Мой в моей футболке

      Первые две вещи, которые почувствовал Гарри, вырвавшись из лап сна — раздражение от того, что кто-то так упорно добивался его внимания через камин, и ненависть к зною, из-за которого его футболка и спальные шорты противно прилипли к телу от пота, как и черные волосы к лицу и шее.       Отвратительно.       Бурча себе под нос и безуспешно пытаясь понять, сколько сейчас, черт возьми, времени, Гарри схватил очки с прикроватной тумбочки, хотя мог поклясться, что забыл их вчера в ванной, и яростно потопал к каминной сети. Сердито рявкнув что-то нечленораздельное, Поттер принял звонок, после чего из взревевшего ещё сильнее пламени появилась довольная рожа Рона.       Если бы проекция передавала не только изображение, но и осязание, Гарри зарядил бы ему пяткой в нос.       — Доброе утро, Гарри. Выспался? — и ухмылочка, которой у Рона не встречалось на лице до того момента, как он крепко сдружился с Забини. Черт же дернул их обоих поступить на авроров.       — Иди на хер. Сколько времени?       — Как грубо. Я по делу вообще-то звоню, — проигнорировал Уизли второй вопрос. Гарри, рыкнув, призвал Темпус и чуть не взвыл. Восемь часов утра! А он обычно встает не раньше полудня!       Тут же Поттер удивленно обернулся к кровати, вновь убеждаясь, что Драко на ней нет. Всегда без исключений, когда они оставались на ночь вместе, Малфой ложился спать позже Поттера, а вставал раньше, поэтому Гарри даже примерно не представлял, во сколько он это делает.       Теперь он узнал, что точно раньше восьми часов утра. А у них ведь выходной! Псих.       Вспомнив, что Уизли всё ещё на связи, Гарри рассеянно обернулся к камину, натыкаясь на искрящиеся весельем глаза Рона. Гаденыш до сих пор был доволен, что испортил Поттеру любимый сон до обеда.       Гребаный жаворонок.       — Рон, давай ты скажешь, зачем звонил, я пошлю тебя ещё раз и пойду досыпать, — Гарри потер лицо обеими руками, понимая, что лукавит. Он успел окончательно проснуться и осознавал, что смысла лежать в кровати и зарабатывать головную боль нет. Но ему всё равно хотелось поскорее опустошить мочевой пузырь и умыться, а потом спуститься на кухню, втайне надеясь, что Драко будет готовить там завтрак, а Гарри сможет совсем не палевно за ним понаблюдать.       — Блейз начал бить тревогу, потому что Драко нет в мэноре, на отправленного патронуса он не ответил, а ты ведь знаешь, что нигде, кроме своего дома, он не ночует. А возможность того, что Малфой просто подцепил кого-то в баре и остался у него на ночь, Забини не рассматривает, хотя, как по мне, это вполне вероятно.       Гарри недовольно нахмурился, выслушав предположение друга, отметая его так же, как и Забини, потому что… потому что… да потому что нет и все!       Рон втихую потешался над хмурым лицом Поттера. А Гермиона ещё говорила, что у него эмоциональный диапазон, как у зубочистки.       — Мы смотрели фильмы допоздна, и Драко остался со мной, — с некоторой долей нелогичного самодовольства ответил Поттер, наблюдая, как глаза Уизли вылезают из орбит.       — У тебя?! Ты разве закончил ремонт? Гостевая комната же была ещё недоделана. Очень сомневаюсь, что Малфой согласился бы ночевать в месте с неидеальной отделкой, раз уж он ни разу не ночевал на Гриммо, потому что там ему было слишком мрачно, — на последних словах Рон в точности скопировал слегка капризную интонацию Драко, которого успел неплохо изучить за те два года, что его лучший друг и бывший слизеринский принц сдружились, вследствие чего четверка Забини-Уизли-Поттер-Малфой стала часто собираться вместе.       Щёки Гарри окрасились нежным румянцем, который, к счастью, пламя камина не передавало, ибо, да, он уже закончил ремонт в гостевой комнате в своей новой двухэтажной квартире, сделанной в стиле лофт, однако спали они с Драко все равно в его комнате. В одной постели. Исключительно, потому что Драко был напуган после ужастика, который черт дернул, — иначе Гарри не мог назвать резко появившееся желание испугать друга, чтобы тот жался к нему в самые напряженные моменты, — их посмотреть.       