Программа защиты свидетелей для Смерти

Гарри снова медитировал на полу, раздражая своим спокойствием Наташу, настоящее имя которой всё-таки сообщил Фьюри, сидящую рядом на диване и смотрящую телевизор, когда почувствовал острое разочарование, грусть, скорбь и обиду, и толику вины, которая последовала за ней. Тяжёлый плотный сгусток чужих эмоций плыл по зданию и скручивался над ними, и Поттер задался вопросом, с каких пор он так восприимчив к эмоциональному фону одного единственного живого существа. Девушка, единственный смысл присутствия которой состоял в том, чтобы присматривать за тем, чтобы Старк не наделал глупостей, а известный-неизвестный Гарри Поттер не сунул любопытный нос в тайны Говарда Старка, которые они так долго и тщательно скрывали прежде, чем передать его сыну, естественно, даже не почувствовала и капли чужого горя и была удивлена, когда медитирующий парень резко распахнул глаза прежде, чем одним слитным движением подняться с пола. — Куда ты собрался? Гарри оглянулся на неё, окинув быстрым взглядом, наполненным не самими позитивными эмоциями. — Мне не нужны маленькие тайны вашей маленькой организации, агент Романофф. Не знаю, какое дерьмо было между Тони и его отцом, но он выглядел отнюдь не радостным от его привета с того света. Я собираюсь проведать его, и тебе лучше не пытаться меня остановить. Что я могу сделать за несчастные пять минут? Он не дожидался её ответа, но прежде, чем он покинул комнату, в которой они находились, он ощущал её острый взгляд, направленный себе в спину. — У тебя есть две минуты, — кинула она ему вслед. Да хоть одна. Это время всё равно будет не здесь. Когда он достиг Тони, он уже не был занят тем, что рассматривал коробку с записями и другими вещами Говарда Старка. Он сидел перед выключенным на данный момент проектором, прикрыв глаза и сжав пальцами виски. Сбоку от него на столике стоял стеклянный бокал с коньяком и полупустая бутылка, которая, правда, не гарантировала то, что изобретатель выпил всё это сегодня, возможно, она была почата ранее. Тем не менее запах алкоголя витал в воздухе, смешиваясь с горечью эмоций Тони, шум которых был очевиден для разрушившего уединение Старка. — Эй, Тони? — позвал Гарри. Когда гений поднял взгляд, он не плакал, но его глаза были остекленевшими, словно он еле сдерживал слёзы, которые, возможно, были подавляемы им так давно. — Гарри? Что-то случилось? — Это я должен тебя спросить, — мягко произнёс Поттер. — Послушай, наша надзирательница не дала достаточно времени, чтобы мы могли побеседовать, но как насчёт прогуляться ненадолго туда, где время имеет слабое значение? Слабая вымученная улыбка появляется на лице изобретателя, прекрасно понимающего, что имел в виду парень. Он слабо кивает. — Действительно, — с хриплым и совсем невесёлым смешком соглашается он. — Есть вещи, после которых можно спокойно идти на тот свет. Гарри позволил закатить себе глаза. — Я не предлагаю тебе умереть, чтобы навестить мою обитель, Тони, — произнёс он и протянул изобретателю руку. Стоило им соприкоснуться друг с другом, как они исчезли из дома Старка и появились в замке Поттера. В этот раз Смерть был более радушным хозяином, потому что вместо того, чтобы взгромоздиться на собственный трон, он создал из воздуха два кресла для них, хотя они по-прежнему находятся в тронном зале. — Итак, я здесь, чтобы выслушать всё то, что тебя тревожит. — А если я скажу, что не хочу говорить? — обронил Старк. — И ты разве не говорил, что сбежал отсюда, чтобы не встречаться с каким-то полуживым когда-то «подарочком»? — вспомнил он. Гарри прикрыл глаза, но его губы расплылись в маленькой улыбке. — Тогда у тебя есть немного времени здесь, чтобы подумать и отдохнуть без давления ЩИТа у тебя за спиной, — спокойно сказал парень. — Нет ничего плохого в том, что ты не хочешь говорить, я и сам довольно скрытный, был и есть, особенно в плане чувств и эмоций. И всё в порядке с нахождением здесь, пока мы в замке. И не долго, потому что, готов поспорить, эта дементорова хрень через время почувствует моё присутствие, даже если я не буду выходить отсюда, — он нахмурился. — Мир чувствует, когда я здесь, ничего необычного. И его обитатели, вероятно, тоже. Я хожу по льду между правильными и неправильными догадками, потому что к