Следуя за ветром

       На следующий день после того, как мы с Риваем помирились, я проснулась одна в его кровати. Было уже почти пять часов вечера. Рука болела, но психологически я чувствовала себя во всех смыслах гораздо лучше. Однако грызло чувство вины перед Риваем, а также втянутыми в это дерьмо Микасой и Имир. Надо будет рассказать девочкам, что Ривай ни в чем не виноват. На тумбочке рядом стоял остывший обед. Я взяла клочок бумаги на подносе, а на нем красивым и аккуратным почерком выведено «Как проснешься — ОБЯЗАТЕЛЬНО поешь, потом — быстро к врачу. Аккерман выдала одежду и все, что тебе понадобится на ближайшее время. Посмотри на диване в кабинете.»       Микаса? Серьезно? Ее даже на тренировках в последние дни почти невозможно было заставить даже взаимодействовать с Риваем, не то что коммуницировать. А тут…отдала ему мои вещи. Сюр какой-то. Быстро съела весь обед, руки тряслись. Слабость дикая. Даже с учетом моего вынужденного поста это перебор. Похоже кровопотери были нехилые. Но если бы была какая-то опасность жизни, то Ривай бы меня оставил в больнице, значит и кровь остановили и перевязали правильно и вовремя. Голова кружится.       Осмотрела повязку. Вот почему с утра Ривай меня не разбудил и не заставил топать к врачу. Сменил повязку точно сам, был бы это кто-то другой — точно проснулась. Годы, проведенные в Разведке, дают о себе знать. Те, кто здесь долго, прекрасно умеют даже зашивать раны, не то, что обрабатывать их и накладывать повязки. А Ривай еще похоже обладает умением сделать все это максимально скрытно и аккуратно. Эххх…тут так хорошо и уютно, в кроватушке под одеялом, тем более обед я только что скушала, а в руке никаких проблем нет, я не чувствую воспалений, тогда болело бы сильнее, да и голова кружится, да и Риваем здесь вкусно пахнет, да и уютно так… Укрылась одеялком с головой, завернулась в него, как сарделька, и заснула.       Во второй раз я проснулась от нежного поцелуя. Ривай нависал надо мной, сидя на кровати, запустив одну руку под майку и гладя ребра, другая ласкала щеку. Я обняла своего мужчину за шею и робко ответила на поцелуй. Капрал отстранился, облизал мои губы, выпрямился:  — Ну наконец проснулась. Поела — это хорошо, почему к врачу не пошла?  — Ну понимаешь, я была дико сонной, думала пять минуточек посплю, а поспала…эээ…десять вечера? — непритворно удивилась, смотря на часы.  — А тогда было сколько?  — Около пяти…  — Хорошо, что я утром тебе повязку сменил. Ужин не смог принести. Наши порции нам оставили повара.  — О, это здорово!  — Быстро одевайся и пойдем.       Ривай быстро просек, что на ногах я еще не очень хорошо держусь. Не спрашивая просто обнял меня за плечи, поддерживая по дороге к врачу. Сказать, что это было смущающе — вообще ничего не сказать. Нам встречались люди, которые в буквальном смысле шарахались от созерцания подобной картины. Да я понимаю их. Идет такой Капрал, источает вселенский холод на окружающих с обычным абсолютно непроницаемым ебалом, обнимает кого-то, плохо стоящего на ногах, лицо несчастного мертвенно-бледно…хотя КОГО-ТО ОБНИМАЕТ — все, этого достаточно наверное. Кто я и что я можно и не смотреть. Для обычного солдата, знакомого только с верхушкой айсберга, имя которому Ривай — это шок и когнитивный диссонанс, вызывающий желание смотаться куда подальше, или же замереть в ужасе от представшейся картины. Да, Ривай и романтика у местных Разведчиков — понятия несовместимые. Скорее тут они думают о двух вариантах. Либо я провинилась настолько, что вычищать мне теперь Штаб несколько недель подряд, а Ривай меня в предобморочном состоянии тащит показывать весь обширный фронт работ, либо и, скорее всего, имеют место быть смертоубийственные намерения Капрала в отношении меня несчастной. И в обоих случаях замешанным быть нельзя, ибо заступившийся да последует за клиентом «легким» касанием ноги Капрала по упругой заднице.       