И не то чтобы Малфой выглядел сильно напуганным…       Гарри просто хороший, заботливый друг, понятно?!       Рону, видимо, по выражению лица Поттера было понятно что-то совершенно иное, потому что лицо его приняло уже осточертевшее Гарри выражение, означавшее лишь одно.       — О, Мерлин, неужели ты наконец принял свои чувства, признался ему, и вы весело провели время в кровати?       Парень вспыхнул, как маков цвет, едва сдерживая порыв закрыть горящее лицо руками. Эти намеки, — и не только они, — от лучшего друга уже достали его.       С чего он вообще взял, что он относится к Драко не чисто по-дружески?       «Потому что, если бы ты смотрел на меня так, как на Малфоя, Гарри, то я бы боялся оставаться с тобой наедине в одной комнате. И носил бы зачарованные трусы. А мы ведь лучшие друзья!» — всегда отвечал Уизли, а на вопрос Поттера, как это так он смотрит на Драко, тот просто поигрывал светлыми бровями, так что Поттеру хотелось проклясть его.       — Гостевая ещё, кхм, не совсем готова, а расходиться уже было лень, так что мы просто переночевали в спальне. Без твоих вонючих намеков, Рон!       — Я бы скорее назвал мои намеки эротичными, но дела это не меняет… Блин, вы реально спали в одной кровати без подтекста? Мерлин, Гарри, ты когда-нибудь взорвешься от недотраха! Мальчик-который-выжил-чтобы-умереть-от-переизбытка-спермы-в-организме.       Поттер по-детски зажал уши и зажмурился, отчего Уизли заливисто рассмеялся.       — Отвали! Я… трахаюсь!       — Только если в своих фантазиях, — весело фыркнул Рон, отсмеявшись. Лицо его внезапно стало серьезным, а сам он придвинулся чуть ближе к камину, проникновенно заглядывая в глаза лучшему другу. — Я серьезно, Гарри. Не насчет недотраха, хотя тут как посмотреть, а насчет ваших с Драко отношений. Не перебивай! — вставил он, увидев, как Гарри открывает рот для возражений. — Тебе стоит попытаться понять себя и начать совершать определенные действия. Два года назад ты отрицал, что гей. И чем это закончилось? — риторически спросил он, намекая на каминг-аут друга. — Просто… если ты не попробуешь, то будешь жалеть. Малфой, хоть и потрепан жизнью и газетчиками, все ещё очень лакомый кусочек. Забини рассказал, что за позапрошлую неделю его позвали на свидание девять! человек. Он не будет вечно сидеть, сложив ручки на колени, и ждать, пока твоё «мы лучшие друзья» сформируется в нечто иное…       Поттер сидел, не в силах выдавить ни слова. Рон часто заговаривал о его выдуманной влюбленности в Драко, но впервые говорил настолько прямо и серьезно. Это обескураживало. Как и то, как сам Гарри отреагировал на осознание того, что Драко интересуются в романтическом плане толпы волшебников. А отреагировал он так, что фоторамки над камином потрескались. Может…       Нет. Нет, это бред. Рон вечно ищет то, чего нет. Они друзья. Лучшие друзья. Они…       — В общем, я узнал и сказал, что хотел, так что спешу откланяться. И, Гарри?..       — Что ещё?       — Даже пламя камина не смогло скрыть того, как сильно ты покраснел, — с этими словами хитрое лицо Рона растворилось в огненных всплохах.       Гарри сидел, тупо уставившись на каминную сеть, а когда понял, что делает, разозлился на самого себя. Ну что за глупость — грузиться из-за этих разговоров! Пускай Рон думает, что хочет! И Малфой, если хочет, пускай ходит на свидания.       Хотя лучше не надо.       А то мало ли найдёт себе кого, а Гарри останется один, без… без лучшего друга.       Да! Именно так!       Поттер ожесточенно и решительно чистил зубы, словно собирался на войну и главным его оружием являлось свежее дыхание. Немного подумав, он ещё и побрился, конечно, порезавшись. Естественно, ранку он залечил, однако было неприятно.       Поттер окунул голову под холодную струю воды, этим действием словно окончательно проясняя мысли, выгоняя из головы непонятные идеи и образы. Любит же Рон навести смуту!       