтесь, никто из вас в самом деле не хочет присоединяться к Портовой мафии, — подвёл он итог и, для пущей убедительности, решил обратиться к каждому присутствующему: — У Танидзаки-куна сестра, да и сам ты, уж прости, не убийца. Куникида-кун туда же — принципы, идеалы… Ацуши-куна не перенесёт Акутагава-кун, и закончится всё смертью одного из вас. К тому же, стоит Ацуши-куну покинуть Агентство, и он перестанет контролировать свою способность. Рампо-сан попросту не обладает какими-либо навыками, нужными Мори-сану. Кенджи-кун… — посмотрел он в наивное лицо самого светлого паренька в Агентстве и попросту отмахнулся, не решившись даже приводить причин. — Кёка-чан только недавно с боем вырвалась оттуда. И даже я, как самая подходящая кандидатура, не горю желанием возвращаться на бывшее место работы. Закончив столь непритязательную речь, заметил, как каждый, о ком только что упомянул, смотрел перед собой, не смея поднять взгляда на совсем отчаявшуюся Ёсано. Осаму понимал, как той сейчас должно быть тяжко, ведь уже завтра она могла оказаться в одном из самых неприятных мест этого города и под руководством человека, которого ненавидела всеми фибрами души вот уже столько лет. — В любом случае, нам стоит прибыть завтра на встречу. Может, у Мори-сана есть свои идеи по поводу разрешения всей ситуации, — докончил он, сам притом прекрасно понимая, что уговорить босса Портовой мафии на что-то иное, кроме как перевод Ёсано, им не удастся.***
Совещание завершилось довольно-таки скоро, и весь оставшийся день, помимо уборки, всем членам Агентства приходилось время от времени утешать то и дело срывающуюся Ёсано. Поначалу то были просто оторопь и банальное, не имеющее причин, неверие. Совсем скоро они сменились гневом и парочкой раздолбанных тяжёлой рукой Акико столов, из-за чего уборка продлилась ещё на час с лишним дольше. А после, очевидно, пришло смирение и слёзы. Осаму не было стыдно за произнесённые им на совещании слова. Пусть и звучали они жестоко, но чётко отражали суть всей сложившейся ситуации — никто не хотел подменять Ёсано либо не имел на то должных оснований. Все люди эгоисты. И даже здесь, в Агентстве, все они, и даже он сам, больше всего задумывались о самих себе. Акико это понимала и никого не винила. Просто смирилась, попеременно впадая то в истерику, то в отрешённость от всего происходящего вокруг. И, признаться, сам Дазай никогда не видел её в подобном состоянии. Всегда сильная, амбициозная, порой излишне дерзкая и кровожадная, взирающая на всякого неприятеля с неприкрытым высокомерием и тем самым выражением лица из серии «Вы недостойны даже моего каблука», единственный врач организации сейчас была полностью разбита. Когда время уже близилось к ночи, многие, так и оставшись сидеть в уже прибранном офисе, начинали подумывать о безумной идее спрятать Акико. Хотел было Осаму вклиниться и вновь прослыть врагом народа, дабы убедить прочих в бесполезности этой идеи, как за него это сделал директор Фукудзава: — Мори Огай не из тех людей, кто стерпит подобное, — осадил он с самым своим серьёзным видом, каковой, впрочем, иным никогда и не был. — Но мы не позволим ему просто так забрать Ёсано-сенсей. Сейчас Ёсано смотрела на него с надеждой, с глупой надеждой отчаявшегося человека, что ей помогут, спасут. Но вот Дазай так уверен в этом не был. Директор умеет хорошо говорить и впрямь никогда не бросает своих подчинённых, но единственным вариантом при подобном раскладе, при противостоянии Мори и директора Фукудзавы, был очередной конфликт, пережить который на этот раз Агентству вряд ли удастся. — Дазай прав, нам стоит прийти на встречу и выслушать обе стороны. Предпринимать что-либо до этого момента не имеет смысла, — отчеканил он после момента затишья и, развернувшись, сказал последнее слово: — Прошу всех разойтись по домам и хорошо отдохнуть. Кто знает, что принесёт нам завтрашний день…***
