Грязнокровка

      Гермиона ненавидела его.       Ненавидела ещё со школы его ухмылку, его белые волосы, его напыщенность. Она ненавидела каждое его слово, голос, повадки. Всеми фибрами души. Она ненавидела Драко Малфоя сильнее, чем он ненавидел грязнокровок. И именно он разбудил в Гермионе ту, кем она стала сейчас.       Стоя рядом с большой кроватью, спинка которой обшита бархатом, а вместо потолка десятки метров шёлка на балдахине, Гермиона неспешно рассматривает его. Драко лежит в постели: он готов. Они оба знают, к чему приведёт эта игра вновь. И эти игры они устраивают каждое третье воскресенье. Он ждёт их ради наслаждения.       Она — ради боли.       Ради его боли.       Глаза наполнены мольбой и желанием. Он полностью обнажён, по телу бегут мурашки от лёгкого порыва ветра, что принесла с собой Гермиона. Она вошла неспешно, как всегда, изящно и плавно. В этой спальне она превращалась в настоящую кошку, пантеру. Хищника, который учуял добычу. А добыча, как и всегда, лежала раздетая в постели, сверкая глазами. Гермиона любила смотреть, как он рыдает. Рыдает от боли, наслаждения и оргазма. Это всегда прекрасно.       — Ты приготовился, — проговорила она не своим голосом.       Отойдя на несколько шагов, Гермиона отбросила палочку на стол и принялась расстёгивать свой строгий костюм, в котором ходит на работу, в котором показывается всем, кроме Драко. И даже Рон никогда её не видел такой… Горячей и властной. Отбросив лишнюю ткань, Гермиона медленно стянула светлое белье, наблюдая, как её раб облизывает свои пересохшие губы, а его член постепенно наливается кровью. Ведьма с наслаждением продолжала смотреть за ним несколько секунд, а после всё же взяла свой костюм из кресла. Надев очень медленно и плавно чёрный кожаный корсет, который не прикрывал даже грудь, а затем и чулки, она аккуратно застегнула на лодыжке туфли.       Глаза Драко горели желанием, оно будто повисло в воздухе, как утренний туман в Лондоне. Усмехнувшись своим мыслям, она направилась ближе, забираясь на кровать, нависая над своим партнёром.       — Мне требуется немного помощи, — сладким, манящим тоном проговорила Гермиона, облизывая верхнюю губу, жарко дыша в лицо Драко.       — Что угодно, моя Госпожа, — протянул он, сглатывая слюну, едва ли держась, чтобы не прикоснуться к манящему телу.       Усмехнувшись такому ответу, Гермиона без промедления поднялась выше, хватая Драко грубо за волосы, давая возможность открыть в стоне рот, а затем опустилась на его лицо. Позволив ему привыкнуть лишь на секунду, она почувствовала, как горячий язык аккуратно заскользил по половым губам, раздвигая складки, прикасаясь к клитору, обводя его. Она довольно застонала, двигаясь в такт, сжимая сильнее светлые волосы в своих руках. Движения стали более хаотичными, интенсивными, смазка громко хлюпнула, стекая по подбородку Драко на подушку. Гермиона задрожала, чувствуя приближение оргазма, а Малфой положил руку на её бедро. Ударив со всей силы по ладони, Гермиона вскрикнула, охнув, а затем кончила, подрагивая всем своим телом.       Она любила эти встречи. За их грязь.       За то, что могла унижать Драко.       Поднявшись, она увидела, как он трогает своё тело, очевидно желая прикоснуться к залитому смазкой члену, желая тоже кончить. Но Гермиона никогда не позволяла ему это сделать при себе. Подхватив с тумбочки ошейник, она склонилась, хватая Драко за подбородок, а затем плюнула ему в лицо, защёлкивая аксессуар. Как же она любила его унижать, гнобить, бить. Так же, как он обожал унижать грязнокровок. Она нашла его слабинку и мстит постоянно, измываясь всё сильнее.       — Поднимайся, мразь, — пренебрежительно бросила Гермиона, отходя к столу.       Она взяла там бутылку вина, наливая себе в бокал. Капли побежали по прохладному стеклу, она провела языком, слизывая их. Засмотревшись на Драко, который с явной болью в собственных яйцах поднялся на ноги, она облизнула губу, поманив его пальцем к себе.       — Ложись на пол.       — Да, Госпожа, — покорно пролепетал он, ложась на холодный голый пол.       