Следуя за ветром

      Рано утром меня разбудила внезапно пропавшая способность дышать. Ривай сжимал в объятиях так, что я не могла даже вдох сделать. Закашлялась, хватка ослабла. Я выскользнула из нее, отдышалась. Неужели во сне? Ривай даже не проснулся, но похоже ему снилось что-то неприятное. Схватил меня своими культяпками, снова прижал к себе, что-то недовольно бормоча. Эй, что же тебе снится такое, что ты так недовольно хмуришься? Замызганные грязные стены и потолок в мошках? Обняла покрепче, прижала его голову к груди. Вроде успокоился. Перебираю пальцами смоляные пряди, легонько массирую кожу.        Я уже почти засыпала, как Ривай открыл глаза:  — Ты чего не спишь? — спросил он уставшим голосом. Надеюсь, этот кошмар не все ночь ему снился, и Ривай успел хоть немного отдохнуть.  — Да проснулась пару минут назад, так и не понимаю от чего, — нечего ему знать, что он чуть не превратил мои ребрышки в осколочки не подлежащих восстановлению костяшек, а меня в хладный трупик. — Ривай, а тебе не кошмар снился? Так активно брови хмурил, да и выглядел странно.  — Поэтому ты меня прям носом к своей груди прижала, чтобы я открыл глаза и сразу увидел и учуял нечто соблазнительное? Да? — ехидно осведомился мужчина, залез в лиф майки и накрыл сосок губами, целовал, теребил языком, всасывал и снова целовал. Коварная зараза. От его манипуляций из моей груди вырвался легкий стон. Закинула ногу ему на талию, он сразу схватил ее за щиколотку. Лаская, медленно двигался рукой до ягодиц, прижимая к себе все крепче.  — Ривай, а как же отдых? Тебе ведь надо поспать, — кусает за сосок, переворачивает на спину, целует в губы, запускает руки под майку и мнет грудь. Закидываю вторую ногу на него, обнимаю за шею, ласкаю спину, легонько провожу кончиками пальцев по позвоночнику. Стонем прямо в рот друг друга.  — Отдых подождет. Я слишком давно не был в тебе, — смотря в глаза, трется пахом о мою промежность. — А тебе что, не хочется? А то я могу и перестать, — вот ехидна то, прекрасно понимает, что хочется. Вот уже и майку с меня содрал. Сидит на моих бедрах, смачивает пальцы в слюне и ласкает соски. Блять, то, как он это делает, просто охуенно.  — Хочу…  — Чего же ты хочешь? — наклоняется и шепчет в ухо.  — Тебя, — запускаю коготки ему в спину. Ривай шипит, приставляет к моему рту пальцы, я начинаю их облизывать, чуть засасывая в рот. Его зрачки мигом расширяются, дыхание становится тяжелым.  — Ответ не понятен, Алиса, — Запускает руку в трусы и ласкает клитор, — со вскриком выгибаюсь к нему, ласкаю торс. Ривай целует мою шею, прикусывая. В первый раз неловко пытаюсь ласкать через одежду его член. Ривай берет мою руку, засовывает под одежду и, накрыв мою кисть своей, показывает, как делать правильно. Блять! Это так возбуждает! — Вот так, хорошо, — его шепот срывается на стон, когда я стала ласкать его в том же ритме, в котором он рукой имеет меня, — Ну так что, какой твой ответ?  — Я скучала по тебе внутри меня. Хочу, чтобы то вошел в меня, мы ласкали друг друга и ты трахал меня до потери пульса, — облизнула губы.  — Ну до потери пульса — это через чур экстремально. Некрофилия — решительно не мое. А остальное, — срывает с нас оставшуюся одежду, приставляет ко мне член. Я чувствую, как головка входит во влагалище. Ложиться сверху, закинув мои ноги себе спину, — Только для тебя, — и сразу переходит на быстрый темп. Смотрит в глаза и хрипит, — Лиса, — Все еще больно, но как же хорошо! Ривай поменял темп, мучительно медленно выходит, и с силой стремительно вколачивается в меня, чувствую как о ягодицы ударяются его яички. Мнет мою попу, целуемся, переплетаемся языками.       