Полдень в парке Ямасита встретил их ярким солнечным днём и приятным, разносящимся по всей центральной набережной лёгким, солоноватым бризом. Красиво, и дышится легко. Такая погода совершенно не оправдывала уже приевшиеся в литературных произведениях клише: когда грустный день, печальные события и всё в этом духе обязательно должны ознаменоваться пасмурным небом, ливнем или грозой. Сейчас на улице было действительно хорошо, но та самая плохая погода отображалась не там, наверху, а в напряжённых лицах сотрудников Детективного Агентства и в их обеспокоенных глазах. В это время года, в отсутствие туристов, в полдень и в будний день в этом месте почти что не было людей, только редкие молодые мамы с колясками неспешно прогуливались у самого края ограждения, разделяющего навесные каменные строения и бескрайние воды Токийского залива. Встречу назначали близ старой достопримечательности — довоенного круизного лайнера «Хикавамару» — в центре приличных размеров усадьбы напротив, которая была как на ладони и целиком и полностью просматривалась издалека. Выбор подобного места встречи, прямо скажем, не особо выгодного для мафии, на обозрении у многих прохожих, вероятно, оказался последствием одной из последних таких вот встреч лидеров двух организаций. В тот раз Агентство взяло преимущество, сумев спрятать иллюзиониста Танидзаки за одним из строений, и с его помощью разыграть небольшую сценку сражения Мори и директора Фукудзавы. В этот же раз скрывать кого-либо не имело смысла, и, завидев разномастную компанию у одного из хилых скверов, детективы всем своим составом двинулись навстречу. — Хороший день, не правда ли? — первым произнёс слова приветствия босс Портовой мафии, натянув на лицо одну из своих самых доброжелательных, но не менее фальшивых улыбок. Смотрелся он, конечно, весьма дружелюбно настроенным, но так же, как и Агентство, привёл с собой всех своих одарённых и даже Гин, которая, хоть и не входила в их категорию, всё же представляла большую угрозу своими умениями убийцы. И даже Тачихара, что оказался шпионом с весьма полезной способностью контролировать металл, после роспуска военного отряда «Ищейки» оказался всё здесь же, под крылом Мори Огая. Всё сборище явственно давало понять, что, случись вдруг внештатная ситуация, откажись члены Агентства от выставленных им условий, и они готовы будут получить своё с боем. — О, Дазай-кун, и ты здесь, — обратился к нему бывший руководитель, мастерски игнорируя враждебные напряжённые взгляды напротив. — Не думал, что тебя освободят. — Не обманывайте, Мори-сан, — усмехнулся он в ответ со снисходительной улыбкой. — Вы были прекрасно осведомлены о моём освобождении. Допускаю даже, что узнали о нём раньше, чем оно свершилось. — Твоя правда, — в том же тоне отозвался босс, чуть склонив голову набок и более не выказывая обманчивого замешательства. А вот судя по лицам всех прочих, помимо Озаки, с которой довелось увидеться накануне, об освобождении Осаму из европейской тюрьмы «Мерсо» более никто не знал. Акутагава, например, был откровенно шокирован его появлением, вперившись неверящим, привычно щенячьим взглядом прямо в его лицо, и вот-вот должен был задохнуться, потому как видимых признаков процесса дыхания и продолжающейся жизнедеятельности в этом организме не наблюдалось и при всём желании. Но вершину эмоций, в противовес тому же Рюноске, демонстрировал Чуя: гневный, прожигающий, испепеляющий изнутри взгляд, сжатые кулаки и зубы, напряжённая стойка. А самое главное — в присутствии босса сделать ничего не может. Ещё чуть-чуть, и взорвётся от бешенства. Сразу видно — не ожидал. Признаться, после такой вот реакции последнего, и многих похожих реакций от того же человека при каждой новой встрече, Осаму всё чаще начинал задумываться над тем, что именно выводить из себя бывшего напарника одним своим присутствием — и есть его смысл жизни. Да и пожить ради такого было бы неплохо. Если недолго… — Что же, — выждав добрые полминуты, и так же, как и сам Дазай, всё это время претерпевая сверлящий взгляд своего заклятого врага, Мори решил перейти к делу: — Не будем ходить вокруг да около. Условия, при которых Портовая мафия оказала посильную помощь в разрешении конфликта с группировкой одарённых Смерть Небожителей, должны быть