С Рождеством, Нагито

Снег падает хлопьями, бесшумно и плавно, словно боясь нарушить идиллию, царящую в воздухе. Везде мигают разноцветные фонарики и гирлянды, вокруг сплошная суета. Всего неделя до Рождества. Прекрасный праздник, который можно отметить с дорогими тебе людьми. Разделить с ними счастливые моменты, посмеяться, да и просто напомнить, как они дороги тебе. Среди всей этой суматохи медленно шел человек, вздрагивая и озираясь по сторонам при резком звуке. Своей бледной фигурой и плавной походкой, он напоминал призрака, плывущего сквозь толпу. Снежинки падали на его волосы и застревали там, совсем не желая таять. Взгляд был устремлён прямо, прокладывая себе более комфортный путь сквозь тела, замотанные в теплую одежду. Его не интересовала ни эта толпа, ни этот смех. Он ненавидел шум. Да и вообще, его не интересовала жизнь. Это все так скучно, бессмысленно и до невозможности однообразно. Доносилась приятная рождественская песня, разжигающая маленький огонёк внутри людей. По иронии судьбы, праздник этот он безумно ненавидел. Ему было просто не с кем его отмечать. В каждый зимний день он неизменно идёт в одну и ту же кофейню. Богом забытая. Атмосферная и красивая, но затерявшаяся среди пестрящих ярким светом прилавков. Туда очень редко кто заходит, даже хотели закрыться. Но только благодаря этому парню кафе всё ещё держится. Звон колокольчиков. Дверь медленно приоткрылась, и юноша зашёл в помещение. Внутри всё было, как всегда. Так же расставлены стулья, некоторые из которых покрылись тонким слоем пыли. Тот же запах кофе и свежей выпечки. Тот же тусклый свет и редкие растения в горшках. Все это словно утягивает в свой крохотный интимный мир, слишком хрупкий для городской шумихи. «Но, сука, те же рождественские песни.» Он их просто ненавидел. Парень, с фартуком на груди, усердно вытирал стол. Интересно, от чего же? Ведь сюда все равно никто не ходит. — Привет, Комаэда. Парень промолчал и сел на стул. — Тебе… Так же как и всегда, да? И даже на этот вопрос он не ответил. Он просто смотрел на юношу и улыбался. Это взгляд словно прожигает тебя насквозь, заставляя провалиться сквозь землю. Сразу хочется отвести взгляд. — Да… Так же. — не убирая улыбку с лица, сказал он. Реакция на этот скромный ответ была незамедлительной. Парень оторвался от уборки и пошёл за свою стойку. Все его движения казались такими отточенными и уверенными. Сложно было понять: исходит ли эта уверенность изнутри или же эти действия просто результат одного сценария, который повторяется из раза в раз. Хотя даже так, оба словно наслаждаются этой рутиной, которая дарит такое легкое спокойствие внутри. Включив кофемашину, он начал заправлять её чем-то. Нажимал на различные кнопки, добавлял миндальное молоко, даже пытался сделать узор на кофейной пенке. Нагито, если честно, было всё равно чем он там занимался. Обернув стакан с горячим напитком в картонку, он осторожно подходит к Комаэде. Тот нетерпеливо ждал его. — И… парфе, да? Или сегодня без него? Молчание. Иногда эта тишина уж слишком бесила Хинату – вот-вот, и стукнуть был готов. — …Ладно. Я все равно принесу тебе его. Бесплатно. — парень сделал небольшой акцент на последнем слове, произнеся его более громко и чётко. И он снова ушёл, вернувшись через несколько минут с десертом в руках. — Вот. Приятного аппетита. — быстро протараторил парень и ушёл опять за свой прилавок. Нагито взял ложку в руку и начал аккуратно есть свой любимый десерт, при этом запивая кофе. Очень странное сочетание кофе и парфе. Хаджиме внимательно смотрел, как Нагито своими тонкими пальцами обхватывает ложку и ест нарезанные им фрукты. — Слушай… А почему ты, который сказочно богат, приходишь лишь в мои смены? Есть куча классных заведений, но почему ты приходишь сюда постоянно, оставляя немало денег? — парень хотел продолжить, но вместо этого получилась лишь неловкая пауза от осознания того, с кем он все-таки беседует — Сколько бы я не спрашивал, ты все равно не ответишь мне. Но… Спасибо. Что поддерживаешь меня, хоть и в материальном плане. Нагито, по правде, почти всегда молчал. Но в остальных случаях ему просто нечего было сказать в ответ Хаджиме. Сегодня же он молчал лишь потому, что мысли больно резались в голове и не давали выдавить из себя ни единого