Следуя за ветром

      Я вернулась в комнату, положила письма на Риваевский стол. На всякий случай, я их с собой не возьму. Не хочу потерять. Неизвестно, какие испытания готовит нам с Хисторией ветер и Духи. Вытащила кинжалы, из потайного отделения рюкзака достала пару слегка изогнутых мечей. Эти мечи передаются у нашего клана из поколение в поколение, я их взяла у отца, когда он погиб. Очень легкие, немного закругленные лезвия, сделанные из сплава метеоритного камня и стекла. Такие мечи раньше назывались ланьмэньдао, иначе преграждающие врата мечи. Одно неудобство — для меня мечи достаточно длинные, около 100 см. В который раз пожалела, что я не папа. Вздохнула, впихнула их в ножны, которые крепятся внизу спины чуть повыше копчика. Давно я с ними не практиковалась. Из того же отделения достала специальное устройство. Крепится на руке, при нажатии выстреливает леской с грузилом на конце, леска невероятно прочная, может выдержать вес до ста пятидесяти килограммов. Весь арсенал, одежду и обувь, в которой поеду, сложила на диван. Собрала рюкзак, с тоской посмотрела на Риваевский кабинет, вздохнула и отправилась к Микасе.       Девушка была подавлена и моим отъездом и Жана, боялась за нас, переживала. Рядом с ней сейчас был Эрен, утешающий подругу. Я же не знала, что и сказать. Совсем только недавно поняла, как тяжело кого-то ждать. Просто обняла ее и попросила приглядывать за Призраком. Ему тоже будет нелегко. Впервые мы будем настолько далеко и долго друг от друга.       Призрак переминал копытами, чувствуя неладное. Я ему честно все рассказала, мне часто кажется, что конь понимает меня лучше, чем кто-либо другой. Уткнулась носом в его морду, перебирала волосы в гриве. Он смотрел на меня своими умными глазами и просто принимал…принимал все как есть. Но я знаю, что если со мной что-то случится, Призрак это почувствует, и стойло, и конюшня, да хоть сотня пытающихся его остановить разведчиков не станет ему преградой, чтобы сбежать и найти меня. Умный и верный конь…мой самый лучший. Выйдя из конюшни я посмотрела на горизонт, вечер потихоньку сменялся ночью, укрывая нас темным звездным покрывалом. Закурила. Лето прошло, а осень еще не вступила в свои права, однако ветер принес отчетливый запах прелой листвы и надвигающихся дождей. Порыв ветра вместе с собой прям в руку вложил мне кленовый желтый листочек. Я расценила это как знак, моя родная стихия благословляла нас с Хисторией и будет помогать в нашем путешествии. «Спасибо» — мысленно поблагодарила я.       Потом я наведалась к Хистории, Имир и Саше:  — О Боже, что это? — указала я на огромное нечто посреди комнаты. Нечто слабо поддавалась идентификации.  — А это у нас Хистория так собирается…в поход. Рюкзак, — смеясь и со слезами на глазах сказала Имир.  — Ээээ… Хистория, мне, в общем-то все равно, но его именно ты будешь всю дорогу таскать. Лошадей и повозок для твоего величества рюкзака не предусмотрено! Сама же потом и выкидывать вещи из этого счастья будешь, — пожурила я девушку.  — Но там только самое нужное! — взбрыкнула девчонка.  — Ну нужное так нужное, но я тебя предупредила. Я буду Наставником в твоей тренировке, поэтому прошу к моим словам прислушаться. В итоге сама же за свои действия отвечать будешь, — улыбнулась я.  — Лиса, куда мы пойдем?  — Туда, куда укажет ветер. По дороге будем практики выполнять, я тебя буду вести. Возможно, нам предстоит очень долгая дорога… — сказала я, закрывая за собой дверь. Судя по глазам девушки, Ури мало что ей объяснил, на самом деле. Что ж, придется познавать все на практике.       Когда наконец оказалась в комнате, то увидела Ривая, спокойно так читающего письма моих родителей. Никакой приватности, хотя я, в общем-то и не против. Рядом с моим рюкзаком стоял уже собранный его. Быстро он. Мужчина поднял на меня глаза:  — Лис, может объяснишь, что ты собралась делать? Куда вы направляетесь? Как конкретно ты будешь помогать Наследнице? — какие провокационные вопросы. И ни на один я сама пока не знаю четких ответов. Села на подоконник, облокотившись на стенку, лицом к Риваю, он встал, подошел ко мне, сел напротив. Наши ноги сплелись. Его пытливый взгляд устремлен на меня. Знаю, что он беспокоится.  — Я не смогу пока дать точных ответов, чтобы как-то успокоить тебя, хотя мне, правда, очень хочется.  — Не могу или не хочу?  — Не могу, я сама на них ответы не знаю. Ривай, как бы ни странно это прозвучало, мы будем следовать за ветром, а также за подсказками моего Духа Смерти. Моя задача — в итоге столкнуть Хисторию с ее Духом Смерти так, чтобы он смог помочь ей. Но для этого нужна определенная подготовка, как это все будет происходить, пока не знаю.  — Следовать за ветром…звучит ненадежно и невероятно, как и все, что я сегодня услышал, — устало проговорил мужчина. — Расскажи про Духов Смерти, в одном из снов я такого видел. Его вызывала девушка, — ого, серьезно? Возможно, Ривай, и тебя начал вести твой собственный дух. И даже без медитаций и прочего. Слышала о таком, когда Дух сам начинает достаточно прямо показывать человеку что-то…но это редкость и происходит обычно в экстремальных ситуациях. Интересно, а что Дух делает с глазами? Закрывает или одалживает? И у кого? Явно у Ривая не пройдено того посвящения, когда он бы смог спокойно Духу в глаза смотреть, иначе бы не задавал таких вопросов. Хотя может это и просто сны, странные сны, в которых возможно проглядывается тень его прошлых воплощений.  — Начну, пожалуй, с самого начала. На самом деле, конкретно смерть существует только для физического тела. Для души смерти нет. Как говорил папа, бессмертная душа человека рождается в одном из созвездий. Знаешь созвездие Танцующих драконов?  — Да, — Ривай наверное думает, что за хрень я несу. По крайней мере выглядит он именно так. Черт! Я уже сама начинаю думать так! Ривай, отключи на меня свой навык «Влияние», канапе капральское!  — Вот где-то там. Потом она попадает на Землю или другую населенную планету. И там начинает свой путь, состоящий из множества перерождений. На своем пути душа учится простым человеческим радостям, учится противостоять порокам, а главное, она учится любить. Познание истинной безусловной любви в одной из жизней открывает ей путь к познанию Вселенной, осознанному изучению изначальных сил, которыми являются стихии, силы природы, взаимодействие с духами и…познанию самой себя через практики, медитации и через своего самого сильного Наставника и Учителя — через смерть. Духи Смерти есть абсолютно у каждой души, они даются каждой душе с самого момента ее рождения в изначальном созвездии. Они защищают, направляют, учат, их главная задача — это эволюция и развитие подопечных им душ. А когда человек умирает — к ним приходит их Дух, забирает с собой, проходит через все процедуры, связанные с реинкарнацией. Например, проводит через чистилище, где душа должна «очиститься» от прошлой жизни. Когда душа познала истинную любовь, то в следующей жизни она рождается Стихийником, то есть с человеком с переизбытком одной из стихий. Этот переизбыток, например, дал мне возможность познакомиться с моим Духом Смерти, она меня учит и направляет. Но знакомство с этими Духами — очень опасное мероприятие, оно много что дает, но от одного взгляда Духа можно сойти с ума или вообще погибнуть. Хотя, когда с ней общаешься уже напрямую, как это делаю я, эта опасность уходит.  — Почему это так опасно?  — Ээээ…понимаешь, когда смотришь ей в глаза, то видишь и полностью чувствуешь то, как ты умирал во всех своих воплощениях. Такой опыт, мягко говоря, сильно травмирует. Тем более, что продолжаться это может очень долго. Такое вот вечное мучительное умирание.  — Если ты общаешься с ней, то больше этой проблемы нет?  — Нет, конечно. Она сейчас для меня как подруга и мы хорошо ладим. Конечно, у Духов свои заморочки, но все же.  — Тебя отец к ней проводил? Сколько тебе было?  — Да, папа. Первый раз в три года, второй — уже в пять лет. Тогда я могла уже без проблем смотреть ей в глаза. Возраст маленький, но он лучше всего для таких практик подходит. Мышление у ребенка гибкое, психика тоже, дерьма в голове по минимуму, — говорила я, водя пальчиком по стеклу. Курить хочу, — Ривай, я схожу на улицу, покурю?  — Я с тобой, — мой мужчина выглядел озадаченным. Оно и неудивительно.       Вышли на улицу. Ривай не сказал за это время ни слова, все также молча потянул меня на тренировочный полигон подальше от замка. Посадил на лавочку, развернул мои ноги и пристроил их к себе на коленки, обнял. Ну хоть хорошо, что не злится. Хотя нет, злится, старается этого не показывать. Вон глазищи как сверкают. Старается даже в глаза не смотреть. Выдыхаю, не хочу, чтобы он себя так чувствовал.  — Алиса, если ты Хисторию только ведешь в эти практики, то чем все это тебе грозит? Почему это опасно и для тебя?  — Потому что придется втаскивать ее в пространства мощных медитаций медитаций и смерти на своей энергии. Я сама осознаю, что у меня для этого и энергии маловато, и контроля не особо. Но также понимаю, что это необходимо сделать. Мне это может грозить, скорее всего, смертью. Не хочу тебя обманывать, говорю как есть. Возможно сумасшествием на какое-то время. Но этот вариант не очень для меня реален. Слишком сознание уже сильное для этого.  — В текущей обстановке третий Наследник, который будет нормально функционировать, нам необходим, так думает Эрвин. И я его понимаю. Однако твой провал будет неприемлем лично для меня. Ты обязана вернуться живой и здоровой. Вернуться ко мне. Мне будет глубоко насрать на все твои практики, закидоны и прочее, — цепкий, сильный взгляд, больно ухватил рукой за коленку. Приблизил свое лицо к моему, шепча. — КОГДА я вернусь в Штаб, ты ДОЛЖНА быть здесь! Тебя не будет — я лично поеду тебя искать и, будь уверена, найду. Хоть за уши, хоть еще за какие места — но затащу обратно, и вылазки, задания и прочее будешь видеть только в своих мечтах. Запру в нашей с тобой комнате, будешь сопротивляться — привяжу и не выпущу, пока вся эта заварушка с титанами не закончится, все поняла? — чертов собственник. Но почему-то от его монолога мне стало легче. Обняла его, Ривай со вздохом запустил руку в мои волосы, перебирая их.  — Ривай, ты тоже обязательно вернись. Я тебя очень люблю, не хочу потерять, — отстранилась от мужчины, смотрю ему прямо в глаза. Ривай обнял рукой мои коленки, поправил выбившуюся прядку волос. Хмурится, как грозовая туча. Поцеловал в висок.  — Все из-за места, в которое нас отправляют? Поэтому так волнуешься?  — В основном, да, — Ривай вздохнул.  — Наверняка же слышала сплетни. Что я там вырос, был разбойником, перебил кучу народа? — киваю, — Алиса, это правда, — зная его характер, я всерьез предполагала, что так оно может быть. — И что теперь думаешь обо мне? Все также беспокоишься? Я был не просто в банде, я был ее главарем, в этом самом страшном и ужасном Подземном Городе. Практически все мои шрамы оттуда. Я сбился со счета, скольких там убил, три сотни точно наберется. Так что верно говорят, я чудовище и монстр, настоящий безжалостный убийца, — Неправда, да, ты убийца. Но точно не безжалостный. Никто как ты не ценит человеческие жизни, — Такой как я идеально впишется в пейзаж Города. Я умею там выживать, — Ривай смотрел на меня холодными глазами, говорил отрывисто, жестко и резко. И мне стало жутко, но не от того, что он говорил, а от того, как он это делал. — Меня не воспитывала и не учила премудростям жизни добрая, хотя и жесткая, семья, как в твоем случае. Мать была проституткой, отец, скорее всего, один из ее клиентов. До того, как мать умерла, я почти не выходил из дома, она меня любила, поэтому всегда запирала в нашей маленькой квартирке, чтобы я не попал в неприятности, разгуливая по улицам. Я ее любил, она была единственным человеком, к которому я был привязан, поэтому всегда делал, что она скажет. К тому же я видел, что ей очень