соблюдены. Ёсано-кун… — Условием был перевод одного из членов Агентства, кроме Ёсано, — оборвал его директор Фукудзава, переместив одну из сложенных в рукавах своего хаори руку на рукоять закреплённой на боку катаны. — Я, помнится, отклонил эту просьбу, — непререкаемо ответил Мори, обратив на нарочный жест своё внимание, но зримо оставаясь спокойным. — В таком случае, вы, Мори-доно, не должны были оказывать нам эту помощь, — отчеканил в ответ директор, на что сам босс Портовой мафии лишь покривился в весёлой улыбке и, хмыкнув, ответил: — Но помощь была оказана, и не малая. Если бы не возможности моей организации, где бы сейчас было ваше хвалёное Агентство, Фукудзава-доно? — Не вынуждайте нас идти на крайние меры. — О… Это какие же? Думаете, сможете потянуть ещё одну войну? Как Осаму и думал, бывший руководитель решил всё свести к очередному военному конфликту. И, как прискорбно бы ни было, в настоящий момент Агентство действительно не могло одержать в нём победу. Мало того, что у Мори куда больше сил и боевых единиц, так и сами члены Агентства до сих пор не оправились полностью, а финансовое положение оставляло желать лучшего. Ко всему прочему, после пусть хоть и успешного завершения конфликта со «Смертью Небожителей», их небольшой организации целиком и полностью вернуть доверие властей и прочих пластов населения не удалось и по сей день. Многие продолжают сомневаться, в социальных сетях до сих пор идут споры «а кто же прав?», да и нарабатываемая годами клиентура резко проредилась сама собой. Не с руки им сейчас развязывать очередную войну, потому что именно она окончательно добьёт и без того кое-как удерживающееся на плаву Агентство. И Мори понимал это как никто другой. — Я готов заменить Ёсано-сенсей, — пока оба лидера играли в гляделки, всё-таки выступил вперёд Танидзаки, силясь смотреть боссу Портовой мафии прямо в глаза, и неплохо в том преуспевая. Но сам Дазай на этот благородный жест еле сдерживался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. — Моя способность при должном использовании может быть полезной! — голос он старался удерживать ровным, чётко произнося каждое слово, как выпускник на защите диплома. Но, в ассоциации всё с тем же защитником диплома, дрожь в интонациях то и дело с головой выдавала его волнение. — Похвально твоё рвение, Танидзаки-кун, — не преминул ответить Мори, в дружеской манере переведя взгляд на обратившегося, и Джуничиро не сумел остаться на лицо бесстрастным, наверняка удивившись, что босс Портовой мафии вообще знает его имя. — Но Ёсано-кун, как одарённая силой исцелять, куда полезней иллюзиониста, умеющего лишь скрывать своё присутствие, — на этих словах сама Ёсано вздрогнула и отвела взгляд в сторону. Со вчерашнего вечера всё ещё опухшее от слёз, а может и от алкоголя лицо говорило само за себя. — За все эти годы и представить сложно, сколько членов моей организации погибло на поле боя. Будь на нашей стороне Ёсано-кун, потерь стольких людей мы могли избежать… Ну же, Ёсано-кун? — обратился он спустя несколько секунд всеобщего молчания. — Ты ведь не просто создана для спасения жизней, но и любишь это дело всем сердцем. — Не под вашим руководством, Мори-сенсей, — кое-как выдавила из себя она, вытянув вдоль тела сжатые в кулаки руки. — Неужели ты всё ещё обижаешься? — удивлённо моргнул Мори, так же фальшиво, как и множество раз до того. — За то, что вы отправляли людей на убой? Заставляли их страдать, сражаясь снова и снова? Заставляли их ненавидеть меня, себя и свою жизнь?! — сорвалась она. — Это вы! Вы во всём виноваты! Вы сводили всех с ума! Вы!.. Потому что я!.. Из-за меня им приходилось идти воевать вновь и вновь! Бесконечно! И вы собираетесь снова заставить меня делать это! Я не хочу! Отказываюсь! Лучше умру! Даже Тачихара, который, как оказалось, был младшим братом одного из тех самых вояк, немного потупил взгляд, хотя прежде, из чувства мести, готов был причинить Акико самые большие страдания, завершив всё контрольным выстрелом. В те дни Ёсано лишь чудом удалось избежать этой участи. Но кто знает, сколько таких вот младших