***
На следующий день мы с Риваем попрощались с ребятами. По дороге со мной связался Диа и сообщил, что надежда на то, что ребят можно будет спасти, есть. Для этого им придется отправиться в мир духов, где ими займутся местные ведьмы, специализирующиеся на проклятиях. Почти месяц у них уйдет на подготовку, как наиболее вероятный итог — ребят напрочь лишат сил титанов. С Имир это практически точно сработает, у Эрена шансов значительно меньше, но они есть. Похожие эксперименты колдуны и ведьмы уже проводили. Правда, целью являлось изучение полутитанов, в не спасение ненавистных особей. Возможно, мне на какое-то время придется уйти с ними, чтобы ведьмы смогли провести ритуалы, взять мою кровь и слепок ауры. Сколько времени займет полное снятие проклятия — неизвестно. И это пока самая большая проблема. И это же может сподвигнуть Эрена героически подохнуть в бою, а не снимать проклятие… Ривай мне пообещал, что в случае чего за шкирятник потащит парня в мир духов, а я ему, конечно же, помогу. Эрен не должен расплачиваться за ошибки своих предков. Я послала фейри к Ханджи с хорошей новостью. Шансы есть, мы со всем справимся. Обязательно. Дышать сразу стало легче, как будто многотонный груз упал с моих плеч, мир снова окрасился красками, и я наконец-то услышала пение птиц. Ривай тоже заметно расслабился. Мужчина был излишне напряжен все эти дни, он как будто старался защитить меня от всего мира, стать стенами, через которые никто и ничто плохое не просочится. Я же вцепилась в своего мужчину всеми конечностями и послушно никуда от него не отходила. По-настоящему позволить себе быть уязвимой я могла только с ним, и я отрывалась по полной. Как бы Ривай хорошо не относился к ребятам, он как никто понимал страх человеческой натуры перед неминуемым концом, поэтому при виде Эрена и Имир я всей кожей ощущала от мужчины прямо-таки видимое напряжение, казалось, что его можно было потрогать руками и даже порезаться, настолько острым, заточенным оно было, прямо как обоюдоострый клинок. От меня он не отходил почти ни на шаг, делая общение с друзьями практически невозможным. Микаса даже на ухо мне шепнула, что готовится заговор о том, чтобы меня выкрасть. Не знаю уж, каким слухом надо обладать, но Ривай умудрился это все услышать, а потом выпытать у Мики имена заговорщиков, которые были направлены на добровольно-принудительные работы на кухню и конюшню. На все возмущения моих горе-товарищей он ответил следующее «Я не мешаю вам сидеть или собираться в любом месте этого поместья. Но только под моим присмотром». Аааха… детский сад, в котором воспитатель Ривай Аккерман. Вот и завел себе детишек, милый. Повезло еще, что детишкам было не до развлечений от слова совсем. Я умилилась и гаденько хихикнула со своих мыслей, представляя Ривая в скромном наряде воспитательницы с очаровательным розовым фартучком в рюшах и покерфейсом на лице. Моя фантазия, которой дали волю, присовокупило к образу ноющую мелкую Микасу, ревущую и ноющую «Дядя Ривай, я сделала пипи в трусики!» У Ривая задергался глаз, и вдруг со всех сторон на него кинулись наши маленькие кадеты крича «Кусыть хочу!», «Хочу кака, дядя Ривай, отведите в туалет» и прочее. Я согнулась в три погибели в седле и заржала так громко, что даже Призрак всхрапнул, повернул голову и ошарашенно уставился на меня гадая, а не сошла ли его хозяйка с ума… опять. — Лис, головка совсем бобо? — усмехнулся Ривай, вызвав новый приступ хохота своим этим «бобо», так хорошо подошедший к моим фантазиям, — Ничего, приедем, я тебя полечу, — многообещающе улыбнулся он, поведя своего коня ближе ко мне и дотронувшись до коленки. Горячее, дурманящее тепло проникло сквозь ткань штанов, согревая лапку и пробуждая к жизни мой неуемный мозг. Хотя, возможно, пробудился уже не мозг, а нечто… хммм… более занимательное. После нескольких недель ада и скорби моя буйная фантазия наконец поднялась с колен, встрепенулась, и в моей голове сразу всплыли в чем-то даже привлекательные образы предстоящей терапии, и я снова засмеялась. — И в чем же твоя терапия будет заключаться? — игриво спросила я, как бы невзначай подпрыгнув в седле и медленно облизнув губу. — Продолжишь такими темпами, и терапию мы начнем прямо сейчас, — усмехнулся Ривай, не сводя с меня глаз. — Так может я и не против, — подмигнула я ему, демонстративно сжала свою левую грудь рукой и закусила губу, не сводя возбужденного взгляда с Ривая. Вспыхнувший огонек похоти и желания в его глазах стал мне лучшей наградой. — Сейчас додразнишься, мелкая! — рыкнул Ривай, посылая лошадь в галоп и нагло прерывая мои попытки хоть до чего-то додразниться. Интересно, а до чего? Меня захлестнул азарт: догнать Ривая иГлава 78
