— Вы не особенно боитесь. — Вы не особо пугаете.
***
Её пытался убить Хаширама, остановившись у ворот поместья, хватаюсь за дерево ослабевшей рукой. Да нет, нет. Такого бы не произошло, все знают про добродушный характер этого парня, тут же оправдывает подсознание, не веря в подобное. Игры разума, не больше. Прибавьте к этому недавнее отравление и способность нормально соображать можно выбрасывать на помойку. Зачем ему это? Что могла сделать девчонка, не имеющая ни талантов в ниндзюцу, ни веса в политическом влиянии, ни даже сильного характера, мешающего манипулировать ей, словно куклой? Это кажется каким-то бредом, отвлекаясь на обеспокоенную служанку, теребящую Химе за плечо, мотаю головой, устало выдыхая. В этой ситуации есть и плюсы, устроившись в постели и наконец-то расслабившись, размышляю про себя. В стрессовые моменты тело развивает нужные для выживания навыки в ускоренном режиме, взять хотя бы концентрацию чакры в желудке. Такого на тренировках я не делал, максимум — руки или стопы, чтобы взбираться по стволу дерева, да и получалось это не с первого раза, а тут. Ещё и Кацуби призвал, в своём-то состоянии. Значит, если я хочу перейти к следующей ступени под названием Бьякуго нужно создать эти самые ситуации.***
Хагоромо усиленно делает вид, что не слышит меня, когда протягиваю ему руку с просьбой сломать. Так уж вышло, что другого способа активизировать внутренние резервы не нашлось. Да и не хотелось заморачиваться и придумывать что-то ещё. Пойти хоть раз самым лёгким путём. — Это приказ, — на всякий случай напоминаю о своём положении, маяча рукой перед носом охранника. Ноль реакции. Ладно, понимая безнадёжность, киваю сам себе, бегло осматривая поляну на наличие толстой ветки и, как только нужная вещица появляется в поле зрения, немедленно хватаю её, пихая в рот Химе. Зубы тут же впиваются в твёрдую древесину, ощущая на языке землистый привкус с примесью вязкого цветения. Длинный рукав закатываю до локтя, чтобы наверняка видеть последствия своей работы. Ближайшее дерево, к которому быстро перемещаюсь, заставляя напрячься своего охранника. Пара сильный вдохов через нос, Кэтсу настороженно косится в сторону Сенджу, начиная приближаться, замах и тонюсенькая ручка Химе с размаху влетает в толстый ствол. Писк в ушах, силуэты пятнистых вспышек перед глазами, ветка вываливается изо рта, пачкая подбородок грязной слюной. Сквозь монотонное звучание слышу крик служанки, замечая рядом с собой нахмуренного охранника, отчего довольно улыбаюсь ему. Рука не чувствуется, безвольно свисая вниз, но крови нет, значит закрытый перелом. Едва не провалившись в бессознательное нечто, падаю на спину, заставляя сопровождающих тут же кинуться ко мне ближе. Перед глазами приятная чернота, звуки снаружи приглушаются с каждой секундой всё больше и больше, сознание обволакивает приятная дрёма. Приходится заставлять себя мотнуть головой, чтобы окончательно не отключиться, а после, осипшим голосом просить усадить куда-нибудь, потому что самому держать равновесие не получается. На раздражающее причитание стараюсь не обращать внимания, не до них, полностью концентрируясь на свежем переломе пока не так больно. Шок играет на руку, отсрочивая агонию и, если потороплюсь, то успею залечить ранение до этого неприятного момента. Область зеленоватого свечения расширяется, делая цвет насыщеннее, гуще. В какой-то момент крики со стороны служанки умолкают, заставляя ту заворожённо наблюдать за манипуляциями с чакрой.***
Нужно встретиться с Хаширамой. К чему мозолить в голове тысячи мыслей, путаясь в нереальных догадках, когда можно спросить напрямую? Или же попытаться осторожно разузнать о происшествии. Несложно было вырваться из поместья Учих, под благовидным предлогом посещения родственников. Да и вообще, я тут заметил, что Химе не особо-то держат во вражеском стане. Влияние ли это изменения отношений самого Мадары или, не смотря на промах Хагоромо, о котором вряд ли кто-то знает, ему всецело доверяют. В любом случае это к лучшему. Привычная аллея цветущих деревьев, тошнотворной сладостью отдаётся в голове, когда приближаюсь к назначенному месту. Сенджу как всегда спокоен, ожидает прихода