les Misérables (Отверженные)

Эпонина мгновенно ощутила жжение на тыльной стороне ладони, несмотря на то, что Эрнест Нотт даже не прикоснулся к ней. Ее сердце трепетало в груди, как испуганная птица, пытаясь найти хоть какой-то способ спастись, посылая в мозг Эпонины сигналы, чтобы она остерегалась этого человека. Девушка слишком хорошо понимала, что не хочет оставаться в обществе Эрнеста, но и сбежать с места преступления тоже не могла. В то время как она находила этого человека жутким, он все еще был хорошим другом их родителей, и любое неуважение с ее стороны определенно будет сообщено им обоим. По какой-то причине они не видели, как Эрнест смотрел на их дочь, они видели только, что он был дружелюбен, и да, возможно, это было дружелюбно, но слишком. Из всех взрослых, с которыми она сталкивалась в своей жизни, ни один из них, казалось, никогда не был так захвачен ее красотой каждый раз, когда они видели ее. Они хвалили ее то тут, то там, но Эрнест, казалось, сделал своей жизненной миссией подходить к ней каждый раз, когда она оставалась одна, чтобы напомнить ей, что он думает о ее внешности. Впрочем, Эпонине этого было достаточно, и она не могла произнести это вслух, не страдая от последствий. В конце концов, родители практически научили ее вежливо разговаривать только со взрослыми, а Эрнест, к сожалению, был взрослым. Жуткий, конечно, но тем не менее взрослый. — Ты здесь одна, Эпонина? — спросил Эрнест, ставя книгу обратно на полку. Внезапно в ее животе образовалась пустота, которая начала гореть, когда она поняла, что отказ Регулусу привел ее к еще худшему затруднительному положению. Хотя ей тоже не хотелось оставаться в его обществе, она предпочла бы быть рядом с ним, а не с Эрнестом. Оглянувшись через плечо, она надеялась увидеть Регулуса или, по крайней мере, одного из его родителей, чтобы заявить, что она с одним из них. Однако, когда она оглядела книжный магазин, то ясно увидела, что были только они вдвоем, кроме некоторых взрослых, которых она не знала. Хотя она подумывала о том, чтобы обратиться к одному из них и попросить о помощи. Когда Эпонина не ответила, Эрнест воспользовался тем, что она повернула голову, и сделал пару шагов в ее сторону. Она повернула голову в тот же момент, только чтобы немного отразить его действия, только сделала пару шагов назад. — Тебе не следует гулять по Косому переулку одной, Эпонина, — сказал он, — это может быть очень опасно, и ты можешь пострадать. — Нет, сэр, — ответила Эпонина, — Я-я-я-... Она ужасно заикалась, пытаясь сказать ему, что только что ушла одна и скоро вернется, чтобы найти свою группу, однако Эрнест, казалось, улыбнулся ее нервной натуре, заставив ее замолчать. Внезапно, к ее отвращению и молчаливому протесту, мужчина протянул руку и обхватил ладонью правую сторону ее лица. Его большой палец скользнул по нижней части ее щеки, заставляя ее тело дрожать, но это было не от удовольствия, а от страха. — У тебя какой-то странный вид, Эпонина, — сказал ей Эрнест. — Знаешь, что тебе пойдет на пользу? «Убраться от тебя к чертовой матери», подумала девушка. Но, конечно, Эрнест предложил выпить чашку чая, его угощение. Эпонина быстро сказала ему, что в этом нет необходимости и что она просто собирается найти Вальбургу и Ориона, но он настаивал, не давая ей возможности сказать «нет». Ее тело практически дрожало, когда он вывел ее из «Флориш и Блоттс», и они вдвоем направились в чайную Розы Ли. Несколько раз Эпонине приходило в голову просто позвать на помощь, но она знала, что в конечном итоге это сработает против нее. Формально Эрнест не сделал ничего плохого, так как это не было преступлением — быть жутким, и если она заявит, что он незнакомец, это будет быстро опровергнуто, поскольку было хорошо известно, что Эрнест был близок с семьей Розье. Она могла только представить себе, какие неприятности