28 сентября 2021 г. в 20:52
Очередное собрание проходило как будто мимо меня. Я периодически оглядывалась на заплаканную Микасу и Хисторию. Эрен сидел непривычно ровно для него, как будто палку проглотил. Имир в перерывах бегала и смеялась, сыпя не очень приличными шутками то тут, то там. Я знаю, что у нее это нервное. Я же жалась к Риваю, отчаянно боясь смотреть в глаза товарищам… Да и они не стремились завести со мной разговор. Кто я теперь для них? Будущий убийца наших друзей? Мне было больно, мне было страшно. Сомнения раздирали на кусочки, не щадя душу, не щадя сердце. Убивая в своей голове Имир и Эрена я умирала как будто сама, оставляя после себя лишь пепел. Да и его подхватит ветер... Хотя Иски и Диа пообещали поспрашивать духов о нашей ситуации… я все равно боялась, что так и не найду ответов. Те люди, которых я так отчаянно хотела защитить, те, кого я боялась потерять… нет, не верю. Я не могла поверить в реальность происходящего. Стоя рядом с Риваем, что-то обсуждающим с Эрвином, я зажмурила глаза, надеясь проснуться в теплой кроватке где-нибудь в Акарте, расплакаться, побежать вниз по коридору и уткнуться носом в крепкие объятия брата. Расплакаться и с ужасом рассказать о своем страшном сне, узнать, что никто и слыхом не слыхивал ни о каких титанах и стенах. Но нет, кто-то схватил меня за руку. Эрвин резко оборвал речь.
— Эрен, ты чего делаешь? — недовольно растягивая слова, протянул Ривай. Я открыла глаза, передо мной стоял мой друг, смотревший на меня решительным взглядом. Он сжимал зубы и упорно тянул меня по направлению к выходу.
— Лиса, поговорим, — бросил он, напрочь игнорируя Ривая. Он же выхватил мою руку из захвата парня.
— Я спросил, что ты делаешь, засранец? — в глазах моего мужчины отчетливо читалось беспокойство. После вчерашнего разговора это не удивительного. Эрен вздохнул.
— Капрал, вам не кажется, что разговор с моей подругой — это не ваше дело? Поэтому заткнитесь и дайте нам спокойно поговорить! — выпалил Эрен. Глаза Ривая расширились от удивления и все нарастающей злости. Мдааа… не просто так мы в свое время дали Эрену кличку «самоубийца».
— Она моя жена, а ты переходишь границы дозволенного, гавнюк ты мелкий. И все, что происходит с ней, имеет дело и ко мне! Фабиан, — обратился Ривай к подошедшему мужчине, — избавь ваших конюхов на сегодня от забот. У нас тут отличная замена им нашлась, — недовольно фыркнул Ривай, указав на застывшего Эрена, — после ужина проверю. Чтобы все было идеально!
— Охуеть, то есть говорить с Лисой теперь можно только с вашего согласования? А подписи и штампа не требуется? Указа, заверенного королем? Иначе наряд? Что за бред то, вы сами себя слышите. НАША подруга — не ваша собственность! — все распалялся Эрен, которому на окружающую его публику было совершенно фиолетово. Ривай тем временем все мрачнел и мрачнел, до боли сжимая мою руку. Я же даже и не знала, что на это сказать. Оба хороши, дебилоидов куски. Эрен понятно почему, кидается сразу с места в карьер, но что помешало сказать капралу сразу, в чем проблема при назначении наряда, как он это делает обычно, и какого хуя он использует свое положение мужа теперь направо и налево? Хотя да, понимаю, индекс злобы у него дошел до отметки «отпизжу нахуй» и добрался до «отпизжу нахуй первой попавшейся метлой и сделаю шашлык». Ривай выдохнул, с непередаваемым пренебрежением посмотрел на парня. Он старался прийти в себя и успокоится. Не прошло даром для его нервов происходившее в последнее время, а вчерашняя и сегодняшняя информация претендовала на последнюю каплю в чашу практически ангельского его терпения.
