***
Долго ли, коротко ли, с ноющими ли ногами, со слепающимися ли глазами, но вы наконец преодолели и этот район. Вы наконец взобрались по лестнице, и наконец внутри у тебя что-то зашевелилось. Сердце застучало, по телу разлилось приятное тепло, потому что… Ты, кажется, узнаёшь это место. — Изабель, мы дошли, Изабель! — радостно вскрикиваешь ты, ускоряясь. У тебя будто второе дыхание проснулось, усталость как рукой снесло, и болящая нога будто тут же прошла, и Иби из головы вылетел, потоп будто сто лет назад случился, тебя это настолько не волнует, что ты аж побежала. — Сестрица! — послышался позади недовольный вскрик Изабель, но ты не обратила внимания, безотрывно смотря туда, где, предпологаемо, должен находиться дом. Дом. Дом. Милый дом. Внутри всё так и скачет от счастья, от перевозбуждения сразу слёзы накатывают, и жарко становится. Дом. Ты, не в силах больше ждать, несёшься сломя голову и даже не устаёшь, ты будто на крыльях ветра, он аж попал под землю, настоящий ураган, только чтобы стать твоими конечностями и дать силы. Ты огибаешь знакомые районы, мельком замечаешь знакомые лица, падаешь, прокатываешься по земле, во рту грязь, на лице грязь, смеёшься, перекатываешься на спину, на глаза попадается знакомый свод, смеёшься громче, вскакиваешь и бежишь дальше. Во рту пересохло, лёгкие дерёт, да ну какая разница, если сейчас ты увидишь их. Знакомая арка. Несёшься. Поворот. Лестница. Вверх. На самом крыльце вдруг останавливаешься, оседаешь, глубоко вдыхая, по горлу будто ножом водят, во рту сухо, но какая к чёрту разница. Ты дошла. Ты выжила. Всё как страшный сон. Забудешь. Сейчас откроешь дверь, а там всё как раньше. Поднимаешься. Вздыхаешь, кладёшь аккуратно руку на ручку, приоткрываешь дверь, а черта с два, замок. Ты стучишь. Ответа нет. Стучишь. От этого грёбаного ожидания только волнительней. Тебя прям распирает от переполняющих чувств, особенно, когда ты слышишь шаги, а потом там что-то бу́хает, и дверь открывается. Перед тобой появляется Фарлан. Заросший, побитый, удивлённый, с ножом, дурашка, хах. Первые секунды вы смотрите друг на друга как ошалелые, а потом ты кидаешься к нему в объятия, а он прижимает тебя к себе, и ты начинаешь реветь, и он тоже трясётся немного. Так сильно тебя в объятиях ещё не сжимали никогда. — Т/И… Мы думали, ты погибла… — шепчет он, покачиваясь из стороны в сторону. Ты, жмурясь и плача, мотаешь головой, всё никак не можешь отлипнуть. Тёплое, знакомое тело, запах, всё… Фарлана потряхивает, зубы у него скрипят — сжал, пытается не разреветься, да только всё равно по телу прокатывается дрожь, чувствуешь ведь. Всхлипывает. Бежняжка. Вы простояли так какое-то время, прежде чем ты отлипла. — Выглядишь… Хреново, — с улыбкой признаётся он, смотря на твоё испачканные в грязи лицо и вытирая скатившуюся по щеке слезу. — Всего лишь сбежала с чёрного рынка, провела несколько дней не пойми где, сбежала от стихийного бедствия, подралась и упала, подумаешь, — плача и смеясь одновременно, дрожащим голосом, с заиканиями из-за истерики проговорила ты, — Знал бы ты, как я по вам скучала… — трёшь глаза, — А Леви где? Тренируется что ли? — Сейчас просто помрёшь от счастья. Наверное. Фарлан вдруг меняется в лице, кивает внутрь дома. Улыбка и с твоего лица исчезает, ты проходишь внутрь, уже не зная, чего ожидать. Ты напрочь забыла про Изабель, ждущую, вообще-то, снаружи, потому что сейчас тебя волнует только Леви. Почему его здесь нет? — Т/И… — Фарлан смотрит серьёзно, отводит взгляд, поджимает губу — не знает, какие слова подобрать. Вздыхает, поворачивается к тебе, смотрит прямо в глаза. От