POV Ривай
Никогда не думал, что около недели проведу в комнате, практически никуда не вылезая, и буду при этом счастлив. Наша с Лисой ссора забылась. Буря сменилась приятным штилем. Кажется, я теперь еще больше понимаю, зачем мы с Лисой по приезду в Штаб возьмем отпуск, если конечно получится. Больше предчувствую тонны бумажной работы и тренировок с новобранцами, от которых будет невозможно отказаться, как бы я ни хотел. И все же хочу как можно дольше с ней побыть… вот так спокойно и тепло. Без людей, без разговоров о войнах, стихийниках и титанах. Хочу еще сильнее держать ее в своих объятиях, не хочу от себя отпускать. Хм… кто бы еще год назад подумал, что я окажусь в таком положении? Что я буду о ком-то думать подобным образом? Что я смогу так сильно кого-то полюбить? Что я вообще смогу испытывать подобные чувства… Тогда мне казалось, что во мне они умерли, были сожжены и развеяны пеплом… Понимаю, что мне нравится все в ней, начиная от обманчиво хрупкого и нежного тела, кончая откровенно поганистым характером. Нам есть о чем поговорить, а есть о чем помолчать. Огромные лучистые глазенки смотрят на меня — а я уже разрываюсь от нежности, запускаю руки в волосы и целую свою маленькую бяку в макушку. И вот как мне теперь быть для нее строгим командиром? Нереально. Хотя когда это с ней было вообще возможно? По-хорошему, вытащить бы ее из разведки, вытащить ее из этой долбанной войны… но она не согласится. Не согласится оставаться в стороне. Ее руки обнимают меня, прижимают к себе все крепче, целую, проводя пальцами по позвоночнику, придерживая шею. С глухим стоном выгибается мне навстречу, сплетая ноги в замок за спиной. Резко сажусь, придерживая ее бедра ближе к себе и провожу языком по шее. Лиса шепчет мое имя и запускает руку в волосы. Часто дышу, крышу сносит… в который раз за сегодня. Целую сосок, ласкаю грудь рукой, опрокидываю ее на спину. Придерживая бедра, ласкаю языком клитор, наблюдая за реакцией. Ее тихие стоны, то, как она извивается, шепча мое имя, реагируя на каждое движение, тянет мои волосы, прижимая ближе к себе. Невероятно заводит. Целую, какая мокрая, удовлетворенно хмыкаю, так хочет меня, и это тоже пиздец как заводит. Ласкаю языком клитор, разглаживая складки, ввожу два пальца, а другой рукой сжимаю грудь в так толчкам. Лиса извивается, ладошкой прикрывая рот. Уже ни раз проклял эти картонные стены, звукоизоляции никакой. А ее громкие крики и стоны пиздец как хочется услышать. Вытащил пальцы, размазал смазку по ее груди, смотрю в ее разочарованные глаза. Нет, моя хорошая, так ты не кончишь, ухмыляюсь и, целуя и слизывая смазку с подрагивающих сосков, медленно вхожу до упора. Горячо и узко, член пульсирует как бешеный, требуя трахать ее со всей дури так, чтоб она кричала мое имя и сходила с ума подо мной. Но пока я сдерживаюсь, целуя свою ненормальную, и медленно двигаюсь. Настолько медленно, что это еще больше сводит с ума, превращается в пытку, которую не хочется заканчивать. Медленно выхожу и со всей силы вгоняю член обратно. Мы оба стонем сквозь поцелуи. Лиса вцепляется ногтями мне в ягодицы, насаживаясь на член и ехидно хмыкает. Улыбаюсь, кажется, кто-то напросился. Целую, кусая за губу, переворачиваю девушку на корточки и со всего размаху толкаюсь в нее, сжимая грудь. Хватаю девушку за ягодицы и быстро, резко, сильно вдалбливаюсь в нее, насаживая на себя. Тихие стоны, судорожные вздохи и выдохи выбивают все остатки здравого смысла. Провожу губами по позвоночнику, придерживая девушку за шею… еще немного… чувствую, как вокруг члена все сжимается и пульсирует. Охрененное ощущение, последний толчок — и я упал на девушку, чувствуя как по ее ноге потекла сперма. Лег на бок, повернув Лису лицом к себе, обнимаю ее, а она улыбается…так хорошо и блаженно. Спокойно. И снова никуда не хочется уходить с этой чертовой кровати. Хотя пока мы можем себе позволить никуда не спешить… Обнимаю девушку и глажу ее волосы. Ухмыляясь, целую в лоб. Была бы моя воля — спрятал бы в сундучке и никому не показывал: — Ривай, — шепчет девушка и