Гарри хорошенько потёр волосы полотенцем, зная, что от чар они ещё более непослушные, чем обычно. Чёрные, слегка влажные пряди тут же завились трогательными колечками.       Парень натянул домашние шорты и футболку, вышел из ванной и тут же вспомнил, какая на улице и в доме невыносимая жара. Он наложил охлаждающие чары, чтобы не вспотеть за пару минут и не расплавиться за ещё несколько. Застелив невербальным постель, он все же решил спуститься, гадая, чем занимается Драко и как давно тот встал.       Уже на лестнице Поттер услышал приглушенную классическую музыку, плывущую из кухни. Он не мог вспомнить название играющей композиции, хотя был уверен, что это Шопен, хоть Драко его и приобщил к этому жанру музыки, потому и притащил на «новоселье» несколько пластинок. В воздухе витал легкий аромат ванили и ещё чего-то сладкого. Скорее всего, Малфой готовил блинчики.       Ещё пару лет назад он, аристократ в энном поколении, посмеялся бы, если бы ему сказали, что он будет готовить сам. Да ещё и по-маггловски. Однако его психотерапевт, к которому, к слову, его затащил вездесущий Поттер, на одном из сеансов сказал, что Драко обязательно нужно какое-нибудь домашнее, расслабляющее увлечение, которое позволит ему выражать себя, расслабляться и отпускать свои перфекционистские заскоки, при этом не загоняя себя в угол в попытке стать лучшим — старая детская травма. Таким образом он под давлением Гарри окунулся в мир кулинарии. И ни разу не пожалел.       Работал Малфой в артефакторной лавке у Гарри, которую экс-гриффиндорец открыл через полгода после окончания войны, решив не поступать на дополнительный курс в Хогвартс. Драко же на восьмом курсе обязан был учиться согласно постановлению суда, на котором Поттер свидетельствовал в защиту его семьи, так что Люциус отделался пятью годами заключения на щадящем уровне Азкабана и крупным штрафом, Драко становился на учет в Аврорате и обязывался получить диплом, а Нарцисса была оправдана по всем статьям.       За тот год, что его друзья наверстывали упущенное в Хогвартсе, Гарри успел много где побывать, много у кого поучиться и много чего узнать. Конечно, он не стал мастером артефакторики и занимался в большинстве своём оберегами или зачарованной бижутерией, попутно изучая историю магии, этикет и обычаи чистокровных в необъятной библиотеке дома на Гриммо. Ему нравилось заниматься самообразованием, интересоваться искусством и аристократией, а также работать руками над кропотливыми деталями украшений и оберегов, разбирать и изучать свойства металлов и камней, экспериментировать и создавать новое. И ему нравилось, что брать у него заказы просто потому что он Гарри Поттер, — глупо, так что популярность его лавка набирала благодаря качеству создаваемых им артефактов.       Жизнь его была размеренной. Он изредка покидал мастерскую, чтобы встретиться с близкими друзьями или семьей Уизли, с которыми у него сохранились теплые отношения несмотря на то, что с Джинни у него не срослось, не ходил на балы и приемы, особо не светился в газетах, ни с кем не знакомился за ненадобностью. Рон был не так уж и не прав по поводу интимной составляющей его жизни. Секса у него действительно не было, но не потому, что он хотел кого-то конкретно, а потому что был демисексуален*. Он банально не чувствовал ни к кому сексуального влечения, потому что ни в кого не был влюблен, и это не казалось проблемой или чем-то вроде того. Да, в его возрасте быть почти невинным — звучит стремно, однако ему хватило пары неудачных опытов с симпатичными парнями, чтобы больше не пытаться. Ему вполне было достаточно редкой дрочки на невнятные образы в голове. Только объяснять это кому-то не хотелось, так что Рон оставался в блаженном неведении относительно этой стороны ориентации друга.       И вот в эту размеренную жизнь нежданно вошли перемены. Через год после выпуска восьмого курса, в дождливый летний день в его лавку вошла статная женщина, со скрытым за капюшоном мантии лицом, однако то, как она держалась, сразу раскрыло личность гостьи для Гарри.       