улыбки ни следа. — Леви ушёл. — Что? — ты не веришь своим ушам, во все глаза вылупившись на Фарлана. — Как ушёл? Куда ушёл? Почему? Куда он мог уйти? Драться? Его просто временно нет дома? Или он пошёл искать тебя? — Не знаю. В последний раз, когда мы говорили, он вдруг стал сам не свой. Твердил что-то про знакомства, про какого-то… Кини… — Может, Кенни? — А ты знаешь, кто это? — Фарлан, что он говорил про Кенни? — Он про всех про нас примерно одно и то же сказал. «Зачем они спасли меня. Зачем знакомились со мной». — Нет. Нет-нет-нет, — Ты тут же вскачила и стала ходить по комнате взад-вперёд. Картинка в твоей голове сложилась воедино моментально, как только ты вспомнила самое начало вашего общения. — Ты знаешь, что он имел ввиду? — Фарлан сразу же взбодрился. — Догадываюсь. Они с Леви были близки, но Кенни ни с того ни с сего оставил его одного не сказав ни слова, — Ты перестала ходить туда-сюда, резко остановилась, посмотрев в глаза Фарлана. — Понимаешь, к чему я? — Он подумал, что ты ушла так же? — Да. Ты плюхнулась на кресло, взявшись руками за волосы. Леви, ну почему ты не мог немного подождать?***
— Туки-туки, — в проёме входной двери показалась потрёпанная голова взволнованной Изабель. Она мельком окинула взглядом дом, остановилась на Фарлане. — Ты кто? — он тут же насторожился, встал. — Я с сестрицей Т/И, — она склоняет голову на бок, — А ты Фарлан или Леви? — Фарлан. — О… Ну я тебя по-другому представляла, — смотрит удивлённо, рассмартривает, встряхивает головой, кривит разочарованно губы, расстроившись, что не экстрасенс. — А сестрица где? — шагает в комнату, заведя за спину руки, закрывает дверь ногой, покачивается, пытаясь найти тебя. Обнаруживает на кресле, обхватившей руками ноги, спрятавшей в них лицо. — Ой, сестрица Т/И, что с тобой? — Леви… Ушёл, — с трудом выдавливаешь ты, не меняя позы. — Это тот, который спас тебя? — в ответ молчание, — А куда он ушёл? — Он не сказал, — отвечает за тебя Фарлан. — Не обижайся, но это не твоё дело. — Что?! — возмущённо вскрикивает, проходит внутрь, — Да если бы не я, сестрицы Т/И бы тут не было вообще! Так что всё, что касается её, касается меня! Правда же, сестрица? — Изабель, не до тебя сейчас, — ты откидываешь голову назад, закрыв глаза. — Когда он ушёл? — Вчера. — Тогда он не мог далеко уйти, — ты встаёшь, — У него есть серьёзные травмы? — Как минимум, ему повредили ноги. Сильно. — Значит, он где-то поблизости? — Я искал в ближайших местах, но ничего. Бродяги говорят, не видели. И в доме моего друга, и в вашем старом. Его нет нигде. Может, у тебя есть идеи, куда он мог деться? — Ну… Он не состоит ни в каких группировках… Стоп, а что если… — эта догадка болью кольнуло в сердце. — А что если Кенни вернулся? — Что? — Может, он говорил о Кенни, потому что они встретились недавно… Или, может, он пошёл искать меня? — Он пытался это сделать, но не мог встать. Непонятно, каким образом он вообще покинул этот дом, если на первый этаж ползком спускался. — Ну, предположим, ему стало легче, куда он мог рвануть? — Прости, но я без понятия. Ты знаешь его лучше меня. — Тогда… — Куда он мог пойти? И правда на твои поиски? Да вряд ли, он же не настолько глупый, понимает же, что только хуже сделает. Пойти с Кенни? Нет, этот вариант тоже отпадает, потому что Кенни ясно дал тебе понять, что не собирается становиться опекуном Леви. Тогда… Пошёл прогуляться, и на него напали, воспользовавшись его состоянием? Вот это уже логичней. — Может, на него напали? — Я конечно всё понимаю, — вступает в разговор Изабель, — Ладно, я ничего не понимаю, но почему вы не спросите у здешних