Чудовищное — тоже эстетический факт

      Любовь была безнадежной, и, чем острее чувствовалась безнадежность, тем проще Килгрейв срывался — на человеков, на их шумный город; на Джессику. От безнадежности он менял обстановку. Под обстановку менялись наряды. Разодетые как парочка аристократов они шли ужинать в новый ресторан, но и с переменой блюд ничего не менялось. Килгрейв рассчитывал на взаимность, а получал лишь взаймы — поцелуи, касания, ласки... убедительные стоны, но все же — взаймы. В конце концов он свернет себе шею в попытке расплатиться за грубоватую улыбку кредиторши. В конце концов, может, он потому и остался злодеем, что предвидел исход.       Вечером одного прожитого взаймы дня, это случилось в самом начале их связи, Килгрейв вышел из такси и, придерживая за локоток возлюбленную спутницу, ступил в мельницу вращающейся стеклянной двери отеля на углу Центрального парка.       Пол из серого мрамора был застелен дорожками ковров; тут и там стояли свежие букеты в вазах. Спиралью свисавшая с потолка люстра тянулась бликами ко всей этой роскоши. Попавший в ловушку свет застыл, плененный в ее хрустале — будто от страха, тоже расслышав шепот Килгрейва, он горел отчаянно ярко.       — Тебе понравится номер: высокие потолки, персональный лифт, джакузи. Ты ведь любишь веселые пузырьки?       — Люблю, — согласилась Джессика.       — В ресторане, портье обмолвился, у них большой выбор французских вин. Я закажу столик.       Килгрейв отправил Джессику привести в порядок лицо и прическу — пыльное такси было не самым удачным местом для занятия любовью, но так уж он представлял себе нью-йоркскую страсть.       Плотные брендовые пакеты с одеждой стояли едва ли не на пороге номера. Какая небрежность. Отпихнув их ногой, Килгрейв прошел насквозь все комнаты и, не разуваясь, устроился на кровати. Он дотянулся до трубки. С чувством наматывая на руку витой провод гостиничного телефона (как до того в такси наматывал черные пряди новой подружки), распорядился насчет ужина. В финале сумасшедшей недели хотелось простого, уютного, сытого секса. Как скоро Килгрейв перестал интересоваться «бонусом» в виде супер-силы, да… Джессика Джонс сама по себе стоила его интереса и потраченного времени.       Ресторан был на последнем этаже здания — почти на крыше. Джессика выбрала вино. Им сразу подали горячее. Вечер катился по ранее обозначенному плану, но этого было недостаточно! Килгрейв смотрел на мисс Джонс и, вместо того, чтобы любоваться красотой, видел предательство. «Могла бы и подыграть», — подумал он, с досадой накалывая вилкой гору спиральных макарон в сливочном соусе. В ту же секунду Килгрейв передумал есть. Он отложил серебряные приборы, поднял тарелку к глазам, сощурился; затем протянул вперед, подставляя прямо под надувшийся едва сдерживаемым возмущением носик Джесс.       — Ты погляди, что за дерьмо мне подсунули, — прошипел Килгрейв.       — Муравья испугался? — съязвила Джессика.       — Он прямо в тарелке… Мерзость! Ну и куда ты грязными руками!       — Никуда. Видишь — все, он мертв.       Отобрав тарелку, девушка убрала насекомое и под укоризненным взглядом Килгрейва вытерла пальцы о жемчужную скатерть.       — О манерах мы позже поговорим, — честно попытаясь вложить в слова остатки терпения, он сказал: — А сейчас давай поговорим о нас.       — Ты говори, я буду пить.       — Джессика! Боже ты мой! Твое равнодушие ко всему меня убивает. Ты больше не хочешь пить!       — Мне все нравится. Что тут обсуждать?       Пожав плечами, она отставила бокал. Эта невоспитанная грубиянка всем своим видом демонстрировала протест, но под ресницами затаилась напуганная девочка. Она была так слаба, так беспомощна пред ним.       — Что тут обсуждать! — нарочно насел на нее Килгрейв. Он треснул злосчастной тарелкой о стол, так что стекло зазвенело и взлетел брызгами соус. Снова перейдя на шипение, он велел: — Сходи закрой дверь изнутри. Без фокусов.       — Я закрою дверь, — повторила Джесс.       Перестал играть до того мучивший рояль пианист, гости замолчали, а к Килгрейву уже направлялся официант в сопровождении двух парней из охраны отеля.       — Нет, не в порядке, — отвечал Килгрейв на их вопросы. — Меня уверяли, что это приличное заведение.       — Извините, сэр. Вам лучше уйти, сэр. Ужин за счет ресторана — я принесу в Ваш номер.       Со смешком проронив нечто в духе «если сможешь ходить», Килгрейв приказал секьюрити заткнуть официанта, а прочим собравшимся: «Оторвать задницы и сдвинуть мебель к стенам». Джессика стояла, тяжело опершись ладонями о запертую дверь — спиной к послушно зашевелившейся в едином порыве толпе — худые плечи дрожали.