Нарцисса выглядела уставшей, но все же лучше, чем в зале суда. Только увидев её, Поттер задумался о том, насколько закрылся от окружающего мира и так погрузился в свой собственный, что совсем не вспоминал и не слышал про Малфоев, понятия не имея, как у них обстоят дела, хоть обещал себе же, что будет наблюдать за ними и помогать по мере возможностей, не забывая о долге жизни перед Нарциссой. Однако женщина не дала ему порефлексировать по поводу собственного поведения, довольно тепло поздоровавшись. Поттер тут же пригласил её в зону отдыха, где они засели с чаем.       После непродолжительной беседы, состоявшей в основном из вежливых вопросов Нарциссы о деле Гарри, она все-таки перешла к теме, из-за которой и посетила Поттера.       — Вы, скорее всего, не слышали об этом, но Драко окончил Хогвартс с отличием, вместе с вашей подругой получив самые высокие за последние полвека баллы по экзаменам, — Гарри отвел взгляд, коря себя за то, что действительно об этом не знал, и попутно в который раз поражаясь острому уму слизеринца. — Однако его уровень знаний и умений никак не влияет на мнение общества о его личности, так что мы оба остаемся в немилости, особенно Драко. Он пытался поступить на артефактора, ведь он действительно хорош в этом деле и артефакты были его увлечением ещё с малых лет, — Гарри невольно вспомнил об Исчезательном шкафе. — Но его даже не допустили к вступительным испытаниям.       — Как не допустили? Это же незаконно! Он ведь был оправдан! — Гарри вскипел от возмущения. Когда же люди поймут, что война прошла и нужно жить дальше, а не травить себя и других ненавистью, при этом еще и нарушая законы. — Почему вы не обратились ко мне?       Нарцисса едва заметно приподняла уголки губ, словно такой реакции от парня и ожидала, однако тут же её лицо вновь потухло, а губы сжались в тонкую линию.       — Мой сын очень гордый и никогда не простил бы мне, если бы я стала просить за него кого-либо, и уж тем более вас, уж извините. Вдобавок ко всему он осознавал, что, даже если ему позволят сдать экзамены и примут в академию, всё его обучение будет похоже на войну с невидимым драконом, а про дальнейшее перераспределение в раздел артефакторики в Министерстве и речи не стояло. Так что весь год он просто занимался дома, совершенно не понимая, что ему делать и куда податься. Он знал, что открыть своё дело у него нет ни единого шанса, а идти за помощью к вам… в общем, я долго настаивала на том, чтобы он хотя бы попытался. И лишь сейчас, совсем сходя с ума от безделья в четырех стенах, он согласился хотя бы посетить вашу лавку. Поэтому я здесь.       Поттер был оглушен тем скопом информации, что обрушился на него буквально в одночасье. Он с трудом переваривал в голове все поступившие новости, однако все же решил задать вопрос.       — Вы хотите, чтобы я взял его ко мне в лавку?       — Я хочу использовать долг жизни. Чтобы вы взяли его на работу и ни в коем случае не говорили ему о моем визите.       Гарри застыл на месте, как олень, ослепленный светом фар.       — Это совсем не обязательно. Если Ма- Драко сам захочет и если он действительно такой хороший артефактор, — в этом Гарри, по правде говоря, не сомневался, — то я возьму его на работу и не отдавая Долг жизни, а в том, что ваш визит останется в тайне, вы можете не сомневаться.       — И всё же я настаиваю. Я верю вам, Гарри, но счастье сына для меня — самое важное, и я хочу быть уверена, что сделала всё возможное для него.       Поттер не стал более спорить.       Драко приходил к нему на протяжении недели. Разглядывал товар, говорил на отвлеченные темы или обсуждал с Поттером артефакты, раз за разом поражая того глубиной своих познаний и убеждая в том, что Малфой даже лучший мастер, чем сам Гарри. Пожалуй, блондин ещё долго бы решался заговорить на тему работы, если бы на Поттера не навалилась куча заказов в связи с приближением праздника, так что, когда Драко вновь посетил его лавку, он, ни секунды не сомневаясь, предложил ему заняться заказами вместе.       