бродяг? Может, они не хотели говорить Фарлану, но скажут сестрице Т/И? — Большинство из них не знают, как выглядит Леви, — качаешь головой ты, — С ними общаюсь только я, даже если они видели его, вряд ли узнали. — Леви сейчас не трудно запомнить, — возражает спустя какое-то время Фарлан, — он побитый и хромой, так что бросается в глаза. — Фарлан, половина подземки побитая и хромая! — закатываешь глаза ты. Это всё начинает бесить. Эта неопределённость, этот побег, всё это. С каких пор Леви ведёт себя так? Почему уходит молча? Не уходит, он тупо сбегает, как последний трус. Это не похоже на Леви. Значит с ним что-то случилось. — Но у вас же нет других вариантов, пойдём, — Изабель тянет тебя за руку, пытаясь оторвать от кресла. — Я не хочу, чтобы сестрица грустила. Помнишь, что ты сказала мне сегодня? Что мы не должны стать как те люди! — Да, — Вообще-то, ты сказала те слова, просто чтобы поддержать Изабель, сама ты в них ни капли не веришь. Но если она об этом прознает, то и сама перестанет верить, а что-то тебе подсказывает, что этого допустить никак нельзя. — Да, да. Ты права. Вздыхаешь, поддаёшься, когда Изабель тянет тебя за руку к выходу. Фарлан идёт за вами, видимо, размышляя о том, что же всё-таки с вами двумя произошло. И ты расскажешь ему. Обязательно расскажешь, но не только ему, ещё и Леви. Сейчас вы узнаете, куда он ушёл, найдёте его, спасёте, отдадите Изабель бродягам, чтобы они все познакомились и сдружились, а сама придёшь наконец домой. Вы выходите из дома, а из переулков сразу же выглядывают любопытные лица. Стоп, это как это они не знают Леви, если по словам Иби, именно бродяги помогли твоим друзьям спастись? Или Фарлан подыграл тебе, чтобы не тратить время и не объяснять лишнего? Ладно, узнаешь это потом, а сейчас ты обводишь взглядом бродяг, ища знакомые лица, и наконец находишь. — Т/И! — восклицает девчонка, на которой ты остановилась, — Это и правда ты! Ты жива! — Да-да. Я потом всё расскажу, а сейчас… Вы не видели Леви? Все тут же напряглись. Часть людей попряталась, другая замерла, а девочка, с которой ты говоришь, отвела взгляд в сторону. И как это понимать? — Так что? — Н-нет. А что, ты не можешь его найти? — тихо спрашивает, глазея по сторонам. Ты кривишься, оборачиваешься к сзади стоящему Фарлану, он едва заметно мотает головой, немного поморщивсь, чтобы дать понять, что тоже не верит. Надо бы вам придумать сигналы, чтобы общаться в таких ситуациях… — Он ушёл из дома, — тянешь ты, пока что не показывая явно, что видишь ложь, — Вы всегда находитесь неподалёку, а он сейчас не в самом лучшем виде. Вы бы точно его заметили, разве нет? — Почему вообще именно ты всё это говоришь? Фарлан? Изабель? Чего замолчали? — Не знаю, я не видела! — вновь восклицает девчонка, пятясь назад. — Прости, но мне пора. — Стой, — Изабель пытается ее схватить, но девочка вовремя отпрянула и пустилась наутёк. Ты хотела было броситься за ней, как и Изабель, но Фарлан успел остановить вас, схватив за руки. — Подождите. Она вам ничего не расскажет, а чтобы рассказала, придётся давить силой. Т/И, ты знакома с кем-то, кто точно не будет от тебя ничего скрывать? — Ну… — ты задумалась, припоминая, а с кем ты вообще знакома, но тебе этого не дало сделать выражение лица Изабель. Испуганное? Она дёрнулась, сделала несколько шагов в сторону. Что это с ней? Ты оглядываешься, пытаясь понять, что вызвало такую реакцию, но, не заметив ничего подозрительного, вновь придаёшься воспоминаниям. Один кто-то вертится на уму, но всё не можешь вспомнить… — Кто тебе тогда сообщил о нападении шайки? — решает помочь Фарлан, не желая