сестры в тени раскидистых ветвей, сложив руки за спиной. Удав, единственная ассоциация, всплывающая в сознании, соединяя все факты воедино. Казалось бы, стоит опасаться Мадару, отцов этих гениальных шиноби, Тобираму на крайняк, но Хаширама… — Нии-сан, — на приветственный поклон брат неспешно оборачивается, отвечая лёгкой полуулыбкой и возвращается к рассматриванию горизонта. Подхожу ближе, стараясь находится к нему как можно ближе, настолько, насколько позволяют правила приличия. Нельзя упустить из виду ни малейшего шороха с его стороны, чтобы хотя бы попытаться понять мотивы этого человека. — Как ваше здоровье? — лучше начать с чего-то отдалённого. Вряд ли он будет сговорчивее, если ему в лицо прилетит «Ты не пытался меня убить?» от младшей. — Всё хорошо, имото, тебе не о чем беспокоиться, — голос его ровный, нисколько не выдающий своего обладателя. — Скажи лучше, как ты? — он наконец переводит взгляд, обращая всё своё внимание на сестру. Нечитаемый, слишком закрытый, полосует по сознанию досадная мысль, когда пытаюсь разглядеть в карей радужке хотя бы намёк на что-то, кроме ледяного спокойствия. — Вашими молитвами, — усмешка против воли кривит губы в ответ на неприкрытое лицемерие старшего брата. Однако, вопреки всем ожиданиям, Хаширама будто повторяет за мной, одаривая Химе взглядом с хитрым прищуром. — Прошу прощения за мою дерзость, — тут же спохватившись, беру себя в руки и кланяюсь Сенджу. — Я лишь хотел уберечь тебя, — приходится сжимать запястье, сдерживая бессильную злобу. С самого начала ты мне не понравился и со временем мнение лучше не становится, думаю про себя, прожигая носки дзори взглядом. — Отец посвятил меня в ваш с ним договор, — неожиданное заявление напрягает тело, готовясь в любой момент к выпадам со стороны Хокаге. — Мадара не пострадал бы, а… — Это так вы собираетесь выстраивать мир? — терпение лопается под напором слащавых речей Сенджу, отчего братец впервые за время разговора меняется в лице. Недоумение, единственное, что сейчас выражали его глаза. — Дружба? — он хмурится, сжимая челюсть. Как две капли воды похож на Буцуму. Даже аура, устрашающе сильная, невидимым мороком обволакивает фигуру главы, словно появившись из ниоткуда. — Кто ты? — эмоции вновь берут верх, перекрывая логичные доводы заткнуться. — Где тот человек, что так хотел избавить мир от ненужного кровопролития? Чтобы дети росли не на поле брани, а в кругу семьи, где все живы. — Ты ничего не понимаешь, — перебивает брат, дёрнувшись в сторону, словно хотел закончить этот ненужный разговор. — Сколько бы не пытался, сколько не сражался с ним, Мадара не приемлет тех методов, которыми руководствуюсь я, — он звучит как полоумный, уверовавший в свои, единственно верные, устои. — Все кланы устали от войн, все они хотят объединиться и только Мадара ставит невыполнимые условия. Желая подчинить себе всех, он теряет доверие своих же людей, как ты не поймёшь? — Не пойму что? Как ты предаёшь его? — перед глазами предстаёт образ Хагоромо, поклявшегося уничтожить любого, кто попытается причинить вред Учихе. — Думаешь, устранив его ты получишь всенародное признание? — область тьмы за спиной брата расширяется, наполняясь густой чернотой, затягивающей в свои липкие лапы. — Всегда найдётся недовольный, на кого будешь скидывать потом? — Это не предательство, — несмотря на тишину голоса, угроза со стороны Хаширамы растёт с каждой секундой. — Клан Учиха так же присоединится к селению и будет под моей защитой, — на такое абсурдное заявление не выдерживаю и выплёвываю громкий смешок, запрокидывая голову. Пытаться взять себя в руки получается плохо, а от пляшущих в сознании мыслей и того хуже. — Я хотел построить этот мир с ним, ты знаешь об этом как никто другой, — на мгновение во взгляде Хаширамы проскакивает искорка теплоты, такой несвойственной, и тут же затухает. — Но другого выхода нет. Ты всегда была со мной, всегда поддерживала мои решения. — Решил пойти лёгкой дорожкой, так получается? — совсем не то, что я ожидал от этого разговора. Да, логично, бесспорно. Не может у деревни быть двух глав, не может руководить страной два человека, имея равные силы. Никогда бы не подумал, что