внезапно больно кусает за подбородок. — И что это было? — ухмыляюсь и строго смотрю на Лису. — Это был КУСЬЬЬ! Покусывая друг друга животные выражают свою любовь и привязанность, — больно кусает за нос. И хрен отвертишься от таких проявлений нежности. — То то я думал, зачем титаны за людьми бегают! А они просто великие посмертые куси любви им сделать хотят, — злобно пошутил я и покачал головой. — Канапе ты без палочки, Ривай. Вредное канапе, может я тебя так покусать уже много месяцев хочу, — для вида ворчит моя вредина. — Кстати, а что такое канапе? — Грубо говоря, это такой маленький бутербродик, несколько сантиметров в диаметре. А палочка нужна, чтобы кушать было удобно и бутик не развалился. — То есть все это время ты называла меня развалившимся маленьким бутербродом, — зло сверкнул глазами на девушку. Та же даже не замялась, бодренько так выдала: — Ага! Так иногда погрызть тебя хочется, — и укусила за сосок. Зараза. Я обездвижил юную каннибалку, крепко обняв и поцеловав, — Люблю. Нас грубо прервали, затарабанив в дверь. Настолько бесцеремонным мог быть только Кенни: — Эй, кролики, отвлекитесь от своего траходрома, Траут с посылочкой причпонькала! — Я мысленно проклял Траут, Кенни, Эрвина, Подземный город и вообще всю эту сраную миссию. Точно, уже двадцать седьмое. Кервен принесла документы. Черт! Значит сегодня-завтра пойдем к Лессу проводить опрос полицаев, а из комнаты, где на кроватке так мирно обнимает меня Алиса, выползать не хотелось вообще. — Сам ты, Кенни, чертов кролик. Сколько баб за последнюю неделю оприходовал, а? — ехидно вопросила девушка. Иногда ее рот хочется закрыть кляпом и устроить порку, выраженьица у нее часто похлеще, чем у иных самых прожженных представителей банд. А за последнее время словарный запас обогатился за счет моего столь же богатого на выражения дяди. — Ты думаешь, я считаю, мелкая пигалица? Валите на кухню, или же ходить не можешь, тебя так крысеныш отымел, что и не встать? — и грубо заржал. — В выражениях поаккуратнее, — предупредил я, одеваясь. — Ути пуси, самый главный кроль такой страшный! Побегу-ка отсюда, а то выйдет с любимой шваброй и лишит меня последних остатков анальной девственности, — остатков? — Кенни, спасибо за совет, швабру уже достаю и затачиваю под твой костлявый зад, — бодреньким голосом сказала Лиса, сексуально застегивая корсет на платье. Сглотнул, кажется, раньше я таким извращенцем не был. Платье простое и обычное, но так и хочется запустить руку под лиф, сжать грудь, припереть к стенке и… — Ривай, ты чего на меня смотришь взглядом голодного волка? Тоже покусаться хочешь? — Алиса подходит и игриво прикусывает подбородок. — Чего я только не хочу, — стараюсь держать себя в руках. Выходит плохо. Разворачиваю ее к себе спиной. Одной рукой забираюсь под лиф и сжимаю грудь, второй — сминаю подол юбки и ласкаю клитор, кусая в шею. Лиса от неожиданности ойкает и судорожно ловит ртом воздух… Черт, такими темпами мы вообще из комнаты никуда не уйдем. Вхожу в нее пальцами и делаю несколько толчков. Черт! Всю неделю сексом занимаемся, а мне все мало. Хотя Лисе, похоже, что тоже. Удовлетворенно хмыкаю, чувствуя как она насаживается на мои пальцы. Целую в шею и выпрямляюсь, — Позже продолжим, — шепчу и крепко обнимаю, пытаясь привести в порядок мысли. С ней слишком хорошо. Документы прибыли, Курт уже вернулся от Лесса. Через пару часов назначена встреча. Пойдут все, непосредственно к полицаям кроме меня отправится Кенни, Фабиан и Лиса… Изначально я был против присутствия девушки, но Кенни вспомнил, как Лесс говорил, что полицаи якобы о ней «беспокоились». Я в это не верил, но Фабиан настоял, что возможно с Алисой мужчины расскажут больше. Девушка, естественно, на этот вариант согласилась. Все остальные будут ждать нас на улице, наблюдать за людьми и домом. Учитывая возможное обнаружение предателя мы должны быть готовы ко всему.end POV Ривай
POV Алиса