братьев и сестёр, жён, сыновей и дочерей тех самых военных мечтает отправить эту девушку на тот свет? — Времена изменились, Ёсано-кун, — попытался возразить уже более серьёзно настроенный Мори, как она его перебила: — Нет! Ничего не изменилось! Очередная война, или конфликт, или бог знает что ещё! И вы снова заставите меня делать это! Она уже не просто кричала. Это была самая настоящая истерика. Акико обхватила себя руками и, резко замолкнув, согнувшись пополам, буквально уселась на вымощенную дорожку, приглушённо похныкивая. Члены Агентства тут же метнулись к ней, стараясь кто утешить, а кто поднять на ноги. — Мори-доно, — обеспокоенно переведя взгляд на свою подчинённую, а после с гневом вперившись в глаза своего оппонента, директор Фукудзава уже готовился обнажить свой клинок, большим пальцем надавив на гарду и чуть выдвинув лезвие из ножен. И когда все члены Портовой мафии за спиной их босса поспешили принять боевые стойки, дабы успеть среагировать на любую атаку, Осаму принял решение остановить весь этот фарс: — Мори-сан, вы знали наверняка, что Агентство не сможет отдать вам Ёсано-сенсей, — в эту секунду он краем глаза заметил, как девушка, рассевшаяся на холодной каменной плитке, замерла, но взгляда от бывшего руководства отводить не стал. — И раз уж вы ещё не совершили набег на наше многострадальное офисное здание, а благоразумно пригласили нас на эту встречу, то, осмелюсь предположить, подразумевали возможность иных исходов разрешения сложившейся ситуации. Мори так и замер, как замерли все остальные, как и члены Портовой мафии, так и его коллеги, в немом удивлении, неверии и ожидании, что именно подразумевал под своими словами Дазай. — Так и что же вы хотели предложить нам, босс? — пояснил он, так и не услышав ответа. — Не перестаю удивляться твоей проницательности, Дазай-кун, — мягко похвалил он. — Да, мне нужна именно Ёсано-кун, но, предвидя ваше сопротивление, я мог бы предложить Агентству перейти под моё управление. В роли филиала, если угодно, — взмахнул рукой он в нарочито небрежном жесте сделанного одолжения. — Этому не бывать! — прикрикнул в ответ директор Фукудзава, на что босс Портовой мафии и глазом не повёл, вполне себе ожидая подобной реакции. — Концепция трёх времён Нацуме Сосэки, Мори-сан, — вновь вклинился Осаму. — Днём всем правит полиция и государственные службы, ночью — Портовая мафия, а сумеречное время отводится Вооружённому Детективному Агентству. Именно такой порядок предложен вашим наставником для сохранения баланса сил в городе. И даже вы, с вашими амбициями, не пойдёте на то, чтобы перетянуть всё одеяло на себя. — Любопытно, откуда и тебе об этом известно, Дазай-кун? — ответил босс, даже не пытаясь скрыть удивления его осведомлённостью. Перевёл взгляд на директора, на лице которого отобразились те же эмоции, и озвучивать свои догадки более не решался. — В таком случае, я предлагаю изменить условия: вместо Ёсано-кун, под эгиду Портовой мафии перейдут четверо одарённых. И только в таком случае мы с вами будем в расчёте. Решать, кто именно, можете сами. — Эх, — вздохнул Осаму, тут же зарывшись рукой в волосы. — Вы всё ещё хотите оставить Агентство ни с чем. Мы обсудили такую возможность внутри организации и пришли к выводу, что под вашим руководством работать никто из сотрудников не сумеет. Вы и сами это понимаете. Так к чему весь разговор? — Какие знакомые речи. Иногда я скучаю по нашим с тобой беседам, — мягко улыбнулся босс, возведя глаза к чистому небу и, недолго помедлив, продолжил: — «Отвергая — предлагай», да? И что же ты хочешь предложить, Дазай-кун? — Помнится, в одну из наших встреч вы озвучили, что приглашение вернуться на место члена исполнительного комитета Портовой мафии ещё в силе, — неопределённо отозвался он, ухмыляясь. — Что?! — тут же не выдержал другой член исполнительного комитета — Накахара Чуя — его драгоценный и совсем не любимый, порой невыносимый напарник во времена оные. — Босс! Вы всерьёз хотели вернуть этого идиота назад?! Он сделал два шага вперёд, вставая с ним на одну линию и совсем не переживая о том, что