терять времени. И это действительно помогает. — Точно! — тебя озаряет, — Банли! Ну конечно. Ты тут же сворачиваешь, направляясь в нужный переулок. Каждый уголочек здесь такой знакомый, по телу расплывается приятное чувство, когда из опасного чужого места возвращаешься туда, где знаешь абсолютно всё, где тебя знают все, и ты знаешь всех. Ну, почти всех. И вот, то самое крыльцо. И Банли. Сидит, точит нож. — Хей, Банли! — Ты машешь рукой, ускоряешься, радуясь, что с ним всё в порядке, что он здесь, что сейчас вы всё и узнаете. — О-о, — Банли вскинул голову, прищурился, а потом улыбнулся, — Т/И! Рад видеть живой, здоровой. — Да-да, — отмахиваешься, не до этого сейчас, — Слушай, ты видел Леви? Это очень важно. Очень-очень. Почему-то никто не хочет рассказывать. — Оно и понятно, — вздыхает. Смотрит тебе за спину, задерживается на Фарлане, Изабель. — Я… Чёрт, я бы сказал, но не здесь, — говорит тихо, — давайте встретимся у главной улицы минут через десять. А сейчас состройте обиженные лица и уйдите. Вы переглядываетесь с Фарланом, он одобрительно кивает, Изабель раздаёт радостный смешок, мол, а я говорила, после чего вы включаете своё актёрское мастерство и уходите к дому. Стоите там какое-то время, выдвигаете свои предположения, а потом отправляетесь к главной улице. Как и ожидалось, Банли ждёт вас там. — Так что здесь происходит? — вновь спрашиваешь ты. — В общем. Я лично не видел, но мне рассказывали. Леви вчера вышел… Чуть ли не выполз из дома очень злой и… Напуганный? Не знаю, мне так описали его. А когда у него попытались спросить, что случилось, он на всех наехал и заставил молчать о том, что они его видели, и о том, в какую сторону он пошёл. Видимо, он им угрожал. Не знаю, чем именно, но было принято решение ничего не говорить вам. Я скажу, потому что доверяю тебе, Т/И, и знаю, что ты меня не выдашь. — Спасибо большое, Банли, — ты закрываешь глаза, пытаясь разложить полученную информацию по полочкам. По сути, разговор с бродягами не дал вам абсолютно никакой информации. Если не считать того, что теперь вы знаете, что Леви ушёл по своему позыву, — А ты не знаешь, куда он пошёл? — Без понятия. Я сказал всё, что знаю. И, пожалуй, пойду, чтобы не вызывать подозрений. Прости. Банли скрывается, вы снова остаётесь втроём. Фарлан, кстати, явно чувствует себя чуть комфортнее с новой знакомой, чем до этого, а о ней вот наоборот это сказать сложно. Она слишком напряжена. Надо будет спросить её потом. И о том, чего она напугалась, тоже. Но куда Леви мог пойти? Он бы не стал ночевать на улице — слишком опасно, не стал бы прятаться в доме друга Фарлана — слишком очевидно, но уйти далеко он не мог… Остаётся только одно место. — Я догадываюсь, где он может быть, — вдруг выдаёшь ты, уставившись на Фарлана. — Правда? Где? — Не важно. Я схожу туда сама. — Ой! — Изабель вскрикнула, ударив Фарлана по плечу, тот от неожиданности выдернул руку, находящуюся в кармане, из которого из-за неосторожного движения что-то выпало. Изабель выпучила глаза и отшатнулась, обошла тебя, встав за твоей спиной, спрятавшись от ничего не понявшего Фарлана, — На тебе жук был. Страшный. Твоё же внимание привлекает упавшая на землю вещь, а конкретнее, сложенная бумага. Знакомая, почему-то. — Что это? — киваешь на неё. — Ах, это, — неловкий смешок, — не сочти за дурака, но это твой рисунок. То-то бумага знакомая. Наклоняешься, берёшь его в руки, распрямляешь. На нём запечатлена одна из ваших посиделок. Усмехнувшийся Фарлан, скривившийся Леви, и ты, пытающаяся атаковать последнего. — Зачем он тебе? — Он просто мне понравился. Признаться, я волновался