В подвале было неожиданно тепло. Кроме нашей четверки к полицаям вышел Лесс. Двое мужчин сидели напротив нас. Хоть убей, я их не помню. Слишком темно было в лесу. Я стояла рядом с Фабианом с краю, с подозрением смотря на «разбойников». Они меня кстати сразу узнали и поприветствовали, отводя взгляд. Агрессии от них я не чувствовала от слова совсем. Мои ребята представились. Ривай прям буравил взглядом мужчин: — Вы должны понимать, зачем мы здесь находимся. Будем задавать вопросы, или расскажите все сами? — Наверное лучше сами расскажем. Да, Саймон? — начал Дирк, второй мужчина кивнул, — Лучше я тогда. — Я, если что дополню, — промямлил Саймон, очень странно выговаривая слова. — Саймону, пока мы сидели в тюрьме, язык прожгли в нескольких местах… поэтому есть некоторые проблемы с говорением, вы уж простите, — немного виновато почесал голову Дирк. Странно, совершенно адекватные ребята, нормально говорят. Совсем не похоже на тот неадекват, что меня преследовал. Это точно они? Хотя, я глянула на Ривая, наверное у любого адекватности прибавится под таким-то взглядом, а заодно и желания забраться на стенку и там остаться на веки вечные, лишь бы оно не настигло. — Ничего, начинай уже, — раздраженно цыкнул языком Ривай. — Это… значит… Для меня история с Шиппардом началась примерно лет пять назад. В день прорыва стены Мария я был со своим отрядом, в который входил и Дирк, в Шинганшине. Мы вместе со спасенными нами гражданскими смогли эвакуироваться в Трост, однако живы остались только мы с Дирком… а до этого почти три года вместе. Хорошо служили, гордились своей службой, взяток не брали, исправно ловили преступников и старались защищать граждан… Все мы такими были… но я бессильно смотрел, как моих товарищей пожирали титаны, а все наши заслуги шли в тартарары… какими бы хорошими и добрыми эти люди ни были, они все были зверски убиты, в то время как я ничего не мог сделать, — до боли знакомая ситуация. Я покачала головой, сразу вспоминая Марко и других товарищей, — Еще хуже было ходить по их семьям, донося весть о том, что их любимых больше нет… Понимаете? — Даже слишком хорошо, — вздохнул Ривай, — но я бы хотел обойтись без преамбул. — Я просто хотел объяснить свои мотивы. После всего произошедшего я не знал, что делать, как со всем этим жить. Но как-то по дороге домой мне встретился священник, я тогда уже в Каранес переехал. Я разговорился со святым отцом. А на следующий день — уже был на церковной службе. Меня она вдохновила, тогда мне казалось, что я обрел Веру, которая помогла притупить воспоминания и найти причину жить. Примерно через месяц я затащил на службу и Саймона. Через полгода нас обоих перевели в Митру. Мы регулярно бывали в Церкви, там и наладили близкое знакомство с Шиппардом. Через какое-то время он нас обоих пригласил в узкий круг избранных, мы оба серьезно продвинулись по службе. Я стал майором, Саймон — лейтенантом, и все с подачи Шиппарда. Так называемый узкий круг — это, на самом деле, достаточно большое количество людей. В основном, высшие чины армии, аристократия и крупные торговцы. На встречах нас поили каким-то отваром, как я уже в тюрьме понял, это был наркотик, из-за которого разум мутнел, можно было легко внушить все, что угодно… В тюрьме выяснилось, что в обмен на абсолютную преданность и лояльность Шиппард предлагал людям совершенно разные вещи. Нам с Саймоном — повышение, деньги и свое покровительство. В тюрьме я выяснил от самого же Шиппарда, что кому-то он обещал даже бессмертие, и люди в это верили. Хотя, как он сам издевательски тогда сказал, он особо и не врал, если Прародитель выберет человека для становления полутитаном — то он станет практически бессмертным. А кандидатов для этого Шиппард готов был предоставить. Хотя с другой стороны от этой наркоты во что только ни поверишь. Я не помню, когда именно это началось, но мы стали зависимы от наркотического отвара. Ради прекращения ломки были готовы буквально на все… от Шиппарда пришел приказ доставить ему Алису Шеноэлл и уберечь ее во время нападения титанов на Трост, подменив дежурства. А после организовать похищение девушки. — Это еще до нападения было, да? И вы знали о будущем прорыве врат, — махнул рукой