Летиция

Необходимость носить несколько слоев одежды не мешала физически, но раздражала где-то на краю сознания. Сейчас, прислонившись спиной к стволу, он ожидал чувствовать его шероховатость, внутреннюю дрожь от ветра, запутавшегося в ветвях, но плотная куртка глушила ее едва ли не полностью. Он надеялся, что дело в ней, а не в притупившихся от новой диеты чувствах, потому что иначе ощущал себя загнанным в ловушку зверем; эмпат Калленов в такие моменты старался оказаться между ним и пророчицей. Хорошо хоть слух его не подводил и ровный ритм сердца — одного из двух, доносившихся со второго этажа ближайшего дома — заглушал тревогу получше эмпата. Карлайл, непонятно чем вызвавший восторженный интерес Аро, оказался более чем успешным экспериментом. Кто бы мог подумать. Имей Деметрий дар предвидения, Каллен бы сгорел в первую же встречу, невзирая на приказы повелителей. Но он выжил и собрал целый ковен таких же помешанных. И добрался до Летиции. Деметрий прикрыл глаза, сосредотачиваясь на мерном стуке. Жребий брошен и ему остается только выцарапать ее жизнь из когтей рока. Если она… нет, не думать об этом. Мягкие шаги и скрип пола на втором этаже заставили его оттолкнуться от дерева и подойти к крыльцу. Прокравшись по лестнице вниз, Летиция шарила по двери в поисках ручки, затем медленно повернула ее. В маленькой спальне над ними пошевелился один из Калленов, но Деметрию уже было плевать. Он пытался остаться на расстоянии — так можно было не рисковать с питанием животными, можно было лучше защитить ее — но что он мог, если крал мгновения, когда протискивался мимо теплого тела в темноте, когда ее губы не поджимались в сомнении или страхе. Она не боялась темноты. Она боялась его. Карлайл рассказал, как оставил Эсме, посчитав, что так ей будет лучше. Это могло стать выходом, если бы не одно но… Деметрий буквально не мог ей отказать. Он видел такое изредка — когда связь образовывалась не мгновенно и внешние обстоятельства формировали ее характер, который больше не менялся. Летиция может полюбить его, хотя это и казалось чем-то непостижимым, но и тогда он продолжит следовать ее словам как священному завету. И продолжит бояться за ее непрочное тело и слабый разум, даже когда она перестанет быть такой уязвимой. — Проходи, — прошептала Летиция, шаря по стене в поисках выключателя. Он мог бы помочь, но вряд ли она обрадуется внезапному появлению рядом. Вместо этого он прошел в гостиную. Зажегся свет; Деметрий пропустил пару мгновений прежде, чем поднять взгляд — так проще, чем видеть, как при виде него меняется выражение лица девушки. — Все в порядке? — пружины продавленного кресла скрипнули, когда она забралась в него с ногами. — Да. — Ей холодно? — У меня тоже, — она подавила зевок и пару раз резко встряхнула головой. — Сегодня едва не столкнулась с Джил, девочкой с моего потока, пока выбирала с тётей сувениры. Хорошо, что она была в другом отделе и торопилась уйти, — задумчиво прикусила щеку и пробормотала: — А может это заслуга Джаспера… спрошу у него завтра. Она склонила голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то недоступному совершенному слуху вампира. Деметрий сел на диван. Он уже знал, что человеческие действия ее успокаивают. Медленно отпускало то выкручивающее жилы напряжение, что каждую секунду гнало его к Летиции, хлестало по оголенным нервам, когда он не мог слышать ее голос, стук сердца, запах… Он прогневал древних богов, которых похоронил вместе со своей человеческой жизнью — иначе чем он заслужил такую жестокую, извращенную судьбу. Вечно гнаться за ней в страхе, вымораживающем разум. — Я сейчас, — Летиция встала и вышла, прошлепав босыми ногами по холодному полу. Шаги в прихожей, звук выдвигаемых ящиков, шорох ткани — она вернулась, на ходу расправляя толстый плед. Деметрий довольно вздохнул, но замер, когда она вместо кресла села на диван рядом — повернувшись к нему и почти касаясь коленом. Завернулась в плед, деловито укутав подобранные под себя ноги, и облокотилась боком о спинку. — Ты ведь… не против? — сама она вряд ли