Пока врач делал перевязку, он долго вещал о том, какие же все Разведчики неаккуратные люди, вечно в синяках, царапинах, травмах. Даже не надо на вылазку ездить, то тут, то там перелом или вывих. Я слушала и старалась скрыть смешки за кашлем, наблюдая за выражением глаз Ривая, за которым в жизни подобное не водилось. Под конец врач приказал приходить к нему вечером и утром на смену повязки. Как минимум на неделю от тренировок я освобождена. Дал перечень рекомендаций, который Ривай со злорадным блеском в глазах записал. Охх…не нравится мне это. Чует моя попа пипец. А под конец врач выдал, что еще надо есть побольше мяса. Как раз на ужин оно было!       На кухне Ривай поставил разогреваться кастрюльку с ужином. Специально для нас кашевары оставили. Подошел бы так к поварам обычный солдат или даже офицер — хрен бы им что перепало. Это ведь каша с мясом! Но Капрал своим неземным обаянием может уговорить кого угодно и на что угодно, если захочет:  — Ты чего записывал то все?  — Теперь все свои «не буду» и «не хочу» касательно рекомендаций врача будешь отрабатывать. Одно твое «не» равняется часу отработки, — флегматично сообщил Капрал, взирая на мой в ужасе открывшийся рот.  — Но там же практически невыполнимые есть! — жалобно запищала я, предвкушая себя заживо погребенной под лавиной бумажной работы. А именно ее мне и даст гад, ведь физических нагрузок пока мне нельзя.  — Хорошо, обсудим, например? — вот иногда прибить хочется за это вселенское спокойствие его!  — Постельный режим, мне получше станет, я захочу и гулять и что-то делать…  — Через неделю обсудим, когда врач снимет режим, — безапелляционно заявил Капрал, — пока лежи и отдыхай. Куда-то идти — только со мной, или ладно, можешь с Микасой или Ханджи. На ногах ты не держишься — это факт. Еще одну травму хочешь? — сука, правду ведь говорит! — Следующее?  — Есть полный рацион. Он рассчитан на бугаев. Я столько есть не могу!  — Можешь, хоть что-то не съешь или отдашь Брауз — плюс час работ, — да блять! Что за хуйня! Вооружился этим списком — и чувствует себя Повелителем Вселенной! — Я так понимаю, что с тобой бесполезно спорить? — спросила я у Капрала, накладывающего кашу.  — Именно, быстро схватываешь. Давай ешь и пойдем спать, — хорошо даже, что он физически со мной рядом не всегда может быть. Столького точно не увидит! Хотя и увиденного точно хватит, чтобы похоронить меня под бумажонками на месяц. Я флегматично водила ложкой в каше, отыскивая мясо. А вот и оно! Поднесла к глазам, понюхала, обреченно опустила ложку обратно, — Лиса, я не шучу, ешь.  — Что угодно со мной делай, хоть сразу десяток часов мне накидывай. Но это я есть не стану! — обиженно сказала я.  — Только за одни слова накину. Свинина — очень дорогое мясо, люди голодают, а кто-то его даже ни разу в жизни не пробовал. А ты еще нос воротишь? Серьезно? Я тебя заставлю, — стремительно подошел ко мне, хватает ложку с кашей и куском этой гадости.  — Ривай, стоп. Ты не правильно понял, я не могу его есть. Дашь мне хоть ложку — с большой вероятностью прибавишь мне еще страданий дня на три. И есть я не смогу вообще какое-то время. Пищевая аллергия. У свиньи есть какой-то фермент, не помню, как называется… Короче запуск реакции зависит от него, если его мало — то мне везет, если в нормальном количестве или больше — все, мне плохо.  — Серьезно? На это дорогое мясо?  — Именно, на это дорогое мясо.       