***
Разговор с Люком придал сил. Поиграв на моей нетерпеливости, подпитав статус всеведущего, Моринг выудил из рюкзака переписанный лист с критериями для ежегодного конкурса работ. Жанр удивил. Раскатал, если пускаться в простор для описаний. Журналистское расследование. — Жду черновик к концу месяца, — сказал мне он, прочитав удивление на лице. «Расследование», — крутил на языке я, когда шёл в библиотеку, намереваясь удариться в азы прикладного права, чтобы провести параллели и почерпнуть полезные знания. Мне не хватало практики и опыта. Нужно было потренироваться. И все идеи неизменно сводились к новости недели. Могло быть иначе? Что это, если не сама судьба, развязавшая руки, буквально толкнувшая сунуться в чужую жизнь? Это знак. Совершенно точно. Я раскрою один секрет, и Хиллы мне помогут. Двигаясь по лабиринту стеллажей к малому читальному залу, я резко остановился. Выставив элегантно сложенные ноги в проход, О’Нил корпела над учебником для третьего курса языковедов, и я опешил. То ли от того, что она заняла мой стол, то ли от находки, за которой я гонялся весь август, выпытывая, когда последний владелец соизволит сдать книгу. В любом случае прямой объект исследования сам приплыл в мои руки. Её волосы были собраны в абстрактную конструкцию на голове, балансируя на карандаше, отвечающем за надёжность сего творения. Торчащая из-под жилетки рубашка пестрела мятыми полосками, выдавая часы, проведённые в сидячем положении. Соотнося картину с ненапряжностью первой недели и вступительными лекциями, призванными окунуть новичков в историю университета, вдохновить перспективами и побудить проявить инициативность, наблюдать подобное рвение казалось странным. — Это твоё место? — неловко улыбнулась Сара, заметив застывший на ней взгляд. — Мне стоило привыкнуть, что тут у всех есть свой укромный уголок. — Всё в порядке, оставайся. Это… ничего, — сбивчиво лепетал я, точно типичная заучка, струсившая перед симпатичной первокурсницей. — Правда? — просияла она. — Я тихо думаю, и мы можем почитать вместе, если не возражаешь. — Если не боишься, что тебя увидят со мной, то двигайся, — парировал я, пряча руки в карманах брюк. И когда успел стать таким робким? — Что это значит? — нахмурилась О’Нил, двигая себя вместе со стулом в бок. — Интересный выбор, — проигнорировав лишний вопрос, скинул пиджак на спинку второго. — Хочешь произвести впечатление на профессора Доусона? — В том числе, — кончик ногтя подцепил пожелтевшие страницы, с хлопком упавшие обратно. — Готовлюсь к собеседованию. А ты? — Что я? — Ты не ответил на мой вопрос, — прищурилась Сара, упирая кулак в подбородок. Упорная. — Я умник, — ладони сложились домиком. — Заведую научным клубом. — Говоришь так, словно стесняешься этого. — Вовсе нет, — искренне усмехнулся я, осторожно записывая под женским именем отсутствие высокомерности. Она говорила со мной непринуждённо и с неподдельным интересом. — Дело лишь в том, что я занимаю свою нишу среди разнообразия студентов. Крутые парни здесь не появляются, и черпать авторитет стоит в другом месте. — Быть умным не круто? — со скепсисом подняла брови Сара. — Скажем иначе: в рейтинге популярности интеллект находится в конце списка. Даже в Оксфорде. — Тогда я не хочу быть популярной, — рассмеялась она, прикрыв глаза. Я не заметил, как поддался и улыбнулся в ответ. — У тебя нет выбора. О’Нил подумала над моими словами и сморщила лоб. — Полагаю, ты прав, — вздохнула она, закладывая учебник пальцем. На секунду я испугался, что она правда уйдёт. — Мои братья успели завоевать симпатию и щедро поделились ей со мной. — Говоришь так, словно стесняешься этого, — передразнил я, отмечая шутливое возмущение с её стороны. — Вовсе нет, — продолжая нашу игру, строго отчеканила Сара. — Просто иногда… — Хочется выйти из их тени? — Быстро схватываешь, — мягко улыбнулась девушка и разомкнула губы, чтобы продолжить, но нас прервали. — Сара, — Аарон сложил руки на груди, упираясь плечом в стеллаж. Кто-то умеет подкрадываться. — Я ждал тебя в холле десять минут назад. О’Нил быстро задрала рукав рубашки, смотря на часы, а затем тихо чертыхнулась. — Я заболталась, извини. — Представишься? Хилл смотрел на меня в упор, пока я возвращался в реальность, где планктону вроде безызвестных стипендиатов отведена роль узнающих, но не узнанных. — Это Бобби, — не дала сказать Сара, осекаясь под взглядом свысока. — Он курирует научный клуб, в который я хочу вступить, и поделился парочкой полезных советов. — У Бобби нет своего языка? Я почувствовал себя лишним. Атмосфера вокруг них сгущалась, становилась почти интимной, хотя о подобном не могло быть речи при свете дня, жужжании системы вентиляции и потрескивании лампы на столе библиотекаря. Мне стало жарко, на спине выступила испарина, украшая рубашку