the cure

Мираж ожидал проснуться в одиночестве. Почему-то ему казалось, что Октейн уже уехал домой. В квартире была тишина, и открыв глаза, Эллиот не увидел признаков пребывания кого-то здесь. Прошлый вечер казался сюрреалистичным. В гостиной, на удивление, все чисто — словно тут никого и не было, хотя Мираж не припоминал, чтобы он убирался. При попытке встать в затылке откликнулись последствия вчерашней пьянки. Во рту ужасно пересохло, и Эллиот стал искать взглядом стакан с водой. Тот нашелся опустошенным под столиком. Все же необходимо было подняться и пойти на кухню, чтобы выпить воды. Каждый раз, когда Мираж просыпался с ужасной головной болью после ночных гулянок, ему самому было смешно, что приходилось терпеть такие противные последствия от наслаждения. Хотя иногда ему казалось, что часть, когда он чувствует, как горит его желудок и глотка, тоже довольно приятная. Наконец он собрался с силами, чтобы подняться на ноги, и вновь осмотрел комнату; все действительно было убрано. На кухне Октейна не оказалось. Выпив пару стаканов воды, Эллиот отправился чистить зубы. У раковины лежала новая зубная щетка, а упаковка от нее валялась в корзине — все-таки Сильва уже сходил в магазин. Мираж забыл посмотреть, который час. Он заметил в мусоре какую-то необычную упаковку, из которой частично торчал шприц. Вероятно, это всего лишь стимуляторы Октейна. Хотя Мираж всегда думал, что это своего рода допинг во время игр для него, а не какой-то препарат, который он использует на постоянной основе. Октавио оказался во второй спальне, где играл в приставку. Зайдя в комнату, Мираж решил подождать, пока тот закончит, прежде чем начинать разговор, и, увидев внимающий взгляд парня, он наконец заговорил: — Давно не спишь? — Не особо слежу за временем, но в последний раз, когда я смотрел, было шесть сорок, — задумчиво произнес Октейн, на время разговора прекративший игру. — Ты что, спал четыре часа? — удивился Мираж, — Как у тебя есть силы что-то делать вообще? — Ну я сходил в магазин, пробежался по набережной, позавтракал, а теперь уже пару часов играю. Кстати, я зашел на свой аккаунт, но ты можешь с него играть, если что, — протараторил он, в ответ получив пораженный взгляд. — Я думал, ты используешь стимуляторы только во время игр, — Эллиот взглядом указал на отметину от шприца на запястье. — В основном все так, — ответ был моментальный, — Иногда я использую их просто так, но это действительно редко. — Я тебя не осуждаю, — Мираж сказал это без причины. Он не знал, что думать по этому поводу, и какие эффекты имеет препарат. И вызывает ли он зависимость вообще? — Только не говори мне неправду, я не отнесусь к тебе плохо. Сильва посмотрел на него так, словно тот сморозил полную чушь. — Ты чего, amigo? Нет в этом ничего такого, — с улыбкой произнес он, — Не беспокойся. Октейн даже сам себе не готов признаться, что он зависим, а тем более — обсуждать это с Миражом. Почти каждые его сутки не обходились без наркотика, но пока никаких негативных последствий не было, вот парень и не волновался. И то же советовал другу. Мираж промолчал. Он видел, что пара следов от уколов явно недавняя, и скептически отнесся к чужим словам. Он еще подумает, стоит ли вообще пытаться помочь, или же действительно нет ничего серьезного. Но это альтруистичное желание, появившееся из ниоткуда, почему-то