статусу Смерти не прилагалось никакого особого инструктажа. И… Хедвиг. Если она прилетит сюда, пока мы здесь, моё ухо точно пострадает. И плечо. В его голосе не было ни испуга, ни ужаса, а на лице было крайне забавное выражение, и по какой-то причине это рассмешило Старка. Слабый, немного нервный смешок разорвал возникшую после последних слов Гарри тишину. Смерть усмехнулся, но его усмешка тут же пропала, стоило Тони заговорить. — Мой отец не был хорошим человеком и уж тем более хорошим отцом в привычном людям смысле, — неожиданно тихо заговорил гений. — Я был единственным ребёнком в семье, но это не мешало мне чувствовать себя лишним на фоне Капитана Америки, — он прикрыл глаза. — Обычно именно старшие дети в семье испытывают… стресс, когда рождаются младшие, — он болезненно скривился. — По крайней мере, так говорят. Особенно, если тех предпочитают больше, чем первенца. Кэп никак не связан кровью ни с отцом, ни тем более со мной, он мне не брат, но тем не менее Говард заставлял меня постоянно чувствовать себя так словно… словно единственное, что в своей жизни я могу делать правильно — это равняться на эфемерную тень Капитана Америки. Величайшее творение Говарда Старка. — Я не уверен, что понимаю, Тони, — осторожно обронил Гарри, когда гений замолчал. — Вторая мировая война, — дал пояснения Старк. — Люди всегда хотели иметь самое идеальное оружие. Для защиты и нападения, когда как. И суперсолдат. Отец помогал доктору Эрскину создать из Стива Роджерса Капитана Америку. А ещё тайком подбросил на самолёте в стан врага, хотя Кэпу запретили вмешиваться, — он ухмыльнулся. — В детстве я фанател от Капитана Америки. Обожал рассказы Говарда. Но чем дольше отец пренебрегал мной в пользу поисков этого суперсолдата, который разбился однажды на самолёте во время одной из миссий, тем меньше во мне оставалось того детского восхищения. Капитан Америка был образом, недостижимым идеалом, равнение на которого добавилось в число и так огромного списка требований ко мне. Отца, казалось, раздражало, что я недостаточно хорош, и если к моему интеллекту ему было сложно придраться, хотя он и это умудрялся делать, то к остальному? Недостаточно мужествен, смел, силён. Очевидно, не Кэп, словно Говард забывает, что тот не был особо силён до эксперимента. Иногда мне казалось, что отец только и хотел избавиться от меня. » Тони, что ты там делаешь? Что это? Положи на место. Положи туда, откуда ты это взял. Где твоя мама? Мария? Давайте. Быстрее, быстрее». — Мне очень жаль, Тони, — тихо обронил Гарри, в его голосе не было жалости, но было сочувствие и искреннее переживание. — Мне очень жаль. Ни один ребёнок не должен чувствовать пренебрежения, не важно, кто он и где родился. Говард Старк мудак. — Весь мир считает иначе, — горькая улыбка. — Идеальный Говард Старк. У него тоже были недоброжелатели, да, но… Он был среди создателей ядерного оружия, он основал Старк Индастриз, но именно меня называют Торговцем Смертью. — Мы уже говорили об этом, — мягко напомнил ему Поттер. — Существует огромное множество действительно плохих существ, которые воспользовались тем оружием, доступ к которому у тебя был, чтобы обрести власть, есть те, что получают удовольствие от чужих смертей и те, для кого жадность перевешивает возможные гибели невинных. Ты не такой, и создавал оружие, искренне веря, что оно послужит благой цели защиты. Война будет всегда, Тони. Смерть тоже. Оружие уже создано, и многие новые вариации его бывают многим милосерднее прежних. Но твою совесть больше бередит и тревожит не солдаты вашей страны, хотя и от этой вины ты не отказываешься, как бы я ни твердил тебе об обратном. Тебя больше всего огорчает то, что твоё оружие попало в руки плохих людей и принесло вред невинным. Но проблема в том, что это не ты направил пистолет и не ты продал оружие. И, Тони? Смерть есть смерть. Не важно, от затупившегося клинка из некачественного металла или от взрыва ракеты. Для умерших, в основном, это имеет слабое значение. Для выживших, конечно, более важное, но всё же. Люди могут звать тебя, как угодно — Торговцем Смерти или как-то иначе. Но ты не покупал и не продавал ничью смерть, не указывал пальцем на того, кто должен будет умереть, не наводил на невинных дуло пистолета. От твоих рук погибли