Свободные братья

      Парень в идеально отглаженном костюме, с потрёпанной синей теннисной сумкой и бегающими глазами выглядел нелепо. Да, вот только Кейго было глубоко плевать. Он стоит и смотрит как всё больше и больше окрашиваются ватные тампоны в алый цвет — цвет крови. Бледная кожа, разводы крови, тёмные волосы и уже окрасившиеся губы в багровый — контраст, который вызывал табун мурашек у сероволосого. Медик, сидевший перед Рёмой и спиной к Атобе, только вновь тянулся за новым тампоном и снова стирал кровь. Эчизен недовольно шипел, когда врач вновь касался раны. Молодой человек уже от нервов стал считать капли ещё не высохшего пота, которые застыли на шее раненого брюнета; его кадык шевельнулся и капля начала стекать под футболку, а у Кейго в этот момент стрельнуло в низ живота. Его возбуждал весь контраст: крови, пота, кожи, запаха от сего коктейля и Рёмы… — Мелкие осколки удалены из раны, всё продезинфицировано и рана хорошо закрыта. Нервные окончания и глазное яблоко не задеты. Никаких осложнений возникнуть не должно, но при болях можете обратиться в больницу. — От морока возбуждения Кейго вывел голос врача. — Оставьте нас, — хриплый голос Рёмы заставил Кейго до предела сжать зубы. Хотелось слышать этот голос совсем не в такой обстановке. Врач вышел, попутно дав обезболивающее спортсмену. — Какого чёрта, ты сделал? — прошипел уже брюнет Атобе.       Возбуждение поутихло, сознание вернулось в более адекватное состояние. — Что тебя не устраивает? — вопрос скорее риторический, ведь парень знал, на что злится пацан. В глазах Эчизена было одно раздражение. — Ты уже занял призовое место. Травму ты получил в полуфинале по своей вине. — Я не виноват, что мышцы сводило судорогой. — Не виноват. Но додуматься до того, чтобы раскрутиться для того, чтобы отбить мяч, зная, что в любую секунду запястье не выдержит, что, впрочем, и случилось. Ты рассёк себе бровь и верхнее веко! Я разрешил закончить тебе игру, но продолжать само участие в соревнованиях ни за что не разрешил бы! — всё волнение и злость были в этом монологе. — Я ответственен за тебя, я не собираюсь жертвовать твоим здоровьем ради каких-то медалек!       Эчизен молчал. Долгие минуты тишины привели в чувство обоих. — То есть ты не верил в мои силы? — прошёлся тихий шёпот теннисиста, а в глазах была грусть. — Что? — удивился Кейго. — Нет-нет! Рёма, — пауза, он не называл его по имени, а сейчас совершил эту оплошность. Даже имя опекаемого звучало по-кошачьи нежно и грациозно, — я верю, что ты одержал бы победу. Но, — Атобе оторвался от стены и присел напротив брюнета, глядя в эти завораживающие глаза, — твоё здоровье волнует меня в первую очередь. — Но ты не поинтересовался моим мнением. — Нотки обиды в голосе, раздражение в соблазнительных глазах и эта чёртова повязка на глазу вызывали у Кейго такую податливость. Да, он хоть сейчас готов внести Рёму обратно в борьбу за первого места! Но нет. Кейго не должен показывать, как на него действуют эти факторы. — Мелкий, это не последние соревнования…       Брюнет встал и молча ушёл из медпункта, даже не хлопнув дверью, как чаще всего делают подростки в обиде. Атобе устало потёр глаза, его волновали ссора, только что произошедшая, и реакция организма на факторы. Да, только на факторы: молочная кожа, подтёки крови, тёмные волосы, капли пота и глаза, наглые и яркие глаза — никак не на Эчизена Рёму. — Это просто фетиш на контраст… — тихо неуверенно прошептал он.       Парень дёрнул плечами, и лямка теннисной сумки съехала и сумка упала на пол. Теннисист даже не забрал свои вещи у спонсора, видимо, обида намного сильнее у подростка. В помещение вошёл тот самый медик. — О, юноша, пока вы ещё здесь возьмите таблетки для раненого спортсмена. А то он запамятовал их, наверное. — Атобе принял таблетки, забрал вещи и вышел.       Дальше были дела с соревнованиями: документы, награды, интервью и далее по списку. Атобе виделся с Эчизеном только на награждении и интервью. Рёма, как и было сказано, делал все ссылки на компанию спонсора, но он был какой-то потерянный и не разговаривал с Атобе даже, когда Кейго сам обращался к теннисисту. На закрытии соревнований — фуршете богатеньких дяденек, высокомерных спортсменов и состоятельных подстилок — Рёма не присутствовал, что облегчило душу опекуна, присматривать за наглым мальцом было и так трудно, а тут его могли разорвать на лакомые кусочки. Зато молодому директору компании пришлось не сладко на этом вечере. Его не заинтересовала ни одна из ныне присутствующих дам, даже парни-официанты, что иногда стреляли глазками, тоже не зацепили. Но только стоило вспомнить напряжённые мышцы одного небезызвестного юного тела, как паучок-либидо заинтересованно потянулось. — Кейго, у тебя бокал в руке скоро лопнет, — от столь интересных мыслей и реакции парня отвлекла Кейси, что встала рядом и забрала несчастную посудину из рук. — Ну и на что же у тебя такая реакция? — Кейси, нашла себе подопечного? Слышал, у теннисиста из Аргентины менеджер собирается на пенсию… — Ты мне зубы не заговаривай, милый Кейго. — Девушка была воплощением «а-ля, соврёшь мне и теннисная ракетка окажется у тебя вместо зубов», что подтверждал её тон. — Как Эчизен Рёма? — Никаких осложнений возникнуть не должно. — Почему он не на столь пафосном фуршете? — Может, потому что ему это не интересно. Да, и думаю, не стоит ему видеть эту сторону медали.