именно Хаширама будет тем, кто согласится на такой гнусный поступок. Выуживаю из рукава заранее подготовленный танто, обнажая острую сталь под напряжённый взгляд старшего, однако на его удивление, протягиваю оружие рукоятью к нему. — Тогда заверши то, что не получилось в прошлый раз, — удивление сменяется непониманием, заставляющее старшего отшатнуться на шаг назад. — Не хочу видеть, как мой брат опуститься до такой мерзости, — со стороны Сенджу звучит чёткое «О чём ты?», когда сильнее сжимаю в руке лезвие, отчего проступившие кровавые ручейки неминуемо срываются вниз. — Добей сейчас, раз помешали тогда. — Думаешь, это я напал на тебя? — наконец-то доходит до братца, когда он перехватывает запястье Химе, выбивая из рук окровавленное оружие. — Зачем мне убивать сестру? — За тем же, зачем ты собираешься убить своего друга. Ведь власть так быстро опьяняет… — Тачибана? — одним рывком освобождаюсь от захвата, пряча ранение в длинных рукавах одежды, когда за спиной звучит знакомый голос альбиноса. Приходится моментально закончить разговор, прожигая старшего колким взглядом, на который он отвечает не менее яростным взором. — Не ожидал тебя здесь увидеть, — переглянувшись с Хокаге натягиваю на лицо радостное выражение, поворачиваясь к близнецу с улыбкой. — Нии-сан, — чтобы не выдать себя перенаправляю чакру в зону ранения, от чего та начинает быстро затягиваться. — Я пришла вас навестить, мы давно не виделись. — Ты сбежала с чайной церемонии, — на месте выброшенного оружия нет и намёка на происшествие. Лишь высокий древесный корень. — Всё хорошо? — По другому и быть не может, — ледяные когти полосуют по спине, от чего бросает в дрожь. Даже не глядя на Хашираму знаю, что это его рук дело. — Вот, — план по контратаке возникает в голове яркой вспышкой, подпитываемый непомерной наглостью. — Говорили с нии-саном, что для баланса сил нам следует дать Учихам чуть больше свободы, так ведь? — опять стиснутая челюсть. Не нравится, когда тебя загоняют в угол, да? — Мадара-сама сильный союзник для селения. Если мы хотим заслужить его доверие, нам нужно идти на уступки и развязать ему немного руки. — Хаширама? — будто не услышав слов сестры альбинос тут же обращается к старшему, смахивая недавнюю радость с лица. Серьёзен, озадачен. При любом упоминании вражеского клана. — Это правда? Сенджу молчит, прожигая взглядом. Плевать, не впервой кидаться на амбразуру, от того, что выскажусь, хуже не станет. Либо согласится, либо расскажу Тобираме, кто же этот неуловимый убийца Химе: — Да, — прищуривается, переводя добродушный взгляд на младшего брата. — Не так давно шиноби Ивагакуре прислали послание, что хотели бы заключить союз с нами. Думаю, отправить к ним Мадару. — Ты серьёзно? — ошарашенный альбинос зрелище непривычное. — Он убьёт их и никакого союза не будет. — Вот поэтому перемирие никогда не наступит, — кидаю в сторону тихий шёпот, который, впрочем, услышали все. Ладно. — Мы честны друг с другом? — Тобирама тут же кивает, заставляя старшего последовать его примеру. Можешь не стараться, тебе я всё равно не верю, одаривая Сенджу не менее холодным взглядом, чем у него, думаю про себя. — Наш клан держит в страхе многих, — только факты, без сантиментов. — Даже если Камень развяжет войну, они проиграют. Если Мадара пойдёт против приказа Хокаге, это не прибавит ему веса среди соклановцев, лишь добавит неприязни у тех, кто так стремится к спокойной жизни, — альбинос задумчив, однако на последней фразе слегка кивает. — Несмотря на наличие шарингана, он не развил его до высшей степени, — при упоминании Мангекьё, оба брата переводят взгляд на младшую, в глазах так и читается немой вопрос, но пояснять некогда, да и необходимости нет. Пусть сами додумывают. — Так что, Хаширама, — брюнет опять прищуривается, уже понимая к чему я клоню. — Ты сильнее, а силой всегда можно успеть воспользоваться. Хороший Хокаге должен это понимать, — и на десерт укол вызова, чтоб поёрзал. Если уж не снаружи, так хоть внутри себя закулопает угрызениями совести. — Когда ты успела стать такой взрослой? — большая ладонь альбиноса, опустившаяся на макушку Химе и разбередившая волосы во все стороны, разбивает всю