Sweet darling

Я всегда хотел помогать людям. Быть полезным в том, что умею, а умел я не так и много — видеть чуть больше, чем другие. Меня зовут Роберт Тёрнер или Моурос, если отдавать приоритет псевдонимам. Только в отличие от мифического существа, имя которого я бессовестно использую, вместо драгоценностей в мою корзину попадают заметки, превращённые в стройный материал. Мой старший брат — Майкл Тёрнер — однажды сказал, мне впору быть детективом. Не уверен, кривил он душой или же был серьёзен, но я запомнил его замечание. Потому что однажды обстоятельства сложились так, что мне пришлось испытать свой потенциал на этом поприще. Однажды я встретил её. Сару О’Нил. И теперь мне достаёт смелости признать, что та встреча изменила мою жизнь. Сегодня пятница, короткий день, а я — к удаче или разочарованию, кто знает, — последний визитёр в приличном издательстве Нью-Йорка. Мне отведён только один час, шестьдесят минут на то, чтобы убедить главного редактора опубликовать моё детище. Освоив жанр журналистского расследования, выбора не осталось. Я должен рассказать миру о тебе. В форме романа, повести, простому читателю нет разницы, как и мне нет дела до того, что напишут в картотеке, потому что я знаю, Сара, ты тронешь их безвозвратно. — Мой ассистент прочёл Вашу рукопись и отозвался о ней крайне… эмоционально, — развернув жалюзи, подался вперёд мужчина. — Не могли бы Вы, мистер… — Тёрнер. — Не могли бы Вы, мистер Тёрнер, кратко поведать мне суть. Не сомневаюсь, выпускник Оксфорда обладает необходимым уровнем красноречия, высотой эпитетов и сравнений. Если Вы понимаете, о чём я. — В моей работе нет сути, — опуская на стол второй экземпляр произведения, нахмурился я. — Это только история, выводы делает каждый самостоятельно. — Хорошо, — сложил руки на животе он. — Каков Ваш вывод? Что я должен уяснить первее прочего? — Что мы неизбежно далеки от правды. Здесь, — я мягко подтолкнул собственноручно сшитые страницы ближе, — фокальный персонаж действует решительно, отчасти безрассудно, и это приносит свои плоды. Если хотите, я расскажу Вам сюжет. Но с одним маленьким условием. Мужчина снял узкие очки, отдалённо походившие на мои, и склонил голову набок, выражая согласие и готовность слушать. Большего мне и не требовалось. — Я расскажу всё так, словно видел своими глазами.

