Глава 1. Начало пути
2 февраля 2021 г. в 01:19
6 лет спустя после подписания мира с Плутарком
Карабина придирчиво осмотрела себя в зеркало и нанесла за уши крохотную капельку легких духов, наполнив пространство вокруг нежным благоуханием земного пиона.
По-прежнему черные волосы стали короче и строже подстрижены. Тело все еще сохранило свою гибкость, мышцы красиво обрисовывались под блестящей шерстью. Шелковая комбинация цвета плутаркийской стали почти касалась краями юбки пола, подчеркивая женственные изгибы. Взрослая, расцветшая благородной зрелой красотой рядом с любящим мужчиной марсианка очень себе нравилась и была уверена, что муж будет в полном восторге, но сомнения мучили мышку. А правильно ли она решила? А не пожалеет ли? А нужно ли это ей и им всем? Как ни крути, а ее энергичная юность осталась позади, хочется покоя, уюта, порядка. И ей далеко не двадцать пять и даже не тридцать пять. А вдруг это не нужно Троттлу? Они пару раз касались этого вопроса полушутя, но не говорили серьезно. Конечно, первые разы они тоже не договаривались, но тогда были другой возраст и время…
Да и… ее обязательства перед Марсом, но…
«Я хочу этого! Ну же, Троттл — отличный партнер и прекрасный отец! Все получится!» — с этими мыслями она решительно вышла из ванной.
Спальня дорогого отеля на берегу горного озера Венеры встретила Карабину приглушенным светом и теплым ночным ветром, подхватившим легкие занавески и заигравшимся в подоле ее соблазнительного струящегося одеяния. Полулежавший на кровати рыжий мужчина, подтянутый, крепкий, поднял глаза от журнала на шорох шелка, и его женщина могла поклясться, что пламя, вспыхнувшее в них, было таким же ярким, как в дни их бурной, насыщенной опасностями и адреналином молодости. Троттл бросил журнал на пол и улыбнулся жене, которая медленно двинулась в сторону кровати.
— Детка, теперь понятно, почему ты просила меня не снимать пока линзы. Кажется, в наших планах на вечер очки мне очень мешали бы, а пропустить такую красоту я бы ни за что не согласился. — Муж подал ей руку, помогая взобраться на кровать. Карабина, мысленно поблагодарив того, кто придумал ее тонкое одеяние, за разрезы почти до талии, оседлала его бедра и тут же почувствовала, как уверенные пальцы скользнули по ногам вверх, притягивая сильнее. Под тонкими пижамными брюками явственно ощущалась реакция на столь эффектное появление.
— Нравится? — Упершись руками в широкие плечи, женщина чуть наклонилась вперед, осознавая, как соблазнительно качнется ее грудь под нежной тканью, как обрисуются соски на фоне гладкого шелка. Ответом были не слова, а действие — подавшись вперед, муж провел кончиком носа по угадывающемуся под комбинацией крохотному чувствительному холмику, смакуя ее аромат, а потом поймал его губами сквозь ткань, обрисовывая влажным языком. Широкие ладони скользнули выше, сжав ягодицы. Внизу живота запульсировало, от заключенного в горячий плен соска вниз как будто подали электрический ток, сила которого менялась в зависимости от того, насколько сжимались мужские губы, и Карабина непроизвольно задвигала бедрами, скользя по эрекции партнера, застонав в ответ на эти решительные умелые действия. За проведенные вместе годы они успели изучить каждый сантиметр тела друг друга, узнать все тайные места, поглаживание которых вызывает моментальное возбуждение, преодолев смущение, озвучить все тайные желания, тревожившие мысли. Троттл прекрасно знал, что заставляет ее кричать и терять голову, наплевав на тонкие стены и возможность быть услышанными, и продолжал сладко мучить затвердевший сосок под промокшей тканью. Желая отплатить, она потянулась губами к маленькому гвоздику в ухе мужа, сжала его зубами, провела языком по капельке металла, почувствовав, как по сильному телу под ней прошла волна дрожи, а крепкие бедра резко вжались в ее промежность. Лишь она одна знала, что эта серьга — не просто дань любви мышей к украшениям, но и своего рода мишень для ее ласк, способная сорвать крышу рыжему в любое время и в любых обстоятельствах. Бывало, в молодости, она подходила к нему сзади, когда Троттл болтал за обедом с Борцами за свободу, наклонялась и как бы случайно касалась этого невинного участка его уха кончиком носа или дыханием, наслаждаясь тем, как тут же зависал ее тогда еще бойфренд, моментально забывая, о чем только что говорили. Обычно спустя короткое время ее находили настойчивые руки, и, не слушая возражений, Троттл или затаскивал мышку куда-нибудь в малопосещаемую часть склада с запчастями, или увозил прочь на предельной скорости в уединенное место. Адреналин и постоянная близость смерти толкали их брать от жизни все, не стесняясь своих желаний.