у нее будут с родителями, если она обвинит Эрнеста в какой-нибудь нечестной игре, хотя формально он ничего не сделал. Они будут в ярости на нее, и в качестве наказания она, вероятно, будет проводить больше времени с мужчиной, извиняясь. К счастью, Эрнест вел ее в людное место, так что, если он попытается что-нибудь предпринять, она сможет устроить достаточно большую сцену, чтобы сбежать. Но пока, сидя напротив мужчины, она смотрела в большое окно рядом с ними и молилась, чтобы Орион и Вальбурга прошли мимо в любой момент, чтобы она могла окликнуть их. Если они спросят, почему она не с Регулусом, у нее будет два варианта: либо сказать им правду, либо сказать, что они разделились в толпе. Она уже рассчитывала сказать им последнее и надеялась, что Регулус не расскажет родителям о том, что она ему сказала. Эпонина снова и снова проклинала себя за то, что так глупо сказала Регулусу о том, что она лучше выйдет замуж за Сириуса. Если бы кто-нибудь из их окружения услышал, как она произносит подобные слова, у нее были бы большие неприятности. Это была одна из самых больших проблем, возникающих в социальном кругу чистокровных, всегда нужно помнить о том, что они говорят, иначе они столкнутся с ужасными последствиями. В тот день она получила опыт из первых рук, поскольку ее слова привели ее к тому, чтобы провести время с Эрнестом Ноттом. Когда принесли чай, Эрнест начал расспрашивать ее о том, как она проводит лето и как ладит с Регулусом. В то время как Эпонину практически держали в плену в чайной, Регулус остался один после их маленькой ссоры. Несколько мгновений он не двинулся с того переулка, где она бросила его, как только убежала, и как бы он ни пытался стряхнуть с себя ее слова, он не мог просто игнорировать то, что она сказала ему. Тот факт, что она заявила, что все еще предпочла бы выйти замуж за Сириуса, был шокирующим фактором, который нанес сильный удар. Как будто кто-то сильно ударил его в живот, и у него перехватило дыхание. Выросший в семье Блэков, ни для кого не было секретом, Регулус был любимцем из двух братьев, главным образом потому, что Сириус всегда делал что-то, что раздражало их мать. Часто между Сириусом и Вальбургой было больше обмена криками и воплями, чем объятий и милых моментов. Это действительно не было сюрпризом, когда Сириус сбежал из дома в тот вечер, даже если Регулус очень надеялся, что эти двое смогут уладить свои разногласия, достаточно, чтобы поладить. Но с тех пор, как его старший брат попал в Гриффиндор, все пошло под откос. Он подружился не с теми людьми, он следовал не тем убеждениям, он говорил не те вещи на семейных собраниях, и более или менее, он стал не тем человеком, чтобы быть рядом с ними. Он был готов тратить свое время и дружить с предателями крови, защищал маглорожденных и призывал свою семью и других отступить в своих убеждениях. Это стало последней каплей для Вальбурги, и последний спор не только привел к тому, что Сириус заявил, что уходит и никогда не вернется. Орион пытался урезонить сына, но Сириус ничего не хотел слышать, Регулус даже не беспокоился, зная, что брат его не послушает. Однако вскоре после этого, из чистого гнева, Вальбурга выжгла лицо Сириуса с гобелена в их доме, с Регулусом и Орионом в качестве свидетелей. Это означало, что Сириус никогда не сможет вернуться, он был полностью отвергнут, как и их кузина Андромеда и другие, которые не следовали путям их семьи. Регулус жалел своего брата, зная, что времена меняются, тот, кого называют Темным Лордом, набирает силу каждый день, и те, кто не последует его примеру, будут страдать. В его груди шевельнулся легкий страх, что Эпонина пойдет по тому же пути, если осмелится сказать такие вещи, как желание выйти замуж за предателя крови, даже если она сказала это только из гнева. Предположим, кто-нибудь в кругу слышал, как она говорила