серьёзность разговора, от чего Хаширама не сдерживается, прыская от смеха в кулак. Приходится тут же спихивать наглого нарушителя прекрасного со своей головы, не забывая добавить возмущенного цоканья. — Ты смотри-ка, зубки прорезались? — опять эта сущность заботливого братца прорвалась на место сосредоточенного шиноби, раздражённо думаю про себя, попутно отмахиваясь от клешней Тобирамы так и желающего потрепать девчонку за пухлые щёки. — Перестань, — извернувшись, словно змея, бью раскрытой ладонью по челюсти альбиноса, заставляя того ошарашенно распахнуть глаза. — Не только зубки, — и для театральной изюминки корчу пальцы, изображая выпущенные когти. — Меня всё-таки убить пытались, — мажущий взгляд по фигуре Хокаге. — Вас рядом нет, поэтому пришлось научится защищать себя самой, — разбавить нарастающее напряжение от увиденных навыков Химе, совершенно не свойственных ей, каплей сантиментов. — Значит, решили, — завершает нашу встречу Хаширама. — Завтра сообщу Мадаре о его миссии.***
Я должен пойти с ним, меряя комнату широкими шагами, кручу в голове одну единственную мысль, пытаясь понять, как сесть на хвост Учихе. Пока выбивал ей свободу передвижения, чуть не отправился к праотцам, если сейчас напрошусь в дипломатический поход, кто знает, как отреагирует Мадара. Ночь пролетает слишком быстро, не давая ни отдыха, ни выхода из сложившейся ситуации. Поэтому опять приходится идти напролом. Костюм для тренировок, заботливо сшитый бабулей, непременный атрибут, который спешно натягиваю на себя, отмечая отсутствие муженька в спальне. Не мог же он уйти ночью, ему же ещё надо посетить резиденцию Хокаге, вываливаясь из комнаты, думаю про себя, замечая что и Кэтсу у дверей так же нет. Подол не до земли, абсолютно не мешает рвануть с места, кидаясь к воротам поместья, где уже стоят Мадара, слуга Хагоромо и младшенький, Изуна. — Слёзных проводов не надо, — муженёк выставляет руку прямо перед лицом Химе, заставляя словить ступор и лишь хлопать ресницами. Однако, мотнув головой, отодвигаю маячившую перед лицом конечность в сторону, полностью выпрямившись. — Ещё чего, — бурчу себе под нос, ловя недоумение со стороны младшего. — Я хочу пойти с вами, — в этот раз брови Мадары ползут вверх, открывая острые резцы, а после, разнося утробный смех. — Разрешите. — Нет, — выражение его лица сменяется моментально, накрывая наигранную весёлость маской холодной серьёзности. — Это не прогулка, — на возглас с моей стороны по поводу Хагоромо, Учиха немедленно отрезает. — За тобой присмотрит Изуна, — по глазам младшего понятно, что он так же не рад этой неожиданной новости, как и я, однако возразить старшему не может. — Всё равно пойду, — снова этот нечитаемый взгляд в ответ от главы клана, задерживающийся на глазах Химе чуть дольше, чем требуется. — Ну попробуй, — усмехается он, кивая Хагоромо и одним прыжком оказывается на ветке дерева вместе со слугой, оборачиваясь на Химе. Усмешка стирается моментально, видя, как Сенджу, туго затянув поднятые до колена хакама, проделывает те же манипуляции с рукавами сокутая. Секунда и опешивший Изуна даже не успевает сообразить, как мимо него вихрем пролетает девчонка, упёрто следуя за ускользающим вглубь леса Учихой. Сдохну, но дойду, выравнивая дыхание, думаю про себя, попутно складывая печати призыва. Кацуби появляется на плече, совершенно не ожидая погони, поэтому какое-то время прилипает, складывая рожки и глаза вниз. При всех возможных вариантах тягаться с Мадарой мне не по силам. Догнать, а уж тем более сравняться с ним — нонсенс. Вот для таких моментов и нужен слизень. Стоит ему прийти в себя, как тут же огорошиваю заданием найти чакру Учихи, усвиставшего далеко вперёд. Кацуби отличный, я бы даже сказал превосходный, сенсор. Способен видеть чакру человека за многие мили, а уж у Мадары она настолько выделяется, что потерять её след, даже если очень захотеть, не получится. Когда-то им всё равно придётся сделать привал, вот и воспользуюсь этой заминкой, чтобы догнать. В конце концов Кацуби всегда может подлатать меня, восстановив выносливость без нужды на остановку. Главное, не вырубиться раньше времени. Когда они наконец останавливаются, по