— Ты уверен? А если после прокола ухо перестанет быть таким чувствительным? — Мягкий свет обрисовывает изгибы ее обнаженного молодого тела.
— Коли. Я хочу каждый раз, смотря в зеркало, видеть сделанную твоей рукой метку и вспоминать о тех невероятных ощущениях, что ты для меня открыла. — Сильные руки хватают ее и усаживают верхом на рыжие бедра. Их сегодняшняя игра принимала совершенно неожиданный и даже безумный оборот. Это невероятно заводило обоих, добавляя адреналина в возбуждение.
— Не боишься, что из-за этого придется слишком часто ходить, прикрывая спереди штаны шлемом? — Она рассмеялась, стерилизуя толстую иглу.
— Зато у тебя, отважного марсианского солдата, будет повод для спасения попавшего в беду Борца за свободу! — Игла входит в мягкую плоть в низу уха, навсегда оставляя на нем след, и в тот же миг этот безумный мужчина вскидывает бедра, входя в ее разгоряченное тело…
Еще одна влажная дорожка зазмеилась языком по мочке, зубы тихо клацнули о серьгу, и Карабина подалась чуть назад, заглядывая в горящие страстью глаза мужа. Оба одновременно потянулись к губам, немного скидывая градус кипения страсти, дыхание стало единым, и уже на уровне рефлексов они раскрылись навстречу друг другу. Мужчина вел эту партию, лаская язык своей женщины. Она сверху, но он здесь — хозяин положения, виртуоз, извлекающий сладкие звуки из инструмента, которым он владел в совершенстве. Рыжие пальцы прошлись по почти полностью открытой спине, обводя лопатки, почти безошибочно прослеживая контуры такой же, как у него, татуировки, поддели тонкие шелковые лямки и потянули их с плеч, обнажая Карабину по пояс, и он тут же накрыл ладонью грудь. Тихий стон потонул в их общем дыхании. Она разорвала поцелуй и замутненным взором посмотрела в глаза любимому.
— Троттл, я хочу третьего. — После стольких лет, что они делят постель, к щекам прилила кровь, и генерал, выигравшая войну с Плутарком, смущенно отвела взгляд. Муж замер на секунду, а потом его рука скользнули вверх по шее и мягко погладили ее по щеке, заставляя снова посмотреть на себя.
— Сейчас? — Мягкая улыбка и невероятная теплота в глазах смели все сомнения в душе. Она его знала, он бы мог пошутить «Хочешь третьего в нашу постель?», они достаточно доверяли друг другу, чтобы не вызвать ссоры такими шутками. Но муж ее понял. Понял всю серьезность того, что сказала одной короткой фразой. И разделил это желание.
— Ммм… сейчас вполне может получиться. — Мышка обвела кончиком пальца рельефные мышцы на рыжей груди, почувствовав, как теплые ладони легли на ее колени и, поглаживая, двинулись вверх, обнажая ее бедра и пробегаясь по их внутренней стороне.