Ривай милостливо сделал мне пару бутербродов:  — Знаю, что к этому ты отнесешься хуево. Сегодня команда Ханджи завершила приготовления к приему ее любимых титанчиков в количестве, как минимум, шести штук. Завтра в четыре утра половина Разведки, в том числе наш отряд, отправляется ловить нечисть, — сердце упало, значит меня оставят здесь. А как же, а как же… — Ты сидишь на жопе ровно здесь! — мои опасения так быстро подтвердились.  — Но я хочу с вами, я ведь многое могу! Ривай, возьми меня! — бормочу я, прекрасно понимая, что даже я бы себя ни в какую вылазку не брала.  — Ты дура или как! Только мешать будешь! Сама ведь все прекрасно понимаешь! И не смотри так на меня, — ледяным тоном проговорил мужчина. Я была в ужасе, там ведь и мои друзья и Ривай. А я как идиотка, если что, даже никак помочь никому не смогу… Ловить титанов гораздо сложнее, чем убивать их. Я протянула руку к Риваю, он сжал мою кисть. Хотелось спросить, все ведь будет хорошо…но понимаю, что он не сможет сказать, да и не будет говорить ответ, который меня удовлетворит. Ведь все может пойти не так, а Ривай редко врет…почти никогда.  — Ривай, пожалуйста, будь осторожен. Обязательно возвращайся. Ты мне дашь вас проводить?  — Хорошо, но не бегай слишком активно. Никто не сможет за тобой приглядывать в это время, а особенно я. Вернуться должны будем поздно ночью, в крайнем случае утром. И давай без своих гениальных идей из серии, «я подожду после их отбытия часок, а потом за ними ринусь, в пыли и капюшоне никто не узнает, в ворота быстренько со всеми и проскользну.» Специально кого-нибудь оставлю у ворот из наших, — черт, мысли что ли читает?       Поставила будильник на три утра, чтобы не проспать. Мы обнялись, мне было страшно, но почему-то вместе с этим я была уверена, что все будет хорошо, и Ривай и ребята вернуться в целости и сохранности. Но все равно…было страшно. Для меня легко рисковать своей жизнью, подставляться под удар… Но я впервые в ситуации, когда не сама рвусь в бой, а провожаю других.

***

      Когда будильник прозвенел, Ривая уже рядом не было. Гад, мог бы и разбудить! Утро выдалось суматошным. Провожания были скомканными, успела только с каждым попрощаться и обняться, с также немного пошептаться с Микасой:  — Я не поняла, ты что, с Риваем помирилась?  — Да, после того как ты поранилась, я на него пыталась наорать. Ко мне подошла Ханджи, буквально за шкирку втащила в свой кабинет, и очень строго и властно потребовала прояснить, что между вами происходит. Не знала, что она так умеет разговаривать, в чем-то даже похлеще Капрала. Я была в ужасе от происходящего, не понимала, что делать, не знала, как ты. В общем я ей все рассказала. Она не знала о ситуации в столовой, но знала саму сестру Смита. И по пунктам четко объяснила, что, скорее всего, случилось, и что за фрукт эта Анна. Ханджи нам бы не стала врать, поэтому я ей поверила, и ребятам объяснила, без подробностей, что вся эта история — чистой воды недопонимание.  — Мика, спасибо, — обняла я ее. — Я тебя очень люблю. Так херово, что меня не будет рядом. Но пожалуйста, возвращайся живой. Я тебя буду ждать.  — А ты, Лиса, давай без глупостей. Выздоравливай, — поцеловала подруга меня в щечку и запрыгнула на коня.  — Там на столе кипа бумаг и инструкция, как их заполнять. Хватит на неделю кропотливой работы как минимум. Жду идеального выполнения. И без глупостей, соблюдай режим, — надо мной возвышался Ривай на лошади. Они что, сговорились тут на глупостях? Как будто только их я и совершаю! Смирилась я со своим положением. Подняла на него глаза, схватила за руку и наклонила к себе, прижимая рукой его ухо к губам.  — Я жду тебя. Возвращайся ко мне, — прижал мою ладонь к губам.  — Жди меня, я вернусь. Люблю, — прошептал он, вытянулся в седле, кивнул и поскакал к «голове» колонны.       