за тебя, а этот рисунок меня успокаивал. Что-то типа талисмана и символа надежды что ли, хех… — Ох… — Ты сначала протягиваешь руку, чтобы отдать, но потом резко прижимаешь её обратно к себе, — Я возьму его с собой. Может, он заставит Леви вспомнить о том, что было в прошлом, и вернуться… Всё, чем скорее — тем лучше, я пошла! — Стой! — Кричит тебе в след Изабель, но ты уже бежишь. Видимо, причина крика не настолько важная, чтобы Изабель бежала следом, значит, скажет потом. Ты бежишь, бежишь воодушевлённо, так же, как когда несколькими часами ранее бежала домой. Потому что и сейчас ты бежишь за необходимой его частью. Леви. Без него жизнь уже не будет прежней, и таких изменений ты явно не хочешь. В глазах мельтешит, сердце колотится, и ты даже не знаешь, от бега это или от забившейся в груди надежды. Мысли, хорошие мысли, яркое предчувствие подгоняют тебя вперёд. Глаза начинают слезиться, ты утираешь их рукой и продолжаешь бежать. Бежать. Бежать. Этот рисунок будто до конца убедил тебя в твоей догадке. Будто знак. Ваша первая встреча. Что было потом? Пожар. Куда мог пойти Леви? Ну конечно в свой старый дом. Ведь тот, в который ты его, находящегося без сознания, притащила — тоже достаточно предсказуем. А вот опасный дом, наполненный старыми воспоминаниями, вряд ли сгодится за хорошее укрытие, там Леви наверняка и сидит.***
План точно должен сработать. Ты нервно сглатываешь, когда перед тобой показывается место, где всё началось. Идёшь по таким знакомым, родным улицам, мнёшь невольно листок с рисунком в руках, но тут же расправляешь его. И-так, что сказать? Что же ему сказать. Ты не знаешь, но сердце колотится как сумасшедшее, ведь ты увидишь его впервые за столько дней! Сколько тебя не было? Да достаточно долго, чтобы испереживались вы все. Сворачиваешь за знакомый угол, замечаешь двух каких-то старикашек, глядящих на тебя с презрением и начинающих перешёптываться. Ты игнорируешь их, во всяком случае стараешься. Чуть ускоряешься, проходишь мимо. Погарелый дом. Обвалившейся дом. Всё внутри колотится. Ты так рада. Ты так рада, что смогла до этого додуматься, просто, хвала не бесам, что они даже под землю, но всё продолжают давать тебе луч надежды. Прям как тогда. Ты нерешительно замираешь у входа, мысленно считаешь до пяти, так в книжке учили, и делаешь решающий шаг — перешагиваешь порог. Замерла. Ни звука. Ступаешь и второй ногой, опасно здесь, но всё равно идёшь, прижимая к себе рисунок. — Леви? — аккуратно зовёшь ты, но никто не откликается. Ошибки быть не может.— Леви, я знаю, что ты здесь, ты бы не смог уйти дальше, — вновь зовёшь ты. Из коридора заглядываешь, видимо, на кухню, но там всё обвалено, лучше туда не ходить. Заглядываешь в соседнюю комнату, и ещё в одну, но нигде его нет. Неужели, ты просчиталась? Да не может такого быть, куда бы он уковылял с больными ногами? — Леви, — зовёшь ты, а голос на мгновение срывается. Неужели, всё это было зря? Ты проделала такой огромный путь, чтобы его здесь не было? Фарлан остался, да, но… — Леви, — ещё раз тихонько зовёшь ты, совсем уже неуверенно. — Почему… Почему ты ушёл? — тихо, даже жалобно. Наверное, ты выглядишь жалко. В ответ тишина. Вариантов нет, его здесь нет, смысла нет, луча нет, небеса скрыты слоем земли, и тут правда никакие лучи не пробьются. Ты оседаешь на пол. — Я проделала такой путь… — не веря, скорее для самой себя повторяешь мысли вслух, — Чтобы ты… Ушёл? Я… Со мной столько приключилось, я… — ты не замечаешь, как накапливаются слёзы, пытаешься вдохнуть, но получается рвано, так что ты вздрагиваешь, и голос дрогает, и носом шмыгаешль