— Будут ли особые инструкции к этой операции, мой генерал? — улыбнувшись, он повторил фразу, которой в штабе Борцов за свободу уточнял детали боевых заданий. Его руки остановились на самом краю, полностью обнажив ноги, но не позволяя открыть глазам ее женское естество, большие пальцы поглаживали, дразня внутреннюю сторону бедер, скользя лишь на пару сантиметров ниже входа в ее тело. Все, что она могла сделать — это застонать, кусая губы, чувствуя, как внизу становится влажно и как пульсирует от этих легких касаний жаждущая более смелых ласк плоть. Она поерзала на его бедрах, пытаясь сильнее прижаться к каменно твердой эрекции, руки мышки скользнули к груди, огладив соски и вызывая новые волны желания в низу живота. Марсианка прекрасно знала, что, лаская себя на глазах своего мужчины, провоцирует и сильнее заводит его. Зарычав сквозь зубы, он кончиками пальцев проник в нее, проверяя готовность его принять, и сделал несколько плавных и неглубоких движений. Карабина сжала его в себе, громче застонав, и двинулась, прося большего, но уверенные пальцы покинули ее, нашли клитор и принялись умело ласкать эту маленькую кнопочку огромного удовольствия на ее теле. Она сильнее сжала соски и выгнулась дугой, единственное желание, которое в ней сейчас осталось, — чтобы любимый взял ее, прямо сейчас, немедленно!
— Так будут ли особые инструкции?.. — Не прекращая посылать горячие волны в низ ее живота, спросил Троттл. Его голос звучал хрипло и низко, выдавая крайнюю степень едва сдерживаемого возбуждения.
— Люби меня… — облизнув пересохшие губы, Карабина посмотрела в глаза спутнику своей жизни. — Просто люби, как только ты любишь.
Мощный рывок мускулистого тела опрокинул ее на спину, подмяв под себя, губы нашли губы. Мужчина, рыча, дрожа от страсти, что он едва удерживал под контролем, властно вторгся в ее рот, подчиняя, покоряя непобедимого марсианского генерала. Двигая бедрами, он терся об нее, и только проклятые пижамные брюки мешали взять ее прямо сейчас. Тонкие пальчики блуждали по рыжей спине, острые ногти неожиданно впивались в кожу и оставляли на ней красные полоски, посылая новые разряды и заставляя еще сильнее твердеть и так, казалось бы, до предела напряженный член. Погладив поясницу, они проникли под свободную резинку брюк и сжали крепкие мужские ягодицы. Оторвавшись от губ жены, он скользнул языком по подставленной для поцелуя шее и впился в нее губами, оставляя красные метки. Женское тело под ним затрепетало и выгнулось, его бедра обняли длинные стройные ноги. Во времена их молодости он бы уже давно порвал все разделяющие их тряпки, прижал ее руки над головой и одним сильным движением вошел в жаждущее его тело, наслаждаясь низкими стонами. Он бы взял ее, горя от похоти и невероятного возбуждения, и его женщина, разогретая адреналином и неизвестным чувством подчинения, охотно отреагировала бы на его грубую, но горячую страсть. Всего несколько минут бы понадобилось, чтобы вспышка оргазма накрыла их и оставила в объятиях друг друга, тяжело дышащих и слушающих стук крови в висках.
Сейчас все было иначе. За годы, что он изучал ее руками, губами, языком, всей кожей, он познал, насколько больше может дать ей, разгоняя и снова тормозя страсть, меняя темп, меняя напор. Он вел ее, то завлекая в легкий вальс, полный невесомых поцелуев, то в страстное и глубокое танго, где тела сплетаются так тесно, что становятся едины. Он подчинял ее, заставляя покоряться его желаниям, и в то же время постоянно помнил о ней, не позволяя остыть, каждый раз раздувая пламя все сильнее. И несгибаемая женщина признала в нем лидера, позволяя себе расслабиться и быть ведомой под этим сильным и уверенным мужчиной, дарящим ей любовь и счастье. Вот почему Троттл не спешил сорвать последние покровы, скрывающие столь необходимое ему, столь желанное. Он доводил свою женщину до низких стонов и коротких вскриков, целуя плечи, ключицы, снова поймав губами напряженный, как его собственная плоть, сосок. Плоский живот под его пальцами напрягся, когда рука скользнула вниз, снова проникая под тонкую ткань, что все еще держалась за ее бедра, поглаживая вдоль лобка, дразня, но не двигаясь дальше.