Ривай резко садится на кровать, не вынимая члена, увлекает меня за собой. Сажает к себе лицом. Сидим так совсем недолго, обнимаемся, водим по телам друг друга руками. Ривай хватает меня за ягодицы и, не отрываясь от поцелуя, начинает быстро насаживать на свой член. Оба стонем, я начинаю двигаться, помогая ему, обхватывая его за голову, почти что крича. Целуемся, прокусываю его губу до крови, отстраняюсь и, смотря ему в глаза, слизываю со своих губ соленые капли. Ривай зарычал, опрокинул меня лицом на кровать, впился зубами в холку, вгоняя член в меня во всю длину. Резкие, быстрые и размашистые движения сводили с ума. За волосы повернул мое лицо к себе, неожиданно нежный поцелуй. Отстранился, взял за ягодицы, рыча вдалбливается в меня. Я подмахиваю ему, мну пальцами одеяло. Последние толчки — и я лечу, чувствую, как член, пульсируя, изливается в меня. Мой мужчина падает на мою спину, обнимая и целуя в макушку. Кайф, но устала, когда же эта слабость наконец пройдет…       Мой мужчина принес мне таблеточку с водичкой, уложил под одеяло, сам лег рядом. Я довольно пристроилась у него на груди:  — Лис, хочу тебе задать парочку странных вопросов перед тем, как пойдем на построение. Помнишь ведь, что Ханджи подслушала ваш разговор с Бертольдом и Райнером?  — Ну да, помню, а что?  — Они тебя спрашивали про Звезд Стихий? Точно не знаешь, что это?  — Нам папа преподавал астрономию. Не помню таких звезд или созвездий ни по одной из стихий. Но мы успели пройти тогда самые яркие, которые больше всего для ориентирования нужны. А вообще, каждое созвездие ассоциировано со стихией.  — То есть?  — Большинство явлений в природе, да практически все, имеют в себе стихийные составляющие, живые организмы в том числе. К этому можно отнести и созвездия. Они конечно к нашей планете не относятся, но у каждого значимого созвездия или звезды есть стихия. Например, Андромеда — вода, Стрелец — огонь, Пегас — воздух, а Козерог — земля. Если честно, мне сложно объяснить тебе, как это можно почувствовать или увидеть. Обычно это просто запоминают.  — Откуда ты это знаешь? Хотя на этот вопрос я уже и так знаю ответ. В любом случае, все немного не так. Я имею в виду, кто такие люди — Звезды Стихий?  — Вот это я точно без понятия. Но полагаю, что об этом как раз наши замечательные вражеские полутитаны в курсе, — Ривай был озадачен. — А с чего вообще внезапно такие вопросы? — Ривай взял бумажку и что-то сосредоточено там калякал.  — Вот смотри, видела такое созвездие? Это красная звезда, — водит рукой по бумаге, — это желтая, это синяя, а это — белая.  — Так это же созвездие каждую ночь почти прямо над нами висит! Только раньше яркой была одна звезда, все остальные тусклые, а сейчас как будто все они начинают сиять все ярче и ярче. Я это созвездие уже давно присмотрела кстати, еще в кадетке. И потому, что меня ему не учили, а еще потому, что обнаружила по всем сторонам света очень похожие скопления. Тоже везде по четыре звезды, большинство из них очень тусклые. Только формы скоплений немного разные. А еще интересно кстати то, что цвета звезд в скоплениях соответствуют стихиям. Белым обычно изображался воздух, желтым — земля, красным — огонь, синим — вода. Как будто эти пять созвездий специально сделали. Тем более, если начать смотреть на них с точки зрения математики и геометрии, то эти созвездия составляют с полярной звездой пентаграмму. А в центральной точке — как раз то созвездие, которое висит над нами. Интересно, правда?  — Да уж, — кажется, Ривай всерьез задумался, — Ты многое об этом знаешь. Но, то, что знаешь, не говоришь. Почему? Твой отец мертв, значит ты глава своего клана.  — Потому что знания о стихиях имеют, в большинстве своем, практическую сторону. А она для неподготовленного человека, если у него есть потенциал, все равно что для обезьяны граната. И самого расхреначит, и окружающих.  — Ладно, потом поговорим, ты уже достаточно здорова для построения. Так что собирайся, у тебя отдельное задание сегодня, встреть Гюнтера, пробежись с ним по базовым нормативам. Думаю, ты сможешь заметить проблемы, пока УПМ не используй.  — Хорошо

***

      Прошел почти месяц, моя рука полностью зажила и только два шрамика на сгибе локтя и чуть выше запястья напоминают о травме. После того, как полностью пришла в себя после инцидента, — сразу перебралась в комнату к Микасе. С Риваем стали видеться гораздо реже, но не могу же я просто так взять и постоянно ему навязываться! Оказалось, что Капрал был другого мнения. После нескольких ночей, проведенных без моего сладкого сопения под ухом, он потребовал объяснений, почему я вообще куда-то свалила. Я прифигела, вроде он и не предлагал вместе жить…но… Выслушав все мои аргументы против постоянного совместного житья начиная от вышеописанного кончая тем, что он адский чистоплюй, а я