неосознанно. — Я всё это время только и думала о том, что… — голос совсем срывается, ты сгибаешься пополам, уткнувшись лбом в пол, а рукой прижав к животу рисунок, будто защищая собой от всего мира — терзайте меня, но не отнимайте его, терзайте оболочку, но не лезте внутрь, пожалуйста. Пожалуйста… — Всё это время я думала, — голос такой сиплый и сорвавшийся, будто ты кричала неделю без передышки, — Думала о том, как, когда я вернусь, мы будем сидеть втроём… — вот первая слеза и падает на пол, за ней вторая, они так гладко катятся по лицу, эстетично падают на спалённые доски, — Как раньше, Фарлан бы рассказывал истории… — сиплый голос дрожит, всё лицо уже мокрое, — Я бы смеялась с них, а ты бы ворчал, ты всегда ворчишь, тебя всегда что-то не устраивало, но ты никогда не уходил, неужели… — Ты сглатываешь большой солёный ком, — Неужели все это время… Ты правда хотел уйти? Ты комкаешь в руке бумагу, как же наивно было предположить, что он уйдёт именно сюда. Но раз он ушёл дальше, значит, он действительно не хочет, чтобы его нашли. Значит, он решил всё точно. Значит, ты видела его в последний раз, ты говорила с ним в последний раз, ты касалась его в последний раз… Ты плюхаешься на бок, сворачиваешься на досках, поджав к себе ноги, и зажав в руках листок бумаги. Просто смотришь перед собой, уже не плачешь, потому что внутри чувствуешь гулкую пустоту. В голове тоже пусто, все мысли будто разом делись куда-то. Кажется, ты не чувствовала себя так плохо, даже когда твои родители ушли. Наверное, ты тогда думала, что такого не повторится. Что тебя бросили всего раз, но теперь тебя бросили второй. Да, у тебя есть Фарлан, есть Изабель, но это всё не то, не то. Ты не чувствуешь к ним тех же чувств, что чувствуешь к Леви, ты не доверяешь им настолько сильно, насколько доверяешь Леви. Да ты ему доверяла больше, чем себе. Ты слишком привыкла, что он есть рядом. Когда ты думала, что он умер, чувствовала себя иначе. Потому что тебе казалось, что он отдал жизнь за тебя, что ты не безразлична ему. Это давало сил, это давало уверенности, ведь он дорожит тобой настолько, что готов пожертвовать собой. А когда ты узнала, что он жив, то почувствовала себя такой счастливой и сильной… Ведь до сих пор в этом мире есть человек, которому ты настолько дорога. Но… Оказалось, что нет. Что ты ему как раз безразлична. Что он готов уйти. Ты переверовачиваешься на спину, тупо смотря в полуобвалившийся потолок. Через щели, наверное, должен проходить свет, небо, солнце… Но через него проходит только тьма.***
— И-так, что имеем, — начинает Фарлан, — Леви точно ушёл по своей инициативе. И он точно пытается скрыться. Причём, от нас. — Наверное, мы не в праве осуждать его за это. Это его выбор, — поджимаешь губы, проглатываешь ком в горле, игнорируешь намокшие глаза. Там влага бесконечная что ли? — Ты правда готова смириться с его уходом? — удивлённо спрашивает Фарлан. — Леви не тот человек, который даст себя поймать. — Он хороший боец, но планы у него так себе, так что может и попасться. — У него отменная интуиция. Даже без плана он легко скроется. — Но Т/И, — начинает Изабель, однако ты лишь хлопаешь её ладонью по голове, и разворачиваешься в сторону дома. Это выбор Леви. И ты его уважаешь. Значит, так надо. Значит, он уже дал тебе всё, что мог дать. По крайней мере, ты сделаешь вид, что думаешь так. Ты попытаешься убедить себя, что это правильно. И даже зная, что точка зрения у тебя должна быть по типу этих мыслей (ну не силой же Леви здесь держать), тебе почему-то становится только хуже, и внутри ты постепенно чувствуешь себя всё более и более разбитой.