Фабиан. — Да, до нападения. Мы заплатили солдатам, чтобы они убрали Алису и еще кого-нибудь с ее поста. Но нам показалось в итоге, что мы выбрали не тех ребят, слишком уж говорливыми они были. Поэтому мы подстроили имитацию самоубийства. — Херово подстроили. Зачем был нужен весь этот пафос? — проговорил Ривай. — Тогда действие наркотика не выветрилось, поэтому постановка казалась просто смешной, — да уж, ради веселья целую пантомиму сыграть с мертвыми телами. — Зачем я ему нужна была? — сделаем вид, что не знаем. — Тогда мы просто выполняли приказ от Шиппарда, не спрашивая в чем дело. Но в последнюю нашу ночь в тюрьме, когда Шиппард уже знал, что нас всех прикончит, он пришел к нам и не постеснялся ответить на некоторые наши вопросы. Думал, что все равно все трупы, а вот чего-чего, а желание похвастаться и распушить хвост, надеюсь, когда-нибудь да погубит его, — ухмыльнулся Дирк. — Я буду говорить кратко. Первое, Алиса, я не очень понимаю, что именно это значит, но вы ему нужны как энергетическая подпитка. Сам пока он не решил тогда, оставить вас себе или отдать в подарок Прародителю. Насколько я понял, вы можете дать силу полутитанам и обычным титанам и служить для них сырьем. Точно, что это значит, понятия не имею, просто пытаюсь вам передать его слова, как запомнил, — Лиса — блядская калорийная морковка для титаньего рода, ага, уяснили. В принципе, совпадает с полученной ранее информацией. — Хаха, да она тощая как жердь, какое на хер сырье для титанов, они ж огромные! Разве что как закуска пойдет! Да и то хиленькая, — посмеялся Кенни. Подпитка… энергетическая подпитка, дедуль. Не от телосложения это зависит. — Им стихия нужна, Кенни. Похоже для того, чтобы создавать новых полутитанов, давать силу Прародителю и мастерить обычных титанов. Этакий запас энергии, при чем возобновляемый, если мы о стихийниках говорим, — вздохнула я. Фабиан сжал мое плечо. Ривай закусил губу, о себе бы тоже позаботился. Небось забыл уже о своем новом открытии, стихийничек ты мой. — Говори дальше. — Во-вторых, в середине мая у ирода День Рождения, и к этой дате у него уже будет трон. Говорил про революцию, как долго копил и наращивал для этого силу… Говорил, что хочет агломерацию подарить Прародителю, чтобы попасть в какую-то Свиту, — неплохо, все-таки это будет май. — Что-то у этого Прародителя слишком много подарков. То нашу Алису ему подавай, то вообще трон. А от жадности то не лопнет? — риторический вопрос от Кенни прозвучал как нельзя кстати и расслабил обстановку, заставив меня улыбнуться. — Что-нибудь о своих последователях он говорил? — Больше двух тысяч человек из полиции, больше восьми тысяч из гарнизона, много последователей как из аристократии и из простого люда. Короче, все, кто регулярно ходят в церковь — потенциально его последователи. Достаточно быстро всех начинают зомбировать, проводить внушения и опаивать наркотиком. Думаю, что большинство без раздумий бросится за Шиппердом на любую амбразуру, — это мамочки, пиздец. В разведке, при лучшем раскладе, человек тысяча сейчас наберется…а тут, еще и мирное население в этом же дерьме. Мои спутники, похоже, думали в этом же направлении. Напряжение стояло такое — хоть ножом режь. — Ты по своему опыту с гипнозом и напитком понимаешь, что люди будут готовы пойти на любые действия по приказу Шиппарда? — спросила я. — Да, знаете, там состояние такое… вроде мыслишь и ясно, четко. Но какой-то внутренний голос так ненавязчиво что-то тебе шепчет, и невозможно ему сопротивляться. Потому что несопротивление — это так легко и естественно, противиться этому — все равно что резать себя заживо. — Вы хорошо подобрали слово «зомбирование» — похоже, что это именно оно. А в бытовых ситуациях все нормально было? Действовало только во время заданий и получения приказов? — начал Фабиан. — Да, так и есть. — Головные боли, обмороки, тошнота, ощущения нереальности происходящего, такое состояние как во сне были в тот период? — Да, часто после выхода из церкви, и когда приказы выполняли. — А в церкви непосредственно после