словам слизня, заметившего застопорившийся сгусток чакры на одном месте, силы у Сенджу на исходе. Через не могу, обливаясь потом, застилающим глаза, продолжаю бежать вперёд. Сердце заходится ошалелой барабанной дробью, отбивая прямые удары в область шеи. Если остановлюсь сейчас — больше не встану, поэтому упрямо следую по извилистой дорожке, которая уже начинает плыть. У меня в запасе ночь, за которую надо успеть добраться до места привала, однако ноги против воли заплетаются, в следующую же минуту вынуждая Химе упасть, впечатываясь лицом в размякшую жижу от лужи. Сил хватает лишь на то, чтобы перевернуться на спину, не давая себе задохнуться, после чего сознание отключается, унося надежды на победу в тартарары.***
Кацуби не мог сравнить, достался ему худший человек в качестве призывателя или же нет. Эта упёртость в маленькой девчонке раздражала его, вместе с тем порой восхищая. К тому же, она была из Сенджу, что совершенно не вязалось с образом представителей этого клана. Он помнил, как много они извели его сородичей, в поисках увеличения силы, поэтому не испытывал к ним ничего, кроме неприязни. Если бы не Мурукай-сама, доверивший ему девчонку, она бы давно была мертва, украшая их грибную поляну очередным удобрением, как и многие до неё. Моллюск сполз вниз, пачкаясь в грязи, оглядывая призывательницу. Чакры в ней не более чайной чашки, да и сил из-за продолжительной беготни не осталось. Кацуби вообще смутно понимал её мотивы, эта девчонка каждый раз умудрялась удивить его очередной своей выходкой и не сказать, что он был рад. Прошлый его хозяин был строг и рассудителен, предпочитал не тратить силы впустую, а эта изводит себя до критического порога, каждый раз играясь со смертью. Тяжело выдохнув, Кацуби испарился в клубах дыма, после чего за ним исчезла и Сенджу. — Мурукай-сама, — огромный слизень с неохотой оторвал голову от шляпки, переводя взгляд на подчинённого. Рядом с ним, прерывисто дыша, лежала Сенджу, так внезапно заявившаяся к ним в лес. — Что случилось? — Кацуби опять тяжело выдохнул. Просить чего-либо у короля слизней он не любил, да и вообще старался прибегать к подобному только в крайних ситуациях. Считал, что подобные просьбы унижают его как существо с теми же, разве что менее сильными, способностями. В данный момент, исчерпав весь отведённый запас чакры, он не мог воспользоваться какими-либо техниками, а ей, как стало ясно из обрывистых объяснений, нужно было попасть на место к утру. — Боюсь, без вашей помощи не обойтись, — большой моллюск с неохотой пошевелился, заставляя деревья вокруг содрогнуться от тяжести его туши. И, после недолгих объяснений, рассыпался на множество небольших своих копий, исчезая с Сенджу из леса Шиккоцу.***
Мадара не совсем понимал, зачем его отправили налаживать отношения с другой страной, учитывая его жёсткие методы. Стоило появиться в резиденции Хокаге, как Хаширама загрузил его миссией, без права на отказ. Вечно грызущийся с Изуной альбинос в этот раз молчал, смеривая Учиху изучающим взглядом, что тоже было странным. Ловушка? Или хотят напасть на клан в его отсутствие? Ещё эта девчонка, зачем-то вспомнилось Мадаре. Чем большее она проявляла себя, тем глубже загоняла его в угол. Её действия не поддавались никаким объяснениям, во всяком случае он не мог подобрать хотя бы к чему-то адекватное объяснение. Будто ведёт свою собственную игру, не оглядываясь ни на кого. Хагоромо ещё спал, видя десятый сон, когда позади их привала, буквально в паре метров, до ушей Мадары долетели обрывки хрипов, заставляя глаза загореться привычным алым. Учиха без преувеличения был лучшим сенсором и не заметить подкравшегося настолько близко чужака просто не мог, а здесь… Бесшумно подойдя ближе к кусту, из которого доносились звуки, он резко отбросил ветви в сторону, готовясь к выпаду. Несколько секунд замешательства, сменяющих кровавые разводы привычной ониксовой чернотой, и губы Учихи вытягиваются в довольную усмешку. Грязная, в разодранном в нескольких местах одеянии, Химе лежала на траве, раскинув руки в стороны и тяжело дыша. Даже сквозь сон она хмурилась, морщила нос, кидаясь через раз невнятным бормотанием.Пугающее упрямство.