такие вещи, Регулус осмелился подумать, что случилось бы, если бы его мать услышала заявление Эпонины. Это привело бы к ужасным последствиям, о которых девушка, вероятно, никогда не думала, а если и думала, то была так зла на него и ей было все равно. Он даже не подумал, что был не прав, схватив ее за руку, чтобы отвести в первый магазин. Он собирался позволить ей выбрать следующий магазин, ему просто нужно было купить новые перчатки для квиддича для предстоящего сезона, который начнется после окончания семестра, и тогда у него не будет проблем с тем, чтобы пойти туда, куда она хотела, возможно, в книжный магазин. И все же Эпонина устроила такую сцену и эти планы рухнули. Он схватил ее за руку не для того, чтобы утвердить свое превосходство или заставить ее чувствовать себя неполноценной, как она полагала, он просто думал, что это поможет сгладить напряжение с того утра. Конечно, девушка произнесла это так, словно он вел ее на бойню. Регулус не хотел, чтобы между ними возникла вражда, несмотря на то, что у них была плохая история совместной жизни. Он мог признаться, по крайней мере самому себе, что не был самым великим человеком для Эпонины, никогда не преследовал ее лично, но и никогда не пытался защитить ее от таких, как его друзья. Он просто смеялся вместе с ними, не то чтобы было над чем смеяться, но они были его друзьями. Тем не менее, Регулус мог видеть, сколько вреда они нанесли девушке, потому что даже без прыщей она не видела себя красивой. Когда его родители объявили, что Эпонина собирается провести все лето в их доме, он должен был признать, что эта идея его раздражает. Мысль о женитьбе вообще раздражала его, тем более что он не имел права голоса. Он ожидал, что его лето с Эпониной будет довольно скучным, и он ожидал того же, когда дело касалось их брака, просто потому, что Эпонина, казалось, никогда не делала ничего, кроме как пряталась за книгой. Но она была настроена доказать ему, что он ошибается, потому что в течение нескольких дней, прошедших с момента окончания семестра, когда она появилась на площади Гриммо, казалось, что она определенно нашла свой голос и позволила ему услышать его громко и ясно. Ее молчаливая и наблюдательная натура, казалось, окупилась в ее пользу, потому что она точно знала, куда нанести удар. Независимо от того, как у них все начиналось, Регулус в глубине души знал, что должен все исправить. К сожалению, даже если ни один из них на самом деле не хотел этого, они должны были пожениться, как только закончат учебу в Хогвартсе. Если они вступят в брак с такими враждебными взглядами друг на друга, то будут долго страдать. Но чтобы вернуться на правильный путь, Регулус должен был начать с извинений, иначе Эпонина будет бороться с ним до конца времен. Проглотив свою уязвленную гордость, Регулус отправился на поиски девушки, чтобы начать извиняться. Зная кое-что о ней, Регулус предположил, что Эпонина отправилась бы в «Флорид и Блоттс», чтобы спрятаться среди книг. Но, войдя в книжный магазин, он прошелся взад и вперед вдоль каждого ряда книг, а девушки нигде не было. По правде говоря, он был смущен, потому что был уверен, что она пойдет в книжный магазин из всех мест в Косом переулке, однако, похоже, он ошибся. Выйдя из магазина, он начал всматриваться в витрины других, чтобы увидеть ее. Он с ужасом думал о том, что Эпонина нашла его родителей и теперь они все, вероятно, ищут его. Он не мог себе представить, что она сказала им в таком расстроенном состоянии, так что, скорее всего, ему придется выслушать. Остановившись, он уже собирался оглянуться, чтобы посмотреть, не заметил ли он где-нибудь свою семью, когда проходящий мимо мужчина чихнул. Регулус скривился от отвращения, когда почувствовал, как брызги слюны человека попали ему на руку. Он повернул голову, чтобы сказать что-то, но, обернувшись, увидел