заметила дрожь в собственном голосе. Зачем, ну зачем она делает это? Деметрий был бы рад вырвать глотку любому, кто посмеет заставить Летицию идти наперекор ее желаниям. Но что делать, если она принуждает себя сама? Приближается, когда хочет отшатнуться. Он прикрыл глаза, надеясь удержать контроль, но резко отпрянул, почувствовав ее руку на своей. Тепло жгло пальцы, даже когда прикосновение исчезло. Летиция опустила руку на колени, не пытаясь больше коснуться его. Хотелось рассмеяться от абсурдности: он хотел ее близости больше, чем способно выдерживать сознание — и она же приносила столько боли. — Прости. Летиция помотала головой. — Ничего, — она скованно улыбнулась. — Я бы решила, что неприятна тебе, если бы это не было… невозможно. И ты не голоден. — Нет, — подтвердил он, хотя это было очевидно по глазам. Летиция молчала в ожидании, пока не поняла, что продолжения не последует. — Ладно. Тогда я скажу кое-что. — Она говорила осторожно, будто опасаясь разозлить. Он сжал зубы крепче. — Твое… питание и то, что ты идешь мне навстречу… это очень важно. Тебя наверняка волнует, что я не откликаюсь на эту связь как положено, — она нервно дернула уголком губ. — Прошло уже полтора месяца… Он вновь прикрыл глаза. Это его должно волновать? — Но я даже рада этому, — она понизила голос. — То есть, что могу смотреть на тебя, ну, открытыми глазами. Ей явно было неловко, но Деметрий не сомневался, что сделает хуже, попытавшись успокоить. Он вообще старался как можно меньше касаться ее собой, — во всех смыслах. Стать идеальным зеркалом — только отражать ее, оградить от того, что прячется под слоем серебра. — Только… — она запнулась, заставив открыть глаза. — Я ведь так и не знаю, кто ты. Он молчал, раздумывая, сможет ли уйти сейчас. Летиция вздохнула. — Ладно, — повторила она. Человек наверху пошевелился во сне, но не проснулся. — Элис считает, что ты не сделаешь ничего против моей воли намеренно. Вновь движение, осторожное, почти неслышное. Один из Калленов наверху. Пришлось приложить усилие, чтобы отодвинуть их на задний план. — Это хорошо, — продолжала Летиция, упершись взглядом в свои руки. — И Каллены немного ослабили контроль. Не убрали его вовсе. Он знал почему — слишком много сомнений охватывали разум, слишком многое требовало внимания. Деметрий с трудом оставался сосредоточенным, словно вернулся в первые десятилетия после обращения. Он не хотел… ошибиться, поэтому не протестовал. — Тебя это беспокоит? Летиция подняла на него глаза, чуть нахмурилась. — Меня это беспокоит, — голос теперь звучал раздраженно. — Конечно. Как и долбанная куча других вещей. — Она выдохнула и поджала губы, будто в недовольстве от собственной вспышки. — Да. Деметрий отвел взгляд. Он запятнал ее жизнь одним своим существованием и не мог сделать ничего, чтобы помочь ей почувствовать себя лучше. Словно опоздав на тысячелетие все же попал в царство Аида и обречен наблюдать, как рушится его мир. Летиция мрачно наблюдала за ним. Слишком проницательная для смертной… впрочем, сложно было судить, даже если бы он мог делать это объективно — слишком редко он по-настоящему говорил с людьми. — Я хочу остаться здесь после отъезда тети. Он не мог позволить ей подобное безрассудство — и не мог не позволить. Представляя возможную встречу с парой, Деметрий думал о ком-то вроде Кеби — верной, спокойной и покладистой женщине, тенью следующей за партнером. Уж точно не о леденящем внутренности отчаянии от собственного бессилия. Летиция шумно выдохнула. — Просто… подумай об этом, ладно? — в голосе проскользнули жалобные нотки, словно ее мучила та же проклятая беспомощность. Деметрию хотелось разодрать себе лицо от одной этой мысли. — И поговорим завтра. Она подняла руку, будто хотела коснуться его предплечья, но не стала. Хорошо, потому что сейчас он не был уверен, что сможет отказаться. Летиция поднялась и перекинула плед через плечо. Деметрий встал следом. Оставлять ее было физически трудно, но мысль о том, что этим он оберегает ее — пусть и от самого себя — почти помогала выносить расставание. ***