Дочь пожирателя

После посещения Дамблдора Гарри уже 2 дня ходил сам не свой, на все вопросы отвечал, что думает про третье испытание, которое оказалось лабиринтом. Сейчас же студенты 4 курса Гриффиндора и Слизерина находились на уроке по зоти. — Все свободны! мисс Крауч, задержитесь! — сказал профессор Грюм. Все студенты, кроме названой, покинули кабинет. — Что, что-то не так, профессор? — поинтересовалась Кассандра. — Мисс, вы очень талантливы, поэтому я предлагаю вам дополнительные занятия. — Мне?! А у меня что-то не получается? — удивилась Крауч. — Нет. Просто я думаю, вам стоит изучить новые заклинания, например, — «Патронус». Это заклинание девочка хотела давно выучить. — Я с радостью! — улыбнулась она. — Я сам уже не могу вызвать «Патронуса», но у тебя получится. Для начала, запомни, нужно сконцентрироваться и вспомнить самое счастливое для тебя событие, после чего произнести: «Экспекто патронум!». Попробуй! — Экспекто патронум! — но ничего не вышло. Они прозанимались около часа, но у Сандры ничего не вышло. — Не расстраивайся! — успокаивающе произнёс Грюм. — Давай так: ты до следующего урока подумаешь, какое воспоминание у тебя самое лучшее, а после урока попробуем еще раз. А сейчас иди к друзьям. — До свидания, профессор. — Выходя из кабинета Кассандра на мгновенье обернулась и встретилась с ним взглядом. Он смотрел на неё с гордостью и восхищением, но была в этом взгляде некая печаль, смешанная с виной и тревогой. Их зрительный контакт продолжался несколько секунд, но Сандре этого хватило, чтобы разглядеть все эти эмоции во взгляде профессора. Быстро открыв дверь, она вышла из кабинета и направилась в гостиную факультета. Всю дорогу Крауч размышляла о странном отношении Грюма к ней: с одной стороны, ей нравилось, что профессор выделяет её среди остальных студентов, но, с другой стороны, её это пугало — он словно оберегал её, старался от чего-то уберечь. Но, что больше настораживало Кассандру, это её собственные ощущения: стоило профессору оказаться рядом, как она ощущала, что-то тёплое и родное в этом человеке, ей хотелось больше времени проводить с профессором, больше общаться. Но, почему, она не могла себе объяснить. Это всё безумно её пугало. Войдя в гостиную, она услышала разговор друзей, которые её не сразу заметили. — Как думаете, стоит ли рассказать Кассандре, или лучше не надо? — говорил Гарри. — Что мне нужно рассказать? — подходя к друзьям, спросила Сандра. — А мы и не заметили, как ты пришла, — это была Герми. — Это я поняла. А рассказать ничего не хотите? — садясь в кресло, спросила Сандра. — Расскажи, она имеет право знать, — обратилась Гермиона к Гарри Поттеру. — В общем, когда меня вызвал Дамблдор, я пришёл, а его нет, — начал Гарри. — А там стоял, как оказалось, омут памяти. Ну и я нечаянно в него заглянул. — Ближе к делу! — Сандре не терпелось узнать, в чём дело. — Там были воспоминания Дамблдора о суде, где судили Каркарова. — Каркарова? — удивилась девушка. — Да. Он, оказывается, служил Волан-де-морту. Два года отсидел в Азкабане, а после, в обмен на свободу, решил сдать пожирателей, которые ещё были на свободе. — Ты же не про Каркарова от меня скрывал, так что давай уже, рассказывай! — Кассандра понимала, что это что-то важное, потому что Гарри был сам не свой и как-то долго подходил к главному. — Там на суде… — Гарри как- то тяжело вздохнул, видимо собираясь с духом, — … в числе судей был твой дед, и … в числе толи зрителей, толи тоже имел отношение к суду, в общем, я не понял … — Гарри, ты издеваешься? — Крауч была готова убить друга прямо сейчас. — Там был твой отец… — на одном дыхании сказал Гарри. — Папа?! — внутри девушки всё напряглось. — Каркаров его и … сдал. Там в суде твоего отца и задержали!.. — Гарри замолчал, гладя, как его подруга побледнела. — Я думаю, хватит на сегодня рассказов, — садясь на подлокотник кресла, в котором сидела Кассандра, и обнимая подругу, сказала Герми. — Нет, я хочу знать, что ещё ты видел, — сказала Кассандра, хотя её сердце уже почти остановилось. — Твой дед сказал прямо в лицо сына, что сына у него больше нет. На что твой отец ответил, что у него его, по-видимому, никогда и не было, так же, как и внучки, и, чтобы он не смел, даже, приближаться ни к твоей матери, ни к тебе. А после воспоминание закончилось. — закончил Гарри. Из глаз Кассандры уже ручьём текли слёзы, её пальцы с силой вцепились в подлокотники кресла, а друзья пытались хоть как-то помочь. — Простите, ребята, но мне нужно побыть одной, — через душащие её слёзы сказала Кассандра, вставая с кресла, и на негнущихся ногах отправилась в комнату. Друзья молча проводили её полными сочувствия