Всю первую половину дня я провела как на иголках. Спасли медитации, к вечеру мне стало значительно лучше. И не только психологически, но и физически. Дрожь в ногах почти прошла, врач даже похвалил меня, сказал, что режим можно сменить на менее строгий, даже несложные тренировки разрешил. Теперь бегать могу без страха, что конечности не удержат и Ривай по жопке не треснет! Урааа! Капральский список можно радостно послать ко всем чертям…нуу…почти весь список.       Кипа драгоценных Риваевских бумаг оказалась неподъемной для целого дня. Боюсь, тут действительно, как Капрал говорил, и недели маловато будет. Только капральскую инструкцию я изучала около часа. Но в этом я разглядела его заботу. Несмотря на загруженный график, выделил время покопаться в своих авгиевых бумажных завалах, найти документы, с которыми я смогу справиться, составить инструкцию. И наказание, и, в какой-то степени, радость. Работу на сегодня решила закончить около полуночи. И так уже все время оглядывалась в окно, ожидая, что вот-вот они все вернутся обратно.       Спустилась вниз, теплая августовская ночь высветила на небосводе миллиарды звезд, переплетенные в причудливые созвездия. Закурила. В глаза бросилось неприметное маленькое созвездие, состоящее из четырех тусклых звезд. Раньше только одна звезда сияла ярко — голубая, теперь по уровню светимости к ней приближалась белая, теплая красная воинственно мерцала ровным неярким светом. И даже желтая светила ярче. Странно, по уровню светимости звезды ведь вроде не должны так сильно скакать. Тем более в одном созвездии… Вспомнила, что Нифу тоже должны были здесь оставить, она заведовала полигоном для титанов и должна была до самого прибытия Легиона проводить проверки ловушек, загонов и всего, что тут успели настроить за последние несколько дней.       Я встретила Нифу у загонов. Все, что можно, уже было перепроверено по сто раз. Продолжать больше не имело смысла. Сон обеим не шел, поэтому дружно завалились в лабораторию пить чай. Ждать пришлось долго. Легион вернулся только около восьми утра. Ребят я всех увидела, они были в порядке. Не нашла только Ривая. Внутри все похолодело. Микаса что-то прокричала и показала в сторону конюшни. Рванулась туда, ища своего мужчину. А вот и он, заводит лошадь в стойло. Радостно прыгаю с разбегу на его спину, висну, обхватив руками и ногами, шепчу в ухо:  — Спасибо, что вернулся, — кладу голову на плечо. Хмыкает.  — Ради такого приема следует тебя оставлять здесь почаще, — заходит со мной за плечами в стойло, закрывает его. Скидывает меня с плеч, притягивает к себе, обнимает за талию, гладит спину. Обвиваю руками его шею, забираясь пальцами в волосы. Его глаза затягивают в себя, долго смотрим друг на друга. Ривай прижимает к себе крепче, приваливаясь спиной к деревянным стенкам стойла. Поцелуй, такой мягкий и нежный, как лепесток орхидеи. Ривай отстранился. Погладил меня по щеке, хмыкнул:  — Тебе нагрузки запрещены, что это на спины каким-то мужикам прыгаешь?  — Во-первых, вчера вечером мне ослабили режим. Во-вторых, ты считаешь себя каким-то мужиком? То есть, как только совсем в норму приду, можно будет всем каким-то мужикам на спины прыгать? — ехидно спросила я.  — Нет конечно! Я тебе попрыгаю, — укусил меня за ухо, я рассмеялась. — А не через неделю только послабления должны быть?  — Изначально да, но я восстанавливаюсь быстро! Даже несложные тренировки уже разрешили… — Ривай скептически посмотрел на меня.  — Хорошо, лично поговорю с твоим врачом.  — Много пострадавших?  — Не так как в полноценных вылазках конечно. Отряд Лассена полностью уничтожен, плюс еще четверо. Девять раненых в каранесовской больнице. Еще восемь с собой привезли. Остальные максимум царапинами, да вывихами отделались. Мой отряд не пострадал, — глаза мужчины заволокло тучами. Я знаю, что он переживает за смерть каждого солдата. Обнимаю.  — Ривай, чем я могу помочь? Чувствую себя хорошо. Честно.  — Знаю я твое честно, — вздохнул мужчина. — Хорошо, иди помоги в медблоке. Раненых мало, но будут с растяжениями и вывихами приходить. Узнаю, услышу или увижу, что не справляешься — привяжу цепями к ванной, чтоб и подумать не смела убежать. Устанешь — сразу иди отдыхать, — говорит человек, который вместо заслуженного отдыха будет теперь наверняка впахивать как проклятый.  — Сколько титанов то привезли?  — Восемь, в том числе одного аномального трехметрового. Нашим полутитанам и Ханджи будет чем заняться. Я на их выгрузку на полигон, — впился губами в мои губы, прижимает руками ягодицы ближе к своему паху. Эй, Ривай, где же твоя чистоплюйская душонка? Мы обнимаемся и целуемся сейчас наверное в самом грязном месте на территории Штаба. Со стоном отстраняемся друг от друга. Сжимаем руки, кидаем мимолетные взгляды на прощание, и я бегу в медблок.       Три дня я практически не вылезала из медблока. Страждущих с вывихами было гораздо больше, чем я думала. Я обнаружила в себе потрясающую способность вправлять вывихи практически любой сложности одной рукой при помощи ноги. Плюс надо было помогать следить за другими больными. Из персонала же сейчас только один врач и медсестра. Вечером приходила к Риваю, радуясь, что он заранее выдал мне ключ от своих комнат, вставала под душ и без сил плюхалась на кровать. Все-таки пока выносливости у меня никакой. Ривай приходил уже за полночь, уставший и злой. Я каждый раз просыпалась, вырывала из рук бумажонки, с которыми он так стремился засидеться до утра, красноречиво намекала на практически фиолетовые круги под глазами и гнала в душ. Он хмыкал, легонько целовал в губы, но подчинялся. Не все же ему в приказном тоне надо мной разговаривать! Благо мылся он быстро. Пробирался ко мне под одеяло, мы крепко обнимались и засыпали. Сон в объятиях друг друга в эти дни стал единственной роскошью, которую могли себе позволить. Ни на что другое просто не было сил.       Испытания шли не гладко. Ривай постоянно собачился с Ханджи, которая так и норовила пробраться титанам в пасть. В последний раз фокус чуть не удался, аномальный оказался явно хитрее неугомонной ученой, и с радостью готов был принять ее в качестве сытного ужина. Но Ривай был сильнее и проворнее, в итоге Ханджи оказалась привязанной с дереву и с плачем наблюдала за тем, как парят останки Гарри, именно так женщина назвала гиганта. Ривай разозлился и оставил Ханджи на полчасика привязанной, за что получил массу нелестных эпитетов свой адрес. Если бы не вовремя подоспевшие ребята из отряда, боюсь, что сиротливые останки остались бы и от самой ученой. У Эрена не получалось воссоздать эффект, который он продемонстрировал рядом с лесом Гигантских Деревьев ни в человеческой, ни в титаньей форме. Вообще никак. Единственное, что получалось хорошо — это подманивать к себе гигантов в качестве сытного ужина. И отдувался за все конечно опять Ривай. Титанов убивать только в крайнем случае можно, между ними на похожем уровне лавировать могла разве что Микаса. Да и то пока до Ривая ей было далековато. Поэтому моему мужчине приходилось работать за десятерых. Единственная, кто радовал — это Имир. Она тоже считалась у титанов деликатесом, поэтому они все дружно плевали на рядом расположившихся людей и топали к ней. Однако титанша научилась неплохо так лавировать между гигантами, применяя свои навыки кусания очень точечно, нанося ровно требуемый экспериментаторами урон.