***

Сентябрь, второй курс отделения классических языков и литературы именитого университета, в который я попал не чудом, конечно, но и без убийственных стараний. Призвание писателя влекло меня с детства, охотно споря с тягой к изучению растений. Странное сожительство. Здороваться с братом, за особые достижения в спорте тоже оказавшимся здесь, было не менее странным. Майкл учился на третьем курсе, упражняясь ежедневно с семи до половины девятого утра и всю вторую половину дня. Знаменитое противостояние с Кембриджем в лодочных гонках. Двор кишел поступившими. Гомон восторгов доносился до каждого уха. Даже если оно намеренно было отвёрнуто в противоположную сторону. — Больше не младшее звено, — довольно кивнул суете Дерек, протягивая ладонь. — Как думаешь, есть среди них светлые умы? — Я чувствую твой подступающий снобизм, Дер. Деньги не всегда решают. И мы с вами отличное тому доказательство. — Чего не скажешь о популярности, — недовольно следила за сценой знакомства новичков Кэнди.  — О чём ты? — устало выдохнул я, не разделяя интереса. — О ком, Бобби, — резко развернулась ко мне подруга, изучая стену с расписанием напротив. — Сам посмотри. Не прошло и пяти минут, а перед ней уже распинаются все старшекурсники. Что есть в ней такого, чего нет во мне? — Ну… у тебя нет братьев, Кэн, — вклинился Дерек, и мне пришлось оценить предмет разговора. Долго искать не пришлось, да и комментарии друзей помогли связать два узелка. — Разумеется, — голос блондинки звучал на фоне, пока я выхватил изящную фигурку из толпы. — Если бы Аарон, — с благоговением шептала Кэнди, — и Вишня оказались моими старшими братьями, я бы не стояла тут, уж простите. Аарон Хилл в упор смотрел на приближающуюся к нему сестру, держа себя за подбородок. В каждом учебном заведении есть недостижимый женский идеал, один взгляд которого способен растопить наивное сердце. Приторно, но девушки, с которыми мне довелось пообщаться, обычно используют похожие описания. Они ценили в нём мужскую красоту, избирательность, фунты на счетах и, пожалуй, знание собственной цены. Я уважал его за сталь характера. Будучи старостой старейшего из всех — Университетского колледжа, — он умел организовывать время и быть почти сносным. Балл за близость к народу. Никогда не считал себя сплетником, редко опускался до обсуждения чужой жизни, но раз уж на горизонте появился новый фигурант, придётся. Итак, окружение Аарона не благоволило к разнообразию. Об этом говорит хотя бы то, что я мог поручиться за достоверность их имён. Немногочисленные, состоятельные, с чувством незыблемого превосходства и классическим пакетом услуг. Скучный случай. На фоне обывательской отстранённости Вишня, менее известный как Пьер Браун, по совместительству сосед Майкла импонировал мне больше старшего брата. Спокойный и ненавязчивый. Что-то подсказывало, если бы не громкая фамилия, он не преминул бы уйти в тень. Его можно понять. Вдали от глаз открывается больше. И, кажется, Вишня тоже знал об этом. — Сара О’Нил, — протянула Кэнди, полностью переключившись на Дерека и насев с новой силой. Сара не обаяла меня с первого взгляда, хотя посылок было предостаточно. Опуская тему внешности, ведь я совершенно не смыслю в этом, за что не раз получал презрительный взгляд от подруги, она выделялась. Потому что, выйдя, нет, вылетев из автомобиля, О’Нил по газону побежала в объятия Брауна. К слову, о фамилиях. Ещё одна странность, которую при мне успели помусолить парочка таких же зевак. Все три — разные. При неоспоримом факте прямого кровного родства. Необычно и интересно. Взял на карандаш. — Не могу поверить, что ты здесь, — раскачивая девушку, улыбался Вишня. — Наконец-то все вместе, — звонко выдохнула Сара. Стоя в нескольких метрах, я мог слышать неподдельную радость. Красивый голос. А дальше и началась череда вопросов, против воли толкавших мой нос увеличивать в длине. Сара поцеловала Вишню в губы и, не сдержавшись, расцеловала лицо целиком. Она буквально осыпала среднего брата комплиментами, проводя по зачёсанным назад волосам, широким плечам. Со стороны наверняка выглядело мило, но сцена заставила насторожиться. Я никогда не видел, чтобы родственники так целовали друг друга. До момента, пока не настала очередь Аарона принимать приветствия. Он был сдержаннее в жестах, не забывал о свидетелях их воссоединения, но целовал сестру дольше и с бо́льшим чувством. В конце все трое обнялись, прижавшись лбами, а своеобразная группа поддержки дождалась возможности представиться. — Охренеть, — перевела мои мысли на человеческий язык Кэнди. Вставшие на пути девушки разделяли замешательство. — Их отец не хочет удочерить меня? Не смотри так, Дерек! — У нас многонациональный универ, а французы — народ горячий. Менталитет такой. Менталитет. Первое слово, выведенное на первой странице моего первого дневника. Порывшись в ящиках, мне выпал тёмно-синий ежедневник на резинке с официальной символикой Оксфорда. Расценив любую подвижку за виток развития и внеурочную деятельность, я отбросил стыд. Так во мне открылось ещё одно пристрастие — прислушиваться, подсматривать, вникать. И я стал наблюдать.