нелегко. С работы она приходила зачастую в синяках и ссадинах, много плакала. Тогда я и не понимал, что означает ее род деятельности…только после ее смерти понял. Когда она умерла, я не знал, что делать. Дома не было еды, только вода. Я сидел и тупо смотрел на ее труп, иногда поднимался, чтобы попить. Проходили дни и недели, — На глаза навернулись слезы, но я старалась его не отвлекать от рассказа. Может хоть чуть-чуть ему станет легче, — Когда казалось, что конец близок, в нашу маленькую каморку заявился мужчина. Он пришел к моей матери. Убедившись в ее смерти, взял меня с собой, накормил. Я ел жадно, обеими руками, волком поглядывая на мужчину, как будто он возьмет и отберет мою еду. Когда наелся, то подумал, может это мой отец… Но он не сказал, кем приходится матери и мне, назвался Кенни Аккерманом, — Аккерманом? Родственник Микасы? Может мои догадки верны и Ривай тоже… Не выдержала, сжала обеими руками руку мужчины, он кажется этого и не заметил, — В свое время он знатно «резвился» в Подземном Городе, помешанный на силе человек, да и есть легенда о «Мяснике Кенни», который перерезал глотки ста полицейским развлечения ради. Вот это он. Кенни взял меня к себе, до сих пор не знаю, какими мотивами он руководствовался. Он научил меня, как он сам называет «здороваться с соседями», то есть драться и убивать. Мой первый труп, точнее трупы — в потасовке с бандой. Тогда за раз я прирезал семь человек. Они хотели меня убить, я не хотел быть убитым. Я понял, что сильнее нормальных людей. Но я никогда не испытывал удовольствия от убийств, в отличии от Кенни. Он упивался своей силой. Он многому меня научил, но через несколько лет просто ушел. Я помню этот момент, я прирезал очередного подонка, Кенни смотрит на меня, поворачивается и просто уходит. В этот момент я понял, что он меня бросает, но ничего не сделал, просто смотрел на его удаляющуюся спину. Я был один, оставлен на произвол судьбы. Сначала занимался воровством, потом начал убивать за деньги. Правда не всех, в основном я брался за людей, которых сам считал моральными уродами. Предпочитал работать один, но сам не заметил, как оброс связями и последователями. Такими же отбросами общества, как и я сам. Регулярные разборки с другими бандами, грабеж — стали практически ежедневными мероприятиями. Мне надо было кормить себя и своих людей, что я и делал. Но все это сопровождалось убийствами. Лиса, я действительно считаю себя монстром, за мной гора из трупов, а у меня от них разве что шрамы и кошмары по ночам. Все те люди, которых я убил, те товарищи, погибшие во время вылазок, и которых я не смог спасти. Все они приходят ко мне во снах и требуют отмщения. Хотя в последнее время я не вижу таких снов. Но это не умаляет того, что я сделал. И что же ты думаешь о таком чудовище как я? Боишься? Ненавидишь, что была со мной?  — Что я думаю? — взяла и кааак шандарахнула лбом о его лоб, — не смей называть себя монстром и чудовищем на полном серьезе для начала! Изобью твоей же любимой шваброй, придурок, дебил, козявка чистоплюйская! Что думаю — что и раньше, ты иногда такое капралище безмозглое! Всерьез думаешь, что вот я не боялась тебя все это время и с этой секунды бояться начну? Реально? И какого хера я должна тебя ненавидеть? Мои чувства не изменились. Другое дело, что надеюсь, благодаря твоему рассказу, смогу понять тебя лучше, — немного подуспокоилась, выдохнула — Ривай, если ты вырос в этой клоаке, то у тебя особо и не было выбора, я думаю. У людей в Подземном Городе в принципе выбора немного. Ривай, — дотрагиваюсь до его щеки и улыбаюсь. — знаешь, я та еще эгоистка. И на людей, которых ты убил, мне, на самом деле, наплевать. И я искренне рада, что ты был сильнее их. И мне больно даже представить, через какой ад тебе пришлось пройти, живя там. И, знаешь, я тебе хочу сказать «спасибо», — утыкаюсь носом ему в грудь. — Ривай, спасибо, что ты выжил, спасибо, что ты здесь и сейчас со мной, спасибо, что