Так началось не только их сотрудничество, но и дружба. Первое время Малфой, хоть и не ершился, но продолжал быть закрытым и раскрывался лишь во время разговоров об артефактах. Гарри никогда бы не подумал, что Драко может быть таким фанатиком. Возможно, эта его черта и то, что Малфой перестал агрессировать, и пробудили в Поттере непреодолимое желание узнать напарника получше.       Он вытягивал его на совместные обеды, порой чуть ли не силком тащил смотреть Квиддич, звал в город и пару раз проводил экскурсии по маггловскому Лондону, что ещё раз показывало, насколько изменился Драко, ведь прошлый Малфой и под угрозой проклятья не сунулся бы к магглам.       Со временем парень раскрывался, всё чаще терял свою равнодушную маску, сам стал проявлять инициативу и звать Гарри на выставки, в музеи и к себе в Мэнор, где на них всегда как-то по-особенному смотрела Нарцисса, едва заметно улыбаясь. Со временем вышло так, что они могли проводить вместе сутки напролет. Гарри часто оставался у Драко в поместье, правда Гриммо Малфой терпеть не мог, потому старался бывать там как можно реже. Поттеру и самому не нравилось это место. Слишком оно было мрачным и слишком много воспоминаний хранило, так что он купил двухэтажную квартиру на окраине магического Лондона, вместе с Малфоем, вкусу которого он доверял безоговорочно, занялся дизайном и отдал пустое помещение в умелые руки рабочих.       Их дружба с Драко была особенной. В плане, он называл и Рона, и Драко своими лучшими друзьями, но отношения с ними разительно отличались. Порой Поттеру в голову приходило сравнение с родственными душами, когда он задумывался об их с Малфоем отношениях, однако звучало это пугающе серьезно, так что он решил не мучить себя этими мыслями.       Да, к Драко почему-то хотелось прикасаться, заставить улыбаться или просто сделать что-нибудь приятное, чего не было с Роном, но разве есть какие-то особые критерии того, какой должна быть дружба? Гарри так не считал. И, возможно, он бы и придал хоть какое-нибудь значение непонятному трепету и странной нежности, всегда связанным с Малфоем и только с ним, но тот сам не показывал никаких знаков, будто… будто между ними может быть что-то большее. Они вообще не обсуждали отношения друг с другом. Лишь один раз Драко сказал, что думает, что он бисексуал, и совсем не стесняется этого, чем вдохновил самого Поттера на каминг-аут, на который тот не мог решиться уже несколько лет с тех пор, как понял, что привлекательными ему кажутся только парни. Возможно, поэтому новость о том, что Драко так популярен среди как девушек, так и парней, так сильно его… обескуражила.       Поттер вырвался из своих мыслей и заметил, что со стороны кухни уже доносится другая композиция. Очередной раз прокляв Рона за то, что засрал ему голову с утра пораньше, Гарри все-таки вошел в кухню и… запнулся о порожек, едва успев уцепиться за тумбу, чтобы не сломать нос о плитку на полу. Драко, мирно готовивший блинчики в другом уголке комнаты, подскочил на месте из-за грохота, испуганно уставившись на Гарри, отчаянно боровшегося за вертикальное положение в пространстве. Поттер же не отрывал от него взгляда с момента, как Малфой оказался в его поле зрения, не отворачиваясь даже пока падал.       — Гарри, ты с ума сошел так пугать? И чего ты так рано встал? Тебя же ещё ноги не держат, — стал допрашивать Драко, вернув своё внимание блинчикам.       Гарри не мог в ответ выдавить ни слова, только открывая и закрывая рот, как рыба на суше.       Потому что Малфой выглядел… Мерлин, как он выглядел!       С забавным хвостиком на макушке из вьющихся белокурых волос и в одной лишь чертовой огромной футболке Поттера до середины бедра. Его бледная кожа словно светилась изнутри, освещаемая золотистыми лучами солнца, падающими широкой полосой на Драко. А его длинные ноги со светлыми тонкими волосками были чертовым произведением искусства, от которого невозможно было оторвать взгляд. Гарри сглотнул слюну и облизнул пересохшие губы, чувствуя себя дикарем.       — Черт, сегодня так жарко, даже охлаждающие едва ли помогают.       Поттер рассеянно кивнул, даже не осознавая, что друг его не видит.       Он представлял, как Драко в таком вот виде вчера лег к нему в кровать, как они спали вместе и, возможно, даже обнимались во сне. Тут же представилось, как здорово было бы каждое утро видеть Малфоя таким домашним, родным, что ли. Ради такого стоит вставать пораньше. И как бы здорово было с таким Драко просто посидеть вместе на диване, смотря тупые фильмы или просто слушая классическую музыку, кушая свежеиспеченные кексы. Или просто обниматься, не важно где и…       Блядский боже, Гарри определенно был влюблен в Малфоя, и он определенно самый слепой идиот на свете.       Как давно? Последние несколько месяцев? Полгода? Год? Или с того самого момента, когда Драко, немного неловкий и смущающийся, со слегка завивающимися из-за влаги волосами и потерянным взглядом впервые переступил порог его лавки?       И для чего было нужно так долго обманывать себя? Чтобы эта ложь с грохотом развалилась от одного лишь взгляда на смешной хвостик и длинные ноги, за которые можно было бы убить ещё парочку Тёмных Лордов?       А догадывался ли Драко о его чувствах? Рон ведь всё увидел и понял много раньше него. Поттеру было страшно думать о том, что блондин мог знать о его влюбленности… Хотя, он мог и не знать.       «Мне стоит перестать так откровенно пялиться, чтобы он и дальше не знал, » — подумал Гарри, с трудом переводя взгляд с ног на лицо.       Драко смотрел прямо на него.       «Как давно он за мной наблюдает?» — панически пронеслось у брюнета в голове, но даже эта мысль не смогла остудить его пыл. Гарри с ужасом понял, что у него стоит. И что Драко, с очень большой вероятностью, это заметил.       Гребаный пиздец.       — Гарри… — голос Малфоя был таким восхитительно низким, что у Поттера по загривку побежали мурашки и встали волоски на руках. И эта рычащая буква р…       — Кхм, да? — хрипло выдавил Гарри, не узнавая своего голоса и неизменно возвращаясь взглядом к молочным бёдрам. Он чувствовал себя беспомощным и слабым, но ничего не мог с собой поделать.       — Если ты сейчас же не перестанешь на меня так смотреть…       — Как смотреть? — тупо спросил Поттер, заливаясь стыдливым румянцем. Мерлин, Драко заметил. Что же он теперь и о нем подумает? И что говорить Гарри? Оправдываться в этой ситуации нет смысла, тут и идиот расшифрует его поведение и взгляд. По крайней мере, Малфой до сих пор не убежал спасать свою честь, что хоть немного успокаивало.       — Будто вот-вот набросишься на меня, — вкрадчиво ответил Драко хриплым полушепотом. Гарри судорожно вздохнул и наконец перестал разглядывать свои ноги, вскинув глаза на лицо друга.       Господи…       Лицо и шея Малфоя залились нежным румянцем, черный зрачок почти полностью вытеснил серый ореол радужки, грудь тяжело и часто вздымалась, а язык то и дело мелькал между губ, смачивая пересохший рот. И этот горящий взгляд, и этот трогательный румянец, появившийся, Гарри был уверен, не только из-за жары, сводили его с ума. Поттер сжал руку в кулак, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы сознание совсем не отключилось, и он не наделал глупостей, о которых позже пожалеет.       — И что бы… что бы ты сделал, если бы я… я…       — Накинулся? — уточнил Малфой, дернув точеной бровью и вновь облизав капризные губы.       Гарри подумал, что сейчас взорвется.       Или его член взорвется. Да, именно так.       Поттер смог лишь рвано кивнуть, после чего в глазах блондина появилось что-то такое, что у Гарри перехватило дыхание. Драко, ухмыльнувшись, как змей-искуситель, произнёс на грани слышимости, но Поттеру показалось, будто он использовал Сонорус:       — Я бы с удовольствием тебе это позволил.       