Гермиона отпила вина, а затем взяла сигарету, закурив. Она подошла ближе, вставая прямо над членом Драко, глядя высокомерно в его глаза, и выпустила дым из лёгких. Помогая себе рукой, она очень медленно, дразня, опустилась на его член, встав на колени.       — Кончишь, и я трахну тебя бутылкой, — она кивнула в сторону стола, затягиваясь сигаретным дымом.       Она знала, что он кончит. И хотела принести ему ещё больше боли. Гермиона знала, что он довольно стойкий, любит выполнять команды, но очень хотела довести его. И знала, что сможет.       Качнув бёдрами, она открыто и очень пошло застонала, покуривая сигарету и продолжая скользить по члену. Смазка начала липнуть и приятно хлюпать в такт каждому движению, явно влияя на Драко. Гермиона видела, как он сдерживает себя, как играют желваки, однако даже и не думала останавливаться. И через пару минут всё удалось: Малфой не выдержал её оргазм. Он задрожал всем телом, застонав в голос, а затем покраснел, понимая, какое его ждёт наказание.       Поднявшись, Гермиона невозмутимо потушила окурок о его грудь — Драко повезло, сигарета и так почти погасла. Скривившись от мимолётной боли, он приготовился к наказанию. Гермиона же вновь опустилась над его лицом, однако не стала садиться полностью. Прикоснувшись пальцами к вытекающей сперме из влагалища, она провела ими же по щеке Драко. Взгляд её был тёмным, почти злым, неправильным. Расслабившись, она просто начала писать на его лицо, блаженно застонав. Драко захлебнулся, кашляя, но она наотмашь ударила его где-то в районе виска. В воздухе повис едкий запах мочи, перебивая запах пота и секса. Напоследок она плюнула ему в рот и поднялась.       — Ублюдок.       Она обещала — она исполнит. Взяв со стола бутылку, Гермиона немного грустно вздохнула, а затем начала лить вино на тело лежащего жалкого Драко. Он не издавал ни звука, подрагивая от холода. В такие моменты она думала, что он боится. Она видела — он боится! Ухмыльнувшись, Гермиона взяла со стола смазку, которая до этого сиротливо лежала в тени.       — Поворачивайся. Живо!       Драко не смел ослушаться. Встав на четвереньки, он заплакал. Гермиона видела его слёзы, она ими наслаждалась. Она знала, что Малфою больно в руках и ногах из-за твёрдого пола, но разве это не прелестно? Хорошо смазав бутылку, она подставила её к анусу своего раба, проталкивая с нажимом. Без растяжки или дополнительного комфорта. Она желала боли. Желала его крови. И пусть они множество раз практиковали анальный секс, принять молниеносно большую бутылку он никак не мог. Потекла первая кровь, тонкой струйкой. Гермиона хищно оскалилась, а затем резко толкнула бутылку, наслаждаясь криком Драко.       Он всегда был жалок и труслив. До безумия жалок и труслив. Гермиона на самом деле ненавидела его.       Скривившись в отвращении, она поднялась и осмотрела его. Драко, стоящий на четвереньках, с бутылкой в заднице, с плевками на лице, с волосами в её моче, со спермой на щеке… Дрянь. Отвратительное зрелище.       Подхватив палочку и свой плащ, она быстро набросила его на себя, хаотично застёгивая пуговицы, а затем со всей силы пнула Малфоя в рёбра.       — Ты жалкая тварь!       Не желая смотреть на это дальше, она просто улизнула. Она прекрасно знала, что он сейчас вытащит бутылку из зада, забьётся в угол и будет дрочить, судорожно вспоминая её тело. Потому что на самом деле он любит все её унижения. Ему нравится это. Гермиона отбросила эту картину из головы и вышла через чёрный вход, рассматривая сотни розовых кустов на заднем дворе, которые, очевидно, высаживает Нарцисса. Подумав о том, что испытывает мать, находя сына в луже мочи, Гермиона лишь открыто смеётся в ночное небо, на долю секунды ужасаясь, что слишком уж походит на тётку Драко — Беллатрису.       Так вот что делает с людьми унижение? Она долго терпела, долго пыталась сохранить в себе человека, а затем просто нашла чистокровного ублюдка, которому можно ссать на лицо, которого можно бить, трахать бутылкой…       Она ненавидела его всей душой.       Подхватив надломанную розу, Гермиона бросила взгляд на особняк, а затем попросту трансгрессировала.