— Идиот, я тебя наказал за хамство и попытку срыва собрания, которое должно было начаться пять минут назад, и где присутствие Лисы было необходимо. И повторюсь, позвать ее можно было и без того, чтобы к ней свои грязные, потные лапы тянуть, — Ривай наклонился к уху в ужасе застывшего парня и тихо прошептал, впрочем, я итак все успела расслышать, — И на будущее НЕ СМЕЙ пытаться уводить от меня мою женщину не указав на это адекватной причины. Как ты, надеюсь, понял вчера, для тебя ее жизнь представляет нехилую опасность, и я не позволю, чтобы статус ее друга позволил тебе причинить ей вред, — глаза Эрена расширялись в неверии и страхе, — Ты меня понял? Поверь, мне эта ситуация более, чем неприятна также. Но я не позволю подвергать Лису опасности большей, чем уже есть сейчас, — сказал Ривай, выпрямившись во весь рост. Эрен повесил голову.
— Значит, не доверяете?
— Не доверяю. Лично я не доверяю.
— Ривай, постой, но ведь Эрен… — начала было я, повиснув у мужчины на руке.
— Знаю, не раз доказывал, что ему можно верить. Однако он не знал всех обстоятельств. Лиса, страх смерти сильно меняет людей, особенно когда рядом присутствует что-то или кто-то, что может переменить ситуацию. Если ты не поняла, то твоя, возможно моя смерть лишит нас надежды убить Прародителя, а, следовательно, покончить с титанами. А Эрен выживет, — парень сверкнул на нас глазами.
— Лиса, ты знаешь это не так… Я… и Имир, мы говорили всю ночь. Мы не меньше вас хотим избавиться от Прародителя, даже если это и грозит нам смертью. В вас, капрал, мы уверены, — поднял глаза на Ривая Эрен, — даже зная все это, рука у вас не дрогнет. Поэтому я хотел поговорить с Лисой… Лиса, я хотел сказать: «Не сомневайся! В нужный момент просто сделай это! И я, и Имир… мы не просто согласны. Если наши жизни будут тебя останавливать, мы оба готовы выстрелить себе прямо в сердце здесь и сейчас!» И еще… капрал, возможно вы излишне оберегаете Алису. Вряд ли ее что-то сможет спасти от того, чтобы встать в центре надвигающейся бури. Она уже там, и радуйтесь, что в эпицентре стоять вам вместе, а не порознь.
Я смотрела Эрену в глаза, а у самой сердце обливалось кровью. Было очень больно. Мика положила голову мне на плечо и обняла так, что чуть не сдавила мне плечи, молча соглашаясь со словами Эрена. Под глазами у девушки были черные круги, видимо, плакала всю ночь. А потом, мне отчего-то стало спокойнее. Я посмотрела в глаза Риваю, и мы застыли на одно мгновение, растянувшееся, казалось, в триста лет.
оттрахать немного пошалить. Я с интересом глянула вслед улепетывающей лошади и послала Призрака за ней. Поравнявшись с Риваем, показала тому язык, гаденько ухмыльнулась и перепрыгнула к мужчине в седло, нагло спихнув его назад и прижимаясь попой к его промежности. Призрак умный, он и без меня будет вровень Риваевской лошадушке идти.
Ривай раздраженно потянул поводья вперед и остановил лошадку, Призрак встал рядом. Мужчина прикусил мое ушко, поцеловал в шею и провел горячим языком, прикусывая кожу.
— Я смотрю, кому-то стало резко лучше после известий от Диа, — говорил он и резко прижал к себе, давая ощутить свой возбужденный член сквозь ткань брюк. Он гладил мои бедра и прерывисто дышал. Нырнул под футболку обеими руками и сжал грудь теплыми, мозолистыми ладонями. Я резко вздохнула и положила голову ему на плечо, пытаясь заглушить стон.