по дороге растерял всю свою представительность. Вклинился взглядом в невозмутимого, задумчивого Мори, что, подобно самому Осаму, подперев одну руку другой, приложил указательный палец к щеке и совсем не обращал внимания на своего вспыльчивого подчинённого. И во время сего представления, у самого Дазая мурашки пробежались по телу от одной лишь гаденькой мысли, как сильно он сумеет насолить Чуе, если вернётся. — Это предложение было отдельным и не имело отношения к поставленным мной условиям помощи Агентству. Но если ты пожелаешь, оно ещё в силе, — отозвался тот в скором времени, даже мельком не взглянув на покрасневшего от злобы Накахару. — Не годится, Мори-сан, — покачал головой Осаму. — Опять хотите получить всё и сразу. Но позвольте напомнить, как именно звучало то условие, о котором вы говорите. «Перевод одного из членов Агентства в ряды мафии». Конкретика появилась позже, что, согласитесь, не совсем честно. — Итак, ты предлагаешь себя взамен Ёсано-кун? — хищно улыбнулся босс Портовой мафии, но улыбка эта не отражала того ликования, которое точно появилось бы на этом аристократичном, чисто японском лице, если бы выставленное Дазаем предложение полностью удовлетворило этого человека. А вот Акутагава, напротив, даже побледнел, притом настолько, что ещё чуть-чуть — и тому понадобится помощь Ёсано. Так и подмывало выкрикнуть: «Дыши, Акутагава-кун!». Чуя же насторожился ещё сильнее, готовый, кажется, вот-вот кинуться и разорвать Осаму на кусочки голыми руками. — Вижу, что одного этого предложения недостаточно. Но, подумайте вот ещё над чем, Мори-сан: оставите Ёсано-сенсей в Агентстве, и тем самым окажете ему услугу. Я же, взамен, смогу оказать услугу вам… в будущих возможных конфликтах, — поспешил добавить он, когда созданная им искусственно пауза сыграла свою роль, и лицо босса, как и лицо Акутагавы, резко переменилось. Первое — победная ухмылка, прикрытые веки и полное согласие, второе — испуг и малоприятные воспоминания. Более никто сокрытого в этих словах двойного дна не заметил, да и не должен был. — Дазай-сан!.. — тут же выкрикнул подскочивший Ацуши, до этого момента сидевший на дорожке рядом с Ёсано. Но на этот выкрик никто из присутствующих не успел или не стал обращать внимания, потому как все ждали ответа одного человека. — Хорошо, Дазай-кун. Я принимаю твоё предложение, — спокойно, но в то же время с неприкрытым удовольствием объевшегося сметаны кота произнёс Мори Огай, разворачиваясь ко всем собеседникам спиной. — Даю тебе неделю на приведение дел в порядок. А после за тобой прибудут наши люди, — и с этими словами он двинулся прочь. — Твою мать! — прикрикнул Чуя, враз охватившись красным сиянием, и в довершение топнул ногой, отчего плитка вокруг места удара пошла трещинами. — Запомни, Дазай, я избавлюсь от тебя, как только появится возможность! — метнув напоследок гневный взгляд, он так же развернулся, эффектно взметнув полы пиджака, и твёрдым, даже чересчур чеканным шагом направился вслед за боссом и прочими, не пожелавшими высказать своё мнение касательно возвращения блудного исполнителя в их ряды. Верно, ведь время ещё будет. — Дазай-сан… — пробормотал застывший на месте Акутагава, подле которого, ухватив под локоть в попытке образумить и увести, суетилась Хигучи, его подчинённая, что всякий раз оказывалась поблизости на любом поле боя Рюноске. — Позже поговорим, Акутагава-кун, — тихо ответил он, и тот отмер, выдыхая. Смотреть, что делал дальше бывший подопечный, подобранный им в трущобах и взращённый до бойцового пса Портовой мафии, не имело смысла. Через неделю они вновь непременно увидятся. И стоило Осаму обернуться, то никто из почти бывших коллег не произнёс ни слова, и лишь эмоции в напуганных, насторожённых глазах выдавали их волнение, смятение и злобу. И только одни глаза, те самые, с аметистовым отливом, выражали безграничную, трудноописуемую благодарность, граничащую с безумием и так походившую на те эмоции, какие испытывают люди, только что чудом избежавшие смерти. — Дазай… спасибо… — дрожащим голосом произнесла Ёсано, не смея поднять взгляда.