дикая грязнуля, и ничем хорошим это не закончится, он хмыкнул и исчез. Но ненадолго. Придя в комнату на следующий день после тренировки мы с Микасой обнаружили, что все мои вещи куда-то пропали, в том числе зубные щетки. На тумбочке была записка «Считай, я ставлю тебя перед фактом». Записка была придавлена ключом от его комнат, который я ему недавно вернула. Я охуела. Он просто взял, вошел сюда, забрал все мои пожитки, которых кстати не так уже и мало и поставил меня перед фактом. Как завороженная передала записку Микасе, она заржала как конь:  — Ты смотри, проснешься — а уже с кольцом на руке и в свадебном платье, зажимая сертификат о браке в лапке! — я обреченно села на кровать.  — Издеваешься?  — Есть немного. Он ведь часа за два не смог бы все вынести один, — задумалась подруга.  — Кстати да. Кроме Ривая на тренировке не было Эрена и Жана, подошли все трое под самый конец…вместе — злобненько протянула я и мстительно переглянулась с Микасой.  — Хрен с ним с Риваем, мне, в общем-то понятно, почему он так поступил, — Ой, Микаса становится в последнее время чуть не ярой выгораживательницей Капрала. Страшно! Мир перевернулся! — Но наших парней надо проучить! За предательство и пособничество террористу! — и глумливо захихикали, ехидно смотря на одну и половиц.       Ужин проходил в дружественной и спокойной обстановке. Если Микаса всегда сидела с Жаном, то в этот раз я отпихнула Армина в сторону и села рядом с Эреном. Парень мигом набычился и покрылся капельками холодного пота, в ужасе смотря на Жана. Жан похоже был в таком же состоянии. Сообщники переглядывались, не зная, чего ожидать от сумасшедших. Но нам с Микасой оно только на руку было. Незаметно запустив кончики шприцев в кашу, мы не только обеспечили вливание всех положенных в нее кубиков, но и то, что ярко-зеленая булькающая жидкость в ней, с останками чего-то похожего с виду на тараканов и червей, с виду не будет заметна даже в ложке. Оставалось надеяться, что мальчики будут нервничать и не станут кашу перемешивать. Мы вели себя как обычно, ребятки расслабились, вот уже и кашку кушают, мы с Микасой с видом матерых отравительниц потирали лапки в ожидании эффекта, с трепетом провожая каждую отправляемую ложку в рот. И вот…момент настал. Парни почти синхронно покраснели, побледнели, потом снова покраснели, их пробил холодный пот. И, издавая вопли в жопу раненых бронтозавров, они просто смели весь недочай с нашего и двух соседних столиков. Хрипя и плача ребята добежали до кухни, шумно туда ввалились, гремя кастрюлями и вызывая бурные матерные потоки со стороны поваров, и затихли. Видимо нашли холодную колодезную воду.       В зале воцарилась тишина, практически абсолютная. Звук упавшей со стола ложки по силе был равен грому, как если бы он раздался прямо над нами. Мы с Микасой подсели друг к другу, тихо хихикая:  — Алиса, это что, было ОНО? Ты ведь обещала больше ЭТО не готовить…никогда, — печально произнес Армин.  — ОНО, только я этого не обещала, — немного кокетливо стреляю глазками в парня.  — И что они натворили?  — Втихушку помогали Риваю тырить мои вещи! — возмутилась я.  — Лиса, а у тебя ЭТО еще осталось? Обожаю остренькое! Немного в кашку добавлю! — оживилась Имир.  — Ага, только в июне готовила, убойное получилось, — доставая из сумочки литровую банку крайне сомнительного содержания, отливающего всеми оттенками кислотно зеленого цвета. В жидкости плавали веточки, корешки, что-то отдаленно напоминающее ящериц и насекомых.  — А цвет то какой, — Имир умница, на кончике ложки повисла капелька ярко-зеленой жидкости, — прям ОНО само за себя говорит «Не тронь, убью!»  — Какого хуя здесь творится, ребятишки? — над нами источающей холод статуей материализовался Ривай, — А это что? — скривившись, указал на банку Капрал.  — А это вкуснятина! — Набрала полную ложку своей прелести и под ужас, источаемый ребятами, вылизала всю жидкость без остатка. Люблю остренькое, а эта баночка как будто снизошла из самых глубин ада. Ривай судорожно сглотнул. — Хочешь? Ривай, попробуй! Я САМА готовила, — гляжу на него умоляющими глазками.  — Воздержусь, — сглотнул и крайне скептически на меня посмотрел. Видимо решает, реально ли я хочу его травануть. И что хуже, сожрать ЭТО сейчас, или быть обеспеченным нытьем на несколько часов вперед. Видимо дилемма была решена в пользу нытья. С инстинктом самосохранения у Капрала всегда был полный порядок. — Что с Кирштайном и Йегером? — последние как раз выбирались с кухни. Лица горят, смотрят волком. Сейчас нас с Микасой будут убиватушки! Придвинулась к подруге, резко подрываемся и, минуя Капрала, вылетаем из столовки. Выбегаем на улицу, ржем как ненормальные.  — Лис, ей богу, твою стряпню можно использовать как оружие массового поражения! Сколько у тебя еще банок?  — Ну штуки три осталось. Надеюсь, эту Имир сможет утащить, она любительницы моих кулинарных шедевров, — прыскаю со смеха.  — Она просто знатная извращенка под стать тебе. Не, ну ты видела их рожи! Просто умора! Я думала, их на месте разорвет!  — Оххх, достанется тебе от Жана!  — А тебе от Ривая, короче в его комнату не возвращайся! Наверняка что-то да и удастся ему от наших вызнать!  — Да ладно, в любом случае огребем. И ты, и я! Давай покурим, — вечер перерастал в ночь, на небосклоне высыпали звезды.       После того памятного разговора с Риваем, я почему-то все чаще и чаще обращала внимание на маленькое созвездие. По какой-то причине меня больше привлекала не беленькая звезда, которая вроде относилась к воздуху, а красная, звезда цвета огня. Я наблюдала за ней, а где-то внутри ощущала печаль, странную боль и грусть. А однажды, смотря на нее, я увидела образ Ривая.       И да, мы с Микасой огребли. На следующий день мы драили конюшни, и через день, а потом еще дней пять подряд, ведь наш Капрал хочет быть идеален во всем, в том числе и в изощренных издевательствах над подчиненными. Причем мы огребли не только за отравление наших ребят, но и еще за Ханджи. Она решила попробовать мою адскую смесь и, по доброте и широте душевной, хоть ее и предупреждали, вылила на бутерброд целую столовую ложку. Для полноценной оценки моих кулинарных навыков хватило одного укуса. Ведерко с водой на кухне тогда пользовалось повышенным спросом. А баночку у меня конфисковали, Эрвин практически вырвал ее из рук Ривая, собиравшегося разбить отраву. Многозначительно хмыкнул, посмотрел на адскую смесь и унес к себе, бросив «Для пыток самое оно».

POV Райнер

      Наступила осень. Меньше недели назад мы прибыли в агломерацию, полностью дружественную к Сопротивлению. Главное, что Прародитель и Свита не в курсе. Сюда Зик пытался направлять всех тех, кто входит в наши ряды. Даже куратор свой, что, как сказали наши соседи по общежитию, крайняя редкость. Официально для Прародителя — это место, которое он якобы полностью захватил. Якобы и слабеньких святых здесь свои же без проблем сдают. Да, сдают, только это воры, убийцы, насильники и прочий сброд. Еще на стене Шинганшины Зик нам все рассказал. Мы с Бертом выбрали не убирать маячки, работу которых нам сразу восстановили. Не знаю, что Зик говорил начальству, что говорил Шипу, но нам разрешили идти сюда вместе с ним, пока игнорируя миссию в агломерации Шипа. Наша официальная работа здесь — это сбор информации.       После того, что со мной сделала Алиса, я еще не до конца восстановился. Иногда иду и ощущаю, как все кости хрустят под воздействием чудовищной тяжести. О снах я вообще молчу. Ужасно, ужасно то, что нас заставляют сражаться, заставляют убивать. Но не знаю, выбрал бы ли я бороться, если б сама смерть в глазах Алисы не помогла мне прочувствовать весь ужас титанов, смерти от них…смерти от нас…учитывая то, что рассказал нам Зик, я честно не знаю. Ситуация выглядит безнадежной. У нас всего одна звезда — Клео. Есть ли остальные неизвестно. Могут ли их благословить Духи-короли стихий — тоже неясно. Все стихийные духи, когда Звезд перебили, исчезли. Осталась только Клео, которая выбрала добровольное заточение и смогла нарастить такую броню, что ее ничто не берет. Но именно она смогла рассказать многое о произошедших событиях Грише и Зику. Именно она рассказала, как ее товарищи смогли победить брата Прародителя, такого же сильного как и он. Благодаря ей, мы хоть как-то представляем, куда двигаться дальше. Скорее всего, чтобы не привлекать лишнее внимание к потенциальным звездам, нам придется начать с поисков духов стихий. Только вот как это сделать, не представляет пока никто.