взглядами. Лёжа на кровати, Сандра продолжала плакать, проклиная Каркарова и своего деда, её хрупкое тело сотрясалась от рыданий, а в её светлой, но такой искалеченной душе был ураган чувств и эмоций, справиться с которым под силу не каждому. Деда по отцовской линии она возненавидела ещё больше: «Как он мог отказаться от собственного сына из-за чёртовой карьеры, ведь, по большей мере, из-за него его сын стал пожирателем?». Девушка долго не могла заснуть, она слышала, как в комнату пришла Герми, но трогать подругу Грейнджер не стала, за что Кассандра была ей очень благодарна. Она заснула ближе к утру, прижимая к себе колдографии с отцом. На следующий день был выходной. Кассандра проснулась ближе к обеду, Гермионы в комнате не было. Сделав все утренние процедуры, девушка пошла вниз. Спускаясь по лестнице, она услышала то, что предпочла бы не слышать никогда. — Рон, а что, по-твоему, Гарри должен был сказать, что её отец, как минимум, принимал участие в захвате семьи Невилла и, что ещё хуже, может и пытал «Круциатусом»? Так что ли? — эти слова принадлежали кому-то из близнецов. — Нет, но… — Рон замолчал, не зная, что сказать. — Кассандра…. Всё, что помнила девушка, как она стала падать, но чьи-то руки успели её подхватить. Очнулась Сандра уже в больничном крыле у мадам Помфри. — Ох, милочка, как хорошо, что вы очнулись! Нужно сообщить Дамблдору, — сказала мадам Помфри и вышла. Минут через пять она вернулась вместе с Дамблдором. — Как ты, девочка? — проговорил Дамблдор. Кассандра только отвернулась. — У неё нервный срыв; я думаю, последнее время на неё что-то давит. — Спасибо, Поппи. Оставьте, пожалуйста, нас! — добродушно сказал директор. Когда мадам Помфри их оставила, директор продолжил: — Послушай, Кассандра! Да, твой отец не очень хороший человек, но было в нём и много хорошего. И, знаешь, в том, что с ним стало, есть и моя вина. Я же всё видел, что ему трудно, что нужна помощь, чтобы не оступиться, но тогда я, наверно, в первый и в последний раз послушал чей-то совет. Твой дедушка сказал не лезть, что его сын сам со всем справится. Я сначала сомневался, но, когда он начал общение с твоей мамой, я решил, что Барти, действительно, справится. Твоя мать была для него всем: тем, кто его понимал, принимал таким, какой он есть, давала то внимание и тепло, которого ему не хватало; она была его лучом света. Но потом они расстались, и, думаю, что тогда его и нашел Волан-де-морт, а он умеет играть на чужих чувствах и эмоциях. Ему не обязательно применять «Империус», чтобы подчинить себе мага, он находит к каждому подход и навязывает свои взгляды. Я, конечно, не могу утверждать, но я думаю, что Том сыграл на том, что твой отец хотел признания и внимания отца. Если Крауч старший хотя бы раз признал заслуги сына, то всё могло быть иначе. — Дамблдор взглянул на девочку, которая внимательно его слушала. — А родители Невилла? — Я думаю, он только помог их поймать, но, врать не буду, применял он «Круциатус» или нет, я не знаю. Как я сказал, в твоём отце было и хорошее. Он любил твою мать и готов был на всё, чтобы её защитить. Знаешь, сделать так, чтобы Том не тронул семью своего последователя, не так просто, но у него получилось. А ты стала для него солнцем на грозовом небе. Я, честно признаюсь, хотел помочь ему на суде, если не для него, то для твоей мамы, но, увы, меня тогда отстранили от суда. — Профессор Дамблдор снова вздохнул. — Барти был очень талантлив, ему многое давалось очень легко. То, что многие учили месяцами, он понимал за день. И этим ты пошла в него, ты очень талантливая девочка. Я думаю, даже Грюм это заметил, поэтому и предложил с тобой позаниматься. Но не только талантом, но и внешностью ты тоже пошла в него, только глаза унаследовала от матери. Через год, когда твоего отца посадили, мне удалось с ним поговорить. Барти просил только позаботиться о тебе, не давать в обиду, когда ты поступишь в Хогвартс. И я обещал; думаю, что я сдержал своё слово. Твои родители были очень красивой и необычной парой. Знаешь, несмотря на то, что делал твой отец, ты должна помнить и знать только то, что ты была для него всем, и он всё бы отдал ради тебя. — Спасибо. — Так, директор, я думаю — вам пора, а девочке нужно принять успокаивающее зелье и поспать! — в дверях стояла мадам Помфри. Держа зелье в руках, она направилась к кровати, где лежала больная. Сандра выпила зелье и уснула. На следующий день к ней заходили друзья, так что скучать и думать о неприятном ей было некогда. А через два дня её выписали. Следующая неделя прошла спокойно. Все учились. Гарри с помощью друзей готовился пройти лабиринт, а Кассандра, благодаря поддержке друзей, пришла