— Я смотрю, кое-кто тоже расслабился, — повернулась я головой к нему, сразу отыскав его губы. Мы целовались, я гладила его бедра, обнимающие меня, он ласкал и мял мою грудь, сдавливая соски. Отстранился, поцеловал в лоб и поправил одежду.
— Медовый месяц. Наконец-то. Но давай дождемся дома, тем более у нас там дел не перечесть.
— Дада, и именно поэтому мы тащим с собой две швабры и кучу всего для уборки. Вот возьму и обижусь! — надулась я и перескочила к Призраку, пуская того в легкий шаг.
— На что опять? — поднял глаза мужчина к небу.
— Ты уборку любишь больше, чем меня. Вот может я прям здесь тебя трахнуть хочу, — а ты все рвешься ко своей уборочке! — фыркнула я. — Уборочка то, уборочка се… — обиженно пробубнила я.
— А не я ли тебя трахаю, а? — удивился Ривай. — Не строй лишних домыслов, посредством уборки я делаю так, чтобы нам с тобой было приятно находиться в помещении. И вообще, это занятие, да любимое, но занятие. А ты — любимая женщина, с которой я бы хотел заняться своим любимым занятием… — двусмысленно, моя пакостная натура так и жаждала немного поиздеваться.
— Так значит, уборка со мной — это твое самое любимое занятие со мной, — горестно вздохнула я, с моей щеки скатилась слезинка, которая никак не могла быть не замечена Риваем. — Вот поэтому мы… вместо того чтобы… — и опять горестно вздохнула.
— Алиса… — настороженно проговорил Ривай, — Ты меня своими многозначительными вздохами с ума сведешь. Уборка, дура, — одно из некоторых любимых мною дел, которые мы делаем вместе, — аккуратно выбирая слова, выговорил мужчина. Я же резко вспомнила, чему меня относительно недавно учила Имир… определенным интонациям, описаниям. Поняв, что тему с уборкой уже не хочется обсасывать, моя гаденькая душонка вздохнула, посмотрела сначала на Ривая и мееедленно перевела взгляд на бугорок между его ног, опять печально вздохнула.
— Ривай… а знаешь, — с придыханием начала я и посмотрела в его глаза, наливающиеся бешенством. Оооо, он зол. Чувствует пакость, да не знает, где она. Ах, Лиса, Лиса, любишь же ты играть с огнем! — Я… вот сейчас еду и думаю о твоих руках, ласкающих мою грудь и соски. Как мы впиваемся друг другу в губы, и я слышу твой стон… — взгляд Ривая поменял тональность. Я видела, как он уже сам старается удержать на меня злость, но в них загорается вожделение. Я начала невесомо и как бы невзначай ласкать рукой грудь через ткань, проводя большим пальцем по соскам, Ривай сглотнул, не в силах оторвать взгляд от руки. Я старалась сделать свой голос более томным, лошади почти остановились, и ветер не мешал говорить, — Я представляю, как обнимаю тебя, схожу с ума от ощущения твоего напрягшегося члена и того, как твои руки мнут мою задницу, впиваются в нее пальцами. Я как будто наяву чувствую твое горячее дыхание на своей шее, твой язык и губы, ласкающие подбородок… возбуждающие еще больше… Мне так хочется ласкать твои руки, живот, пробовать на вкус твою грудь и спускаться поцелуями к члену, — перевела я взгляд на искомый орган, явственно подрагивающий в штанах у капрала, — облизать во всю длину, касаясь языком венок, целовать… — я подняла глаза на лицо Ривая, стараясь сохранить серьезную мину. Получалось не очень, меня метало между желанием заржать и собственным возбуждением, благо мое больное воображение очень хорошо мне описало картинки и все ощущения от того, что я говорила.
— Направо по маленькой тропе, — скомандовал мужчина хриплым голосом. Я послушно развернула коня и поскакала вслед за Риваем.
— Что, расчленять меня будешь?