действительно не стал бездушным монстром. Спасибо, что нашел силы взрастить в себе доброту, заботу об окружающих, иногда хоть и немного странную, часто похожую на форменный террор, но тем не менее. Я знаю, что ты очень дорожишь окружающими тебя людьми, как бы суров ты с ними ни был. И…на самом деле это далеко не все, в тебе гораздо больше хорошего и прекрасного, чем ты думаешь. Но, возможно из-за того, что ты чувствуешь столько вины, то ты этого и не замечаешь… А еще, знаешь, мне кажется, что ты слишком много на себя берешь. Люди, которых ты убил…они САМИ выбрали свою судьбу в ту секунду, в которую наставили на тебя свое оружие. Если мы говорим про мерзавцев, которых ты убивал по заказу, здесь та же история. Перед заказом они наставляли оружие на кого-то еще, либо это делали по их приказу. Отнимая чужую жизнь, калеча других людей, ты должен понимать, что рано или поздно с тобой может случиться тоже самое. И это ИХ ответственность. Про товарищей…да, это больно осознавать и понимать, что не успел помочь. Но сам подумай, они ВЫБРАЛИ стать разведчиками. И это ИХ ответственность. Они выбрали такую жизнь. И они бы не хотели, чтобы их товарищ страдал. Поверь мне, мертвые души никому не желают зла и боли. Они чувствуют только любовь и сострадание по отношению к тем, кого они оставили. Перед тем, как окончательно уйти, они оберегают оставшихся, но их выбором не может никак быть появление в кошмарах и слом психики. Поверь, я знаю о таких тонкостях. И Ривай, не знаю, аргумент это или нет…но рядом с тобой я чувствую себя очень счастливой. Я это про то, что твое присутствие может дарить людям счастье, — смутилась и опустила глаза. И поэтому…спасибо, что ты такой, какой есть. Вообще после твоего рассказа у меня еще очень много мыслей, но все они неоформленные и сумбурные. Слишком много чувств и эмоций. Но не сомневайся, я найду, что еще тебе сказать по этому поводу. — и, смотря в сторону, обиженно проговорила, — И я все равно за тебя буду беспокоится, независимо от того, каким бы ты себя Повелителем улиц и крутым Мафиози ни считал, заносчивый говнюк! — Ривай на меня смотрел все также, даже не двигался. Кажется, Капралище сломалось. Хмыкаю, убираю ноги с его колен, ставлю на землю и зажигаю сигарету. Руки трясутся. Когда он говорил про свое прошлое, я испугалась, но не самих слов. А интонаций, с которыми это все было произнесено. Казалось, мой мужчина резко отдалился от меня, как будто он возьмет — и вот вот исчезнет, растворится в прошлом и безвозвратно там потеряется. К тому же взбесил. Почему-то мне больно, когда он самого себя так ругает.  — Лиса, — кажется, мое Капралище ожило, — что с твоими мозгами не так? Они вообще хоть иногда работают, как у нормальных людей?  — Просто они пельмешек. Такой крууугленький, с извивающимися червячками и рыжими тараканами.  — Ты неисправима. У меня очень много вопросов к тебе. И я хочу тебе больше рассказать и о себе. Но давай все это отложим. Когда вернемся — обо всем поговорим. Хочу время только с тобой провести без того, чтобы думать о прошлом. У нас сейчас его очень мало, — поцеловал в висок. — Неужели тебя так взбесило, что я себя монстром назвал?  — Есть такое, вот даже вспомнил, сразу захотелось тебе в глаз дать, — ехидно показываю кулак. Ривай хмыкнул, его взгляд ощутимо потеплел.  — Пойдем домой, — произнесенная его голосом эта фраза кажется очень теплой и уютной. Протягивает руку, и мы переплетаем пальцы.       В эту ночь мы больше не говорили о прошлом или о том, что нам предстоит. До комнаты мы шли, не разжимая рук, периодически бросая друг на друга теплые взгляды. Зайдя в кабинет, сразу обнялись, стояли так долго. Я слушала его ровное дыхание, такой родной и любимый ритм сердца, перебирала волосы, ощущала его запах, тепло тела, стараясь навсегда их запомнить.       