POV Ривай

      Третий день бесконечных отчетов, совещаний и дежурств на полигоне с титанами. Ханджи я когда-нибудь живьем закопаю за ее ненормальную страсть к титанам. Одного из них уже пришлось прикончить, а нечего было лезть ему прямо в рот. Причем к аномальному. Совещания тоже добавляли много геморроя, обсуждали пока одно и тоже. Отчеты по Шиппарду приходили все как под копирку сделанные, ничего нового, разве что он место своего пребывания переместил в столицу. Часто общается с представителями церкви, но учитывая то, что он якобы верит в культ стен — это нормально. Эрвин все ждет вестей от Фабиана, который пока отмалчивается и гонцов не посылает. От Хистории и Имир ничего нового добиться не удается. Хотя у меня есть предположение, что Алисе то они могли сказать больше. Но Лиса тоже молчит. Блять, усталость дикая. Просыпаюсь часов в шесть, целую мирно спящую рядом девушку, а прихожу часа в два ночи. Вообще никакой. Пытаюсь сесть за бумаги, Алиса с возмущенным видом их отбирает, чуть не пинками гонит в душ. Про себя умиляюсь картине. Злобненькая такая вся, возмущенная, готовая пустить коготки. Искренне заботится, переживает. «Не время для документов, время позаботится о себе и поспать!» — говорит она. Понимаю, что права. В последнюю ночь засыпал, пока она делала мне массаж, приятно. Приятно, когда ждут, с восторгами встречают, заботятся, любят. Приятно, когда это делает именно она.       Проваливаюсь в сон.  — Эй, Кристиан, — теребишь мне руку, весело смеясь. — Еще пару минут, и мы познакомимся с ними, с нашими товарищами! Как думаешь, я им понравлюсь? — весело и немного обеспокоенно смотришь мне в глаза. Ты серьезно именно об этом беспокоишься?  — Ария, мы из одного созвездия. Мы по определению не можем друг другу не понравится. А не понравимся, так скоро сойдемся. Притирка — это нормально. Сама ведь знаешь, все четверо мы идеально дополняем друг друга, — Девушка немного накуксилась, я ее обнял и поцеловал. В какой-то степени я ее понимаю. Ведь нам вчетвером придется немало трудностей пройти вместе. А сегодня Звезда Земли и Звезда Воды станут нашими свидетелями, как того и требует традиция. Звезда огня и звезда воздуха уже сияют очень ярко, но сегодня они достигнут пика и по светимости станут вровень звездам круга. Я смотрел на наше созвездие, считается, что оно самое сильное из пяти кругов стихий. Искусственные звезды, созданные стихийными духами — индикаторы тех, кого лично выбрали и благословили древние короли духов-стихий…  — Но все-таки…ты не боишься? Ведь в последнее время столько всего произошло. Появились отступники, из-за них многие духи либо погибают, либо засыпают. Выкачивают стихии из людей в городах и деревнях… Вроде собираются вести с ними переговоры, но поможет ли? — вот да, именно об этом и стоит беспокоится, ведь если переговоры не пройдут успешно, то одними из первых пошлют на передовую именно нас и Звезд других кругов.  — Боюсь, истинная форма врага неизвестна. От их имени сейчас действуют фанатики из людей. Но давай позже об этом поговорим. Сегодня у нас особый день. Только посмотри, какая ты сегодня красивая! — я кружу тебя, подхватываю на руки. И действительно, с каждым годом все красивее. Яркие глаза цвета летнего неба, нежно-розовые волосы до плеч, ладненькая фигурка…невозможно ни любоваться. И новая форма, я грустно вздохнул. Мы оба не очень хотели стать Звездами, но воля духов абсолютна, это наша сущность и наша судьба. Тем не менее новая форма очень тебе идет. Она так подходит твоей стихии, ведь и создана под потребности воздуха, который не приемлет сковывающих движения одежд. Легкое короткое бело-голубое платье с вырезом от колен до бедер, открытые плечи, тонкие бретельки обнимают шею, широкие рукава особого кроя, здесь они для того, чтобы придавать ускорения в полете…хотя куда больше то? На ногах — легкие облегающие штаны, короткие сапоги. Не слишком ли это сексуально, дорогая? В такой форме на званых вечерах танцевать, а лучше наедине любить друг друга, но точно не в бой рваться. На левом предплечье и груди — нашивка, обозначающая принадлежность к воздуху и Звездам. На ней серебряными нитками вышито огромное торнадо, сверху падают молнии, внизу — бушующее море, а слева утес. Снесет его ураган или нет — решать только урагану. В самом верху картинки — стилизованная пентаграмма, знак содружества Звезд Стихий и Высших Духов. Она общая для всех Звезд.  — Кристиан, а ведь, если что — мы пройдем реку мертвых вместе? Я там тебя дождусь! Я…не хочу расставаться, — печальное предложение, но я был немного счастлив.  — Конечно, но как бы мне ни пришлось тебя дожидаться. Если что — обязательно найдем друг друга.  — Смотри, наставники идут, а с ними, похоже, они! — Радостно запищала Ария, спрыгивая с моих рук.  — Смотри и запоминай. А то вечно все путаешь! Марк Боллард — Звезда Земли. — Коренастый мужчина лет тридцати, хотя в отношении Звезд сложно говорить о возрасте, они рано или поздно перенимают на себя сущность духов, что позволяет жить очень долго, практически не стареть. На нашивке — огромная скала, стилизованные солнце и луна, знаменующие как текучесть времени, так и мужское и женское начала.  — Какой серьезный и строгий! Я его немного боюсь, — чуть ли не со слезами на глазах пробормотала Ария мне в ухо. Не удивительно, воздух и земля не смогут сдружиться сразу. Пройдет какое-то время…  — Не бойся, Звезды в круге всегда в итоге ладили. А эта женщина Клео Ван Шультц, ее называют даже не Звездой Воды, а Богиней моря, Звездой океанов…прозвищ десятки. По слухам живет уже больше трех сотен лет. Она самая опытная из нас. — Но мне она не нравится, все-таки вода. Понимаю, что это ненадолго. На нашивке — огромная волна цунами, грозящая смести все на своем пути, на пути — островок с маяком, ночь, на небе — изображение нашего стихийного созвездия.       Полночь, мы с Арией держимся за руки, идем к стилизованному алтарю в тени леса. На нашей церемонии нет семей, нет официальных лиц и тучи гостей. Как это уже привыкли делать на других церемониях становления Звезд. Только наши наставники, Звезды нашего круга, несколько друзей и духи, которые нам помогали. Мы так хотели, не желали идти ни у кого на поводу хотя бы в этом. Мы дошли до алтаря, посмотрели в глаза друг другу, улыбнулись. Еле сдержался, чтобы не притянуть ее к себе и не поцеловать. Возвели глаза к небу. Прямо над нами сияло наше созвездие. К нам подошли Марк и Клео, положили руки на плечи, поддерживая нас. Я взял Арию за руку, мы протянули к нашим звездам переплетенные руки и выпустили стихии. Волшебное чувство, полное единение с моим огнем…и воздухом Арии. Девушка на меня посмотрела, вокруг нее летали искорки огня. Она чувствовала то же, что и я. Одними губами мы прошептали «Я люблю тебя» и полностью слились со стихиями. Наши звезды вспыхнули, освещая волнами все ночное небо. Короли наших стихий снова благословили нас. Когда открыли глаза поняли, что так и не разжали руки. А вокруг из земли поднимались огоньки, похожие на светлячков. Красиво. Благословение природных духов. Сейчас наши с Арией звезды сияли ярче всех на небосклоне.

***

      Кошастая медленно переставляла лапами, сверкая глазами:  — Ну и что опять за фэнтези мелодраму ты мне показала?  — Фэнтези? — немного даже удивилась она, — С чего ты взял? Неужели надо еще объяснять? — горестно вздохнула кошка, — Не буду, мне лень. Да и все, что нужно, я тебе на сегодня уже показала. На твоем месте я бы вспомнила, слышала ли я уже о Звездах Стихий, например. Подсказываю еще раз. В этом сне есть несколько важных ключей, хочешь жить долго и счастливо — попытайся их найти.  — Я вспомнил, где слышал о них, от Ханджи, которая подслушала разговор Райнера, Бертольда и Алисы. Они пытались узнать у Лисы об этих Звездах.  — Молодец, возьми с полки пирожочек! — радостно хлопнула лапками кошка. Бесит ее поведение!  — Значит ли это, что враги, о которых они говорили…если полутитаны знают о Звездах… Слушай, ты вообще кто? Почему ты это все мне показываешь, предостерегаешь?  — Это сложно объяснить, — кошастая опустила голову. — Можешь считать меня своим персональным духом. Зови меня Ватра. По закону нашего мира я редко имею права объяснять что-то прямо. Но многие разгадки и так у тебя прямо под самым носом.