только те террористы и предавший тебя Обадайя Стейн, но ни один из них не был хорошим человеком. Они это несомненно заслужили, часть из них уже сейчас или скоро будут на перерождении в не самых лучших условиях, что, по идее, должно научить их больше ценить чужие жизни, часть едва ли не навсегда заперты в «уголке плохих парней» здесь, и Ад самое близкое к этому понятие. А что до твоего отца? Видимо, он был не настолько хорош, чтобы его изобретения вызывали столько же внимания, что и ваши. Тони приложил руку к реактору. — Он придумал даже это, — пробормотал он. — Именно в такой вариации? Поправь, если ошибаюсь, но кажется я видел в твоих воспоминаниях, как Стейн сказал, что довольно долго не было никаких прорывов в этом. Разве нет? И я очень сомневаюсь, что твой отец был бы способен создать эту маленькую мощную штуку, чтобы она работала правильно, имея на руках металлолом и террористов за спиной. Не принижай своих собственных заслуг, но и не давай себе чувствовать вины больше, чем ты заслуживаешь, нечего самолично вешать на себя лишний груз, окружающие и так с радостью сделают это. — Ты говоришь как знающий человек. Кривая усмешка возникла на лице Поттера. — Прости, но, думаю, мы сегодня говорим о твоих переживаниях, а не моих. — Ладно, — не стал спорить Тони. Он негромко вздохнул. — В любом случае, его ошибок старались не замечать. Про его любовь к алкоголю пишут в два раза реже, чем про мою, но я хотя бы не напиваюсь до такого состояния, чтобы распускать руки. Случай с Роуди не в счёт, и ты сам сказал, что я достаточно контролировал себя, чтобы не навредить ему всерьёз. Гарри задумчиво кивнул. — Он… бил тебя? — с небольшой паузой, уточнил Поттер. Старк не особо хотел отвечать на этот вопрос. — У нас были… некие разногласия, — Смерть медленно кивнул со странными смешенными эмоциями во взгляде, но не прокомментировал это. Тони продолжил. — Я не знаю, могу ли я назвать его полноценно плохим отцом, пусть хорошим он и не был, но многие дети росли и в худших условиях. — Чужой негативный опыт не умаляет твой собственный, — покачал головой Гарри. — Личный опыт, переживания, чувства — они всегда субъективно ощущаются значимее, чем чужой. Вернее, даже если осознаёшь, что у кого-то ситуация может быть сложнее и тяжелее, это не избавляет нас от боли. Мы не можем сказать себе, я сломал руку, но мой друг сломал две, поэтому я не должен чувствовать неприятные болезненные ощущения от того, что моя кость сломана, ведь у кого-то в два раза больше ощущений. Нужно уважать чувства и опыт каждого. Было видно, что Старк тронут. — Может быть, — пробормотал он. — Может быть ты и прав. Иногда мне кажется, что я ненавижу Говарда. Почти всегда на самом деле. Но я не могу отделаться от мысли, что сожалею о том, что последнее, что было между мной и родителями — это ссора. Конечно, о маме я скорблю сильнее, но отец… Я не могу просто вычеркнуть его из своей памяти и жизни. Просто… В детстве, да что уж там, всё время, пока он был жив, пока он был рядом, я бы… я был готов отдать всё, чтобы услышать, что он горд мной, понимаешь? Я действительно старался, чтобы обратить его внимание к себе, я пытался стать лучше, я думал, что если хотя бы результаты моей учёбы и мои изобретения заставят его похвалить меня, то я буду счастлив. И вот он умер. И я умираю спустя много лет после его смерти. И словно в подарок к этому знаменательному событию получаю коробку с его вещами. Схемы, газеты, зарисовки, заметки, документация, расчёты и проекты, даже дневник и видеоплёнка. На которой он неожиданно говорит слова, которых я ждал всю жизнь, но не получал, слова, которые он так и не смог сказать мне лично. И поверить в них? Я не способен на это, потому что я помню, как всё было на самом деле. Если это и правда, то он чертовски хорошо скрывал её. Тони? Сейчас ты слишком мал, чтобы все это понять, поэтому я решил записать это на пленку. Я создал все это для тебя. И когда-нибудь ты поймешь, что это нечто большее, чем просто изобретение. Это дело всей моей жизни. Это ключ к будущему. Я ограничен технологиями своего времени, но ты сможешь это воплотить. И когда это случится, ты изменишь весь мир. Но моим лучшим творением всегда будешь ты. — Что именно он сказал, Тони? — Что я его лучшее творение, — Старк