— Троттл… пожалуйста… — Она выгнулась под ним, прижимаясь теснее и скользя по его груди влажными от его ласк сосками. Сама потянула вверх мешающий им шелк, нетерпеливо обнажаясь для него. Рыжий байкер впился в изгиб тонкой шеи, хрипло застонав и вжав столь желанное тело под ним в кровать. Почувствовав ее всей кожей, услышав просьбу, опалившую чувствительную точку на ухе горячим шепотом, он едва сдержался, чтоб позорно не кончить в штаны, как будто ему снова пятнадцать.
— Детка, что ты со мной делаешь? — Привстав, он поспешно избавился от сковывающей его тряпки, которую успел возненавидеть.
Карабина, поднявшись на колени, перехватила попытку снова уронить ее на спину. Серые руки легли на часто вздымающуюся грудь, губы нашли шею. Пришел ее черед дарить ласки. Исследуя языком и губами торс мужа, она двинула руку вниз, пальцы изучали каждую мышцу отзывающегося напряжением на ее действия рельефного пресса, ей в бедро явственно уперлась влажная горячая головка. Широкая ладонь легла на ягодицу, погладила, а потом переместилась на основание хвоста, сжав его между сильными пальцами. Женщина подавилась воздухом и низко застонала. Ее рука двинулась ниже, огладив бок и сильное бедро, а потом наконец захватила в кольцо каменно твердый член. Троттл, положив руку ей на затылок, направил ее губы к своим, снова забирая инициативу, и глубоко поцеловал, овладевая ее ртом, показывая, как следом овладеет и ее телом. Большой палец с коротким красным ногтем провел круг по головке, размазывая капельку смазки по нежной кожице, и вырвал стон, утонувший в поцелуе, неожиданно сильная рука двинулась вверх и вниз на пульсирующей плоти. Мышь на пару минут замер, прижавшись лбом к виску любимой, позволяя себе полностью отдаться ощущениям, дрожа в предвкушении и слепо блуждая руками по изгибам этого невероятного, желанного тела.
Поборов эгоистичное желание позволить довести себя до финиша, Троттл остановил ласкавшую его жену и легким, но звонким шлепком по упругой ягодице и кивком головы велел ей развернуться. Когда-то гордая и независимая женщина категорически не соглашалась на эту позу, считая ее слишком унизительной для себя, но со временем, научившись доверять своему партнеру, стала находить ее все более привлекательной. Байкер провел пальцами между ее лопаток и чуть надавил, призывая опуститься на руки. Карабина подчинилась, откидывая со спины волосы, закрывающие татуировку. Она прекрасно знала, как этот знак их любви и связи будоражит кровь и собственнические чувства ее темпераментного мужчины, и умело провоцировала его, и так находящегося на грани. Она почувствовала кончики пальцев на лопатках, представила, как руки любимого очерчивают контуры их общей картинки на ее теле, знака того, что она полностью его. Карабина, отведя хвост в сторону и шире расставив колени, толкнулась назад, почувствовав, как горячая головка скользнула вдоль ее влажной плоти, и прижалась ягодицами к мужскому паху. Троттл выдохнул сквозь зубы, схватив ее за бедра и сильнее вжавшись в нее, потянул на себя, заставляя опуститься на локти. Внутри мышки все сладко заныло в предвкушении. И вот, наконец, ее пульсирующая плоть уступила напору каменно твердого мужского естества, что уверенно ворвалась в нее сразу на всю длину, покоряя своей воле, уверенности и силе. Вцепившись в простыни, женщина громко застонала и сама подалась навстречу. Секундная пауза потребовалась, чтобы взять под контроль первобытный инстинкт, что требовал грубо брать покоренную женщину. Рыжий стиснул зубы, с шипением выдыхая, зажмурил глаза и погладил широко раздвинутые для него бедра. Член пульсировал глубоко внутри единственной желанной для него женщины, и в такт этой пульсации в висках стучала горячая кровь. Он начал двигаться, не деликатничая, но не забывая об осторожности, в