в норму. Сейчас студенты Гриффиндора находились на уроке по зоти. Когда пробил колокол, то профессор Грюм всех отпустил, кроме Крауч. — Мисс Крауч, вы сможете попробовать заклинание «Патронус»? — поинтересовался Грюм. — Давайте попробуем, — сказала девочка и, подняв палочку, произнесла заклинание, но снова ничего не вышло. — Вы должны вспомнить что-то очень хорошее, то, что вам очень дорого, — можно сказать, с заботой сказал профессор. Кассандра задумалась, перебирая все самые хорошие моменты её жизни. — Экспекто патронум! — произнесла Сандра, и из её палочки вырвался патронус в виде серебряного дельфина, облетев вокруг неё он исчез. — Молодец! — гордо произнёс Грюм. — А, если не секрет, о чём ты подумала? По тому, что я увидел, это должно быть очень сильное воспоминание. — Я вспомнила, как играла с папой, когда была ещё малышкой, а мама за нами с улыбкой наблюдала, — с грустью сказала девочка, — это можно сказать единственное воспоминание об отце. Сандре снова показалось, что, на мгновение, во взгляде настоящим глазом у профессора проскользнуло сожаление, забота и гордость. Но, вовремя взявший себя в руки, учитель вернул себе свой ужасающий вид. — Я думаю, на сегодня хватит, продолжим в следующий раз, — как-то с заботой сказал Грюм. Каждую неделю Кассандра ходила на дополнительные занятия к Грюму. Профессор научил Кассандру разоружающим, оглушающим заклинаниям, а также чарам помех. За время дополнительных занятий девочка сблизилась с профессором, как с отцом. После занятий они могли просто разговаривать на многие темы. Кассандра не понимала, почему её тянуло к профессору, почему она чувствовала в нём родного человека. Однажды между ними произошёл следующий разговор. — Профессор, почему Вы преподаёте дополнительные занятия именно мне, и только мне одной? — делая глоток чая, спросила Крауч. Грюм на мгновение задумался. — Ты очень сильная волшебница, и, я считаю, что школьная программа мала для тебя. Ты можешь на много больше. — Спасибо, профессор, — смутившись от такой похвалы, проговорила Сандра. — Кассандра, скажи, а кем ты хочешь стать, когда закончишь Хогвартс? — поинтересовался Грюм. — Не знаю, профессор. — Неужели нет никаких предпочтений? — не поверил профессор. — Может, мракоборцем… — неуверенно пожала плечами девушка, — может, целителем… — Так или иначе, ты хочешь помогать магам? — Да, — подтвердила Сандра. Немного помолчав, она уточнила: — Профессор, это ведь Вы на суде задержали моего отца. — Да… — кивнул тот в ответ. — А теперь Вы занимаетесь со мной! Вам не кажется это странным? — Я уже говорил, ты превосходная волшебница! — попытался объяснить Грюм. — А что касательно твоего отца, то ты не в ответе за него. — Знаете, профессор, мне так его не хватает!.. — Крауч тяжело вздохнула. — Я многое бы отдала за то, чтобы встретиться с ним. Но, к сожалению, это невозможно, потому как папа умер. — Ты всегда с такой любовью говоришь об отце!.. — голос профессора дрогнул. — Многие родители хотели бы, чтобы дети так их любили! — Вы знаете его только с плохой стороны, но в моём отце было и хорошее… — Сандре хотелось, не то, что оправдать, но хотя бы как-то защитить своего отца. — Откуда тебе это знать?! — не поверил своим ушам Грюм. — Ведь ты была совсем ребёнком, когда его посадили. — Мне рассказывали мама и бабушка. К сожалению, бабушки не стало незадолго до того, как умер папа. Но я помню всё, что она говорила о папе, о его детстве, о его отношениях с окружающими, о том, что он любил и чем интересовался. Я помню всё до каждого словечка. Мама раньше не рассказывала большую часть правды, но всегда говорила о папе много хорошего. А этим летом она рассказала мне всё об их отношениях, о том, как он любил её и меня, и о том, как папа стал… — девушка словно споткнулась на слове, но потом договорила: — …тем, кем стал. — Профессор Грюм, — зайдя в кабинет сказала Макгонагалл, — Вас хочет видеть профессор Дамблдор. — Сейчас иду! — отозвался тот. — Спасибо, профессор Грюм, за занятие и за чай, — вставая с места, поблагодарила Крауч. — Кассандра, если бы Ваш отец был бы жив, он бы Вами гордился; и не только тем, что Вы великолепная волшебница, но и тем, какой Вы человек! — Благодарю, профессор. Конечно, и остальную учёбу Кассандра не забрасывала и всё так же была одной из лучших учениц. Про друзей Сандра тоже не забывала, всё так же проводя с ними всё свободное время и помогая Гарри готовиться к последнему испытанию. Маме девочка писала почти каждый день, и Мэдисон очень удивляло общение дочери с Грюмом. В общем, всё шло своим чередом, пока не настал день последнего испытания. Это был день «икс» для многих. Но обо всём по порядку.