Если бы Гарри спросили, как он оказался рядом с Драко, он бы не смог ответить и под угрозой Авады. Сознание отключилось и включилось лишь тогда, когда Гарри уже вжался своими бедрами в бедра Драко, оттесненного к кухонной тумбе, а его язык ворвался в ухмыляющийся рот, сплетаясь в страстной борьбе за первенство с языком Малфоя.       Поттеру немногочисленные партнеры говорили, что он неплохо целуется, на что он мог лишь пожать плечами, ведь лобызания с ними никогда не доставляли ему особого удовольствия. С Драко всё было иначе. Гарри немилосердно трясло, от каждого соприкосновения языков тело пронзали иглы, сердце заполошно колотилось, а руки то нежно вплетались в короткие мягкие пряди на затылке, то вслепую шарили по телу, пока не пытаясь проникнуть под футболку.       Малфой был шумным и страстным. Он недвусмысленно толкался своим возбуждением в бедра Гарри, тихо постанывал в поцелуй, сжимал зад Поттера в своих крепких руках, ерошил его волосы и размашисто гладил спину.       — Я уж думал, не дождусь, — оторвавшись на мгновение, прошептал блондин, отчего у Гарри потемнело в глазах и почти болезненно заныло в паху. Малфой хотел его и, видимо, давно! От этой мысли органы скручивались в узел, а внутреннее чудовище, разворошённое утренними словами Рона, рычало «моё!» .       Гарри простонал в приоткрытый рот и, подхватив Драко под бедра, усадил его на столешницу, устраиваясь между бесстыдно раздвинутых ног. Малфой ахнул и придвинулся к краю, скрещивая ноги у Поттера за поясницей и принимаясь за его футболку, которая после пары ловких движений полетела прочь. Гарри, распрощавшись с вещью, тут же вновь накинулся на губы Драко, все же отвоёвывая первенство, вылизывая щёки и нежное небо, наслаждаясь издаваемыми парнем звуками и гладя руками бледные ноги и нежную кожу бедер и…       Блядство…       Малфой был без трусов.       Поттер открыто простонал, зажмуриваясь, серьезно опасаясь, что кончит вот прямо сейчас, не дотронувшись ни до себя, ни до Драко, который в считанные секунды прочитав его реакцию, по-бесовски улыбнулся, хрипло говоря:       — Неужели ты думал, что я надену маггловское нижнее белье? — мысль о том, что Гарри спал с почти голым Драко в одной кровати, почти сделала его безумцем. Он задрал футболку, дразнящими нежными движениями проходясь от бедер до ребер, так что Малфой сразу перестал улыбаться, закусил губу, закрыв глаза и тяжело дыша.       Поттер наблюдал за ним, как загипнотизированный. За растрепавшимися волосами и хвостиком, держащимся на честном слове, за раскрасневшимся лицом, шеей и острыми ключицами, выглядывающими из-под широкого ворота футболки, за припухшей, яркой, прикушенной губой и трепещущими черными ресницами, за тяжело вздымающейся грудью и сочащимся смазкой членом примерно такого размера, как его собственный.       — Красивый… Какой же ты красивый, Драко… Идеальный, — шептал Гарри, зацеловывая шею и ключицы, оставляя метки и языком соединяя родинки в созвездия. Малфой дрожал так, что, кажется, тряслась столешница. Поттер, дразнясь, гладил нежную кожу у эрекции, представляя, как потом, когда они перейдут в спальню, вылижет Драко сверху донизу, как тот будет всхлипывать и трястись под ним.       — Гар-ри-и-и, — дрожащим голосом простонал Малфой, инстинктивно дергая бедрами, пытаясь урвать больше наслаждения, больше прикосновений. Он схватился трясущейся, будто при болезни Паркинсона, рукой за резинку Гарриных домашних шортов и полутребовательно-полуумоляюще сказал: — Снимай.       Поттер быстро спустил ненужные элементы одежды, перешагивая их, оставаясь нагим и тут же обратно прижимаясь к Драко, так и сидящему в его футболке. Было что-то дико возбуждающее в том, что Малфой носил его одежду.       Гарри широко облизнул ладонь несколько раз, наслаждаясь тем, каким завороженным и поплывшим взглядом за этим наблюдает Малфой. Было приятно чувствовать, что не один он сейчас сходит с ума от ранее невиданного возбуждения.       