…Так называемая аристократия этого поколения не самая надёжная и безгрешная компания. — Все люди не без греха. — Так-то оно так. Да вот нынешние богатенькие личности испорченные и алчные, для Рёмы это опасное место. Конечно не все тут заядлые садисты, тираны и жадные до всех благ мира. — Но если ты за ним присматриваешь, то он может и не попасть в лапы таких людей, — блондинка, так же как и её собеседник рассматривала толпу, вычисляя эти неприятные личности. — Стой. Что у тебя с ним? — Ты о чём и о ком? — нахмурился Атобе. — Эчизен. У вас отношения? — Это полнейший бред, Кейси! Мы с ним завтра станем сводными братьями, я его спонсор и опекун! — и тут Кейго замолчал. Его яркая реакция и усмешка подруги добили его владение ситуацией. — Он тебе точно не безразличен, Кейго, это непростая забота. Это что-то намного глубже. Ты не стал перед ним играть наш излюбленный театр «она моя недоподруга, может невеста», ты неосознанно зовёшь его по имени, только не при нём, бережёшь его от лишнего внимания, даёшь ему выбор действий, не давишь на него, ты забываешься в нём… — Не продолжай, — застонал парень, прикрывая рукой глаза. — Кейси, пожалуйста, давай оставим эту тему… — Ты отдал ему обезболивающее? — Откуда ты… — Ты забыл я профессиональный менеджер, могу следить и находить информацию не только на своих игроков. Сходи, отдай ему лекарства и проверь как он там. — Но я не знаю, кто занял первое место, — вздохнул парень, но принялся продвигаться к выходу. -А это будет сюрпризом, милый Кейго! — помахала на прощание Кейси и вновь скрылась в толпе.       В номере Эчизена было тихо, приглушённый свет исходил от светильников, кровать была расправлена, окно нараспашку открыто. Рёма был в душе, а окно открыл, потому что его душила эта духота и обстановка. Прохладная вода помогала освежиться и морально отдохнуть. Эчизен не понимал, почему ему было так обидно за то, что Атобе мог не верить в него; почему хотелось находиться рядом с этим аристократом; хотелось, чтобы он смотрел только на него. С тяжёлым вздохом Рёма выключил приятную телу воду, отчего сразу побежали неприятные мурашки. Брюнет никогда не сушил волосы, он только обтёр себя, надел на себя боксёры и махровый халат и вышел из ванной комнаты. На его постели сидел объект мыслей — Атобе Кейго. Кейго расслаблено вертел пластинку таблеток, галстук на шее развязан и лениво свисает с плеча, пиджак снят, а рубашка помята. Эчизена посетила мысль, что его опекун уже поразвлекался с девушками. — Долго же ты принимаешь душ, — хриплый голос приятно прошёлся по комнате, — извини, но я повалялся на твоей кровати. — Если бы Рёма вышел на три минуты раньше, он бы застал картину, где Атобе удовлетворяет сам себя, возбудившись только из-за своей фантазии и столь соблазнительного запаха теннисиста. — Выглядишь растрёпанным, страстный вечер? — Эчизен мазохист, сам себе хочет сделать больно, вот зачем он сейчас об этом спрашивает? — К сожалению, нет, вечер напряжённый, хорошо, что тебя не было на этом фуршете. — Усмехнулся спонсор и встал с кровати, — хочешь составить мне компанию на этот вечер? — Может сразу на ночь? — флирт сквозился в этих закатившихся глазах и усмешке. — Можно и до утра. — Парень подошёл вплотную к Рёме и глубоко вдохнул. Губы, взгляд был направлен только на них; Эчизен смотрел на Атобе с придыханием. Оба не замечали, как стали приближаться, но разница в росте существенно замедляла этот процесс. За окном громко начала лаять собака, отчего оба парня остановились и Кейго резко поднял таблетки на уровне глаз Рёмы. — Выпей, — коротко сказал он, положив пластину тому в руки. — Завтра нужно в шесть на празднество, я договорился, что мы не будем присутствовать на венчании и первом обеде молодожёнов. Но мы обязаны появиться на фуршете и ужине. — Хорошо, — только это успел сказать мальчишка, Атобе уже не было в комнате.       В этом номере отеля стало ещё душнее, не свершившийся поцелуй и флирт отдавали горьким вкусом. Эчизен опустил глаза и судорожно понимал, что хотел близости со своим почти братом — старшим братом.       В соседнем номере Кейго застонал от столь несправедливого и трусливого побега.