скривился. — Такая лживая, но такая сладкая фраза. И получил я её именно тогда, когда уже не нуждаюсь в его одобрении. Фантастика. Словно кто-то пытается приклеить пластырь на уже сросшийся перелом. — Ты никогда не срывал корку с ранок в детстве, да? — хмыкнул Гарри. — Мне как-то не довелось, слишком быстро всё заживало, но я слышал от некоторых других детей, в основном, немногочисленных магглов, с которыми я общался до Хогвартса, что так делают. Впрочем, не совсем верно выразился. Они говорили это не мне, но я был там, чтобы услышать это. — К чему ты ведёшь? — с лёгким удивлением спросил Старк. — Наверное, я выбрал не самые верные слова. Хм, как на счёт всё тех же переломов? Кости, сросшиеся после перелома неправильно, что с ними делают? — Их ломают заново. — Верно, чтобы дать им срастись правильно. Его признание не исцелит тебя полностью, но это даст хотя бы небольшому «осколку» стать на место. Понимаешь, что я имею в виду? — Да, я понял. — И неужели эта коробка не принесла тебе ничего кроме боли от старых ран? — На самом деле, не особо, — с грустью в голосе признал Старк. — Его признание причинило боль, хотя часть меня всё же рада услышать это хотя бы сейчас. Но остальные вещи? Конечно, многие его записи любопытны с практической точки зрения, но… — Но? — Он писал об элементе, который мог бы заменить палладий в моём дуговом реакторе. Но там нет ничего, что могло бы дать инструкцию, да и сомневаюсь, что если бы его можно было создать, отец не сделал бы этого… Хотя, чёрт! Он ведь говорил об этом на видеоплёнке. Макет. Он должен быть в офисе, кажется, в нынешнем кабинете Пеппер. Может там найдётся подсказка? Отец сказал, что это ключ. Даже если это не будет касаться того элемента, это может быть довольно интересно. — Позитивный подход вернулся, — усмехнулся Гарри. — Рад, что ты приходишь в себя и что у тебя появились хотя бы смутные догадки, но я не могу не спросить тебя, пока мы здесь. Даже с тем, сколько ошибок совершил твой отец, у тебя в голосе звучит искренняя скорбь по нему и по матери. К тому же, ты мог бы спросить у Говарда про этот элемент лично. — Ты предлагаешь.? — Да, — Поттер кивнул. — От посещения Инсена ты отказался, но это твои родители, Тони, и я не могу не дать тебе выбора. Люди не всегда навсегда остаются здесь, иногда они могут сделать выбор уйти на перерождение через время, но пока они оба здесь. Ты можешь посетить их, или… кого захочешь. Я проведу тебя. — Почему ты… — Старк оборвал себя. — Впрочем, нет, забудь, не отвечай. Я буду дураком, если не воспользуюсь твоим предложением. Но всё в порядке с тем, что мы выйдем из замка? Поттер передёрнул плечами. — Если повезёт, то мы проскочим мимо той хрени, — пробормотал он. — Было бы здорово, если бы у меня была моя Мантия-Невидимка, но… — У тебя была Мантия-Невидимка? — Технически, она всё ещё есть. Это смутная история. Она всё ещё связана со мной, но, — он нахмурился, погружённый в себя. — Она есть, но её будто нет в этой точке времени. Но я не теряю с ней связь, потому что она одна из трёх Даров Смерти — артефакты, которые я собрал по случайности и которые привели меня сюда таким, какой я есть. Хотя я понятия не имею, нужны ли они мне сейчас, чтобы продолжать быть таким, какой я есть. Очевидно, нет, раз Мантия… Не важно, — Поттер взволнованно прикусил губу, и Старк перевёл на нее своё внимание прежде, чем успел заметить это. Просто так получилось. — Впрочем, давай пойдём. Чем раньше мы это сделаем, тем меньше вероятность, что моё присутствие стало достаточно ощутимым, чтобы быть замеченным. И если Гарри постоянно нервно оборачивался и оглядывался пока они проходили сквозь лес прежде, чем открыть нужный проход, а потом терпеливо выслушивал возмущённый клёкот Хедвиг, которая действительно грызла его ухо — что ж, это того стоило, потому что после встречи с родителями и недолгого проведывания Джарвиса и Анны, людей, которые работали на его семью в детстве, и были для Старка намного ближе, чем отец уж точно, Тони демонстрировал настолько мягкое и умиротворённое спокойствие, что это почти приносило ощутимое удовольствие для ощущающего его эмоции Поттера. Однако едва ощутимые оттенки грусти, растерянности и задумчивости могли бы насторожить его, если бы только они не подходили так сильно к случаю.