не отступало. — Как скажешь, — Мираж взял второй геймпад в руки и, последовав вчерашнему совету Октейна, решил отвлечься от своих мыслей с помощью игры. Виртуальный мир волшебным образом затягивал надолго, а отпускал тяжело. Мираж поел всего один раз за весь день — так он был увлечен. Хотя, конечно, с похмелья есть не так уж и хотелось. Октейн, на удивление, заявил, что не голодный. Эллиот уже и забыл, как приятно проводить время за видеоиграми; обычно он просто лежит на кровати и размышляет о жизни, а в Синдикате он больше времени проводит в обществе, чем когда живет у себя в квартире. Может иногда и хочется отдохнуть от людей, но он бы предпочел быть в кругу приятелей, которые помогают затолкать свои ужасные мысли куда подальше. Мираж вспомнил про телефонный звонок. Наверное, стоило все же навестить маму. Что, если это будет последний раз, когда она еще сможет его узнать? Он решил, что съездит к ней на днях, пока новый сезон не начался. — Amigo, ты вообще за игрой следишь? — парень помахал рукой перед чужим лицом, когда они проиграли из-за оплошности Миража. — А... Задумался что-то, — встрепенулся тот. — Ты не устал? Может, хватит тебе на сегодня? — Не хочешь, чтобы я тебе игру портил? — усмехнулся Мираж, — Да, хватит, наверное. Он действительно чувствовал себя измотанным и уже не мог концентрироваться на процессе. Каким-то образом они до вечера просидели перед экраном, несмотря на то, что организм Эллиота все еще не отошел от алкоголя. Сонливость нахлынула волной, и он решил просто прилечь на кровати. — Я надеюсь, ты не долго еще будешь играть? — спросил он. — Это последняя, — немного разочарованно ответил Сильва. Закончив с игрой, Октейн проверил, уснул ли Мираж. Он, скорее всего, и сам быстро отрубится. Судя по всему, тот выделил ему свою комнату на все эти дни, поэтому он снова лег на его кровать. Сильва все еще думал об их пьяной беседе; Эллиот оказался гораздо более удрученным, о чем и подумать с виду было нельзя. Он был таким таким искренним в диалоге, что хотелось открыться ему в ответ, но Октейн не мог сделать этого даже для себя. Он не хотел признавать, что в его жизни вообще может быть что-то не так. Часы показывали 2:36, но поток мыслей не прекращался, и все больше новых осознаний приходило парню в голову. Он думал о том, что сейчас у него в общении все хорошо только с Эллиотом, а его единственный лучший друг, Аджай, опять от него отвернулась. И в этот раз все казалось гораздо серьезней обычного — прошло уже два дня, а она так и не убрала его из черного списка. В четыре утра Октейн понял, что не может уснуть. Он заметил, как его стало потряхивать, и, кажется, начинала болеть голова — ничего страшного, если бы у парня была доза еще хоть на один раз. Но ее не было. Он знал, как плохо ему может стать под утро, поэтому Сильва просто решил, что лучше уехать домой. Одевшись, он подумал о том, что стоило бы сказать Миражу, что он уезжает. Почему-то ему казалось плохим просто взять и уйти — но вдруг тот расстроится? Или же он расстроится еще больше, если не будет знать, почему Октейн уехал? Он придумал отправить ему сообщение о том, что пришлось уехать по делам, в надежде, что этого будет достаточно, и отправился домой. Какое-то неприятное чувство зародилось глубоко внутри Октейна, но осталось почти полностью проигнорированным.