Эпонину, сидящую в чайной Розы Ли. Она сидела прямо перед окном, и Регулус быстро понял, что она не одна. С ней был пожилой джентльмен, в котором Регулус узнал Эрнеста Нотта. Ему было интересно, что Эрнест делает в обществе Эпонины, он улыбался, разговаривая с девушкой, но она не выглядела такой счастливой, как он. На самом деле, судя по тому, что видел Регулус, она выглядела несчастной или, возможно, нервничала. Через окно Регулус увидел, что он держит Эпонину за руку, его большой палец скользит по тому же месту, где Регулус впервые заметил кровоточащую отметину, когда она впервые пришла к нему домой. Ее голова была опущена, когда мужчина заговорил с ней, и ее хмурый взгляд был заметен на ее лице, что заставило Регулуса чувствовать себя неловко. Эрнест Нотт был человеком, хорошо известным в кругах, хотя он слышал, как его мать утверждала, что не доверяет мужчине, у которого нет детей. Это казалось несправедливым утверждением, поскольку в их семьях было много добрых мужчин, которые не заставляли никого чувствовать себя неловко, но Эрнест не был одним из них. Регулус обдумывал, что ему делать в такие моменты, и, не имея четкого плана, решил просто зайти в чайную и сказать девушке, что их ищут родители. Даже если она не хотела находиться в его компании, Регул мог предположить, что она тоже не хотела быть в компании Эрнеста. Он вошел в чайную и подошел к столу, за которым сидели пожилой мужчина и девушка. Эпонина могла только смотреть на темно-янтарную жидкость в своей чашке, пока Эрнест продолжал говорить. Она почти не слышала, что он говорил, а между тем просто пыталась понять, как от него уйти. Ей не хотелось пить чай, и чем дольше она оставалась в обществе этого человека, тем хуже себя чувствовала. Ее рука уже горела от того места, где большим пальцем он провел по кругу, по тому самому месту, где Эрнест однажды поцеловал ее. Всякий раз, когда она была в его присутствии, это было похоже на жжение, от которого она не могла избавиться. Несмотря на то, что она не проявляла никакого интереса к разговору, Эрнест продолжал говорить и говорить, как будто они просто дружески беседовали, вспоминая старые времена. Она отчаянно хотела выбраться из всего этого, и казалось, что ее безмолвные молитвы вот-вот будут услышаны человеком, которого она меньше всего ожидала, чтобы прийти ей на помощь в такое время. Она слышала, как звякнул колокольчик над дверью, но не знала, что это Регулус вошел в чайную. Когда кто-то прочистил горло, прервав разговор, она словно вышла из оцепенения, быстро подняв глаза и увидев Регулуса, стоящего перед их столиком. Эрнест в эти минуты выглядел таким же смущенным, как и она, но смущение Эпонины быстро сменилось облегчением, и у нее вырвался тихий возглас восторга. — Я искал тебя повсюду, — признался Регулус, — мы должны были встретиться в книжном магазине, что случилось? — Боюсь, это моя вина, — сказал Эрнест, повернувшись к парню, и они оба уставились друг на друга, — но когда я увидел юную Эпонину в одиночестве, я заметил, что девушке неразумно гулять одной по Косому переулку. Ты ведь знаешь это, Регулус? — Да, но я также знаю, что Эпонина вполне способна сама о себе позаботиться, вы ведь это знаете, не так ли, мистер Нотт? — возразил Регул, прежде чем подойти к Эпонине, и вместо того, чтобы схватить ее за руку, Регул предложил ей взять ее по собственной воле. Несколько мгновений она смотрела на подношение, удивленная тем, что он понял, за что она кричала на него раньше. Он пытался вытащить ее оттуда, но только если она хотела выбраться оттуда с его помощью. Не теряя больше времени, она быстро схватила его за руку, переплела свои пальцы с его, и он помог ей встать со стула. Регулус сжал ее дрожащую руку, когда Эпонина снова повернулась к Эрнесту. — Спасибо за чай, мистер Нотт, но мне пора. У нас с Регулусом есть планы на остаток дня.