тёмными пятнышками, и я уже искал пиджак, чтобы не выглядеть так, как выглядел. То была не неловкость, с которой вопрошают младшие студенты своих авторитетов. Как и не страх, смущение, желание разрядить обстановку или же напротив — сделаться невидимым… Я пропал, когда Аарон подхватил выпавший из причёски светлый локон, накручивая на кончик карандаша и трогая шею, спускаясь ниже по ключицам, питаясь теплом её обнажённой кожи, проглядывающей через вырез жилетки. — Совсем распустилась без моего присмотра, — надеюсь, мне только показалось, с какой томностью он прошептал это. — У кого-то появился конкурент на звание самого эрудированного мужчины, — наощупь шаря рукой по поверхности стола, усмехнулась Сара. — Тебе бы поднапрячься. — У меня нет конкурентов, — сгребая учебник, Хилл спрятал его под мышкой и отступил в сторону, чтобы дать сестре пройти. Она покорно просочилась между ним и полкой, обернувшись на прощание и, кажется, поблагодарив за беседу, я не запомнил, подбирая выдержку для оценивающего осмотра Аарона. — Будь с ней построже, Роберт, — сказал он мне, разворачиваясь вслед. — Никаких поблажек. Пусть заслужит своё место среди умников. Так я простоял ещё некоторое время, выслушивая доводы сторон на заседании, происходившем в моей голове, а затем собрал вещи и пересел в самый дальний угол библиотеки бакалавров. Блокнот отозвался хрустом корешка. «В конце концов, — прикасаясь остриём ручки к бумаге, думал я, — такова моя суть». Мне нравится подглядывать. И я чертовски в этом хорош.***
Важность послания зависит от одной переменной — наличия адресата. Учитывая тягу к написанию писем, внутренним консилиумом было принято единогласное решение рассказывать все новости Долорес — выдуманной слушательнице, ведь я не знал, что страшнее: обращаться к пустоте или размытому образу. Так, осведомлённость Долорес стала абсолютной. Она знала, что всю неделю я не выдавал себя и слепо следовал нити обязанностей председателя, составляя расписания заседаний, сортируя заявки первокурсников, прикидывая задания для самых изворотливых. Надеялся остыть и угомониться. Не вышло. Анкета Сары покоилась между страницами моего ежедневника. Она указала, что сильна в языках и математике, имеет аналитический склад ума и интересуется мифологией разных народов и стран. Из недостатков отметила медлительность и неусидчивость. Слукавила? Судя по регулярным визитам в обитель миссис Фезерстоун — нашего библиотекаря, со стулом она была «на ты». Подкинув идею повышения проходного балла, Аарон хотел чужими руками подрезать сестре крылья. Наглядно показать, что порой амбиции лишь препятствуют достижению цели. Я же хотел угодить обоим, установив высокий порог и слегка подсказав девушке правильный вектор мысли. Их соревнование в находчивости обещало быть захватывающим. Отсюда первый тактический манёвр: Сара должна стать членом клуба, ведь я знаю достаточно обо всех, кроме неё. Из последнего: О’Нил водит машину и каждый день подвозит братьев (под угрозой величайшей расправы Кэнди поделилась, что Хилла лишили прав полгода назад за вождение в нетрезвом виде. Майкл растрепал о наказании для Вишни от отца за уличные гонки и бесконечные штрафы); подругой так и не обзавелась, хотя девчонки неустанно кружили вокруг, надеясь влиться в коллектив; скорее всего вегетарианка. Ничего полезного, словом. Переминаясь с ноги на ногу, я обновлял стенд. Последний в главном корпусе. Спина ныла, умоляя пожертвовать спортивным крылом и отправиться отдохнуть. Забив на приверженцев мячей и вёсел, я радостно прислушался к гласу разума и почти успел представить, как трупом упаду в горизонтальное положение и не пошевелюсь до начала новой промышленной революции. Когда мои желания сбывались? Уловив непорядок, я на правах дежурного студента заглянул внутрь рабочей аудитории. Разумеется, она была там. Сара переписывала чужую тетрадь на первом ряду пустого амфитеатра. Занятия закончились четверть часа назад, но девушка не спешила уходить. Как и трое парней, толкавших друг друга наконец подойти и предложить новенькой свою многообещающую помощь. — Бобби, — махнула мне она. Под заминку недостратегов с заднего ряда я вынужденно явил себя целиком и сел рядом. — Как успехи? — Так себе, если честно, — улыбнулась Сара, не стесняясь признать поражения. — Ты уверен, что мне стоит освежить грамматику, или нарочно путаешь? — Уверен. Или нет, — загадочно прищурился я, смеясь на её недовольное лицо. О’Нил странно дружеским жестом ткнула меня в бок и потёрла щёки ладонями. Удивительным образом усталость отступила. — Мужчины, — беззлобно закатила глаза она. — Трикстеры, — поправил я, надеясь произвести нужное впечатление. — Любишь мифологию? — Не сказать, что люблю, — актёрство так и лилось из меня, — но для общего развития иногда полезно