того, как пили отвар? — Да, вот тогда кстати часто и обмороки бывали. — Понятно, вот в это время, скорее всего, им основные внушения и проводили. Сначала вгоняли в состояние транса отваром, для нормальных людей это состояние естественно не помнить, либо помнить очень смутно. В трансе, если человек его не контролирует, его сознание и подсознание очень уязвимы, внушить можно, что угодно. Пиздец ребятки, пойду-ка я рожусь обратно, — нервно посмеялся Фабиан. — И насколько реально контролировать транс? Если это умеешь, то и загипнотизировать тебя не получится? — Да, все правильно, однако я слышал, что у Аккерманов есть природная предрасположенность к защите сознания и подсознания от гипноза, а вообще этому можно научиться. Правильно, Лиса? — Да, вхождение и контролирование транса — основа основ любых практик традиции. Наверное, это одна из первых вещей, которым я научилась перед стихийными тренировками. — Дирк, вы все сказали? — осведомился Ривай. — Нет, есть вещь, которая меня забеспокоила в нашем последнем разговоре с Шиппардом. Когда он говорил об Алисе, то его взгляд выглядел… очень плотоядно что ли. Когда он сказал, что возможно оставит ее себе, то прям мурашки пробирали. Я же раньше часто преступников ловил, у меня большой опыт. Я сталкивался с похожими людьми, скажу я вам, это настоящий маньяк-извращенец. Алиса, лучше ему не попадайтесь. Он будет беспощаден ради своего же удовольствия. Лучше сбегите куда-нибудь подальше, не связывайтесь с ним, — черт! Дирк так говорил, что у меня мурашки отвращения по коже побежали. Я ему поверила. Представила, как чужие руки трогают мое тело и скривилась от брезгливости и мерзотности открывшейся мне картинки. — Пусть лучше он с такими намерениями ко мне не приближается, — глухо сказала я, — еще неизвестно, кто тут будет большим маньяком-извращенцем в итоге. — Дирк, спасибо, что предупредил, — руки моего мужчины были сжаты в кулаки. Выглядел бледнее, чем обычно. Кенни пристально за ним следил, — Есть, что еще сказать? — Саймон и Дирк покачали головами. Всю дорогу до дома Ривай молчал, сдвинув брови. Фабиан пересказывал ребятам разговор с бывшими полицаями. Общее настроение стремилось к подавленному, даже Кенни не сыпал шутками. Все понимали, что нам будет противостоять огромное количество людей, невероятная опасность поджидала нас не только за стенами, но и внутри них. И было непонятно, где наши позиции будут выигрышнее, точнее нет, где они будут менее проигрышными. Как ни посмотри мы в полной жопе. Прямо перед тем, как выходить по направлению к лазу на поверхность, в нашу с Риваем комнату вошла Хистория, Кенни и Фабиан. Все трое выглядели еще мрачнее, чем по дороге к дому: — Ривай, Лиса, отвлекитесь от перебирания шмоток. Есть разговор, — непривычно серьезно сказал Кенни. — Лиса, прости, раз такая ситуация, то я решила рассказать Кенни и Фабиану все о Таре и Диа, — закусила губу девушка, виновато поглядывая на меня. — Ты была в своем праве, — печально выдохнула. — Я против полной утайки такий важной информации. Считаю, что все, кому мы доверяем, должны быть в курсе, — проговорил Ривай. — Под всеми ты имеешь в виду своего Эрвина? — ехидно вопросила я. — Его прежде всего, — устало выдохнул Ривай. — Так, прекратить, а то опять поцапаетесь на пустом месте, — громыхнул Кенни. — Алиса, учитывая обстоятельства, я считаю… хммм… мы считаем, что тебе нельзя возвращаться в разведку. Мы тебя спрячем у Ури, наша охрана считается самой лучшей. Мы не можем потерять тебя. Если хочешь, мы не можем потерять Диа. Тебе угрожает огромная опасность, ты же понимаешь? — я медленно выдохнула, стараясь не сорваться на друга и не наорать. — Да, я понимаю. И нет, я не согласна. Категорически. Пусть уж я буду у Шиппарда на виду. Это усыпит его бдительность. Будет думать, что я не знаю о его его планах относительно меня. А если начнем слишком мотаться туда-сюда и кипишить — это лишь его насторожит. Сейчас итак у всей нашей команды отпуск якобы из-за травм, так что есть даже официальная причина, по которой мы не высовываемся. Но вряд