end POV Райнер

POV Ривай

      В очередной раз захожу в конюшню. Эти двое что, реально не понимают разницу между порядком и беспорядком? Отвратительно! Вижу чью-то мужскую задницу, увлеченно выгребающую из стойла говно. Кирштайн. Прекрасно, после почти недели бесплодной деятельности их товарищи сжалились и начали помогать:  — Кирштайн, какого хуя ты здесь творишь! Уборка конюшни — наряд специально для Шеноэлл и Аккерман. Брось гребаное ведро, бери Брауз и займись с ней своим любимым занятием — уборкой кладовых на кухне. Живо! — парень затрясся, но произнес.  — Хорошо, я тогда быстро за Сашей! — и умотал куда-то вглубь конюшен. Так, интересно, быстро иду туда же. И что я вижу! Здесь вся честная компания трудится, все по уши в дерьме. Я конечно уважаю взаимопомощь, но Аккерман и Алиса переходят все границы в том, что касается дисциплины. Точнее отсутствия ее в принципе. Особенно моя любимая женщина, ее никто в этом не переплюнет.  — Йегер и Рейсс, — марш драить камеры в подвале!  — Имир, Арлерт и Спрингер, до завтрашнего вечера Ханджи нет, а пока вычистить до блеска ее кабинет и лабораторию. Ее отряд выгоните, скажите, что я так решил, пусть все претензии мне лично высказывают, — посмотрел бы я на это. А теперь валите!  — Что же до вас, Аккерман, Али… Шеноэлл, продолжайте разгребать эти авгиевы конюшни. Когда наконец в порядок это место приведите? Прогресса практически нет! Воняете как будто в дерьмо ныряли, — лично каждую ночь одну красноволосую мымру отмывать приходится. Хотя не могу сказать, что это совсем уже неприятный процесс, но все же…  — Ну куда уж нам до вас, сюда вошли — так сразу розами запахло. А мы девушки обычные, розовые духи в нас не встроены, — и показала язык. Вздохнул. Похоже Алису уже здесь все бесит. Плохой знак, скоро последуют и глобальные нарушения дисциплины.  — Нормально убирайтесь, а не как криворукие макаки — и быстро отсюда выйдите!  — Да тут столько дерьма, что любой криворукой макакой станет! — ох, злится. Как бы дерьмом не кинула. Эта может. Аккерман стоит вся насупленная, с сочувствием смотрит на подругу.  — А не фиг было товарищам в каши отраву подливать!  — Это не отрава, это мой шедевр кулинарного искусства. Супер острый соус! А ты даже не попробовал, может я специально для тебя старалась! А на Жане и Эрене испытания проводила! — Насупленная, пытается из себя скупую слезу выдавить. А вот это уже удар под дых. Как бы не пришлось открывать ее запасы, видел я их, еще три банки. Возможно и придется пробовать…а лучше по-тихому ликвидировать, так, на всякий случай.  — Найди более безболезненный способ меня прикончить. Так, задолбала. Убирайтесь, через час проверю. Не будет подвижек — заставлю ваших дружков накидать сюда дерьма еще побольше из выгребной ямы! — Только собираюсь выходить, как на спину мне бросается Алиса с грязными руками, в грязных сапогах. Активно вытирается и топчется, стараясь размазать по мне как можно больше грязи. Вот то ли люблю, то ли придушить хочу. Хотя сейчас все вместе. Скидываю ее на землю, а глазки ехидно и весело блестят, улыбка до ушей. Сделала очередную гадость — и счастлива. Дура. Махаю на нее рукой, по дороге встречаю солдата, Эрвин просит к нему зайти. Но сначала переоденусь, воняет.       В кабинете застаю Фабиана и Эрвина. Оба очень задумчивы и серьезны.