читать что-нибудь не по программе. — Жаль, — поджала губы Сара. — Просто… есть у меня одна занятная книженция. С картинками. Ты хорошо владеешь эсперанто? — К чему вопрос? — Это надо видеть воочию, — нетерпеливо поднялась Сара, подгоняя меня освободить проход. — Тебе будет интересно, я уверена. То, как резво О’Нил взяла меня за руку и потянула в сторону парковки, обескуражило. Я не сразу разгадал маршрут, а когда всё-таки включил мозг, наотрез отказался ехать до общежития на её машине, сославшись на пользу вечернего воздуха и обострённую экологическую ситуацию. Соблазнившись моим обещанием показать короткий путь, старинный фонтан и парочку укромных мест для рефлексии, Сара подняла крышу серебристого кабриолета на случай дождя и, сбросив туфли, босиком потопала следом. Всю дорогу она смотрела в молочно-розовое небо, отвлекаясь на мои комментарии по поводу наиболее живописных уголков, внимательно слушала, задавала вопросы и была такой свободной, что я часто одёргивал себя. Мне было непростительно хорошо в её компании, а это мешало процессу вытягивания информации. — Меня не прогонят с криками? — спросил я, когда мы уже шли по женской части общежития. — Священная территория, как-никак. — У меня нет соседки, — пожала плечами Сара, неумело напевая «I Want To Break Free» себе под нос и размахивая обувью. — Не спрашивай, даже знать не хочу, как так вышло. — Действительно, — согласился я, пропуская девушку вперёд, и вновь запнулся на полуслове. Полуобнажённый Аарон вальяжно растянулся на её постели. — Не мог бы ты одеться? — бросая сумочку на пуф, отправила недовольный взгляд Сара, а затем губами прошептала мне извинения. — Роберт, я тебя смущаю? — не отрываясь от книги, спросил Аарон. — Нет. Нисколько. Хилл слегка развёл руки, намекая, что наряжаться не собирается. — Что ты ищешь? — Мой сборник, — вытаскивая всё содержимое прикроватной тумбы, промычала О’Нил. — Не брал? — Только не говори, что притащила эти сказки с собой в Оксфорд. — Папа подарил мне его перед отъездом! — бросила через плечо она, продолжая причитания и поиски. — Прощальный подарок, не могла обидеть. — Ты канючила её каждое Рождество лет с пяти, если мне память не изменяет, — выглянул из-за обложки Аарон, занимая сидячее положение. Считаю необходимым сделать ремарку: мужские тела никогда не привлекали меня. Сосуществуя с фактурой Майкла и его раздутым самомнением, любой намёк на физическую мужественность вызывал отторжение. Мысль, что заниматься спортом можно исключительно для себя, отметалась. Принимать результат вынужденных тренировок или клеить девчонок. Иного применения я не видел. И тут случился Аарон Хилл, сложение которого впечатлило. Надеюсь, я не пялился на его торс слишком долго, потому что смотреть, чёрт меня дери, хотелось. Я всё ещё оставался верен своей ориентации, был убеждён в пленительности редкой женской красоты, но желание встать завтра пораньше и сделать зарядку удивило. — Скажи, что ты спрятал её, — запрыгивая на кровать, ныла Сара и, схлопотав по бедру за то, что приземлилась на чужие ноги, выругалась на испанском. — Повтори! — резко встал на колени Хилл, хватая девушку за предплечья. Я хотел было дёрнуться, чтобы и сам не знаю что, но Аарон надавил на её нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот. — Что за позорный акцент? — низким голосом цедил он. — Если доросла за грязных слов, будь добра говорить их как положено. Под угрозой самого зверского и безжалостного наказания я не вспомню, что она пыталась произнести. Всё, что я мог, — зачарованно смотреть на то, как его палец надавливает на её дрожащий язык, а Сара тяжело сглатывает, как выделяются мышцы на её шее, а Аарон сближает их лица, чтобы лучше расслышать, очевидно. Преодолев сопротивление, она выдала идеальное, чуть рычащее звучание. Хилл прикрыл глаза, жадно поглощая фразу, заглатывая целиком. Он дал ей вдохнуть не сразу. Лишь вволю насытившись, прихватил за подбородок, шепча в губы безукоризненное «перфекто», словно то была его заслуга. Я замечал за Аароном такой лейтмотив. Ему нравилось воспитывать людей под себя. Создавать комфортную зону вокруг. И то, с какой завидной покорностью окружение позволяло управлять собой, восхищало. — Бобби, мне кажется, я оставила книгу в машине, — толкая Хилла обратно лечь, встала Сара. — Прости, что поддразнила, а теперь обламываю. Давай оставим до завтра? — Конечно. Тогда идём? — Это моя комната, — напомнила Сара, игнорируя смешок Хилла. — Доброй ночи. — Точно, — помял шею я, выходя спиной. — Приятных… снов. Дверь аккуратно закрылась перед моим носом, а ушей коснулся глухой хлопок подушки о человеческое тело. Скрип пружин отрезвил эффективнее. Под женский смех я активно зашагал на свой этаж. Прости меня, Долорес, но до подслушиваний я сегодня не опущусь.