Ривай поднял меня на руки, я обняла его за шею, он наклонился ко мне и поцеловал…так головокружительно нежно. Не отрываясь от поцелуя, он принес меня в спальню, посадил на кровать…снова поцелуй. Ривай снимал мои сапоги, лаская и целуя ноги. Я помогала ему раздеваться, смотря прямо в глаза, снимала куртку, жабо слюнявчик. Расстегивая пуговицы на рубашке, целовала его грудь, старалась уделить внимание каждому шраму. Я поняла, что для него все эти многочисленные раны не столько раны тела, но скорее раны сердца. Я жалела, что не обладаю силой их исцелить, но возможно могу помочь хоть немного ослабить всю эту боль…по крайней мере, я искренне желала этого.       Мы никогда не занимались любовью так, как сейчас. Такое ощущение, что прелюдию просто невозможно было остановить. Я не могла оторваться от его губ, от его рук, я не хотела перестать ласкать его, целовать. Мы исследовали тела друг друга так, как будто видели и чувствовали их в первый раз. Так бесконечно нежно, бесконечно волшебно. Мне казалось, что мы находимся во магическом коконе, где время перестало существовать, и где неумолимое «завтра» никогда не наступит.  — Ривай, — прошептала я, когда мой мужчина провел языком от подбородка до ключицы. Приподнялся надо мной, прислонил ладонь к щеке. Я схватила ее, поцеловала, смотря ему в глаза. Резко поднялась к своему мужчине, опрокинула того на спину, оседлав и водя промежностью по члену. Ривай со стоном схватил меня за грудь, сжал соски.  — Хм, значит так хочешь! — глаза блестят от желания. Ривай поднес свою руку к моему рту, приоткрыл его. Лизнула его большой палец, засосала в себя, легонько прикусила. Зрачки у моего мужчины расширились. Он издал рык, приподнял меня второй рукой, вставил член и посадил на него. Я застонала. Упираясь в предплечья Ривая, я медленно елозила на нем, растягивая удовольствие. Ривай мял мою грудь, с силой насаживал мои ягодицы на себя и не отрывал от меня блестящих глаз. Черт, как же я люблю чувствовать его в себе!  — Хочу тебя больше! — хрипло выдохнул Ривай, опрокинул себя на меня. Сделал несколько медленных, сильных и размашистых толчков, у меня аж дыхание остановилось. Посмотрел в глаза, поцеловал уголок губ, гладя щеку, — Просто расслабься, — И вышел из меня, а вот это подозрительно! У него там что, бдсм какой-то припасен, пытки? Мне уже начать паниковать или чуточку позже? Ривай смотрел мне в глаза, восстанавливая сбившееся дыхание. Поцеловал в ямочку на шее, ласкал грудь, живот и пупок, спускаясь все ниже. Взял меня руками под ягодицы и…я почувствовала его язык на своем клиторе. Боже, он целует и ласкает ртом меня там! Черт! Как же это пиздец смущающе и как же охуенно. Я хрипло закричала от удовольствия и постанывала, извиваясь всем телом. А эта сука еще и довольно хмыкнула, наслаждаясь произведенным эффектом.  — Ривай, прекрати, — с придыханием, стараясь сдерживать стоны, проговорила я.  — Не заметил, чтобы тебе что-то не нравилось, — ненадолго оторвался Ривай. Сильно сжал мою грудь.  — Это слишком смущающе. Разве тебе самому не неприятно, мистер Чистоплюй?  — Хуйню не неси и просто расслабься, — поцеловал меня в губы, спустился вниз, прикусил меня за клитор и продолжил ласкать меня там языком. Мои мысли улетучились, осталось только блаженство, только его руки и ласки. Я извивалась, постанывала, вцепилась в его волосы руками, наклоняя к ближе к себе, предчувствуя скорую разрядку. Но Ривай резко придвинул мою голову к себе, с рычанием впился мокрыми от смазки губами в мой рот, захватывая его себе. Мы целовались ненасытно, переплетая языки, кусая друг друга.       Мужчина отстранился, но только для того, чтобы перевернуть меня на живот и, с рыком резко войти в меня по самые яйца. Я вскрикнула, шепча его имя. Ривай правой рукой схватил меня за шею, левой — за руку, с силой ее сжал и начал медленно двигаться, еле сдерживаясь, входя во всю длину члена и почти полностью выходя. Мы глухо стонали, это было похоже на сладкую мучительную пытку.  — Лиса, — прохрипел любимый, отстраняясь, прогибая меня в пояснице и вгоняя член по самое основание. Взял меня за ягодицы, пододвигая ближе к себе. Языком провел по позвоночнику. И начал вдалбливаться в меня с дикой скоростью, двигая моими ягодицами и насаживая на член. Он двигался в бешеном темпе, мы шептали имена друг друга, ласковые слова с вкраплениями матов при слишком сильных толчках, доставляющих неимоверное удовольствие. Достигли пика мы вместе, Ривай из меня не выходил. Мы разговаривали и ласкали друг друга, стараясь хоть как-то отсрочить момент, хоть как-то сделать так, чтобы неминуемое завтра не приходило как можно дольше. Для меня объятия Ривая стали домом, теплым и родным. Домом доверия и любви. Лишаться его на такое большое время невыносимо. Но я молила звезды о том, чтобы с Риваем было все хорошо, чтобы он вернулся и был счастлив. Даже если меня уже рядом не будет.       Это злое утро, а потом уже и день все-таки пришли. Перед самым отбытием мы с Риваем были еще в комнате, я напяливала амуницию. Ривай занимался какими-то бумажками:  — Лис, уверена, что хочешь даже рисунок твоей мамы тут оставить?  — Да, по дороге может всякое случится. Боюсь потерять. Спрячешь, пожалуйста, в месте понадежнее? — я кое-что обдумывала и смотрела на свой набор кинжалов  — Хорошо, будут в моем сейфе, — вздохнула, принимая окончательное решение. Взяла два кинжала, ножны для них, подскочила к Риваю, притянула к себе его руку и вложила кинжалы в кисть.  — Тебе они там понадобятся, — и быстро отошла.  — Они же очень важны для тебя.  — Важны, поэтому и отдаю их тебе. Уверена, вы поладите. Будь осторожен, — ненавижу сегодняшний день! Всплакнула, Ривай подошел ко мне и молча обнял.       Все, мы готовы отправляться. Провожал нас весь 104 выпуск (оставшийся 104 выпуск) и Эрвин. Микаса вывела Призрака, он возмущенно косил на меня глаз, ласкался ко мне понимая, что разлука неизбежна и необходима. Сама Микаса была бледнее снега, такое чувство, что ее заморозили и она не знала, что говорить. А на Жане я заметила отпечаток ладони, как я и предполагала, вчерашнее известие пробудило в моей подруге зверя. Только Конни и Саша были веселые и радостные, шутили как ни в чем не бывало. Люблю это в них.       Вышли из ворот. Мы с Риваем посмотрели друг на друга, он послал ребят вперед. Пора прощаться. Я не знала, что сказать. Кажется, мой мужчина находился в том же состоянии. Мы просто обнялись, не взирая на смущенно отвернувшуюся от нас Хисторию, поцеловались. Я как дура опять тихо плакала! Ну что ты со мной делаешь, Ривай Батькович! Ривай сцеловал все мои слезинки и прошептал:   — Ты сама все знаешь, ты обязана вернуться. Забыл отдать, помнишь я тебе резинку с такими же котами, как на твоей кружке, точнее уже МОЕЙ кружке подарил? — С кружкой меня кстати он тоже перед фактом поставил. Ох уж эта пугающая привычка ставить меня перед фактом чего-либо, и хер поспоришь с ним! Да и редко хочу с ним спорить в таких случаях. Так, парочку гадостей для приличия сделаю...и поворчу, обязательно поворчу. И все-таки я вредная! Я буду по этому скучать… Достает из-за пазухи мешочек, протягивает мне. — Я заказал целый набор, используй их! — Вааа, каких только цветов и котанов там не было! Прям праздник какой-то! С восторгом посмотрела на Ривая. Ривай очень внимателен и заботлив. И он прав, иногда я прямо как щеночек, вот и сейчас хочется бегать, вилять рудиментом хвостика, тявкать и преданно смотреть ему в глаза, покусывая Риваевские нос и подбородок от восторга. Ну и потому что на эти части тела почему-то ой как зубки зачесались!  — Ривай, спасибо! — бросаюсь к нему на шею, — Я тебя люблю. Будь осторожен, пожалуйста.  — Ты уже раз сто мне за вчера и сегодня сказала про осторожность. Давай сама про нее тоже не забывай, ты у меня спец по попаданию в неприятности. Люблю тебя, — и обнимает.       Ребят уже не было видно, мы с Хисторией молча смотрели, как от нас удаляется фигурка Ривая на коне. День был теплый, но по мере того, как мой мужчина ехал дальше от меня, постепенно становился все холоднее и холоднее.