звука. Они метались из стороны в сторону, смешивались во что-то невообразимое и неразборчивое, превращались в жидкость и плескались, накрывая парня огромной волной. Она давила, сбивала парня с ног и прижимала к холодной земле. Нагито словно плавился и испарялся в пространстве, становясь чем-то средним между живым и несуществующим. Он погряз в зыбучих песках благодаря этому парню из кафе, что так находчиво и с интересом каждый раз готовит для него. Он старается для него, он каждое утро открывает кафе в ожидании того, что Комаэда вновь зайдет и попросит как обычно. Приятные чувства зарождались постепенно, когда Нагито вновь задумывался о том, что какой-то человек способен делать по отношению к нему что-то настолько доброе. Самой главной причиной тревоги остается вопрос: "За что и почему с ним так бережно обращаются?". Честно, Комаэда не мог порой уснуть и ворочался в кровати до самого рассвета, пока его полностью не покидали силы. Может ли он вообще позволить себе принять заботу о нём? Это будет единичный случай. Сегодня он молчал, потому что мысли в его голове поддались и выстроились в скромный ряд. Он скажет ему об этом сегодня. — …Мне нравится тут, и мне нравишься здесь ты. К тебе никто не ходит, но ты все равно работаешь здесь и не сдаёшься. Это ради меня? — Нагито оторвался от десерта и посмотрел на Хинату. — К слову, хоть я и ничего и не знаю кроме твоего имени, но… Ты наверно, самый дорогой для меня человек. У меня никого нет. Даже среди толпы твой образ остается со мной. В каждом прохожем, я нахожу частичку тебя.       Оба замолчали. Кажется, Хината не смог переварить всю информацию и просто стоял в замешательстве. Доев свой десерт, Комаэда подошёл к прилавку и бросил монеты в стеклянную баночку, предназначенная специально для чаевых. Монеты ударились об дно баночки, издав неприятный, словно скрежет звук. Этот звук эхом раздался в голове Хаджиме, но тот так и продолжил стоять в этом безмолвном оцепенении, одними только глазами следуя за движениями Нагито. — Вот деньги. А ещё… отметь со мной рождество, пожалуйста. Хочу хоть раз попробовать, какого это… быть счастливым. — он развернулся и ушёл прочь. И снова звон. Только в этот раз входные колокольчики смогли привести Хаджиме в себя, словно крича ему, что стоило бы поторопиться. Что? Он сам не понял, как в этот же момент побежал вслед за Комаэдой. Крепко схватив за запястье, он развернул одним движением Нагито к себе. Оба первое время стояли молча, пытаясь найти хоть какие-то слова, чтобы сгладить ситуацию. Впервые все идет не так, как они привыкли. — Хорошо… Я отмечу с тобой Рождество. Дай мне номер. — парень выглядел очень серьёзно. Даже брови нахмурил. В ответ раздался лишь смешок. А затем и громкий, звонкий смех. — Идиот… А-ха-ха… Какой к чёрту номер… У меня нет телефона. Комаэда резко дёрнул рукой в сторону. Не от раздражения, скорее из желания как можно быстрее сбежать от этого непривычного смущения. Хоть хватка и была сильной, ему удалось высвободить свою руку. Закатав рукав пальто, он осмотрел запястье, чтобы удостовериться, что Хината ему что-то не сломал наверняка. Поняв, что всё в порядке, он вернул рукав на прежнее положение. Посмотрев в глаза напоследок, он улыбнулся всё той же мягкой улыбкой. Это было что-то вроде прощания. Развернувшись, Нагито все той же плавной походкой стал медленно удаляться, пряча свой силуэт среди снегопада и суетной толпы. Хаджиме лишь оставалось стоять на улице и выглядывать того среди людей. Ему было интересно, в какую сторону он пойдёт. Собирается ли он ещё куда-то зайти. Но идти за ним было слишком рискованно, да и он работает. Хината ещё стоял несколько минут на морозе. Словно ожидал чего-то. Кожа покраснела от холода. Но даже это не мешало ему стоять и размышлять над произошедшим. Парню стало безумно интересно кто он такой - этот парень, который всегда приходит к нему зимой и заказывает одно и тоже блюдо. Когда его конечности начали уже неметь от мороза, он опомнился. Всё-таки, стоял он только в рубашке, брюках, обуви, которая совсем не подходила под зимний сезон и фартуке. Бросив еще раз взгляд в сторону, где исчезли последние очертания Комаэды, Хаджиме поплёлся в кафе обратно. Все его мысли были полны размышлении об этом парне и что их ждёт в завтрашнем дне.