награду получая стоны. Карабина опустила плечи на кровать, раскрываясь еще сильнее, звуча все громче и непристойнее. Эти звуки проникали ему под кожу, под череп, добираясь до самого центра удовольствия, давая начало волне, что разрасталась и уже совсем скоро должна была накрыть его лавиной невероятного, крышесносного оргазма. Ей тоже требовалось совсем немного помочь себе, пальчик лег на клитор, многократно усиливая возбуждение. Женские стоны превратились в крики, настолько громкие, что она все же попыталась заглушить их, спрятав лицо в подушку, не в силах сдерживаться, когда каждый толчок внутри высекал искру, раздувая огонь ее удовольствия. И все быстрее двигая влажным пальчиком по чувствительному бугорку, Карабина почувствовала, как уверенные руки проскользнули между ее телом и кроватью, нашли сосок, что терся о простынь от каждого сильного движения. Легкое нажатие на него — и вот голос сорван, горло болит от криков. Она немного приподнялась, давая мужу больше доступа к этой маленькой кнопочке. Пальцы сжались сильнее, останавливаясь на самой грани боли, головка предельно напряженного члена снова задела горящий огнем нерв внутри, и в низу живота расцвела сверхновая. Невероятный взрыв прокатился откуда-то из глубины, сотрясая тело, заставляя биться в сильных руках и снова кричать, снова подаваться назад, продлевая эту сладкую агонию, прося не останавливаться, пока самый невероятный оргазм все длился и длился. Наконец она затихла, продолжая постанывать, дрожа и полностью отдаваясь себя на милость любимых рук. Теперь был его черед себя отпустить. Троттл, не покидая тела жены, толкнул себя вперед, прося ее лечь на живот. Карабина шире развела ноги и прогнулась в пояснице, приподняла бедра. Горячее, мощное тело накрыло ее, удерживая часть веса на руках, к изгибу шеи прижался лоб, щекоча челкой ключицу. Теперь его движения стали действительно мощными, дыхание — сбитым и горячим, мужские стоны слышались у самого уха, комнату наполнили влажные звуки. Она все еще тихонько постанывала, его приближающееся удовольствие сладко отдавалось по все еще невероятно чувствительным после оргазма нервным окончаниям внутри нее. Очень скоро движения сильных бедер стали рваными, стоны переродились в протяжный рык, и спутник ее жизни излился глубоко внутри, сжимая покорное тело в крепких объятиях.
Какое-то время они лежали молча, тяжело дыша и пытаясь унять дрожь. Два тела, слившись в одно, беззвучно кричали от восторга, а души тянулись друг к другу.
«Я люблю тебя!» — без слов говорила она, благодарно переплетая их пальцы.
«Я люблю тебя!» — без слов отвечал он, невесомо целуя ее в позвонок под шеей. Долгие, неторопливо легкие поцелуи ложились на плечи, шею, спину, благодаря за слияние тел, за слияние душ. Они молчали, слишком потрясенные тем, что было между ними только что, но в этом молчании было больше любви, чем в иных страстных признаниях.
Спустя несколько долгих минут они разъединились, и Троттл, упав на спину, потянул жену в объятия. Карабина прижалась к теплому боку, положив голову ему на грудь, и прикрыла глаза, слушая, как стучит любимое сердце. Муж невесомо погладил ее плечо и поцеловал в кончики антенн. Больше двух десятков лет вместе, бесчисленное количество раз они занимались сексом, исполняли супружеские обязанности и предавались любви, но даже сейчас, спустя столько лет, открывали в своем супружестве новые, неизвестные грани, неизведанный уровень близости сущностей, ощущения друг друга и взаимного понимания.
Все так же молча Троттл положил руку на живот супруге, нежно поглаживая. Карабина переплела свои пальцы с его и прикрыла глаза. Им не нужны были слова, чтобы понять: оба пытаются сохранить каждую секунду этого вечера в памяти. Оба просят высшие силы, чтобы именно эта удивительная ночь дала свои плоды.