***

В этот день Эллиот проснулся с тем же одиноким ощущением, что и вчера — правдивым на этот раз. Он не был удивлен, когда прочитал пришедшее СМС. Мираж усмехнулся сам себе. Раз уж не с кем было проводить день, то он решил остаться лежать в кровати. “Ты вернешься? " — написал он в ответ, но так и не нажал кнопку "отправить". Спустя время Миража осенило, что он совсем забыл о визите к матери. Нужно было привести себя в порядок, чтобы она не увидела его таким растрепанным, но сил на это совсем не было. Пришлось переступить через себя, и за полтора часа у него, наконец, получилось собраться. И это еще не включая время на завтрак — но Эллиот не хотел есть, поэтому ушел на пустой желудок. Всю дорогу его терзали сомнения. Может, совсем не стоило приезжать к ней? Кажется, он понимал, чем все это закончится, но почему-то все равно не развернулся и не пошел домой. Эллиот стоял и пялился на дверной звонок уже несколько минут, думая о том, что он совсем не хочет знать, что сейчас произойдет. Звон в ушах перебивал все звуки вокруг, и Мираж стоял на крыльце, оглушенный собственными мыслями. Он бы проторчал здесь еще полчаса, если бы дверь не открылась сама. — Мираж, мальчик мой, — пожилая женщина выступила на крыльцо и обняла его. Он был настолько ошеломлен, что не мог двинуться, — Заходи скорей. Мираж последовал за ней в дом, заметив, как начали трястись его руки. В глазах все помутнело. Вроде бы он чувствовал облегчение, что о нем все еще не забыли, но что-то странное терзало его изнутри, и все казалось не на своих местах. Наверное, он уже был готов уйти из ее жизни. — Ты меня помнишь? — наконец уточнил он, садясь на кухонный стул, чтобы не упасть от волнения. Эвелин смотрела не него с беспокойством, которое тщетно пыталась скрыть заботливым и непонятливым взглядом. Она отвернулась, чтобы заварить две чашки чая. Он — чтобы смотреть куда угодно, кроме как на нее. Мираж не хотел повторять вопрос. Может, она забыла о нем тут же. Наверняка нет. — Ну рассказывай, — она поставила перед ним чашку с чаем и пододвинула сладости поближе. Ее всегда волновала жизнь Миража, хотя она и забыла, что это ее сын. Эллиот чувствовал себя в безопасности каждый раз, когда они общались. В ее словах и в ее присутствии ощущалась материнская забота, и это на время позволяло ему не переживать о деменции. Он опять солгал, что все хорошо. Так будет лучше для них обоих. Пусть она знает, что Мираж ведет счастливую жизнь, хоть это и продержится в ее памяти только сегодня. Некоторые моменты приходилось повторять несколько раз, и с каждым разом Мираж перевирал все больше. Он ощущал себя в видеоигре, которую можно перезапустить с предыдущего сохранения и начать диалог заново. Разговор начинал его раздражать, и от этого сразу становилось стыдно. Раньше он мог повторять ей одно и то же часами, не уставая, но сейчас Эллиот просто хотел уйти. Он думал было спросить ее, как дела, но знал, что все, что она делает — это думает о прошлом. Она думает о том, как умерли ее дети, и остался только Эллиот. Или не остался? Давно он ее не навещал. Мираж забыл, о чем говорил. Он осознал, что в комнате тихо уже несколько минут. — Я, наверное, пойду, — Эллиот поднялся из-за стола. Эвелин последовала проводить его. Интуитивно она знала, что все, что он ей наговорил — неправда. Она хотела что-то сказать ему, обнимая на прощанье, но мысль тут же затерялась. Уходя, Эллиот обернулся посмотреть на нее. Его встретил недоумевающий, почти пугающе настороженный взгляд. Они виделись в последний раз — осенило его. Наверное, Эллиот не вернется домой сегодня. Он проедет до конечной автобусной станции и прогуляется куда-нибудь еще дальше. Может, проберется на еще строящийся мост и посидит там, глядя на отражение солнца в водной глади далеко внизу. Он будет думать о том, что у него ничего не осталось. О том, что нет больше за что зацепиться в жизни. Однако окажется, что что-то теплится глубоко внутри, заставляя сердце болезненно сжиматься и призывая сознание вернуться в реальность. Почему-то Мираж не почувствует прошлой безысходности. Ему покажется, что нужно кое-что сделать. Нужно будет разобраться с зависимостью Октейна. Он напишет ему сообщение, и они проговорят до утра, и Эллиот с облегчением сможет отправиться домой, набравшись сил прожить очередной день.