После пары коротких движений рукой по собственному возбуждению, Поттер, едва соображая, по правде говоря, решил, что смазки решительно не хватает. Не раздумывая лишний раз, он невербально призвал масло, оставшееся после сеансов лечебного массажа, и, плеснув немного в руку, растер его между двух ладоней под темным от затопивших радужку зрачков взглядом Драко.       Гарри обхватил оба члена руками, принимаясь активно надрачивать, понимая, что долго сейчас не протянет. Большим пальцем он то и дело проходился по уздечке, выбивая снопы искр перед глазами. Драко, не прекращая развратно стонать, ударил его по рукам, положил его правую руку на своё возбуждение, а своей правой принялся за член Гарри.       Это было что-то невероятное. Они дрочили друг другу в одном темпе, вылизывая рты друг друга, кусаясь, отчаянно стонали, всхлипывая и рыча. Ноги дрожали, и Поттер бы боялся упасть, если бы мог впустить в свою голову хоть одну жалкую мысль.       Шея Малфоя пестрела собственническими метками, грудь ходила ходуном так, словно он бежал от маньяка, а изо рта вылетали настолько пошлые и возбуждающие звуки, что Гарри, наверное, мог кончить лишь от них.       — Гарри-Гарри-ах!-Гарри! Люблю! Гарри! Я- ах! — Драко зажмурился, издав последний громкий стон и раскрыв рот в немом крике, прогнулся, обильно кончив Гарри на кулак и живот, вцепившись ногтями ему в плечи и дрожа всем телом. От этого Поттер, и так державшийся лишь из желания доставить партнеру как можно больше удовольствия, тоже содрогнулся от самого сильного оргазма в своей жизни с именем Драко на губах.       Гарри безвольной куклой опустился на пол, где к нему через пару минут присоединился разомлевший блондин, уложивший голову ему на плечо и длинные ноги на бедра. Поттер, окончательно придя в себя, пересадил Малфоя к себе на колени, нежно целуя в губы, ласково гладя по влажной спине, на что Драко ему охотно ответил.       — Я тоже люблю тебя, — поделился Гарри, гладя Малфоя по тут же зардевшейся скуле.       — Тоже мне новости, — ответил он, пытаясь скрыть смущение, однако тут же соткровенничал, — Я уже начал думать, что Забини с Уизли ошибаются и не нравлюсь я тебе совсем. Держался лишь на том, что вряд ли у тебя мог кто-то появиться, пока ты все время со мной проводишь. Знал бы, что достаточно шмотку твою напялить, пришел бы так в первый день в лавку, ей-Мерлин.       — Я тебе так давно нравлюсь?       — Этого мы уже никогда не узнаем, — якобы расстроенно вздохнул Драко, укладывая голову на плечо Гарри, который уже представлял, как будет выбивать из Малфоя признание…       — Я тугодум, когда дело доходит до чувств, — слегка виновато сказал Гарри, на что блондин весело фыркнул.       — Ну что ж, теперь я буду разбираться за нас двоих, — он лучезарно улыбнулся, и в комнате словно стало светлее. Поттер, сам того не заметив, улыбнулся во все тридцать два в ответ. От смеси любви и нежности в серых глазах в груди раздувался воздушный шарик. — Почисти нас.       Гарри послушно очистил их беспалочковым, поймав жадный взгляд напротив. Поттер знал, что многих волшебников возбуждает проявление магической силы, а брюнет был чертовски силен. Он уже потянулся за новым поцелуем, как Драко чмокнул его в нос и, подскочив на ноги, посеменил к плите, безапелляционно заявив:       — Сперва завтрак, а потом всё, что пожелаешь, у нас ведь выходной, — Малфой тут же сосредоточил все своё внимание на блинчиках, вслепую заново завязывая хвостик из челки. Гарри не стал спорить. Лишь улыбнулся, поднялся и поцеловал Драко в щеку, занявшись приготовлением кофе для них обоих — сладкий раф для его парня, и обычный кофе со сливками для самого Поттера.       У них, действительно, впереди ещё целые выходные, которых, Поттер был уверен, хватит не только на уйму приятных вещей, но и на то, чтобы уломать Драко на переезд.       И нужно не забыть отблагодарить Рона.       Гарри ещё раз любовно огладил фигуру его Малфоя, облаченного в его футболку, глазами.       Щедро отблагодарить.