ли этот «отпуск» может продолжаться долго, если да — то это его заставит начать меня искать. Если буду в разведке, то вряд ли он будет меня ловить до середины мая. Сначала он устроит свою революцию, а только потом побежит меня арканить, так как разведки к тому моменту, я полагаю, по его планам уже не будет. — Это логично, но… — Да ни хера это не логично, дура мелкая. Наша защита гораздо лучше, чем тебе может обеспечить разведкорпус, тем более ты теперь и за Диа ответственна. Собери мозги в кучку и подумай, — Кенни не желал поддаваться логике, или логика не желала поддаваться Кенни. — Я считаю рассуждения Лисы верными, — неожиданно поддержал меня Ривай. — Хотя до ее слов сам начинал думать о том, а не убрать ли ее от разведки подальше на время. — Капрал, да как вы можете, Лиса сейчас… — Хистория, а сама то, я уверена, в разведку едешь… хотя ценность твоя для агломерации колоссальна. И ты тоже, заметим, одна из целей Шиппарда. Вот подумай о причинах своих действий и спроецируй их на меня, — девушка поджала губы, наверняка вспоминая об Имир и, скорее всего, Эрене. Цыкнула и кивнула. — Да, понимаю… — почти шепотом сказала она. — Эй, да вы больные что ли? Ривай, особенно ты, от тебя я ожидал, что ты захочешь защитить эту ебанутую на всю голову стерлядь! А ты ей только потакаешь! Твоя женщина, вырубай ее на хер, мы поможем затащить ее в укрытие и защитим! Как у Бога запазухой у нас будет, знаешь же меня! — я, на всякий случай, отошла от обоих. Ривай вздохнул: — Лиса, твое «нет» категоричное? — молча кивнула, — Кенни, если ты уже не заметил, то эту женщину бесполезно что-то заставлять делать. Она от вас сбежит при первой возможности. А эта дурная голова без единого намека на мозг, найдет эту возможность очень быстро, — Хистория хихикнула, понимая, о чем говорит мой мужчина. — Я бы лично хотел запереть ее на замок в металлической комнате, а комнату спрятать в непролазной чаще леса, чтобы никто не смог до нее добраться. Но это неосуществимо в принципе. Поэтому разведке и мне придется ее защищать. Точнее, мы будем друг друга защищать, потому что с Алисой по другому никак. Все. Надеюсь, мы закончили наш разговор. А теперь все вон отсюда. Нам еще надо переодеться. Через полчаса встречаемся на кухне и наконец валим отсюда, — тон Ривая не требовал возражений. Кенни напоследок покачал головой и стрельнул укоряющим взглядом в моего мужчину: — Если у меня внуков из-за вас не будет — прирежу… — зашипел он, закрывая дверь. Я в ужасе открыла рот. — Риваааай, какого хуя он только что… — Он пошутил, в своем репертуаре, — ухмыльнулся мужчина, подошел ко мне и обнял, прислонившись губами ко лбу, — Лис, пожалуйста, будь осторожной. Слушайся меня, рассказывай обо всем, иначе я не смогу тебя защитить, — фыркнул и ехидно добавил. — И у нас действительно с тобой никогда не будет детей, — я отскочила от мужчины метра на четыре. — Чччееее? Ккаакие еще дети! Откуда, зззачем? — страшные кошмары начинают воплощаться жизнь. Ривай скрестил руки, злобно ухмыльнулся. — Как какие! Наши будущие дети, внуки Кенни, надо же порадовать старика грязными пеленками и сумасшедшими воплями. И неужели не знаешь, откуда дети берутся? Могу просвещать тебя по этому вопросу хоть всю оставшуюся жизнь, — сука плотоядно осклабился на меня как Саша на вареную колбасу. А я была близка либо к обмороку, либо к тому, чтобы цепануть свой рюкзак и умчаться на всех порах отсюда подальше, например, в уютную компанию задорных титанчиков куда-нибудь за пределы стен Мария. — Ривай. Поверь, ни мне, ни тебе это не надо. Я знаю, о чем говорю. Дети — это вечно хнычащие уродцы, закатывающие истерики по сто раз на дню, — пыталась я воззвать к голосу разума мужчины. — Знаю, в корпусе каждый день с такими сталкиваюсь, солдатами называются. Так что как-нибудь справимся, — ыыыы… чтоо? — Ладно, шучу пока. Но это лишь пока, — Его «пока» в кипе ну уж с оооочень самодовольной улыбкой меня нехило напрягло. Но я предпочла считать, что этот разговор мне всего лишь показался и был шуткой моего напряженного и уставшего разума.