— Хуже, ты меня довела, — резким голосом сказал любимый, буквально сдергивая меня с седла прямо к себе в руки. Сначала я думала что все, мне придется прощаться с сим бренным миром. Глаза Ривая потемнели, абсолютно спокойное выражение лица не выражало ничего. Он так долго смотрел на меня, сгреб мои волосы на затылке в копну и впился поцелуем в губы, с силой раздвигая зубы. Больно сжал мою ягодицу, мы синхронно застонали, не размыкая страстного поцелуя. Он прижал меня к дереву, снимая ремень от штанов и запуская туда руку, — Так сложно было подождать, пока на место не приедем? А? Нравится смотреть, как я с ума схожу, паршивка мелкая? — Спросил он, оторвавшись от меня. Его палец в бешеном темпе массировал клитор, я извивалась, прижатая к дереву и вскрикивала от наслаждения.
— Да, нраааавится, — проговорила-простонала я. — Обожаю, когда ты вооозбужда -ааешься. А ты нет? — я чувствовала, как Ривай вводит меня пальцы, впиваясь другой рукой в сосок и больно выкручивая его.
— Но не на дороге же, идиотка! Холодно еще! — прошептал Ривай, резко повернув меня к себе спиной и продолжил ласки, скинув с себя ремень.
Он прижал меня лицом к дереву и сразу резко вошел во всю длину, мы застонали в унисон. Я ощущала приятную наполненность и пульсацию, ставшие такими родными.
— Ривай. Люблю тебя, — повернула к нему голову.
— Хорошая моя, — поцеловал он меня, придерживая подбородок, — Люблю. — Лаская клитор рукой и держа в другой грудь, он начал медленно толкаться. Мы целовались в такт убыстряющимся движениям.
Я кричала в голос, вторя его стонам. Ривай вышел и поводил по промежности членом, повернул к себе лицом, задрал майку вверх и скрутил соски. Он попеременно ласкал языком мои груди. Я обнимала его голову, оттягивала за волосы и стонала от удовольствия. Снял с меня брюки, откинул мешающие сапоги, приподнял за талию и со стоном насадил на себя. Я обхватила его ногами. Впиваясь зубами в ключицу, он прислонил меня к дереву и начал бешено вдалбливаться, шепча мое имя, удерживая меня за бедра.
Я растворялась в его крепких объятиях, его стоны оглушали меня… и ничего больше не было нужно. Только он, только его тепло… ощущения от его рук, ощущения от его голоса, ощущения от его губ. Мне хотелось плакать, мне хотелось смеяться, мне хотелось жить и быть счастливой рядом с этим человеком. Мне хотелось, чтобы мы оба были счастливы. Неужели это невозможно? Отдыхая в его руках и лаская его донельзя довольное лицо я поняла, насколько глуп был мой вопрос. Сейчас. Прямо сейчас мы счастливы. И неважно, что будет дальше.
К вечеру мы добрались до дома. Мне он очень понравился, самая глушь, людей нет, маленький термальный источник под боком. Прямо все, что для счастья надо! Но, по излишне серьезному взгляду своего благоверного, я поняла: ох, не любовью мы ночью заниматься будем, и горестно вздохнула. Хотя… его же всегда можно ненадолго отвлечь! Или даже надолго…
— Лис, чтобы ты не возникала, — Ривай взял меня за руку и провел экскурсию по всем, с его точки зрения, «злачным» местам домика, начиная от гнездовья якобы тараканов и недомытыми подоконниками, кончая чем-то ему неугодившим паутинкам. И как только сумел вычислить всего минут за двадцать пребывания здесь? Гений, просто гений. С моей точки зрения — тут чистота чистотой. Фабиановские люди хорошо постарались. Увы, они не учились всем премудростям уборки от Великого Поборника Чистоты и Всея Порядка Ривая Аккермана. Но, посмотрев на серьезное лицо мужчины, когда он подвел меня к очередной столешнице, я решила даже не шутить. Бесполезно.
— Да, ты прав, здесь ужасно грязно. С чего начнем? — улыбнулась я, предвкушая бессонную ночь в борьбе за чистое пространство, а заодно и с самой собой. Уборку я терпеть не могла всеми фибрами своей души, но вот Ривая я любила гораздо больше, чем ненавидела уборку. Ривай, не веря в чудо, с удивлением глянул на меня.
— Я на тебя хорошо влияю, осталось теперь тебя научить нормально убираться. А не как всегда, раньше и пыль сантиметровую на столешнице не видела, — удовлетворенно закивал мужчина и взлохматил мои волосы. На секунду остановился и притянул меня к себе, крепко обняв, — Умница, люблю.